Гай не без любопытства наблюдал за ними. Для его гордой сестры это была весьма сложная ситуация. Впервые в жизни ей предстояло вести себя как простой женщине.

По крайней мере некоторое время, усмехнулся Гай про себя.

— Я знаю, о чем ты думаешь! — воскликнула Вивиана, глядя на него в упор.

— Тогда ты понимаешь, почему я смеюсь, — отозвался он.

— Я вас всех ненавижу! — в ярости крикнула Вивиана.

Гай рассмеялся вслух.

— Ну, Виви, — проговорил он, — тебе придется потерпеть совсем немножко. Граф Ален скоро уедет. Твой жених наверняка окажется каким-нибудь тупым, вялым и абсолютно преданным своему господину рыцарем, который с первого же взгляда на тебя забудет обо всем от восхищения и похоти. Он сразу же окажется у тебя под каблучком. Граф уедет, довольный, что его человек будет управлять замком от его имени, а мы вернемся к привычной жизни. Ничто не изменится; просто теперь с нами будет сэр Как-его-там-зовут. — Гай приобнял Изабеллу за плечи. — Когда родится ребенок, мы отравим этого непрошеного мужа, сообщим двору, что у тебя есть наследник, что ты, увы, овдовела, но будешь и впредь управлять замком от имени графа. Едва ли он пришлет тебе нового супруга: ведь он будет спокоен за нас и уверен, что мы не представляем для него никакой опасности.

— Мы и сейчас не представляем для него опасности, — возразила Вивиана, — и тем не менее он стоит под стенами замка и требует, чтобы я вышла замуж за какого-то чужака.

— Должно быть, мы — единственное благородное семейство во всей Бретани, не присягнувшее ему на верность, Виви, — ответил Гай. — Не забывай, что земли графа Алена граничат с Нормандией, а на юге — с Пуату и Аквитанией. Он должен быть уверен в своих владениях. Должно быть, ему кажется, что если мы не с ним, то наверняка против него.

— Как глупы мужчины! — воскликнула Вивиана Бретонская, бурей пронеслась по Большому залу и выскочила за дверь.

— Несмотря на все это буйство, она сделает то, что должна, — сказал Гай. — Она не такая мягкая и покладистая, как ты, моя Белли. Ну, открой ротик, дорогая, и съешь немного сыра. Нам нужен сильный ребенок. — Он втолкнул кусок сыра в открытый рот Белли и тут же поцеловал ее в губы. Затем он посадил Белли к себе на колени и принялся рассеянно поглаживать ее грудь. — Сочувствую тебе, Хью, что на некоторое время ты лишаешься общества моей сестры. Я не захотел бы расстаться с Белли ни под каким предлогом.

— Если мне станет невтерпеж, — раздраженно произнес Хью, — найдется много служанок, готовых меня утешить и развлечь.

Он резко поднялся из-за стола и ушел. Оставаться здесь, глядя, как Гай Бретонский ласкает его жену, было просто невозможно. Вид Изабеллы, нежно прижавшейся щекой к плечу Гая, просто сводил его с ума. Впрочем, Хью понимал, что его жена играет роль — так же, как и он сам. Он понимал, что она доверилась ему и надеется, что он найдет способ бежать из Ла-Ситадель. Но как?! Впервые в жизни Хью почувствовал полную растерянность. Он не знал, что делать, а Белли, сокольничие и прочие лэнгстонцы полагались на него, веря, что он придумает выход из положения.

Белли сидела в зале на коленях у своего любовника, мурлыкая от удовольствия, пока тот ласкал ее. Благодаря беременности она избавилась от пытки маленьким фаллосом. Почему-то сейчас ласки Гая помогали ей расслабиться, тогда как прежде они вызывали у нее лишь раздражение или возбуждение.

— Давайте прогуляемся по берегу, милорд, — предложила она. — Мне это очень нравится, хотя тропка там такая крутая и каменистая. Я еще не отяжелела и пока что весьма проворна.

— Пойдем, если хочешь, — отозвался Гай. — Но карабкаться по скалам вовсе не обязательно. Мы можем выйти на пляж прямо из замка, сокровище мое. — Его большая ладонь гладила Белли по волосам.

Изабелла удивленно взглянула ему в лицо:

— Но как?

— Очень просто, — ответил Гай. — Лестница из подвалов проходит прямо под скалой и ведет к пляжу. Ее построили наши предки. Сегодня мы не сможем ею воспользоваться из-за графа Алена, но когда он уедет, я покажу тебе этот ход, и ты сможешь ходить на пляж, когда захочешь. Только предупреждай, когда соберешься на прогулку.

Изабелла с трудом сдерживала волнение. Это был путь к спасению! Она едва могла дождаться возможности сообщить об этом Хью. Она нежно поцеловала Гая в губы.

