Сквозь разбитое окно в потолке послышался громкий хрип, а затем искаженный мегафоном голос Гаспара. – Внимание! Не поддавайтесь панике! – уговаривал он заложников.

Не иначе как из огнеустойчивого, пуленепробиваемого бронированного автомобиля, с горечью подумала Шелли.

Управляющий, который до сих пор вел у забаррикадированной двери сепаратные переговоры с предводителем мятежников, обернулся к сгрудившимся на полу людям и нервно прочистил горло. Его детское, похожее на резиновую маску лицо приняло серьезное выражение, и все равно вся эта сцена попахивала дешевым фарсом.

– Я буду говорить начистоту, – пропищал управляющий.

«Сейчас я буду вешать вам на уши лапшу», – мысленно перевела Шелли.

– Со всей честностью…

«Я буду вам бессовестно лгать», – последовал мысленный перевод.

– Нет никакой, подчеркиваю, никакой причины для тревоги.

Милая фразочка, за которой на самом деле стояло следующее: «Те, у кого с собой ампулы цианистого калия, немедленно ими воспользуйтесь».

– Полиция все держит под контролем. Наши вооруженные друзья готовы пойти на переговоры. Не исключено, что будет объявлена амнистия.

– Что говорит этот потный дядя? – поинтересовалась Матти.

Шелли обернулась к Киту:

– Как ты думаешь, пойдет Гаспар на переговоры или нет? И как будет по-французски «Не предпринимайте необдуманных действий»?

– Судя по моему предыдущему жизненному опыту, такой фразы просто не существует, – серьезно ответил Кит.

– Хорошо, как тогда сказать по-французски «Давайте все спокойно обсудим и придем к компромиссу с мятежниками»?

– Шелли, типичная французская дипломатия – это когда тебе отбивают почки. Вспомни Руанду, вспомни Берег Слоновой Кости.

Матильда, фальшивя, принялась напевать себе под нос тоненьким детским голоском что-то про бум-бум-бум и му-му-му. Кит тем временем раскрутил рок-звезду на сигарету и закурил. Шелли видела его курящим второй раз в жизни – он не курил с той самой пресловутой поездки в лимузине.

– Мне казалось, ты завязал с курением.

– Знаешь, сейчас не та ситуация, чтобы заботиться о собственном здоровье, – довольно мрачно произнес он и, затянувшись, добавил: – Так даже легче, особенно если учесть, что всем нам осталось жить минут десять, не больше.

– Что ты имеешь в виду? – Шелли почувствовала, как холодная рука ужаса сжала ей сердце.

– Гаспар обещал вести переговоры, – шепнул ей на ухо Кит. – Но ведь то же самое французы говорили во время кризиса с заложниками в Новой Каледонии, перед тем как ворваться внутрь помещения, где содержали людей, и всех перестрелять. Он просто пытается оттянуть время, пока снайперы займут место на крыше отеля. У жандармов на броневиках установлены пулеметы. Гаспар предаст нас, прежде чем ты успеешь произнести фразу «Мне «Виши», пожалуйста». – Кит затушил сигарету, его лицо было мрачнее тучи. – Боже, как я мог рисковать жизнью Матти! Ее мать права, отец из меня никакой. Матильда! – произнес он, и имя дочери прозвучало в его устах как молитва. Он, словно щитом, был готов закрыть ребенка своим телом. И Шелли подумала, что единственное, о чем не лгал ей «муж», – так это о своей беззаветной любви к дочери. – Ты знаешь Иисуса Христа? – по-детски наивно спросила Матильда у Шелли через плечо отца.

– Лично – нет.

– Как по-твоему, он настоящий или притворяется? Он пришел к нам на Землю по какой-то непонятной причине. Еще до того, как я родилась.

– Гм-м, то есть да…

– Скажи, а у Санта-Клауса есть номер телефона Бога?

– Э-э-э…

– А какой у него номер телефона?

– Э-э-э…

– Наверное, ноль-ноль-ноль-ноль и так без конца. Скажи, а у бяк есть антитела? А у маленьких детей? Есть? Наверное, они совсем малюсенькие. Если в меня попадет пуля, мои антитела спасут меня или им не хватит силенок?

Кит промямлил в ответ что-то невнятное. Шелли еще ни разу не видела его таким отчаявшимся. У него словно перехватило горло, и он не мог выдавить из себя ни слова.

Шелли смотрела на него и не узнавала, чувствуя, как в ее сердце невидимые руки перебирают струны арфы сочувствия. Однако она тотчас напомнила себе, что мать девочки в эти минуты тоже испытывает далеко не радостные чувства.

