Ольга Резниченко - Черта

(поцелуй в губы… и спешно пошагал, понес меня куда-то прочь)

* * *

(Юля)

— Хоть бы поели сначала! — весело рассмеялся Венцов, — а то сразу в койку.

— Не завидуй, — едко (хоть и по большей части добродушно) прыснула Лерка и пошагала к костру, за своей порцией обеда.

…

— Так расскажешь, что там произошло? — наконец-то набралась я смелости произнести эти слова.

(резкий взгляд в глаза;

малость помолчал… тяжелый вздох — и все же выдал)

— А что там рассказывать?

… Подчистили немного засранцев,

нашли у одного из бойцов карту местности с метками их позиций.

Мало-помалу, вышли на укрытия. Одно, второе — а там и вся база. Отыскали оружейный склад — и жахнули все к чертям собачьим.

— Ночью?

— Ага.

Видела?

— Да.

— Красивый "закат"?

(радушно хмыкнула)

— Относительно, — (нехотя оторвалась спиной от столба (опоры навеса);

несмелые шаги — и присела рядом). — Относительно…

…

Печально улыбнулся.

— Рада, что с вами все в порядке, — несмело прошептала я

(заламывая от волнения пальцы).

— Ладно,

пойду я спать.

Не обидишься?

(взглянул в глаза)

— Нет, конечно.

Иди…

— А то уже мозг не варит совсем, да и голова напополам раскалывается…

— Я понимаю, иди…

— Сегодня же в восемь второй конвой. Знаешь?

— Да, — мило улыбнулась в ответ. — Спасибо.

— Ладно, давай. До вечера…

— Пока.

…

* * *

(Света)

— Юра, ты знаешь, что я больше тебе никогда не буду верить? — (обижено надула губы, хотя взглядом все еще впиваюсь в глаза — бросая вызов, выпрашивая оправданий… опровержений, убеждений…)

(мило улыбнулся, крепче прижал к себе)

— Я знаю одно, со временем ты все поймешь, и простишь…

— А вот и нет!

— А вот и да…

Свет….

— Что? — (все еще строю обиженку)

— Лучше ответь мне на вопрос. Только честно… Так, если бы это было реальным на самом деле…

— Ну, что уже там?

— Только ответь честно! Хорошо? Клянусь, я не обижусь…

Ну, или постараюсь не обидеться…

(пристыжено улыбнулся)

— Говори уже!

— Если бы мы жили на гражданке, в обычном мире…

… Ты бы вышла за меня замуж?

Ох…

(опешила, растерялась на мгновение я…)

Замерла.

Смущенная улыбка робко вынырнула на поверхность.

— Вот если бы… без этого "бы", — (все еще пытаюсь скрыть свое нарастающее волнение, радость и безумие).

— Хорошо, — смущенно, застенчиво рассмеялся;

немного отодвинулся от меня (на другой край постели), дабы лучше видеть мое лицо, отпечатки реакции на нем,

… выровнялся, вытянулся, набираясь дополнительной важности,

глубокий вдох:

— Светлана Киряева, ты выйдешь за меня замуж?

… хоть когда-нибудь.

(рассмеялась,

рассмеялась я: все же нашел чем испортить малину: "хоть когда-нибудь!")

— Что? — обижено буркнул.

(покраснел, покраснел от стыда и неловкости)

— Да! ДА! ДА!!!!! И всегда будет ДА!!!!!!!!!!!!!!!

(тут же кинулась ему на шею и припала жадным поцелуем к губам)

Рассмеялся, рассмеялся счастливо, живо отрываясь от меня, для слов.

— Филатова моя…

(немного отстранилась и я, взгляд в глаза)

— Я люблю тебя, больше жизни люблю.

Так что глупо было сомневаться в ответе.

— И я люблю тебя,

моя девочка.

Очень люблю…

(робко, ласково коснулся, неспешно провел рукой по волосам)

— И хочу, чтобы когда-то ты стала моей законной женой… Действительно, искренне хочу.

