Бертрис Смолл - Чертовка

— А почему вы кормите вашу жену? — спросил он Гая, сменив тему.

— Белли ест и пьет только с моего позволения, — ответил Гай Бретонский. — Она очень послушная женушка. — Он погладил ее грудь под изящной туникой. — Я и купаю ее сам, не правда ли, сокровище мое? Она очень хрупкая женщина, не так ли, Белли?

— Если вы так считаете, то конечно, милорд, — весело ответила Изабелла.

Гай рассмеялся:

— Вот видишь, братец Симон! Она — настоящее сокровище!

Хью вернулся в зал.

— Войско графа спускается с холма, — сказал он. — Я послал за ними всадников, чтобы убедиться, что они действительно ушли и здесь нет никакой хитрости. — Он сел за стол рядом с Вивианой и потянулся за кувшином с вином.

Щедро наполнив свой кубок, Хью залпом опустошил его.

Принесли обед. За столом царила тишина. После того как слуги убрали со стола, Гай не без ехидства произнес:

— По-моему, сестрица, тебе пора вести своего жениха в постель. С виду похоже, что он совладал бы и с самой упрямой кобылицей. — Он повернулся к Симону. — Будь осторожен, хорошо? Не раздави ее своей тушей. Ты будешь в восторге от ее изящного сложения и белоснежной кожи.

— Ты говоришь так, будто тебе это известно, — проворчал Симон де Бомон.

Гай расхохотался:

— Конечно, известно. Как ты думаешь, кто был первым любовником моей сестры? Я!

Графский рыцарь побледнел от ужаса.

— Но это запрещено! — воскликнул он.

— Запрещено? — Гай снова рассмеялся. — Для нас нет запретов, братец Симон. Никаких запретов!

— О, Гай, — упрекнула брата Вивиана, — зачем ты выдаешь все наши тайны? — Она хихикнула. — Может быть, все не стоит?

— Миледи, — строго проговорил Симон де Бомон, — отныне вы должны вести себя, как подобает доброй христианской жене, иначе мне придется научить вас достойному поведению.

Вивиана засмеялась:

— Вы хотите, чтобы я была похожа на Белли, господин муж мой? Белли очень послушна. По просьбе моего брата она спала с ним и сэром Хью, чтобы доставить им удовольствие. Мы с вами позволим сэру Хью присоединиться к нам в постели, когда хорошо узнаем друг друга? — проворковала она над ухом Симона и облизнулась острым розовым язычком.

Симон де Бомон был потрясен и не знал, верить ли Вивиане, но голос ее звучал весьма волнующе. Она чрезвычайно возбуждала его. Он почувствовал, как растет в нем желание, и, поднявшись, потащил ее за собой.

— Отведи меня в свою спальню, Вивиана, — сказал он. — Я хочу познакомиться с тобой поближе. Но берегись: я неутомим в любви.

— Я тоже, — рассмеялась Вивиана и повела Симона в спальню.

Гай поднялся из-за стола.

— Последуем их примеру, — произнес он, уводя Белли из зала.

Хью остался за столом в одиночестве. В каком-то смысле ему даже было приятно, что он избавился от них. Сегодня впервые за много месяцев он уснет без помех. Поднявшись, он вышел из зала и направился на сеновал, где жили сокольничие.

— Вы имеете возможность общаться с лэнгстонцами? — спросил он их. — Что они вам говорят?

— Они говорят, что не уйдут отсюда без леди Изабеллы, — ответил Алан. — Чертовы дурни! Как будто мы собираемся бросить ее здесь!

— Она предлагала это, — сказал Хью, — но я ответил, что если мы уйдем, то только все вместе.

— Но как, милорд? И когда? — спросил Линд.

Хью покачал головой.

— Я чувствую себя полным болваном, — сознался он. — Я не знаю. Я чуть голову себе не сломал, но так ничего и не придумал. Я хотел было рассказать нашу историю графу Алену, но решил, что он все равно ничем не сможет помочь. Я приду утром, когда Белли обычно навещает Купе.

Мы побеседуем, и, возможно, она что-нибудь придумает. — Хью простился с сокольничими и отправился в свои новые апартаменты.

На рассвете Хью пришел к соколиным клеткам и застал там Белли.

— Я знаю, как выбраться из замка, не проходя через привратную башню и подъемный мост! — взволнованно сообщила она. — Я узнала об этом еще вчера, но за всей этой суматохой со свадьбой Вивианы так и не улучила минутки, чтобы рассказать тебе.

— Что это за путь? — нетерпеливо спросил Хью.

— Гай мне сегодня покажет. В самых глубоких подвалах замка есть лестница, которая идет под скалой и выходит на пляж. Мы должны как следует изучить смену приливов, поскольку иногда они заливают гроты, и если мы попадем на берег в такое время, то утонем, — сказала Изабелла. — Хью! Хью! Наконец-то у нас появился шанс!

