Алла Новикова - Черный Змей

— Вот именно, — ввернула Ольга.

— Оль, вот что — ты сходи в ванную, водичку там отрегулируй, например, а я пока с Танюшей поговорю.

Та, вздохнув, ушла. Женька подошел к удрученной Татьяне и взял ее лицо в свои ладони, заставив смотреть ему в глаза.

— Что происходит, солнышко?

От глубокой нежности, звучащей в его голосе, девушке вдруг захотелось прижаться к его груди и разрыдаться. С трудом не сделав ни того, ни другого, она ответила:

— Ничего не происходит. Просто настроения нет.

— Настроение — будет, — пообещал ей парень. — Или ты мне не веришь? Не веришь, что я смогу тебя развеселить?

Татьяна невольно улыбнулась от такой самоуверенности. Женька-то сможет, это точно. Он любую Несмеяну способен заставить хохотать до упаду.

— Ну вот, дело уже пошло на лад! Еще доводы есть?

— Есть, — неожиданно для себя самой призналась девушка. — Злая я стала. Раздражительная. Боюсь, что только испорчу вам праздник.

— Ну, праздник ты нам никогда не испортишь, — серьезно сказал Женька. — По крайней мере, мне. Для меня смотреть на тебя — уже праздник.

Татьяна покраснела и опустила глаза.

— А все остальное, — тем же серьезным тоном продолжил парень, словно и не замечая смущения девушки, — злоба, раздражительность — это уже явный ПМС.

— Что-о?!

Девушка быстро схватила какую-то тряпку (кажется, полотенце) и хлестнула ею хохочущего Женьку по мягкому месту.

— Да ладно тебе, я же пошутил, — выставив руки, защищался тот. — Просто пошутил. Все-все, я больше так не буду.

— Я тебе покажу ПМС, — пообещала ему Татьяна, быстро скручивая волосы в узел и направляясь в ванную. — Я тебе сегодня такой ПМС устрою, сам рад не будешь!

И она ушла собираться, не заметив довольного взгляда Женьки, добившегося своего.

Несмотря на все опасения Татьяны, праздник удался. Энергия толпы быстро захватила ее, и через некоторое время она и думать забыла обо всех своих проблемах, и о Кирилле в том числе. Друзья веселились, пили пиво (а куда же без него?), танцевали на площади перед концертным центром, где выступали приглашенные звезды. Парни подарили каждой девушке по воздушному шарику и по огромному облаку розовой сахарной ваты. В общем, было легко и весело.

Компания их быстро обрастала знакомыми: друзьями, подругами, сокурсниками, и вскоре получилась эдакая толпа в миниатюре. посмотрев фейерверк (заключительную часть народных гуляний), стали думать, что делать дальше. Вернее, что делать, знали все — веселиться дальше, а вот где — тут мнения разошлись.

— Пойдемте к нам, — почти хором сказали Серега и Мишка. — На гитаре поиграем, песни попоем.

Они — братья, и оба здорово играют на гитаре.

— Нет, давайте пойдем на Брод, — предложила Ксюха. — Там посидим, пивка попьем.

— С парнями какими-нибудь познакомимся, — подхватила Ленка, озорно блеснув глазами.

Брод — Бродвей — это такая улица, имеющаяся, наверное, в каждом городе, на которой постоянно собирается молодежь.

— Нет, на Брод не надо, — сказала Татьяна. — Там по-любому уже все скамейки заняты, а у меня уже ноги болят. Да и прохладно уже.

Девушка наигранно вздрогнула от холода, и Женька, заметив это, подошел к ней сзади и обнял, согревая.

— Давайте так, — предложил он. — Сейчас пойдем к Сереге с Мишкой, но оставаться там не будем, больно уж у них бабушка злая, а возьмем с собой гитару. Потом пойдем на Брод и, если найдем пару свободных скамеек, немного посидим там.

— Немного — это сколько? — спросила Лена.

— А пока наши неугомонные сердцеедки с кем-нибудь не познакомятся, — рассмеялся Пашка.

— Точно, — подтвердил Женька. — Ну а потом пойдем ко мне — живу я один, скамейки свободные у меня есть, и у меня тепло. Все согласны?

Все были согласны и вскоре веселой гурьбой потянулись по направлению к улице, где жили братья.

Как ни странно, но скамейки на Броде они все-таки нашли. И началось! Мишка взял гитару и объявил:

— Начинаем концерт по заявкам!

Заявки посыпались, как из рога изобилия.

— Цоя давай!

— Не, лучше "Наутилус"!

— А давайте нашу, студенческую!

— "Фактор два".

