Ольга Резниченко - Черта

Я не понял,

теперь что…

каждый может на меня кидаться?

И учтите — снотворное — это еще не наказание…

— И не будет наказания.

— Не понял?

(насмешливо хмыкнула)

— Ладно, мне некогда… разговаривать,

а уж тем более с тем, кто никогда… ничего не слышит.

Меня пациент ждет.

— Ото и правильно. Идите, и лучше вылечите ее. А не на нормальных людей вину списываете…

— Несомненно, несомненно вылечу.

* * *

(Юра)

— Что с ней?

— Да всё в порядке. Скоро проснется, голова будет немного побаливать…. а ушибы — несерьезные.

— Черт, так и знал, что оставлять одну нельзя было…

— Не твоя вина.

— Как не моя? Моя…

— Юра, вам обоим предстоит пережить, перемять всё то, что скопилось внутри. Не забывай, она… пыталась покончить с жизнью…

— Я ни на секунду это не забываю.

— Вот потому и пойми… всю глубину ее переживаний и нынешней реакции, психоза.

— Я-то понимаю! — (нервно взмахнул рукой) — ПОНИМАЮ! Да только…. только как мне ей помочь?

— Привязать к себе — не выход. Просто, будь готов к вот таким вот всплескам.

(несмелый стук в дверь)

— Да?

Ефимович…?

— Марго, я хочу с вами поговорить…. Можно на секундочку?

— Да, конечно.

Быстрые шаги на выход — и скрылись оба в коридоре.

* * *

(Маргарита)

Нервничает наш Захар. Очень даже нервничает. Ну-ну.

— Вы что-то хотели?

— Как она?

— Жить будет.

— Ну… я надеюсь…

Я, вообще-то, спрашивал про ее… эти… налеты, набеги… помутнения.

— Это всего лишь нервы.

— Вы ей поможете? Да?

Ну, нам же не нужно сообщать…

— Я справлюсь.

И… если честно…

(замерла, замерла — давая возможность его интересу сыграть в мою пользу)

— Что?

— Они сами смогут себе помочь, и очень даже… плодотворнее, результатней,

чем кто-либо другой.

— Не понял?

— Секс. Близость. Физическая и духовная — в этом случае, это будет — самое лучшее лекарство.

— Маргарита, Вы… что… смеетесь надо мной???

— Ни капли.

И потому мой Вам совет, а хотите — просьба…

— Ну?

— Вы же выделяете отдельные жилые комнаты для персонала?

— Что??

Неее. Я понял, к чему клоните.

Ни за что… не могу…

Тогда ко мне очередь сразу нарисуется за такими "подарками".

Не могу…

— Что же… кто бы сомневался…

Трусость всегда равна нежеланию.

Что Вас толкает на такое решение — судите сами.

— Очень смешно, — нервно скривился…

— И вообще-то, всё это в ваших же интересах.

Сомневаюсь, что пройдя тот ад, разлуку…. первую ночь вместе… они просто так проведут, обнявшись, как дети.

А наворачивать всю казарму на дурные мысли и желания — плохой ход.

Не считаете?

(прощальный взгляд — и пошагала к двери, намеренно неспешно).

— Маргарита!

— Да? — "нехотя" обернулась.

— Я… я, действительно, не могу.

— Ладно,

не переживайте.

Я дам им свой кабинет.

Лично для меня одна ночь поблажки — не смертельно.

И я всегда контролирую свои решения — они не подвластны чьему-то влиянию.

Или неоправданным просьбам.

— Дай Бог.

* * *

(Юра)

— Юра, вот вам ключи…

— Зачем? Я могу ее унести…

— Слушай, и не перебивай меня. В шесть утра я заступаю на смену. Так что… до этого времени — вам уж точно никто не помешает.

В принципе, здесь всё ценное в сейфе храниться, но лучше кабинет открытым не бросать.

— Хорошо.

— Я думаю, побыть вам наедине… не помешает.