родила мне ребеночка….

С такими же красивыми глазами, как у тебя…

— Нет, лучше… как у тебя… И губки такие же утонченные.

— Я тебе дам "как у тебя"! Хватит пререкаться!

.. вмиг схватил в объятия, жадно прижал к себе.

… уткнулась носом в шею… и покорно замерла в удовольствии.

— Но это же — … невозможно?

Да?

(наконец-то набралась смелости на этот… жуткий вопрос)

— А я не устану мечтать.

…

Вдруг ловкое, не двузначное движение рукой… вдоль спины… к штанам — и отчетливая попытка меня раздеть.

— Юрий Дмитриевич, — (и снова во мне вспыхнули издевки), — Вы же говорили, что сильно устали…

— Устал, но не быть с тобой рядом.

— Так, может, сначала всё же… вздремнешь?

— Цыц, жена! Не перечь мужу…

— Ох, как мы заговорили?

Кто-то хочет лишиться своих зубов?

— Я тебе сейчас лишусь, мигом лишусь, — и тут же повис сверху, проворное движение — и немного опустился ниже…, живо задрал майку вверх — прильнул, притиснулся страстным, жадным, поцелуем к животу.

(невольно вскрикнула)

Легкие касания, ласки влажным языком по кругу… и тут же… нырнул, ворвался в пупок,

откровенно взывая к близости…

… замысловатые линии… движения, и вдруг алчное, нежное, покусывание заставило вздрогнуть от наслаждения. Коктейль боли и удовольствия… шального, развратного, похотливого…

невольно застонала…

… жаркой дорожкой стал напористо подниматься вверх, по пути тут же стягивая, срывая с меня одежду…

— Вы — точно, какой-то сексуальный маньяк, Юрий Дмитриевич, — только и смогла выдавить из себя…

но тут же приход удовольствия, возбужденный стон, рык Филатова вовсе взорвал мой рассудок,

придуманные ранее издевки, в смиренный прах.

Вмиг прилип поцелуем к груди, вбирая в себя мой сосок…

руками жадно сжал за бедра и дерзко прижал к себе.

— Юрчик…

— Девочка моя…

* * *

(Лера)

Бог мой, на часах только пять вечера, а вокруг такой шум-гам,

будто вечеринка… в самом разгаре…

Преподнесенное, беззаботное настроение от яркой победы наших героев, так и витало в воздухе, шутками и смехом порхало, заражая даже самых стойких, как больная чума…

* * *

(Юля)

Не унывал Артем:

— Чес-слово, вот точно с этого места выстрелила… прямо туда…

Представляешь?

— Юлька, так ты — снайпер? — радушно захохотал Венцов.

— Очень смешно… — обижено надулась я. Резкий разворот — и шаги прочь.

— Ну, ты чего? Я же без прикола. Юля! — спешно подхватился Стах, и тут же пресек мою попытку уйти.

— Мне не смешно. Вообще-то,

я стреляла в подругу,

и не от хорошей жизни…

— Прости, не хотел, — уже более сдержано, серьезно прошептал Венцов. — Ну? Мир?

(нехотя развернулась)

— Слушай, Юля!

А сможешь попасть в яблоко, -

(спешно схватил оное со стола;

… и вдруг уложил его себе на голову)

— Поцелишь?

— Ты, ты что… окончательно чокнулся? Вообще крыша промокла? — нервно отдернулась от Аристарха.

Да уж, чего-чего…. а такого от него не ожидала.

— Ну, перестань! Не кипятись!

Давай сыграем!

Юля!

— Да иди ты, — нервно оттолкнула его от себя. Спешные шаги долой — вновь преградил путь. — Я просто хочу достоверно узнать, что всегда смогу тебе доверить свою жизнь…

— Если я смогу в тебя выстрелить — то значит, мне можно доверять жизнь?

— Значит, не испугаешься, если придется выстрелить в человека.

— Ты больной.

И как сказали, я стреляла уже. И попала. Будь доволен и этим…

— Ну, снотворным — это не пуля.