Наконец, выбрали песню и запели. На звуки гитары к скамейкам потянулись любопытствующие. Мишка был счастлив. Ленка с Ксюхой были счастливы не меньше, потому что среди зевак были в основном парни. В общем, Женька, как всегда, угодил всем, предложив свой план.

Татьяна, пригревшись в объятиях друга, закрыла глаза. Несмотря на усталость, она тоже была рада, ей было хорошо и спокойно впервые за несколько дней. Свой шарик она до сих пор держала в руке, и теперь улыбающаяся рожица Микки-Мауса покачивалась совсем рядом с Женькиным лицом.

— Эй, подруга, не спи, — тихо прошептал парень, склонившись над ней.

Татьяна открыла глаза и увидела совсем рядом его смеющиеся глаза, которые вдруг посерьезнели.

— Ты похожа на спящего котенка, — прошептал Женька, проводя пальцами по ее щеке, наклоняясь к ней все ближе и ближе.

Девушка снова сомкнула ресницы и потянулась ему навстречу, бездумно, почти бессознательно, ища тепла и сочувствия. Она уже чувствовала тепло его дыхания на своих губах, как вдруг резко подскочила от вкрадчивого голоса, над самым ухом произнесшего:

— Привет.

Сначала девушка увидела пару больших золотистых глаз, потом блеск никелированных частей кресла-коляски, прежде чем поняла — перед ней ее кошмар во плоти. Кирилл собственной персоной.

Женька через силу улыбнулся соседу: было видно, что парень раздосадован таким грубым вмешательством.

— Привет, Кирюха. Ты что так незаметно подкрадываешься? Я чуть не поседел.

— Извини, — равнодушно ответил тот. — Просто заметил вас, решил поздороваться. Ну ладно, поеду дальше.

— Куда ты поедешь? Никуда ты не поедешь! — протестующее замахал руками уже оправившийся Женька. — Раз уж ты здесь, то оставайся с нами. Лови!

И парень ловко перебросил Змею бутылку из ящика, стоящего у его ног.

"Женька, конечно, человек очень гостеприимный, — подумала Татьяна, наблюдая за тем, как Кирилл сворачивает пробку и не торопясь прикладывается к бутылке, — но иногда его за его радушие хочется убить!"

— Спасибо, — пробасил Змей, разом высосав почти половину бутылки. — Я останусь.

И снова бросил этот нахальный взгляд на Татьяну, от которого она слегка поежилась.

— Ну ладно, — преувеличенно бодрым тоном сказала девушка. — Вы тут сидите, а я пока с Ольгой за сигаретами прогуляюсь.

Женька неохотно разомкнул объятия, и Татьяна встала.

— Только долго не ходите, а то я волноваться буду.

— Хорошо.

Девушка подхватила свою сумочку и, подойдя ко второй скамейке, похлопала увлеченно поющую подругу по плечу.

— Пойдем, за сигаретами сходим.

— А? Что?

— За сигаретами, говорю, пойдем.

— У тебя сигарет нет? Так у Котика возьми.

— Оля! — страшным шепотом сказала девушка. — Пойдем — со — мной — за — сигаретами!

— А-а-а, — понимающе протянула та. — Ну пойдем.

Когда они подошли к киоску, стоявшему в некотором отдалении от скамеек, сгорающая от любопытства Ольга выпалила:

— Что случилось?

Татьяна, не говоря ни слова, кивнула в сторону Женьки и Кирилла — не заметить пылающую шевелюру последнего было невозможно даже в темноте.

— Ясненько. Прикатил злосчастный инвалид, и ты тут же ринулась от него подальше.

— Ну да. А что мне было делать?

— Да ничего не делать. Сидит он с нами — ну и пусть сидит. От тебя же не убудет.

— Не убудет, — согласилась девушка. — Но мне с ним рядом как-то не по себе.

— И что, ты теперь так и будешь бегать от него?

Посмотрев на приунывшую подругу, Ольга смилостивилась.

— Ну хорошо, сделаем так. Я попрошу Котика сесть с Женькой — ну, там, поговорить о чем-нибудь, о компах, например, а ты сядешь рядом со мной и не будешь видеть своего Змея. Ладно?

— Ладно. Только это не мой Змей. Он свой собственный.

Так они и сделали.

Спустя некоторое количество пива и времени, Татьяна успокоилась от неожиданного вторжения Змея в их компанию. И действительно, чего это она так переполошилась? Это все нервы. Нервы и ее кошмары, которые мучат ее каждую ночь. Пора пить успокоительное. И снотворное заодно. Говорят, от него сны не снятся.

Девушка покосилась на соседнюю скамейку и увидела увлеченно разговаривающих Женьку, Кирилла и Вовку.