И… если что,

то презервативы — в верхнем ящике.

(многозначительная улыбка на прощание — и вмиг захлопнула за собой дверь).

* * *

(Света)

— Юр…

— Да, котик. Я здесь…

— Что произошло? Где мы? — нервно дернулась, лихорадочный взгляд по сторонам… Но мрак, мрак мало что давал увидеть.

— Не переживай. Мы у врача в кабинете.

— З-зачем?

— Успокойся, успокойся… ни о чем не переживай… — и вмиг его губы накрыли мои, вбирая воздух,

целуя, лаская…. вливая дозу удовольствия по невидимым жилам в меня.

Жадно уцепилась за рукава, прижимаю, тяну к себе, насильно целую в ответ.

Рассмеялся, радушно рассмеялся.

— Все хорошо, хорошо… — нежно, заботливо провел рукой по волосам и тут же чмокнул в лоб.

— Я, я когда проснулась… тебя…

Стоп.

Это опять сон? Снова я сплю? Ты мне снишься?

(захохотал, захохотал)

— Если сон, то уж тогда ты мне снишься…

— Издеваешься?

(и снова нервозный смех вместо простых, честных эмоций)

— Бог мой, Киряева… А ты не изменилась. Все такая же моя дундука.

— Кто?

— … дурочка.

(возмущенно ахнула, надулась)

— Значит так?

(милая улыбка, а затем вмиг наигранная серьезность, губы трубочкой)

— Да.

(хотела было подыграть, но сил, сил… и желания не хватило)

— Я скучала. Безумно скучала.

(молчит, молчит, пристально разглядывая мое лицо)

— А как ты сюда попал? Надолго?

— Навсегда.

— А попал как?

— Давай не будем об этом. Завтра всё расскажу.

— А сейчас что?

— А сейчас, — вмиг прильнул, прильнул так близко, что глаза сами невольно закрылись от волнения, а губы… губы жадно стали внимать каждому, пусть даже незначительному, порыву дыхания, теплу, жаркому, безумному теплу,

— а сейчас… мы напомним друг другу, как это быть счастливыми…

Притиснулся, прилип своими устами к моим. Нежно, ласково провел рукой по груди…. нырнул под майку — рывок и стянул, содрал ее к чертовой матери.

— Й-юрий Дмитриевич, — пытаюсь язвить (а сама дрожу, дрожу от страха и волнения, как в первый раз), — вам не кажется,

что Ваше поведение… очень непедагогичное.

(рассмеялся, захохотал)

Ловкие движения — и расстегнул мне брюки.

— Я тебе сейчас покажу "непедагогичное". Ишь, когда вспомнила…

— Ещё скажите, что я Вас сама провоцирую, — (спешно приподнялась — помогая снять долой ненужную одежду).

— Наконец-то, наконец-то я окончательно узнаю свою Киряеву.

— А я своего брюзгу.

— Ах, я — брюзга??? — возмущенно вскрикнул (повис, повис сверху, губами едва не касаясь моих).

— В-вы! — гавкнула я (немного заикнувшись от напора, усилий в миг, когда расстегивала ремень на его брюках).

— Ну, Киряева. Сейчас ты у меня за всё ответишь. И за сломанную мою рацию тоже.

— Черт. Ты что…. до сих пор помнишь?

(искренне удивилась я)

— Ха, еще бы. Я ее за собой таскал, как самое драгоценное, что у меня есть. Что напоминало о тебе, моей сумасшедшей стервочке.

— Как мило…

дык, Вы… еще и романтик!

— Еще какой… — поцеловал, поцеловал, жадно, алчно,

(будто я — последняя капля влаги на планете)…

— Светик, я люблю тебя. И никогда не брошу.

Помни это, и больше не совершай глупостей.

Молю.

Вскрикнула, вскрикнула…

… не то от счастья, безумного, душевного,

не то от неистового физического удовольствия.