— Спасибо вам, милорд, — радостно сказала она. — Мне так нравится гулять по берегу!

— Остерегайся приливов, сокровище мое, — предупредил он. — В полнолуние вода прибывает очень быстро и заливает прибрежные гроты. Будь осторожна, чтобы не оказаться на пляже во время прилива.

В полдень граф Ален с небольшим отрядом миновал подъемный мост и въехал во внутренний двор замка. Войдя в Большой зал, гости увидели Вивиану Бретонскую. Она была одета в пурпурные юбки и темно-синюю полупарчовую тунику, расшитую серебряными и золотыми нитями, маленькими жемчужинами и хрусталинками. Темные волосы облаком парили над ее плечами; голову Вивианы украшал обруч из золота и серебра, усеянный аметистами и лунными камнями. Сегодня хозяйка Ла-Ситадель была особенно прекрасна, особенно величественна.

Рядом с ней стоял ее брат; герцог сразу узнал Гая Бретонского из-за чрезвычайного сходства с Вивианой. По другую сторону от хозяйки замка стоял сэр Хью, а рядом с Гаем — еще одна женщина, » не менее привлекательная, одетая в темно-зеленую юбку и тунику цвета весенней травы, расшитую сверкающими золотыми звездочками. Золотисто-рыжие волосы ее были аккуратно заплетены в две длинные косы; их придерживал блестящий медный обруч с овальным малахитовым украшением.

Граф Ален поклонился Вивиане Бретонской и протянул ей руку.

— Идите сюда, миледи, — сказал он, — и познакомьтесь с человеком, которому надлежит стать вашим супругом и защитником.

Вивиана грациозно спустилась по ступеням и подошла к графу, приветственно кивнув.

— Милорд, — произнесла она, украдкой разглядывая спутников графа. Их было шестеро, один оказался священником. И прежде чем Вивиана успела что-либо предположить, граф снова заговорил, и она обратила на него внимательный взгляд своих прелестных фиолетовых глаз.

— О вашей красоте, миледи, ходят легенды. Увидев вас своими глазами, я должен признать, что эти легенды были несправедливы к вам, преуменьшая ваши достоинства, — галантно начал граф Ален. — Однако столь хрупкая и нежная женщина, как вы, несомненно, нуждается в муже, который защищал бы ее от опасностей. Заботы о Ла-Ситадель — слишком большая ответственность для такого утонченного создания, как вы, миледи.

— Милорд граф, — отважно проговорила Вивиана, — я счастлива принести вам клятву верности, хотя от представителей нашего рода никогда не требовали официальной присяги, ибо мы никогда не предавали графов Бретани.

Однако мне неприятно, что вы решили сами избрать для меня мужа. Верно, что женщины в нашем роду поступали необычно при выборе мужчин, но это не помешало нам благополучно продолжать род в течение многих столетий.

— Времена меняются, миледи, — сказал граф. — Ваша семья утратила былое могущество. Я должен позаботиться о безопасности Ла-Ситадель. Я уверен, что ваш брат меня понимает. Сэр Хью заверил меня в этом, когда сегодня утром пришел предложить мне вашу дружбу. К сожалению, не могу предоставить вам иного выбора.

— Что ж, пускай тогда мой брат Гай охраняет Ла-Ситадель, — предложила Вивиана графу.

— Наследование в вашем роду всегда происходило по женской линии, — спокойно возразил граф. — Я не желаю нарушать эту традицию, миледи. Вы знаете, как суеверны наши люди. Такая резкая перемена огорчит их, выбьет из колеи. Нет. Вы должны немедленно выйти замуж за человека по моему выбору, и он станет охранять Ла-Ситадель. Таково мое желание. — Граф обернулся к своим спутникам и произнес:

— Симон де Бомон, подойдите ко мне!

Из горстки рыцарей выступил вперед крупный, плотный мужчина. Он был такого же роста, как Хью, но гораздо более коренастый. Волосы его были черными, как у Вивианы, глаза — карими. Он носил короткую, аккуратно подстриженную бородку, кольцом окружавшую его полные губы и закрывавшую нижнюю челюсть.

— Милорд, — проговорил он.

— Итак, миледи, это и есть тот рыцарь, которого я избрал вам в супруги. Отец Поль совершит таинство брака немедленно.

— Милорд! — Вивиана вышла из себя. — Неужели вы даже не позволите мне узнать поближе этого незнакомца, которому предстоит стать моим мужем?

Изабелла на мгновение встретилась глазами с Хью: в памяти ее всплыла давняя сцена их знакомства. Ей стало по-настоящему жаль Вивиану Бретонскую. Симон де Бомон не выглядел терпеливым и добрым человеком. В настоящую минуту он дерзко разглядывал свою будущую жену; взгляд его надолго задержался на полной груди Вивианы, и рыцарь облизнул губы.