— Да что толку твоя "линейка"! — с необычной для него горячностью доказывал Змей. — "ВоВ" намного лучше и интересней!

— Зато у нас серв стабильно работает, — парировал Вовка, — а у вас лаги постоянные.

— А по мне — что "ВоВка", что "линейка", — отмахнулся от них Женька. — "Контра" рулит!

"Ну, все с ними ясно, — подумала Татьяна. — Они друг друга нашли. Будут доказывать преимущества одной игры перед другой, а потом все равно останутся каждый при своем мнении".

Что ее удивило, так это то, что Кирилл растерял все свое хладнокровие, все свое равнодушие. Это словно совсем другой человек — живой, горячий.

Таня снова покосилась на спорщиков. Точнее, на Кирилла. Странно. Парень как парень. Обычные рыжие волосы. Обычные желто-зеленые глаза. Обычный человек. Только на инвалидном кресле. А так — ничего страшного.

Желая проверить свое впечатление, Татьяна (уже изрядно под пивом) вытащила сигарету и подошла к "геймерам".

— Хватит спорить, ребята. Дайте лучше прикурить.

Три зажигалки взметнулись к ней навстречу, но первым все-таки успел Кирилл.

— Благодарю, — глядя ему пристально в глаза, кокетливо произнесла девушка.

Глаза как глаза. Пьяные. Веселые.

— Всегда к вашим услугам, — улыбнулся Змей.

Приятная улыбка. Первая за время их знакомства.

И чего она боялась?

Дальнейшее Татьяна помнила смутно. После Брода пошли к Женьке, пили, танцевали, играли… Обессиленный Змей уснул раньше всех, вытянувшись на диване… Ольга с Котиком уединились в ванной… Серега порвал струну на гитаре и долго ругался с братом, после чего они выпили по стаканчику и успокоились. Ксюха решила станцевать на столе стриптиз, но упала; ее едва успели поймать и тут же уложили спать… Потихоньку толпа рассасывалась — кто уходил домой, кто уезжал на такси, а кто и оставался у гостеприимного хозяина, благо "спальных мест" хватало. Последнее, что запомнила Татьяна, — как она ползет куда-то на четвереньках, требуя, чтобы ей дали телефон — позвонить домой и предупредить, что она останется ночевать здесь; на что ей вполне резонно отвечали, что время уже — четвертый час ночи, и родители, наверно, все поняли и без звонка. А дальше — темнота…

…Здравствуй, старая подружка Утренняя Головная Боль! "И зачем же нужно было вчера так много пить!" — в очередной раз спросила сама себя Татьяна. Этот вопрос она задавала себе каждый раз после какой-нибудь глобальной пьянки и никогда не находила на него ответа. Не нашла и сейчас.

Татьяна с трудом разлепила веки и… и замерла: на нее в упор смотрели немигающие золотистые глаза. Причем находились эти глаза буквально в паре сантиметров от ее собственных. И исходил от них мертвящий холод.

"Я сплю, — подумала девушка. — Я сплю, и мне снится тот самый кошмар. Ну все, пора просыпаться".

Она закрыла глаза, а когда открыла их снова — ничего не изменилось.

Какое-то время они со Змеем лежали, безмолвно глядя друг на друга, и Татьяна обнаружила, что ее рука обвивает шею Кирилла, а нога — его бессильные ноги.

— Оп-па, — выдохнула она. — Привет.

И совсем не удивилась молчанию в ответ.

Она почему-то сразу поняла — перед ней не Кирилл, веселый, живой, горячий, а Его Высочество Змей, равнодушный, холодный и безучастный.

— М-м… Ты давно проснулся? — не зная, что еще сказать, прошептала девушка.

— Давно, — в ответ прошептал он.

— А чего не встаешь?

— Не могу. Ты мне мешаешь.

— А-а… извини…

Девушка убрала свои руки-ноги и села, поправляя платье. Змей сел рядом. Неожиданно он поднял руку и медленно, словно нехотя, провел пальцем по ее щеке. Татьяна нервно отдернулась.

— У тебя след остался, — безжизненным голосом сообщил Змей.

Девушка непонимающе посмотрела на него.

— На щеке, — пояснил он.

Татьяна схватилась за щеку и обнаружила на ней рубец, извилистый и ребристый. Она взглянула на парня и поняла: ее голова лежала на его руке, на той, где запястье обвивала змейка. Она-то и оставила свой след. Змеиный.

— Дела, — только и смогла произнести девушка. Змейка, которая почти каждую ночь бросалась на нее, отгоняя от хозяина, теперь была вынуждена всю прошедшую ночь пролежать под щекой своего "врага"!