Ольга Резниченко - Черта

Вмиг нагнулся… и, дернув за край брезент, содрал долой покрывало.

Новые, нетронутые, безупречной чистоты маты игриво улыбались мне своими тайнами.

— И как часто ты сюда забираешься? — ядовито заулыбалась я. Уставилась в глаза.

Замер. Замер… улыбка пропала, оставив на лице лишь угрюмую серьезность. Обиду?

— Глупые намеки, Киряева.

— Нет, ну… ты так уверенно сюда шел. Вот…

— И что… сразу я сюда кого-то тягал? Да?

— Я не говорила такого.

— Но намекнула.

Пристыжено отвела взгляд. Скривилась.

— Бухаем, пьем здесь… Не одно День рождение справляли. Наклюкаемся — и завалимся спать. Чего ходить, серпантины вычерчивать по территории?

Рассмеялась, краснея (от своих глупых предположений, от стыда и смущения)

— Так мой Юрчик еще и пьет?

— Нет, блин. В монахи постригся.

— Я тебе дам…. в монахи.

Приблизилась спешно, обняла, прижалась.

— Миленький мой, никому тебя не отдам.

— Эх, зря ты так говоришь…. ибо попробуй потом меня прогони, как надоем.

Поцеловал, нежно… ласково, трепетно… выпивая каждую каплю моего безумия…

Впитывая в себя целиком.

Робкое движение — и забрался под куртку. Рывок — и стянул ее с меня.

Еще движение — и полетела вдогонку футболка…

И я — срываю, сдираю с моего Юрчика одежду…

…

Лишиться, лишиться преград — и целовать, целовать… целовать каждый сантиметр, миллиметр любимого, ненаглядного тела. Ласкать, нежить и прижиматься в ответ.

Дарить друг другу счастье.

Наконец-то можно не сдерживаться, не врать, не играть, не прикидываться…

…

— Черт, — пристыжено рассмеялась.

От моих криков, стонов… луной расходиться эхо.

— Ничего, ничего страшного…. моя девочка, — нежно поцеловал в губы. Прижал крепче к себе…

И вновь язычок скользнул тонкой, шаловливой дорожкой по шее, убегая к груди.

(а я лицом уткнулась в куртку…. зубами вгрызаюсь в одежду — чтобы сдержаться от звуков)

Резкое движение — и в голове снова все темнеет, теряется, мутнеет.

И неважно, неважно, ничего уже не важно. Ни звуки, ни крики, ни стоны… ни последствия.

Только здесь и сейчас. Безумное счастье.

Его.

* * *

Проснулась от холода…

Укрытая сверху своей курткой, его курткой, все равно не спасалась от коварной прохлады.

Черт! Стоп. Я заснула?

Вот даю…

Спешно натягиваю одежду…

— Юра? — несмело позвала.

(быстро спускаюсь по лесенке вниз)

Сидит, сидит у самого выхода, за столом…. Медовый свет настольной лампы… и куча бумаг, разбросанных всюду.

— Ты здесь… — растеряно, едва внятно прошептала.

— Да должен же закончить опись за этого гада. "Работы немного". Вот брехло редкостное.

— Помочь?

— Да нет, спасибо. Тебе уже, наверно, пора… А то почти час ночи.

— А, можно, я останусь?

— Светик… — тяжело вздохнул, печальный взгляд в глаза.

— Я на построение успею. Просто, побуду рядом с тобой… эту ночь. Прошу…

Неспешно встал, обошел стол и замер рядом со мной. Пристальный взгляд в глаза.

— Солнышко мое, как же мне тяжело тебя отпускать, но нужно, нужно…

Вмиг прильнула, прижалась. Чмокнула в ушко

и робко шепчу:

— Молю, не прогоняй.

Обнял, обнял крепко и припал поцелуем к губам. Резкий рывок — и шаловливый язычок вновь сорвал рассудок с катушек.

* * *

— Нет, Светик. Такими темпами я и до рассвета не добью это дело.

— Говорю же, давай помогу…

* * *

Ночь… Ночка, милая моя…. почему ты так коротка?

