Т. Смит - Черный

Переводчики: Eli Black, Александрина Царёва

Сверщик: Александрина Царёва

Редактор: Таня П.

Вычитка и оформление: Натали И.

Обложка: Eli Black

ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения, а также указания группы и переводчиков запрещено!

Специально для группы: K.N ★ Переводы книг

(https://vk.com/kn_books)

ВНИМАНИЕ!

Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.

Она просто сидела и увлеченно обрывала лепестки цветка. Мне это показалось странным. Какая шестнадцатилетняя девчонка станет сидеть в пыли и обрывать лепестки цветов? Так странно наблюдать за ней: длинные светлые волосы, достигающие талии, вымытые и расчесанные, одежда чистая, кроме передней части брюк, так как она стоит на коленях в пыли. Я видел, как шевелятся ее губы. Она считала или произносила что-то, что я не мог понять, да у меня и не было времени сидеть и наблюдать за ней. Мне нужно было кое-куда попасть и кое-что сделать. Но когда поздним вечером я шел через парк и увидел как она, сгорбившись, сидит там, конечно же, мне стало любопытно, в чем дело. Уже довольно поздно — небо черное, без единого облачка. Уверен, что дождь может пойти в любую минуту. Я чувствовал его приближение в воздухе, но она, видимо, ничего не замечала. Какая необычная девушка.

Я бросил в ее сторону один последний взгляд — в свете фонаря в парке она напоминала ангела. Пнув камень, попавшийся под ноги, я развернулся в противоположную сторону и пошел вперед.

— Стой! — окликнул меня голос. Я остановился. Голос напоминал бархат, такой нежный и успокаивающий. Я порывался поставить одну ногу впереди другой, заставить себя сделать еще один шаг и проигнорировать ее или то, что она хочет сказать. Но понял, что не могу. Меня тянуло к ней, и это так странно. Я видел ее раньше — у нас с ней общие уроки в школе. Я бы не ходил туда, но обязан посещать определенное количество занятий, иначе в дело вмешаются власти. Она сидит с крутыми ребятами, с теми, у которых есть деньги и дорогие машины, с ребятами старше нее. Уверен, что она моего возраста. На занятиях — а у нас с ней почти все предметы общие — она вечно сидит в очках, погрузившись в свои мысли.

Я развернулся. Просто должен был сделать это и увидел, что теперь она стоит и смотрит на меня. Вряд ли она хорошо видела меня, ведь свет фонаря на меня не попадал. Ее светлые волосы такие длинные, что почти достигали бедер, а брючки грязные. Она выглядела иначе, как будто ей больно. На ее лице отражалось так много эмоций.

Она сделала два шага, приближаясь ко мне. Приближаясь к опасности. Затем остановилась и прищурилась, словно пыталась получше разглядеть меня, но у нее не получалось.

— Ты когда-нибудь любил кого-нибудь так сильно, что любая мысль об этом человеке причиняла тебе боль? — спросила она тихо. Я склонил голову набок. Зачем ей спрашивать меня об этом? Она не знает меня. Но вот она стоит и ждет от меня ответа. Но мне нечего сказать ей в ответ — я не могу, не в состоянии, не хочу.

Она снова двинулась ко мне, и чем ближе подходила, тем медленнее становились ее шаги. Подойдя вплотную, она подняла голову и посмотрела на меня: ее лицо казалось темным на фоне ночного неба, но почему-то я видел его очень четко, когда она стояла прямо передо мной. Она потянулась к моей руке, переплела наши пальцы и внезапно сорвалась с места, потянув меня за собой. Я не стал останавливать ее… не мог, не хотел.

Она прибежала к утесу, где я уже бывал раньше. Но, посмотрев вниз, я не увидел ничего, кроме черноты. Вода была необычного зеленого цвета — никому еще не удалось дотянуться до дна этого омута. Поговаривают, что здесь исчезают машины, иногда даже люди, но никто не знает наверняка и никто не может достичь мутных глубин. По сути, это просто зеленый колодец. Летом сюда частенько приезжают желающие попрыгать в воду с высоты. Но спрыгнув и нырнув, тяжело выбраться обратно. Приходится искать уступ, за который можно зацепиться и вылезти из воды, и только потом вскарабкаться по отвесной скале.