Впрочем, в следующий момент ее философствования были прерваны Габи. Та, прижав к уху сотовый телефон, направилась к мятежникам, размахивая, за неимением белого флага, футболкой.

– Габи! – Шелли схватила самозваную парламентер-шу за локоть. – Куда ты, во имя всего святого, собралась?

– Хочу взять у них интервью для Си-эн-эн. Я только что получила добро из Атланты. И вообще, если дать этим гадам возможность заявить о себе на весь мир, может, они нас не тронут, а кого-то и сразу отпустят. Своего рода баш на баш.

Кит перегородил журналистке проход.

– Это террористы, Конран. Не надо строить из себя героиню, а заодно заигрывать с отребьем. Прибереги свои псевдоблагородные потуги для другого раза. Здесь этот номер не пройдет, даже не надейся. Тоже мне нашлась суперменша.

Однако режиссер реалити-шоу бесцеремонно оттолкнула Кита в сторону и, пропустив его тираду мимо ушей, направилась дальше.

– Папочка, а кто победит? Бэтмен или Супермен? – поинтересовалась Матти. – Или ты? – Она потянула Шелли за рукав. – Скажи, через сколько снов нас отсюда выпустят?

– Больше никаких снов, дорогая. Нам скоро разрешат выйти отсюда. А пока… на, попей! – И Шелли протянула девочке стакан апельсинового сока с металлическим привкусом.

– Через сколько минут?

– Да в любую минуту.

– А через сколько секунд?

– Да в любую секунду. – Шелли сделала глоток сока, хотя по правде предпочла бы что-то покрепче.

– Ты точно знаешь? Скажи, ты уверена на миллион, триллион или секстиллион?

Но Шелли не была уверена даже на жалкий ноль.

– Ну что, смотрели они в последнее время хотя бы один хороший французский фильм? Или ты не спрашивала? – поинтересовался Кит у Габи, когда та вернулась со своего рандеву с мятежниками.

– Что они тебе сказали? – не выдержала Шелли.

– Обычную в таких случаях лажу. Мол, у нас здесь никакой справедливости, и поэтому наша справедливость – это оружие и пули. И что они вернутся в горы, чтобы встать на защиту своего лидера. И все такое прочее.

– Ты сумела с ними договориться?

Увы, ответа на этот вопрос у Габи не было. То есть был, только не такой, какой всем хотелось бы услышать. Тем более что в следующее мгновение, как и предсказывал Кит, начался штурм бункера.

Мятежники, чтобы доказать не то собственную храбрость, не то глупость, высунулись из окошек в потолке и принялись чем попало швырять в полицейских. Оружие пролетариата с громким стуком отскакивало от щитов полицейского кордона. Вскоре в отверстие проник язык горчичного газа и принялся лизать обитателей бункера. Кит, словно щитом, прикрыл собой Матти и Шелли. От газа слезились глаза и першило в горле. «Вот какая она, смерть, – с иронией подумала Шелли, – оказывается, от нее дух захватывает!»

Лишь только прекратив кашлять, она поняла, что обстрел бункера закончился. Завеса дыма и пыли постепенно рассеялась, и Шелли с удивлением обнаружила, что все еще жива. На всякий случай она похлопала себя по разным частям тела, желая убедиться, что все при ней. Казалось, весь бункер затаил дыхание. В воздухе по-прежнему витал запах горчичного газа и пороха. Сражение переместилось на газон, то есть ближе к полицейскому оцеплению.

Шелли на ощупь пробралась к окну и рискнула приоткрыть глаза. На улице шел рукопашный бой, мелькали, гуляя по человеческим головам, полицейские дубинки – это белые полицейские сражалась с полицейскими черными.

Один из мятежников, обмотав лицо платком, вынырнул на улицу. Вскоре, весь в пузырях от едкого газа, он вновь вынырнул из тумана, но лишь затем, чтобы объяснить, что Гаспар проглядел одну немаловажную деталь – половина вверенных ему сил состояла из креолов. И когда дело дошло до настоящего сражения, те отказались стрелять в черных братьев. Вместо этого они обратили оружие против французов. И теперь в бегство бросился уже сам Гаспар со своими белыми подчиненными.

Секс-бомба не выдержала и разрыдалась. Ее истеричные всхлипы перемежались не менее истеричными выкриками: «Вы знаете, кто я такая?»

Мятежники тотчас смекнули, что им делать. Избежав ареста, они прибегли к излюбленному террористами всех мастей плану спасения в случае чрезвычайной ситуации – то есть решили, пока не поздно, сделать ноги, прикрываясь при отступлении живым щитом, желательно из особ знаменитых и денежных.