Казалось, лишь только закончили мучиться с бумагами, лишь только вновь забрались… на свою… "царскую" кровать…

… как за окошками (высоко, у самой крыши круглые "иллюминаторы")

уже стало светлеть.

Сжалась, сжалась, прячась в объятиях своего Юрочки.

Едва дышу — боюсь прогнать удачу. Наше счастье. Любовь.

Боюсь проснуться… ведь не бывает, не бывает так в реальности. Не бывает.

* * *

— Света, тебе что… совсем крышу снесло?

— Совсем.

— Я тебя всю ночь жду! Переживаю, куда делась! Черт!

Спасибо, что хоть под утро явилась.

— Не кричи…

— Я не кричу. Но ты точно больная. Я в шоке.

— Девки спалили?

— …

Нет. Пришлось пожертвовать свое и Юлькино одеяло… и состроить твой горб. Черт, ты чокнутая. ЧОКНУТАЯ. Слышишь?

И хватит улыбаться, как дура. Нам было совершенно не смешно.

— Прости…

и спасибо большое.

— Обещай, что мозг себе купишь…

и поступать так больше не будешь.

— Постараюсь. Еще раз спасибо.

— Спасибо-спасибо. Дура — ты. Ей-богу, дура.

Ах, ты еще и ржешь???

Ну, получай тогда по бокам, получай!!! Коза драная!

* * *

Сегодня суббота. Тяжелые, слишком тяжелые минуты ожидания. Нервы на пределе, предвкушение срывает с катушек…

Едва сдерживаюсь, чтобы кого-нибудь не поколотить.

Ну, ничего. Ничего. Глубже дыши, Киряева — и всё будет хо-ро-шо.

Еще… еще немного — и наступит долгожданное воскресенье.

…

* * *

— ПОДЪЕМ, малышки! УТРО ЗА ОКНОМ! А нам еще мальчикам пятую точку намылить да выпороть ремнем!!!

…

— Привет, Юрчик, — едва слышно шепчу.

— Привет. Как спалось?

Ключи повернуть до упора, сцепление-первая скорость-газ… — и урааа!!! Навстречу приключениям!

Рычит мотор, пыхтит…. а ветер безудержным безумцем врывается сквозь приоткрытое окно… Взъерошивает волосы… Ласкает личико.

Осенью… теплой, доброй осенью пахнет.

И чувство, чувство, будто ничего и не происходило плохого в наших жизнях. Обычная прогулка за город. Вот только рядом — любимый. Вот только рядом — друзья.

… а в душе — счастье.

* * *

— Киряева — за карту, а остальные приготовьтесь уже отчаливать. Три минуты до "Зеленки".

…

Пшшшш… и взлетела.

Невольно смеюсь, робею, краснею от счастья…

Радостный, подбадривающий крик девчонок — и сорвались, помчали вперед…

РАЗОРВАТЬ ВРАГА… и не оставить даже праха.

…

Вмиг схватил за руку, и помчали в дом.

Мамочка…. кажется, я действительно сошла с ума.

Целует, целует… ласкает, крепко, алчно прижимает к себе…. боясь отпустить и на мгновение. Боясь потерять.

— Юрчик, любимый мой…

И снова срываем с себя одежду, будто бес за нами гонится…. спешим, спешим, словно миру конец скоро придет.

Короткие поцелуи в губы, в отвоеванные, освобожденные места… обнаженной кожи… и снова объятия, и снова любовь…

Ворвался, ворвался — и лишь безумный крик… выдает наше счастье.

Дурная, больная… но

счастливая.

Вместе, вместе… раз и навсегда.

Прижимаемся друг к другу, двигаемся в такт ощущений, желания… и невероятного удовольствия. Без глупых пауз… и потери времени.

Вверх, вверх, вверх по шкале эйфории… и пока лава не закипит в душах, ртуть не рычит в сосудах, испаряясь в глухом приходе… бездумья.

— Убили… Самойлова, — уныло захрипел женский голос в рации.

Замерли, замерли, ошарашенные…

— Черт! — злобно зарычал наконец-то Юрка, осознав, поняв смысл сказанных слов.

— Я ее реально убью… пусть только припрется, — печально рассмеялась я.

(обиженно скривилась)

Короткий поцелуй в губы. Шумный вздох.