Я смотрел на нее и гадал, что мы здесь делаем. Ни я, ни она не произнесли еще ни слова с тех пор, как прибежали сюда. Она стянула свои грязные брюки вниз, и они упали на землю, а затем сняла майку. Ее длинные волосы скрывали ее, но я все же разглядел очертания ее тела.

— Искупаешься со мной? — спросила она, глядя на меня. Я задумался над ее предложением: я все равно уже здесь, так почему бы и нет? Но затем меня охватили сомнения. Я вспомнил, что мне следует быть в другом месте и что мне светит хорошая взбучка, если я там не появлюсь. Потом решил, к черту. Купание с ней стоит любой взбучки. Я сбросил джинсы и остался в боксерах, швырнул футболку на кучу ее одежды и снова посмотрел на нее. Она наблюдала за мной и мне это понравилось. Девчонка снова схватила меня за руку, переплела наши пальцы и начала отсчет.

— Раз, — выдохнула она. — Дождаться не могу, когда смогу сбежать из этого места.

— Два, — она снова вздохнула. — Хочу, чтобы меня любили, — я наблюдал за ней со всевозрастающим интересом. Она такая необычная. Она посмотрела на меня, и я увидел, как по ее щеке катится одинокая слеза. Такая одинокая. Она кивнула мне, предлагая закончить отсчет и озвучить свое желание, но я не знал, что сказать. Я напряг мысли, но в голову так ничего и не пришло.

— Три, — в итоге выдал я, а она сжала мою ладонь. — Хочу, чтобы меня больше не били.

И мы прыгнули.

Вода оказалась такой холодной, что по спине у меня забегали мурашки. Наши руки разъединились, когда мы коснулись воды. Я вынырнул первым, но нигде ее не увидел. Я отчаянно озирался вокруг. Не могла же она утонуть. Она ведь умеет плавать, да? Внезапно она обхватила меня за шею руками и потянула вниз. Она рассмеялась возле моего уха, когда ей не удалось утащить меня слишком глубоко. Ее смех — самое красивое, что я когда-либо слышал в своей жизни. Мне хотелось услышать его еще раз, хотелось слышать его постоянно.

— Ты мне нравишься, — прошептала она, и я сразу же задался вопросом почему. Как такой красивой девушке могу нравиться я? Все в школе ненавидят меня, люди меня побаиваются. Со мной никто не разговаривает, все всегда стараются отводить взгляд в сторону. Тем не менее, она здесь, приклеилась к моей спине и смеется мне в ухо.

— Ты ведь знаешь, кто я? — спросил я, а затем начал плавать. Она прижалась к моей спине, обвила ногами мою талию и смеялась всякий раз, когда я нырял и выныривал вместе с ней на спине. Мне удалось развернуть ее так, чтобы мы оказались лицом к лицу. Она смотрела на меня, и мне удалось разглядеть синеву в ее глазах, а на лице у нее играла широкая улыбка. Я приподнял ее как можно выше и швырнул спиной в воду. Смеясь, она вынырнула, подплыла ко мне и снова прицепилась к моей спине, обвив ногами талию. Я плавал кругами, выматывая себя, а она что-то безмятежно напевала. Мне в ней это понравилось.

— Мне пора домой, уже поздно, — сказала она и, лежа на спине, уплыла в сторону скалы, где нашла выступ и быстро вскарабкалась наверх. Она быстро оделась, но прежде чем исчезнуть из виду, крикнула мне:

— Приходи завтра в школу, — а затем исчезла.

