— А ты не спеши. Реши, что тебе интересно.

— Ладно, — улыбнулась Люба. — Я пойду.

Даша драила унитаз в одиннадцатом номере, когда Люба вернулась от Ставра.

— Извини, что тебе пришлось работать одной.

— Да ладно. Ты и так скоро свинтишь. Думаешь, я не понимаю?

— Ты уже вполне можешь работать одна. И знаешь, что, мне кажется, нам следует оформить тебя официально. Только не знаю, как это сделать.

— Зачем? — насторожилась Даша.

— Будет стаж идти, и деньги на карточку.

— Ты че, спятила? До восемнадцатилетия, по закону, я ограниченно дееспособна. И не могу совершать никаких сделок, кроме мелких бытовых. Не могу распоряжаться даже деньгами. Оформи мы все по закону — и все. Тю-тю мои бабки, понимаешь? Они станут прибавкой к зарплате директрисы.

— Серьезно? Я не в курсе таких нюансов.

— Еще бы! Ты, небось, ни в чем отказа не знала?

— Да… Примерно так и было.

— И как оно, расти мажоркой?

— Не знаю, Даш. Сравнивать не с чем.

— Угу… Вот, знаешь, я всегда думала, как оно? Быть лучше всех? Одеваться, там, ездить на курорты. Мериться, у кого телефон дороже, или тачка…

— Да ведь не в этом счастье, Даш.

— Угу, бред это все. Тебе никогда не понять, как это — когда жрать хочется, или когда тебя трахают…

— Даша!

— Да-да. Прости. Не буду ломать твои розовые очки. Я уже и забыла, какая ты недотрога.

— Не в этом дело. Мне просто очень больно от того, что тебе пришлось столько всего пережить. И это не жалость, — поспешила заверить Люба насупившуюся девочку.

— Ладно. Проехали. Наклей здесь «продезинфицировано», и пойдем уже в двенадцатый.

— Знаешь, что самое интересное? Вот я вчера в обменнике меняла деньги…

— Зачем тебе их менять? — удивилась женщина, передвигая тележку к другому номеру.

— Я решила копить деньги в долларах. Так все рекомендуют. Так вот… Я меняла свои, заработанные, а передо мной — наш местный мажор. Видела, толстый такой хряк из двадцать четвертого ВИПа? А он баксы менял. И такой пресс ему дали… Я сразу подумала, сколько мне нужно пахать, чтобы заработать такую сумму?

— Подожди-подожди… Из двадцать четвертого?! Ты уверена?

— Конечно, я слабоумием пока не страдаю.

— Ну-ка, пойдем! — скомандовала Люба и, схватив девчонку за руку, буквально побежала.

— Ставр! Ставр…

— Что случилось? — вскочил мужчина.

— Вот — свидетель. Дашка видела, как сынок хряка доллары менял в обменнике.

— Так это из двадцать четвертого деньги украли?! — дошло до девочки. — Во, дела!

В суматохе Люба как-то не заметила, что в кабинете находились начальник службы безопасности и еще пара знакомых ребят из охраны.

— Вы уже и так со всем разобрались, да?

— Разобраться-то разобрались, а вот свидетелей у нас еще не было. Теперь все станет намного проще. В обменниках по любому работают камеры, а значит, его зафиксировали…

Прошел всего час до того момента, как у них на руках оказались все доказательства вины сынка толстопуза. И нужно было видеть его лицо, когда до того, наконец, дошло, что это собственный сын украл деньги. Боров покраснел, стал задыхаться, а потом прямо при Ставре и Константине влепил зарвавшемуся чаду оплеуху. Люба с Дашей, конечно же, не присутствовали при разговоре, но смогли оценить ярость мужчины, когда тот выскочил на улицу. Сынок уныло плелся сзади. Оставалось только догадываться, что его ожидало наедине с разбушевавшимся родителем.

Глава 17

Жизнь более-менее устаканилась, и пошла своим чередом. Дашка продолжала работать, а Люба, которая вроде как забросила это занятие по настоянию Ставра, частенько помогала той, от нечего делать. Ей нравилось болтать с девочкой. Как это ни странно, у нее можно было многому поучиться. Дашка была удивительно мудрой для своего возраста. Да и сама девочка тоже тянулась к ней. Люба видела, как сквозь колючки Дашкиной ершистости пробивалось что-то… Теплое? Трепетное, то, чего она никому не давала разглядеть в себе ранее. А может, никто и не пытался…

— Ставр, а правда, что до восемнадцатилетия человек ограниченно дееспособный?