— Вот и дождались воскресенья…

… спешные попытки натянуть на себя одежду.

Замести следы. Непринужденная обстановка — и бездумное всматривания на карту, с лицом умного ландшафтоведа.

Едва дышу, мысли убитого бабуина грузом складываются где-то в дальнем углу сознания.

Раздражение… и психоз на пределе.

Нет, ну не…(оч-чень плохое слово) — эта Виолетта? Неужели так трудно было покемперить минут десять-двадцать где-нибудь в кустах?

НЕЕТ! Прет ее черт на передовую!

Курица бесхвостая…

Злости не хватает.

Пуля в лоб, да за ноги — в прорубь. Жаль, что не зима…

Арррр!! До чего она только доводит людей? Тааакие мысли в голову полезли!

Глубокий вдох (бедный мой Юрочка, как и я, все не может прийти в себя)

— В общем, речка на юго-западе, но там и болото может быть. В общем, лучше не лезьте. На севере — целая поляна пустая — аккуратно.

Черт. Голова не варит совсем.

(невольно рассмеялась я)

— Ладно, пойду так… Коль что, на повторном заходе перепроверю. Идет?

— Хорошо.

Стук в дверь. Резкий рывок — а вот и… (очень плохой человек) собственной персоной.

Молчим, молчим, зубы стиснув от злости.

— Т-там, просто…. Они рашанули, у самой базы накрыли, — спешно протараторила Виолетта, пытаясь оправдать свое глупое поражение.

Гневный, презрительный взгляд, мой, меряющий с ног до головы, взгляд.

Молчу…. едва сдерживаюсь.

Короткие, быстрые шаги мимо нее. И, на ходу надевая каску, подсоединяя проводки связи, мчу уже в лес.

…

* * *

(Юра)

Судя по шальным вскрикам на "общей линии связи", ОЛС, дела на поле боя обстоят очень даже весело.

Киряева, воодушевленная тремя "скальпелями", содранными с врагов, увлеченно, и очень смешно, играет роль великого Полководца, и главное — это поднимает боевой дух другим бойцам, держит настрой всего взвода на уровне азарта и матёрости. Отличные результаты. Учится, быстро учится, как быть настоящим командиром…

Я рад, безумно рад за Светлану. Молодец!

Моя девочка.

* * *

Удача, видимо, была на ее стороне.

Прошло уже около трех часов, а еще ни одного "смертельного" ранения… моя Светланка так и не получила. Сохраняет свое положение в строю.

Как и обещала — бои больше не сливает…

Так, Юра. Ты тут вояк тренируешь? Или любовь наворачиваешь?

Еще успеешь… побыть с ней наедине.

А пока — пусть резвиться, воюет.

Упражняется.

* * *

(Лера)

— Лера, как там Света?

— Не знаю, мы с ней около получаса, как разделились.

— А чего молчит?

— Не знаю. Может, на "приватную" линию перешла?

— Черт. Я же запрещал, дольше чем на десять минут.

— Ну, в бою время… вообще имеет свой, собственный ход, отличный от нормального.

— А на то у вас на радарах… часы до миллисекунд показывают. Чтобы ваш, личный, биологический "будильник" мог барахлить, как хочет — а на результат и поведение это не сказывалось.

— Ну… не знаю.

— Выпорю, ох, и Светка. Точно выпорю…. пусть только вернется…

— Юрочка!!!!!!!!!!!!!!!!!!! — вдруг запищала, зарычала, испуганно рация. Резкий стук — и заглохло. Пропал звук, оборвав болезненный крик.

Ком, ком… тысячью шипов вмиг взорвался в горле. Застыла. Застыла я в ужасе. Замер и Филатов.

Доля секунды — и едва шок отпустил сознание, как нервно задергались его руки, тыкая пальцами по кнопкам…

— Света!

Света!

Киряева!

Черт! Не молчи!!!

… но там, на другом конце… лишь тишина убаюкивает тайны.

Спешно вытащил из кармана радар.

— Мать вашу, она не "онлайн".

Еще мгновение — и вдруг резкое движение — да только ветер хлыстнул своим порывом мне в лицо.

Нервно дернулась, дернулась, соображая, что происходит.