— Нет лучшего способа узнать мужчину поближе, чем стать его женой, — произнес граф. — Жених и невеста нередко встречаются друг с другом впервые в день свадьбы.

Идите сюда, отец Поль, и приступим! Я и так потерял слишком много времени у стен Ла-Ситадель.

— А если я опять передумаю, милорд, и откажусь? — спросила Вивиана в последней попытке снова овладеть своей судьбой.

— Я убью на месте вас и вашего брата, миледи. Учитывая вашу репутацию, меня никто не станет обвинять за это, — сказал граф Ален и, взяв маленькую ручку Вивианы, вложил ее в руку Симона де Бомона.

Вивиана попыталась вырвать руку, но ее нареченный крепко сжал ее и проворчал:

— Пойдемте, миледи, и не делайте глупостей.

Священник торопливо совершил обряд. Он неуютно чувствовал себя в Большом зале Ла-Ситадель.

Это место проклято, думал он. Он сомневался в том, что в этом зале когда-либо звучало слово Господне или будет звучать впредь. Окончив церемонию, он поспешно осенил крестным знамением новобрачных и кивнул графу.

— А теперь, — добродушно проговорил граф Бретани, словно устроил всем большой праздник, — пускай ваши слуги принесут вина, миледи, и мы выпьем за вашего нового мужа. Затем же вы с братом присягнете мне на верность.

Когда слуги раздали им кубки с вином, граф, поднимая свой кубок, воскликнул:

— Долгих лет жизни и большого потомства!

Симон де Бомон ухмыльнулся, показав удивительно белые зубы, кажущиеся еще более ослепительными на фоне загорелой кожи.

— Мы изо всех сил постараемся подарить вашей светлости преданных сыновей и дочерей, которые будут верно служить Бретани. — Он собственническим жестом обвил рукой узкую талию Вивианы, но в конце концов вынужден был отпустить свою невесту, чтобы она с братом могла принести графу присягу.

— Прежде чем я уеду, — сказал граф Ален, — не скажете ли вы, кто эта вторая дама, что была с вами?

— Это моя жена, — ответил Гай Бретонский.

— Она очень мила, — заметил граф. Повернувшись к Симону, он сказал:

— Вы получили все инструкции, де, Бомон, так что вам остается лишь бдительно охранять Ла-Ситадель. — И граф со своим маленьким отрядом покинул замок.

— Я прослежу за ними со стен, — сказал Хью, — и сообщу вам, миледи. — Он поклонился и поспешно вышел из зала.

— Ваши люди должны понять, что отныне я здесь хозяин, — строго произнес Симон де Бомон.

— Вы всего лишь муж моей сестры, де Бомон, — сказал Гай, — а Ла-Ситадель принадлежит Виви. Вы можете планировать ее оборону для вашего господина, но хозяйка здесь — ваша жена. Без ее позволения никто не станет подчиняться вашим приказам. Граф Ален уехал.

— Вы пойдете против воли правителя Бретани?! — воскликнул де Бомон.

— Мы вовсе не пытаемся бросить ему вызов, — возразил Гай. — Вы меня не поняли. Позвольте мне просветить вас, но прежде давайте расположимся со всеми удобствами, чтобы наша беседа была приятной. — Он вернулся к столу, сел, посадил Белли к себе на колени и принялся кормить ее хлебом и сыром. — Здесь, в Ла-Ситадель, мы живем под властью женщин. Этот замок всегда наследовала старшая дочь в семье, и это продолжалось с незапамятных времен. Никто уже и не вспомнит, как и когда зародилась эта традиция, де Бомон. Эти женщины порой брали себе мужей, а порой — нет; но как бы то ни было, они оставались главными и единственными владычицами Ла-Ситадель. Их мужья и любовники — не более чем приятное развлечение. Кстати, известно ли тебе, что моя сестра брала себе любовников, начиная с четырнадцати лет?

Надеюсь, ты не разочаруешь ее в постели, братец Симон. У Вивианы непомерные аппетиты. Теперь ты понимаешь, в чем дело, не так ли? Мы не станем препятствовать тебе исполнить твой долг перед графом Аденом, но вы не должны вмешиваться в нашу привычную жизнь.

Симон де Бомон был вне себя. Однако, оглянувшись и увидев толпу стражников, он понял, что если начнет возражать, то у него останется очень мало шансов сохранить свою жизнь. Возможно, они даже хотели, чтобы он возмутился: тогда у них появится повод убить его. Какого черта хозяин прислал его сюда? Его новый родственник широко улыбнулся ему, и Симон разозлился еще больше. Он не позволит этому человеку и его сестре издеваться над ним!