– Да, тебе крупно не повезло, красотка, – отреагировал Кит с нарочитым спокойствием. – Сюда угодили те, кто ровным счетом ничего собой не представляет.

Над Матильдой, вперив в нее взгляд, как ястреб в бездомного котенка, склонился один из мятежников.

– Миллион долларов, и мы отпустим ребенка, барон Руперт Рочестер, – произнес креол. Его приспешники сгрудились вокруг Кита, как гиены вокруг трупа, лежащего на дороге.

Более ужасную ситуацию трудно было себе представить. Шелли ощутила, как Кит весь напрягся. Главарь нацелил на него винтовку. Кит в ответ лишь изумленно выгнул бровь – что еще он мог сделать? От Шелли не укрылось, как нервно подергиваются мышцы на его щеке.

– Послушай, приятель, – произнес Кит как можно спокойнее. – Ты уж меня извини, но я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я никакой не Руперт. Меня зовут Кит Кинкейд.

В следующее мгновение он получил удар прикладом по голове. Матильда пронзительно взвизгнула и расплакалась. Кит привлек ее к себе и лихорадочно прижал побледневшее детское личико к своей груди. Со лба у него стекала струйка крови.

– Откуда вам это известно? – тихо спросил Кит. Шелли показалось, что от него исходят волны тоски.

Главарь мятежников указал стволом в сторону Габи. Та одарила Кита холодным, полным презрения взглядом так смотрит на кролика удав, прежде чем его проглотить.

Кит обернулся к Шелли, отказываясь верить в предательство.

– Это ты сказала ей?

Шелли показалось, будто ее кишки затянули в тугой узел.

– Я… я… я… – услышала она свой собственный заикающийся голос. – Я пыталась убедить ее, чтобы она выплатила тебе оставшуюся часть денег. Я… – Она повернулась к Габи, и голос ее сорвался на сдавленный шепот.

Режиссерша реалити-шоу холодно улыбнулась и жестом велела своей команде снимать на пленку завравшегося жениха. Тягач посмотрел на мятежников, ожидая, что они на это скажут. Те быстро посовещались между собой и кивком дали добро на продолжение съемки.

И тут до Шелли дошло: вот, значит, о чем удалось договориться Габи с боевиками.

– Я… я… доверилась ей, – пролепетала она в ужасе.

– Между прочим, я тоже доверял тебе, Шелли, – заметил Кит упавшим голосом. Если Шелли вышла замуж, сраженная его внешностью, то сейчас перед ней был совсем другой человек. – Почему? Что тобой двигало? Ревность, что у Матти есть отец, который ее любит, а тебе не повезло с папашей? Все из-за этого?

Шелли хотелось сжаться в комок и исчезнуть, испариться, провалиться сквозь землю.

– Извини, я не подумала, – лепетала она, сгорая от унижения.

– Шелли, как ты можешь занимать его сторону? – Габи велела Тягачу перевести камеру на Шелли. – Ты ведь росла без отца. Ты хотя бы представляешь себе, что сейчас переживает мать несчастного ребенка?

Кит попытался ногой выбить камеру из рук оператора.

– Живо выруби свою машину! – рявкнул он на Тягача.

– С какой стати? Жестокость, насилие и гады мужики – это составная часть человеческой натуры, вот почему людям так нравится смотреть на все это по телевизору, – спокойно отреагировала Габи с видом банковского служащего, подсчитывающего проценты, и дала распоряжение команде снимать дальше.

Мятежники собрались вокруг раненых и жестом велели Киту следовать за ними. Тот встал и двинулся следом за ними, еле передвигая ноги, словно навстречу наступающему приливу.

– Если ты не хочешь расстаться со своей мошонкой, я бы советовала тебе не трепыхаться и делать то, что велено, – прошипела Габи ему вслед. – Или же дождись своей женушки. Своей настоящей женушки. Кстати, я сказала тебе, что она прилетит на остров, как только откроется аэропорт? Я решила, что будет лучше, если она прилетит, и позвонила ей. Пандора Вейн Темпл. Я узнала ее по фотографии. Еще бы, королева империи гигиенических прокладок!

Кит смерил Шелли уничижительным взглядом, отчего той показалось, будто ее прямая кишка скрутилась штопором. Когда же Кит заговорил, то казалось, он вот-вот взорвется от злости.

– Да, твоя маменька дала тебе классное воспитание. От тебя самой осталась одна оболочка, все остальное высосано насухо. Ты ничтожество!

Услышав его слова, девочка испуганно посмотрела на Шелли.

– Матти, – пролепетала Шелли, протягивая руки. – Я тоже пойду с вами. Я позабочусь о ней, Кит, вот увидишь.