— На предмет чего интересуешься?

Мужчина нанизал наживку на крючок и отточенным движением закинул тот в воду. Люба, как всегда, сидела рядом на мостике, зажав в руках большую кружку чая, и задумчиво смотрела на озеро.

— Даша сказала мне, что это так. Странно получается — ребенок разбирается в таких вещах лучше взрослого человека.

— Так ты устраняешь пробелы в знаниях? — улыбнулся Ставр, потянувшись за термосом. Люба быстро перехватила колбу и сама налила чая любимому.

— На самом деле, с четырнадцати лет подросток уже вправе распоряжаться собственным заработком. Даша ошиблась.

— Скорее, ее намеренно ввели в заблуждение. Дирекция детского дома. Насколько я понимаю, эти люди заинтересованы в том, чтобы подопечные не знали всей правды.

— С чего ты это взяла?

— Даша сказала, что деньги у них отбирают.

— Новое руководство? — удивился Ставр. Он был уверен в том, что ситуация в детском доме нормализовалась.

— Не знаю, милый. Она не уточняла. Думаю, что даже если все и изменилось с назначением нового директора, то ей все равно будет тяжело поверить в его добрые намерения.

Ставр ничего отвечать не стал. В принципе, он мыслил примерно так же. Дашке вообще по жизни придется очень непросто. В ней как будто сидело два человека. Один был ласковый, как котенок, который тянулся за любой погладившей его рукой, а другой — недоверчивый, колючий дикобраз.

— Ставр, а можно сделать так, чтобы Дашке не пришлось возвращаться в то ужасное место?

— Что ты имеешь в виду? — замер мужчина с чашкой у самого рта. — Хочешь её удочерить?

— Да, ну! Не думаю, что Даше нужны родители. Она на такое вряд ли согласится. Не подпустит кого-то постороннего к себе. К тому же, она очень самостоятельная девочка. Думаю, ей вполне по силам жить одной. Без этих… нелюдей вокруг, понимаешь?

— Понимаю. Только не возьму в толк, что ты все-таки предлагаешь?

— Не знаю, — пожала плечами Люба. — Возможно, нам стоит проконсультироваться у специалистов? Может быть, закон содержит какие-либо нормы, позволяющие ей обрести эту несчастную дееспособность до наступления совершеннолетия?

Ставр редко когда не знал, что ответить. Сейчас как раз был такой случай. Люба переживала за девчонку, не зная и половины правды о её жизни. А вот он озаботился. Навёл справки. Не мог иначе, потому что Дашка влезла в душу его женщине. И он должен был знать, что за человек там расположился. Полученная информация не сулила ничего хорошего. Но… Ставр не брался судить. И не спешил с выводами. Когда живешь в условиях детского дома, трудно оставаться белым и пушистым. Он это понимал. Недоумение в нем вызывало другое. Поведение окружающих Дашку людей. И люди ли они? Тот же шоферюга, не гнушающийся минетом, все остальные твари, которые позарились на нескладное костлявое недоразумение, коим Дашка сейчас выглядела. Что было в их головах? И кто из них больший моральный урод: растленная, не знающая стыда девчонка, или с виду вполне приличные, но насквозь прогнившие изнутри взрослые?

— Это можно устроить.

— Правда?

— Да, я наведу справки. Узнаю, что к чему.

— Спасибо.

— Ну, за что ты меня благодаришь, ммм? — удивился мужчина, обхватив рукой тёплую шею Любы.

— За все, — серьезно ответила она. — Я благодарна тебе за каждый прожитый день. Да что там… За каждую чёртову секунду!

— Не ругайся. Тебе это не идёт.

— А сам ругаешься!

— Когда это?

— Ну… Чертов Либман-Сакс. Помнишь?

— Его ругать можно. — Улыбнулся скупо, и тут же посерьезнел. — Ты как себя чувствуешь?

К чести Ставра, он не так часто задевал этот вопрос. Хороший. Ее. Вон как старается лишний раз не наступить на больную мозоль.

— Все хорошо.

— Хорошо.

