— Вам лучше вернуться в машину, — прошипел голос детектива у меня над ухом, прерывая мои романтические видения. — Я должен оглядеться.

— Нет!.. — я отчаянно замотала головой. — Пойдем вместе!

Но Горчик проявил твердость.

— Я не имею права рисковать свидетельницей, — сказал он сухо и поправил кобуру. — Вы останетесь в машине и будете терпеливо ждать моего возвращения. В противном случае, я обращусь в ближайший полицейский участок и оставлю вас там. В конце концов, я нахожусь на службе, а вы, простите, путаетесь у меня под ногами.

Вне себя от возмущения, я открыла рот, собираясь ответить ему по достоинству, но вместо этого выпрямилась, гордо отвернулась и пошла к машине. Наглец! Я — путаюсь под ногами?.. Я?.. Да я никогда в жизни не путалась ни у кого под ногами, даже у родной матери!.. Вспомнив мамулю, я неожиданно для себя тихо всхлипнула. Мамуля сидит сейчас, наверное, с Беллой Аркадьевной у нее на кухне, пьет свой неизменный кофе, и не знает, что ее бедная дочь вынуждена мотаться по каким-то заброшенным городишкам с мерзким грубияном и хамом, типичным представителям семейства копов, носатым уродом, не имеющим понятия о том, как обращаться с женщиной…

Мои шаги гулко отдавались в тишине улицы, и я не сразу заметила странное эхо… За мной кто-то шел!

Уверенная, что это одумавшийся Горчик догоняет меня, чтобы извиниться, я поспешно смахнула слезу, выпрямилась и решила не оглядываться до тех пор, пока он сам меня не окликнет. Я даже специально чуть-чуть замедлила шаги, чтобы не слишком быстро дойти до машины и дать ему время собраться с духом.

Горчик повел себя как-то странно: он ничего не говорил, просто ускорил шаги и вдруг… вдруг схватил меня сзади так, что я не могла шевельнуться. Я не успела даже вскрикнуть. Твердая ладонь зажала мне рот, и незнакомый голос прошипел в ухо:

— Хашш, бэби!..

«Грабитель?..» — подумала я в ужасе и растерянности. Но откуда, скажите, в таком задрипанном городишке, да еще на главной улице, да еще в восемь часов вечера, взяться уличному грабителю?..

Я попыталась вывернуться из объятий незнакомца, но у него руки, по-моему, были сделаны из железа. Он только крепче прижал меня к себе, и я, скосив глаза, увидела длинную черную прядь, щекочущую мне щеку.

«Индеец, — подумала я безнадежно. — Ну, все правильно. Индеец Джо. Старинный дом, беседка, дама в шелковой шали, маленький американский городок…»

Поняв, что схожу с ума, я начала выкручиваться с удвоенной силой. Незнакомец стиснул свои клешни так, что стало больно дышать, и зловеще проговорил:

— Я сказал — умолкни! Тихо! Пошли!

Мы свернули в переулок, потом еще раз свернули, бандит протолкнул меня в какую-то калитку, я почувствовала легкий аромат цветов и, увидев перед собой белое кружево беседки, поняла, что нахожусь на задах Фонтанного дома.

Подталкивая меня в спину, Индеец Джо поднялся вместе со мной по ступенькам заднего крыльца, открыл плечом дверь, и мы оказались в каком-то просторном полутемном помещении, кажется, в кухне. Из полуоткрытой двери в дальнем ее конце падала полоска света, бандит повел меня туда, и я, жмурясь сослепу, вошла в освещенный коридор. Мой провожатый подтолкнул меня к двери, ведущей налево, в глубь дома, несколько ослабил свою хватку, и я уже собиралась вырваться, когда он сам внезапно выпустил меня, и я оказалась в самом красивом кабинете из всех, в которых мне доводилось бывать на своем веку.

Такую кабинетную мебель я раньше с завистью рассматривала в витрине антикварного магазина в Манхэттене: темное благородное дерево, никакого лака, лак — это дешевка, только полировка, только коричневая стеганая мелким квадратиком кожа, твердые прямые спинки и подлокотники, высокие и узкие застекленные шкафы с книгами, сдержанный свет настольной лампы, изящное бюро, огромный письменный стол…

За столом, в кресле с очень высокой спинкой, сидел, господа, потрясающий мужик. Черноволосый и синеглазый, в домашнем халате со стегаными атласными лацканами и манжетами, надетом поверх безукоризненной сорочки с галстуком. Брюки на нем, наверное, тоже были, но я не разглядела их из-за широкого стола.

При виде меня он, как воспитанный человек, поднялся с кресла, и его твердый мужественный рот тронула приятная улыбка.