Еще, еще движение — и окончательно ворвался в меня, сметая все сомнения и страхи…

Вмиг прижался губами в порыве чувств к моей шее, но замер — нет, нет сил отвлекаться на поцелуй.

Движение, резкие, жадные… толчки, по нарастающей от нежности

… к дикой, жадной страсти.

Кричу, рычу…

Мой, его стон,

… сдержанные смятением звуки.

Умираю, умираю и снова возрождаюсь.

Теряю, теряю себя… окончательно схожу с ума.

И вновь чернеет в глазах, а в голове становиться пусто. Пусто, свободно и легко…

… безудержное удовольствие разрывает весь мир на мелкие кусочки

оставляя лишь его и меня.

* * *

— Спишь?

— Нет… так, просто, расслабилась…. думаю кое о чем.

— Тебе не холодно? Может, одеяло поискать?

— Как хочешь.

Но не успел Юрочка и ногами к полу коснуться (рассевшись на кушетке),

как вдруг… от резкого удара, пинка вмиг распахнулись двери.

Испуганно дернулась, дернулась я, инстинктивно прижалась к Филатову

(прячась за спиной).

Что происходит?

— Какого?

В следующие мгновение уже пред нами появилась пара молодых мужчин и Марго, растрепанная, взвинченная, но все еще пытающееся держать себя в руках.

Что это?

Юра молниеносно вскочил с кушетки, сгреб меня в охапку (любезно прикрыв простыней), тут же освобождая место…

… девушку, совсем молоденькую, юную… в бешенном, эпилептическом припадке спешно уложили на кровать.

— Простите, — только и смогла выдавить в таком состоянии, ситуации Маргарита в свое оправдание (короткий взгляд на нас). — Но у меня здесь все инструменты.

(кровь, кровь больным ручьем вдруг резко хлынула из носа,

сильным, бешенным потоком заливая щеки, рот, едва не захлебывалась ею, бедная)

Леша! Что смотришь??? Запрокинь ей голову!

Влад, подключай аппарат!

Черт!

(разворот; жадный, блуждающий взгляд вокруг, выискивая нужные предметы)

Юра, Света! Да не стойте над душой!

(гневно рявкнула)

Глубокий вдох.

(попытка собраться)

— Простите.

Н-но… но…

— Да ничего, мы понимаем, — спешно ответила я. Вмиг кинулась к стульям, сгребла наши вещи. — Юр, пошли.

— Может, чем-то помочь? — вдруг выдал Филатов, обращаясь к Марго.

— А? Что?

Не… Не, спасибо.

Чертов ублюдок, ЛЕША!!! Что ты творишь???

Живо выскочили в коридор. Захлопнули за собой дверь.

— Что с ней? — испуганно прошептала я Юре.

— Из-за сыворотки…

* * *

Быстро нырнули в соседний (служебный) туалет.

Одеться, привести себя в порядок… и можно направляться в казарму.

Ну, и ночка.

* * *

Когда-то я так сильно мечтала… засыпать и просыпаться в его объятиях. Быть вместе… и день, и ночь.

И день, и ночь.

Что же, кто знал, что для этого мне придется попасть в Низы…

В тесноте, да не в обиде…

Обняли, крепко обняли друг друга, сладкий поцелуй в губы — и уснуть, уснуть счастливыми, чувствуя рядом, в руках, в объятиях… самого дорогого человека на свете, смысл жизни.

* * *

— Голубки мои! Просыпайтесь! Солнышко уже давно взошло, а вы все храпите!

(нехотя приоткрыть веки, навести фокус на храброго вояку — и определить меру наказания)

— Венцов?

— Ну же, вставайте! У нас дел еще по горло.

(потянулся, потянулся довольно мой Юрочка и спешно обнял меня вновь; поцелуй в лоб, и меряющим взглядом окатил Аристарха)

— Черт, ну вы и сони!

Или чем это вы ночью занимались?

— Рыбу ловили, — радушно рассмеялся Филатов.

(живо расселся на кровати)

— Разбудить разбудил, а кофе в постель принести?