— Да, — согласился он. — Кроме того, надо выяснить, как далеко вдоль побережья простирается этот пляж по направлению к Нормандии и проходим ли он. Ведь мы должны взять с собой лошадей и Купе!

— Возможно, лэнгстонцы смогут выехать через ворота с лошадьми. Я понесу Купе на перчатке. Впрочем, нет! Его возьмут Алан и Линд. Они поедут в поля заниматься с птицами. Никто не станет их ни о чем расспрашивать. Так мы и сделаем! — Немного подумав, она добавила:

— Но куда же мы отправимся, Хью? Ко двору герцога Роберта, в Руан?

Он наверняка поможет нам вернуться в Англию. Другого пути я не знаю, а ты?

Хью покачал головой:

— Нам остается лишь молиться, чтобы он не поссорился с королем Генрихом, Белли. Если братья затеяли войну, то мы снова угодим в ловушку. Подумать только, два простых человека, которые просто хотят, чтобы им дали жить спокойно… — Хью хихикнул, и Белли рассмеялась вслед за ним.

Случилось невозможное. За одну-единственную ночь Вивиана Бретонская разлюбила Хью Фоконье и безумно влюбилась в своего мужа, Симона де Бомона. Еще сама не в силах поверить в это, она, задыхаясь, рассказывала своему брату:

— Он великолепен. Гай! В нем есть все, чем должен обладать мужчина! Неутомимый любовник! И совершенно не боится нас, братец! Он бил меня, — шепотом добавила она.

— Что?! — Гай Бретонский вышел из себя. Должно быть, он ослышался. Ему нравилось порой подвергать женщин легким наказаниям, но он делал это с любовью, без всякой грубости. Только теперь он заметил синяки на белоснежной коже Вивианы. Гай Бретонский никогда не оставлял на женской коже подобных отметин. Никогда!

— Я была очень непослушной, — глупо захихикав, сказала Вивиана.

— Ты что, совсем спятила? — гневно обрушился на нее брат. — Ты — Вивиана Бретонская, а не глупая простолюдинка! Этот мужлан неровня тебе, у него даже нет своей земли! Как он осмелился поднять на тебя руку?

— Мне это понравилось, — тихо проговорила Вивиана. — Ты что, не понимаешь, брат? Этот мужчина сильнее меня. Всю свою жизнь я была великой Вивианой Бретонской, опасной колдуньей из колдовского рода. Все мои любовники боялись меня. Возможно, кроме Хью: потеряв память, Хью забыл и о том, что такое страх. Но я должна сказать тебе кое-что, о чем я не осмеливалась признаться даже самой себе, хотя и знала в глубине души. Хью в прошлом уже любил женщину. И кто бы она ни была, даже не помня о ней, он все еще любит ее. Он никогда не отдавался мне целиком, хотя и никогда не изменял. Я любила его, но не смела целиком довериться ему: я боялась, что однажды к нему вернется память и он будет презирать меня.

С Симоном же все по-другому. Он вовсе не любит меня, но обязательно полюбит, брат! Я люблю его, как еще не любила ни одного мужчину. Он получит меня всю! Мое тело, мой разум, самую мою душу; или же он убьет меня.

Он так сказал. И я с радостью отдаюсь ему! Гай Бретонский пришел в ужас.

— Виви, — самым нежным голосом произнес он, — ты ведешь себя как глупая маленькая девочка. Такие люди, как мы с тобой, не могут позволить себе подобной любви.

Из-за нее мы можем лишиться сил. — Он взял сестру за руку. — Сестренка, развлекайся со своим похотливым жеребцом, но не люби его с такой глубокой страстью. Иначе ты погубишь себя.

— А ты, братец? — не менее нежно спросила Вивиана. — Разве ты не любишь свою прелестную Белли столь же сильно? Только не лги мае. Я видела, как ты на нее смотришь.

— Да, — сознался Гай, — я действительно люблю ее, Виви, но никогда не позволю ей взять надо мной верх. А ты позволяешь это своему новому мужу. Я всегда держу под контролем свои страсти.

— Я устала от контроля. Я устала от того, что меня боятся, — сказала Вивиана. — Я хочу быть такой, как все женщины. Гай.

— Ты никогда не станешь такой, как другие женщины, — гневно возразил Гай, — и, мечтая об этом, ты позоришь наш род! Помни, что мы происходим от великих предков! Ты, сестренка, — благороднейшее на свете создание, прекрасная лань, — берешь себе в мужья грубого лесного кабана. От души надеюсь, что ты не раскаешься в этом.

— Ты должен отослать Хью из замка, — сказала Вивиана, не обращая внимания на сердитые слова брата.