— Ну, вот и вы, Мария! — произнес он так, точно всю жизнь ждал одну меня, и вот, наконец, дождался. — Садитесь, дорогая, чувствуйте себя как дома. Собственно, вы дома… Потому что этот дом, Мария, как и все, что вы здесь видите, как и еще многое другое, принадлежит вам.

Глава 12

Красавчик смотрел на меня с доброй улыбкой милого дядюшки и слегка барабанил пальцами по крышке стола, выстукивая что-то похожее на праздничный марш. Я внезапно ощутила с невыносимой остротой, что на мне старые, вытертые джинсы, волосы встрепаны, глаза ненакрашены, а на майке спереди пятно от кофе. Все это было настолько неуместно среди окружавшей меня роскоши, что мне захотелось сначала проснуться, потом спрятаться под кресло, а потом провалиться сквозь землю. Слова хозяина дома (или не хозяина?.. управляющего, или как он там называется?) отдавались в моей бедной голове бессмысленным эхом. Хозяин, или кто он там, видимо, принял мое молчание за вполне понятное радостное остолбенение, потому что улыбнулся еще приятнее — если только такое возможно, — и произнес:

— Я понимаю ваше замешательство. Давайте выпьем с вами по чашечке кофе с ка-а-апелькой коньяка и все спокойно обсудим. Договорились? Если хотите умыться, переодеться, я распоряжусь…

Умыться? Переодеться?.. Это он намекает мне, что я выгляжу чучелом?! Знакомая злость обожгла мне щеки, я выпрямилась со всей решительностью, на которую была способна в этот момент, и величественно кивнула:

— Да, я бы хотела умыться, переодеться и вообще привести себя в порядок. Однако сомневаюсь, что у вас найдется все необходимое… например, косметика, которой я привыкла пользоваться.

Его улыбка стала чуть насмешливой, он развел руками и склонил голову:

— Попробуйте и убедитесь!..

Он нажал неприметную кнопку где-то в недрах стола, и сказал, не повышая голоса:

— Инес, проводи мисс Верник в ее комнату.

Буквально через две минуты дверь отворилась, и на пороге появилась высокая худая женщина лет сорока с лицом злой колдуньи и опасным огоньком в странно прозрачных зеленых глазах. Я встала и проследовала к выходу, не удостоив красавчика больше ни словом. Зато он сказал мне в спину:

— Я бы просил вас, Мария, спуститься в гостиную после того, как ваш туалет будет закончен. У нас есть о чем поговорить.

Я не ответила и в сопровождении молчащей, как рыба, Инес вышла из кабинета.

Мягкая ковровая дорожка вела к лестнице. Мы поднялись на второй этаж, и моя провожатая, вышколенно склонив голову, жестом указала мне на двустворчатую белую дверь слева, затем сделала шаг и толкнула створки одной рукой. Ее движения были точны, учтивы и аккуратны, как будто она всю жизнь изучала правила поведения идеальных слуг, но огонек, не до конца притушенный ресницами, нет-нет да и вырывался из-под век.

Двери распахнулись, и я увидела большую квадратную комнату: высокий потолок, окна от пола до потолка, занавешенные изящно задрапированными белыми шелковыми шторами. Французская дверь, ведущая на просторный балкон, была приоткрыта, и свежий ночной воздух чуть колыхал драпировки. Здесь не было ни вычурной роскоши в стиле Людовика, которую я почему-то ожидала увидеть, ни бросающихся в глаза дорогих вещей. Напротив — все было просто, удобно и изящно. Довольно широкая кровать с белым покрывалом из стеганого атласа, белый меховой ковер, букет цветов на прикроватной тумбе, уютный свет лампы под сборчатым шелковым абажуром нежно-персикового цвета, трюмо, кресло-качалка, чуть приоткрытая дверь в дальнем конце, ведущая, очевидно, в ванную комнату, — вот, пожалуй, и все убранство.

Мысли в моей голове все никак не желали приходить в порядок. Неужели к моему приезду здесь готовились? Но почему?.. Или эта комната предназначена для гостей женского пола?.. В любом случае я должна быть готова ко всему. Интересно, где Горчик? Чертов детектив мог вообще еще не обнаружить моего исчезновения — это значит, я должна рассчитывать исключительно на себя. А если его, так же, как меня, поймали?.. Тогда мне придется не просто самой выбираться из странных обстоятельств, в которые попала, но и попытаться помочь Горчику.

В общем, мне требовалась передышка. А там видно будет.