Или трусишь?

(раздраженно закатила глаза под лоб;

резкий разворот — и пошагала прочь)

— Аааа! Сцыкля. Так и думал.

СЦЫКЛЯ!!!

Не пойду с тобой в разведку.

Застыла. Застыла, не оборачиваясь.

Секунды раздумий — и взгляд обрушила через плечо.

— А если пристрелю? Не страшно?

Я-то косая немного от природы, да и зрение…

— Брось, после Наны у нас всех косое… вмиг выровнялась, а само зрение стало, похлеще соколиного.

Тут только в твоей рыпливости дело.

(обернулась полностью; взгляд в глаза)

— Аристарх, тебя что… кто-то прикладом ударил?

И сейчас временное помутнение?

— Все, Лера… Сегодня тебя возьму с собой на точку, а то Юлька сильно трусливая, еще убежит, как только враг появиться.

ВОТ УБЛЮДОК!

— Ну, хорошо. Только если пуля скосит в лоб, знайте, он сам просил!

— Я согласен. И ребята — свидетели.

Выровнялся, выровнялся во весь рост.

Ни малейшего колебания — каменная статуя.

А внутри меня словно кто молотилку включил, мельница лопастями вмиг стала разрывать все внутренности, калеча, разрывая, убивая…

Ой, мамочка родная! На что я только ведусь?

Ну, признают трусихой, ну, не захочет меня больше никто брать себе в пару.

И что?

Бог мой… руки не поднимаются вверх.

Будто кто чугуна налил в вены.

Дрожу, дрожу в такт болезненному избиванию мыслей о черепную коробку.

Спаси и сохрани…

Пусть все получится.

Достала свое оружие, обняла, обняла, как родную мать.

Боюсь дышать.

Вытянуть руки вперед, как сама учила, как меня учили, как убеждали…

Сделать всё, как вчера. А то и лучше…

Чертовые игры. Чертовое яблоко.

Ненавижу тебя Аристарх!

— Ну, же… Еременко. Я же не стальной — так долго заглядывать в личико смерти не вдохновляет.

Пали уже…

(рассмеялись, рассмеялись где-то рядом — сдержано;

напряжение адским электрическим током накалило воздух до угрозы задохнуться)

Еще секунды — …

Отче наш, Иже еси на небесах! Да святится имя Твое, да придет…

Выстрел, выстрел… — машинально моргнула… после жуткого звука.

* * *

(Лера)

Доля секунды — и вдруг упал, замертво упал на землю.

Дикий, на грани сумасшествия, крик… вырвался из Юлькиной груди, цепеня рассудок и тело каждого присутствующего.

(боялись что-то сказать, кричать, двигаться — и даже дышать. Лишь только вопрос, вопрос, один-единственный жуткий вопрос… от мозга к мозгу, подобно голубиному письму, посылкой передавался:

Убила? УБИЛА?)

Припала, припала к нему Юлька…

* * *

(Юля)

Жадно схватила за плечи и потянула, потянула на себя, пытаясь поднять, поднять, лицом к лицу,

взглянуть в открытые,

серые, родные,

глазки…

Улыбка, жестокая улыбка застыла на его устах.

И… не могу понять…

Вдруг моргнул и расхохотался.

Громко, звонко, как больной.

На грани помутнения — моего помутнения…

… замерла, будто кто холодной водой окатил,

Нет… будто сама смерть морозным поцелуем впилась лоб.

Молчу, молчу…

А стужа дикими иглами истыкивает все тело,

Ужас лишал, высасывал из головы рассудок, сливая, смывая азотной кислотой вдоль хребта к низу живота все эмоции.

— Ну, Юленька, ты чего? — испуганно прошептал Стах, — я же пошутил.

(несмело встряхнул меня за плечи, приводя в чувства)

Девочка моя, ты чего?

Не плачь… Жив я. Жив!

Еще мгновение — и прилип, притиснулся… поцелуем к моим губам в доказательство…