Притягивает Любу к себе, усаживает на колени. Она без колебаний откидывается на его грудь, трется щекой о его небритую щеку. Сколько раз давал себе зарок бриться с утра, но вечно забывал… Хорошо было вот так сидеть. И мелкий, моросящий дождик не особо портил впечатление. Только здесь, с Любой в объятьях, Ставр отдыхал. Ненадолго забывал о напряжении, в котором жил последние дни. Мужчина не ошибся, когда усилил меры безопасности на базе. Как он и думал, Бауман не стал мириться с ролью брошенного мужа. Он начал действовать, и если бы не перестраховка Ставра… Если бы не его влияние! Страшно представить, что бы могло произойти. От таких людей действительно не уходят. Если, конечно, те сами того не пожелают. Сколько было историй, когда сильные мира сего бросали своих жен без копейки? Сколько было историй, когда они не оставляли им даже права видеться с собственными детьми? Он знал множество примеров. Не потому, что интересовался данной темой. Просто, занимаясь тем, чем он занимался, нужно было быть в курсе даже таких вещей. В этом плане Люба была гораздо более защищенной. По праву рождения защищенной. У нее был тыл не только в лице самого Ставра, но еще и в лице отца. Сейчас Валерий, конечно, находился на стороне Баумана. Но такое положение вещей не было неизменным. Если бы Аверин узнал, что дочери грозит опасность, или она подвергается хоть какому бы то ни было риску со стороны мужа… Разгневанный отец стер бы того с лица земли. Ставр не сомневался в этом. Возможно, ему стоило выйти на Любиного отца, и заручиться еще и его поддержкой. С другой стороны, до настоящего момента он не мог представить ситуацию, с которой не мог бы справиться самостоятельно. Так зачем мозолить глаза? Вряд ли его посчитают достойным претендентом на руку дочери. Ставр понимал, что ему придется побороться за право быть рядом с ней. Бороться не только с Либманом-Саксом или ослом — Бауманом, но еще и с семьей любимой женщины. И это будет далеко не самый простой бой. Впрочем, он откладывал его не из-за боязни поражения. Мужчина категорически не хотел втягивать в разборки Любовь. Ей и так хватало забот и поводов для волнения. Еще и Дашка эта… Откуда только взялась?! А тут еще и Бауман активизировался…

Как Ставр и ожидал, сигналы о попытках «наехать» сыпались отовсюду. Начиная от классических сценариев — через налоговую и санэпидемстанцию, заканчивая сценариями находчивыми, с задействованием самых современных технологий. Сначала атаковали сайт отеля, который не лёг только потому, что над его разработкой изначально трудились лучшие специалисты из отдела по борьбе с киберпреступностью. Потом к дискредитации его бизнеса подключились боты, которые с фейковых аккаунтов торпедировали все более-менее приличные площадки, предоставляющие услуги по бронированию, оставляя совершенно разгромные отзывы о работе базы. Например, только за ночь на Booking.com рейтинг отеля обвалился на два пункта. По всей видимости, Бауман использовал те же методы, что и в своей предвыборной кампании. Такой ответственный подход Ставра даже развеселил. Для него самого все происходящее вокруг принадлежащего ему бизнеса не имело никакого значения. Чего не скажешь об администраторе базы, который буквально рвал на себе волосы, узнавая об очередной отмене брони. И это в разгар сезона. Все понимали, что о прибыли в ближайшее время придется забыть. Но даже это Ставра мало заботило. Его волновал только один вопрос — безопасность и душевный покой любимой женщины. Поэтому он не посвящал ее во все происходящее, справедливо рассудив, что может позволить себе некоторые убытки. Он выжидал, воздерживаясь от каких-либо контрмер, хотя, при желании, мог бы сравнять бывшего Любы с землёй. Мотивация была довольно таки простой: собака лает, а караван идёт. Вот уже и заявление о разводе принято к рассмотрению, и первое заседание назначено. В этот вопрос Ставру все-таки пришлось вмешаться, когда нанятый адвокат пожаловался на слишком подозрительную нерасторопность работников суда.

— Что-то сегодня клев никакой, — прервала мысли мужчины Люба. Он растерянно посмотрел на удочку. И правда… Они уже битый час сидят — и ничего. А дождь тем временем разошелся не на шутку.

— Так чего сидим? Давай, быстро в дом!

Пока они сворачивали плед и собирали снасти, началась настоящая гроза. Весело хохоча, парочка помчалась к дому. Смех замер на губах Любы, когда она увидела сжавшуюся в комок Дашу Иванову, которая сидела у них на крыльце.

— Даша? Ты какими судьбами? И чего сидишь здесь? Под дождем? Почему не проходишь на веранду?! — Она сыпала и сыпала вопросами, и только когда девочка подняла лицо, поняла — она просто не смогла подняться по ступенькам. Даша была избита. Люба застыла в шоке, а Ставр… Его, наверное, просто невозможно было застать врасплох. Он отбросил в сторону снасти и аккуратно поднял девочку на руки.