Я махнула рукой, отпуская горничную. Дверь за нею закрылась совершенно бесшумно, но я постояла несколько секунд, прислушиваясь, не повернется ли ключ в скважине. Не повернулся. Хозяева, кто бы они ни были, демонстрировали мне свое доверие и доброжелательность. Ну, что ж, посмотрим…

Первым делом я отправилась в ванную.

Ванная мне понравилась. Она была, пожалуй, размером не меньше гостиной в моей квартире, но при этом удивительно уютная. Если бы у меня была такая возможность, я бы в ней поселилась, — сказала я себе, с удовольствием оглядывая очаровательный интерьер, выдержанный в приятной персиково-бежево-коричневой гамме. Напротив умывальника с широкой мраморной полкой и большим овальным зеркалом над раковиной находилась ниша с окном, в которую вместо подоконника был встроен рундучок, как в купе поезда, с откидывающейся крышкой — видимо, для белья. Крышка была мягкой, стеганой, на ней лежали несколько подушечек, и этот уголок так и манил присесть и отдохнуть. На мраморной полке раковины стояли флакончики и баночки, осмотрев их, я убедилась, что это линия Эсте Лаудер для ухода за сухой и нормальной кожей — интересно, как они догадались?.. Рядом с раковиной, на небольшой этажерке среди вьющихся растений лежала стопка пушистых полотенец, стояли мыльница с куском душистого мыла и стаканчик с несколькими разноцветными зубными щетками, упакованными в пластик. На вешалке висел мягчайший махровый халат именно того лососевого оттенка, который мне больше всего к лицу. Я уже не говорю о том, что халат был моего размера. В дальнем углу комнаты, на возвышении, располагалась утопленная в пол круглая ванна — вокруг нее были живописно расставлены ароматические свечи, флаконы с шампунями, кондиционерами, пенками и гелями; большая фарфоровая тарелка в виде ракушки, наполненная цветными перламутровыми шариками для ванн, красиво выделялась на розоватом мраморе. Над ванной, на полукруглом подоконнике широкого окна-фонаря заботливые хозяева устроили пленительную оранжерею — плети растений свисали к самой ванне, некоторые из них были покрыты цветами.

Я вздохнула и заглянула в нечто вроде алькова, отделенного от основного помещения арочным проемом. Ну, ясно — унитаз, биде, душевая кабина. Приоткрыв дверцу кабины, я обнаружила именно то, что ожидала: не банальный душ с единственным раструбом над головой, а свою давнюю мечту — множество дырочек в стенах и потолке, обеспечивающих настоящий водяной массаж. На полке возле унитаза лежала увесистая стопка женских глянцевых журналов. Я нервно рассмеялась: похоже, неизвестные хозяева изучили все мои привычки доскональнейшим образом. Интересно только, для чего им это понадобилось?..

Это сейчас неважно, — одернула я себя и решительно начала стягивать джинсы. В конце концов, все должно хотя бы отчасти объясниться после того, как я приведу себя в порядок и спущусь в гостиную. Поэтому нечего попусту терять время, а лучше выжать из этой ситуации максимум пользы — позже мне может и не представиться такой возможности.

Я понимаю, что это было довольно эгоистично с моей стороны, но не воспользоваться всей этой сдержанной и элегантной роскошью я просто не могла! Поэтому я приняла ванну, потом прохладный душ, потом накрутила на голове тюрбан из полотенца и не спеша умастилась кремами, надела халат и вернулась в спальню.

В ящичках трюмо, как я и ожидала, нашлись щетки, расчески, заколки и гребешки именно тех форм и стиля, которые я люблю больше всего, а также несколько наборов косметики на разные случаи жизни. Я уже ничему не удивлялась, решив принимать все как должное, и занялась своим лицом. Вначале я хотела только слегка освежить поблекшую после всех треволнений кожу и чуть подкрасить губы. Но, увлекшись, что было вполне простительно, если учесть ассортимент косметики, изобразила себе роковой взгляд, которым пользуюсь только в самых исключительных случаях, и даже подчернила пикантную родинку на щеке.

После этого я решила проверить содержимое платяного шкафа и сразу обнаружила изысканный и строгий черный бархатный костюм, к которому буквально на днях приглядывалась в витрине одного чертовски дорогого бутика в Манхэттене. Естественно, что я немедленно схватила его, чуть не забыв о белье и чулках. Я думаю, господа, излишне упоминать о том, что и то, и другое, не говоря уже о туфлях, нашлось в шкафу, и все точно моего размера. В некотором остолбенении держа в руках итальянские замшевые туфли фасона сороковых годов, о которых давно мечтала, я подумала о том, что пора бы уже и проснуться — сказка что-то слегка затянулась, — но потом отбросила эту мысль, как трусливую и бесполезную, и решительно оделась.