* * *

На следующий день мое лицо было не так сильно покрыто синяками, как обычно. Накануне вечером я все же сделал свою работу, но было уже слишком поздно, поэтому меня все же избили: я получил синяк под глазом и мне, скорее всего, сломали ребро, но все равно я собрался идти в школу. Когда я пришел, она сидела с очками на носу на крыльце, уткнувшись в книгу. Мне хотелось похлопать ее по плечу, сообщая, что я здесь. Но затем я передумал и просто прошел мимо нее. Но она заметила меня, выбросила вперед руку и схватила меня за лодыжку. Моим первым инстинктом было ударом отбросить ее руку, но я не хотел рисковать и причинять ей боль. Она оторвалась от своей книги и посмотрела на меня, и в тот день ее глаза напоминали темно-синее грозовое небо. Она улыбнулась и встала.

— У нас у обоих математика, — сообщила она, вручила мне свою сумку, а сама снова склонила голову и углубилась в чтение. Я забросил ее сумку на плечо, и мы пошли на наш первый урок, а по пути на нас удивленно оглядывались.

До конца занятий она не проронила ни слова. Просто сидела рядом и не отрывала взгляда от книги.

— Думаю, мы должны поцеловаться, — под конец уроков заявила она, положив голову на парту и глядя мне в глаза. Я поморщился в ответ на ее предложение, потому что из всего сказанного ею эти слова были самыми странными. Принимая во внимание, что вчерашний вечер сам по себе был необычным, но это ее заявление оказалось еще необычнее.

— Ладно, хочу, чтобы ты нарисовал мое имя на стене, — попросила она. И тогда я задумался, уж не использует ли она меня. Я предположил, что это возможно, но отмел эту мысль. Прозвенел звонок, и на сей раз уже я взял ее за руку, и мы побежали прочь от школы. Она визжала и смеялась, и мое сердце разбухало от чувств, так мне нравился звук ее смеха.

Я остановился возле железнодорожного вокзала. Там стояло несколько прибывших поездов. Поблизости никого не было, поэтому я вытащил два баллончика краски из сумки. Мы зашли за один из поездов так, чтобы не быть на виду, и я нарисовал свое имя. Я вручил ей второй баллончик, а она подняла его вверх и брызнула краской на меня. Я был в шоке, а она с трудом сдерживала смех. Я тоже брызнул на нее краской, и ее белая футболка покрылась пятнами ярко красной краски. Вскоре мы оба были перепачканы красной и синей красками. Мы смеялись и ни на что не обращали внимания, пока нас не окликнули. Я снова схватил ее за руку, и мы побежали. Мы спрятались в кустах, оба задыхались и в нашей крови бушевал адреналин. Она взглянула на меня, улыбнулась и своими мягкими губами коснулась моих.

Ощущения были невероятные. Я целовался и даже уже трахался не раз, но никогда меня не целовала такая девушка, как она. Такая идеальная, такая красивая.

Она прервала поцелуй, улыбнулась и сказала:

— Говорила же, что хочу поцеловать тебя.

И я попался. С того дня я каждый день приходил в школу, просто чтобы увидеть ее. Чтобы мельком взглянуть на нее. Каждый день она дарила мне поцелуй, и так продолжалось около месяца. Иногда мы оставались на занятиях, но чаще сбегали и занимались, чем в голову взбредет. И я был счастлив, счастлив благодаря ей. Но однажды она не пришла. Я ждал. Она не пришла и на следующий день, и на следующий тоже. Я не один месяц ждал ее, пока не понял, что она исчезла и уже не вернется. После этого я взялся за старое, вернулся на темную дорожку. Она была светом, но унесла его с собой в тот день, когда исчезла, украла его и так и не вернула мне.

Щелчок, звон металла. Стук сердца, запах страха.

Все это в его взгляде.

Он напуган.

Должен быть напуган.

— Я знал, что ты придешь, — его голос дрожит от страха. Он делает осторожный шаг назад, сам приближаясь к краю.

Я не произношу ни слова. Слова ни к чему.

— Они называют тебя... — он оглядывается себе за спину, эффектно прерывая себя на полуслове и не договаривая то, что хотел сказать. Его взгляд снова возвращается ко мне, но я уже ближе, в нескольких сантиметрах от края.