— Нет, — ответил Гай. — Я этого не сделаю. Ты скажешь ему о своих чувствах к мужу. А потом, сестрица, ты предложишь ему на выбор либо остаться рыцарем в нашем замке, либо уехать. И лучше бы он остался, Виви: боюсь, он может нам понадобиться, когда твой муженек вздумает наполнить Ла-Ситадель своими дружками.

— Можно по крайней мере попросить тебя, чтобы ты был рядом со мной, когда я буду говорить с Хью? — спросила Вивиана. — Если он рассердится, ты сможешь успокоить его, я знаю.

— Хорошо. Где сейчас Симон?

— Он спит, — покраснев, ответила Вивиана. — Я скоро вернусь к нему.

Гай фыркнул от изумления. За всю свою жизнь он не видел, чтобы Вивиана краснела, как невинная девушка. Все это приводило его в замешательство и вызывало немалое отвращение.

Хью вернулся от соколов в обществе Белли, но Гай и Вивиана были слишком расстроены, чтобы обратить на это внимание.

— Садись к столу, Хью, — пригласил его Гай. — У Виви для тебя есть потрясающие новости. — Он наполнил кубки свежим сидром, отломил большой кусок хлеба и передал Хью свежую буханку. — Садись ко мне на колени. Белли, и я накормлю тебя, пока моя сестра будет говорить.

Изабелла послушно устроилась в его уютных объятиях, раскрывая рот, словно птенец, когда Гай протягивал ей очередную порцию хлеба и сыра. Она уже привыкла есть таким способом.

— Хью, — тихо проговорила Вивиана, — ты не должен говорить Симону, что был моим любовником. Ты не должен даже намекать на это. Ты понимаешь?

— Если таково будет твое желание, то я к твоим услугам, — церемонно ответил Хью, удивляясь, что бы это значило. Обычно Виви не скрытничала по поводу своих любовников. А сейчас стала смущаться, как неопытная девушка. Забавно.

Тихим взволнованным голосом Вивиана Бретонская изложила Хью причины своей просьбы. Напоследок она сказала:

— Ты можешь оставаться в Ла-Ситадель на правах рыцаря, а можешь уйти со своими людьми, но знай: между нами все кончено, Хью. Ты понимаешь?

Хью был ошеломлен. Еще вчера она клялась ему в бессмертной любви, возмущалась решением графа Алена, навязавшего ей в мужья незнакомца. И вот внезапно оказалось, что все, что связывало ее с Хью до сих пор, не стоит ни гроша в свете ее новой великой любви. Хью, конечно, очень обрадовался, но все же испытывал легкую обиду. На мгновение он встретился взглядом с Белли и сглотнул комок в горле.

Увидев, каким весельем засверкали ее золотисто-зеленые глаза, он едва сумел сохранить самообладание.

— Ты ничего не можешь сказать мне? — сердито спросила Вивиана. Она ожидала протеста, ожидала признаний в любви, но никак не молчания.

— Госпожа, я потрясен этими словами, — начал он.

— Ты не скажешь Симону? — В голосе ее послышалось отчаяние.

Хью покачал головой:

— Ты меня выходила, когда я был болен, и вернула мне здоровье. Я благодарен тебе. У меня нет никакого желания воевать за тебя с этим грубым животным, которого ты взяла в мужья, Виви. Со временем твоя новая страсть угаснет, и ты снова захочешь, чтобы я был с тобой, дорогая.

— Ты останешься или уйдешь? — раздраженно спросила она.

«Насколько ей было бы легче, если бы я скрылся с ее глаз», — подумал Хью. Но он не мог покинуть Ла-Ситадель до тех пор, пока не придумает способ увести с собой свою жену. Свою жену, о которой они даже не подозревают. Он хрипло рассмеялся:

— Я знаю, что ты сейчас хотела бы, чтоб я ушел, но я пока что останусь. Мне больше некуда идти.

— Да! — с энтузиазмом подхватил Гай. — И меня это радует!

Вивиана поглядела на них с обидой, и Хью решил, что надо ее чем-нибудь отвлечь.

— Я не хотел говорить тебе, поскольку знал, что ты очень этого боишься, — с покаянным видом произнес он, — но несколько дней назад ко мне вернулась память. Я выяснил, кто я такой, и мои люди подтвердили это. Прежде они не осмеливались помочь мне из страха перед твоим гневом.

— Я так и знала! — торжествующе воскликнула Вивиана, на удивление приободрившись.

— Я Хью Фоконье, простой рыцарь из Уорсестера. Я младший сын в семье. Я путешествовал со своими людьми в поисках подходящего места. Сэр де Манвиль пообещал принять меня на службу, но когда мы с ним не сошлись во мнениях, он швырнул меня в свою темницу, где вы меня и нашли.