Кэти Летт - Чертовски сексуален

– Будет тебе, – возразил Ките легким раздражением в голосе. – Ты отказываешься признать, что женщина способна изменить мужчину, лишь потому, что такое не сказано в пророчестве твоей сивиллы-маменьки.

После этих слов Шелли почувствовала, как ее симпатия к нему лопнула, словно мыльный пузырь.

– Господи, какой ты самовлюбленный! Не удивлюсь, если ты в один прекрасный день предложишь руку и сердце самому себе! Господи, я рисковала жизнью ради твоего спасения, а ты!..

– Жизнью? Какой жизнью? Жалкой жизнью училки, которая учит музыке охламонов без слуха и вообще без мозгов? Самым знаменательным событием твоей жизни – до того как ты встретила меня – было получение в подарок коробки конфет, купленной в забегаловке на автозаправке!

Шелли прищурясь посмотрела на Кита. Выходит, она заблуждалась, ею двигала нелюбовь, а умопомрачение. Не иначе как у нее горячка – либо грипп, либо пищевое отравление.

– Да, совместная жизнь с тобой мне противопоказана, потому что вредна для женского здоровья.

Где вы доктор Фрейд, ау? Шелли решила, что в конечном итоге все же была права. Этот тип – точная копия ее собственного папаши, эгоистичный, наглый, бездушный мужчина. От такого ничего хорошего не жди. Его наглые выходки выстроились в ее сознании на манер списка покупок. Вернее, списка того, что ей не нужно.

Но тут Матильда настойчиво потянула отца за руку, и оба, Кит и Шелли, были вынуждены перевести взгляд ниже, на ее серьезную, чумазую мордашку. – Что тебе, киска?

Матильда указала на дверь хижины. В дверном проеме, перебросив через плечо ружье, с подозрением наблюдала за происходящим Тигрица.

И Шелли поняла: поскольку Коко «питает слабость к любви», было бы просто глупо, если не рискованно, разругаться с Китом у нее на глазах. Наверное, лучший способ заставить поссорившуюся пару вновь проникнуться друг к другу теплыми чувствами – это поставить их обоих поддуло «Калашникова». Ссорясь с Китом, Шелли мечтала, что последнее слово все же останется за ней – но не эпитафия же.

– Коко, – обратилась к Тигрице Матти, смело встав перед революционеркой, упирая руки в бока. – Полицейские борются с преступниками. Пожарные – с пожарами. А с чем борются борцы за мир? Если вы за мир, то вы должны немедленно отпустить меня, папу и Шелли, ведь так?

О Господи, этого еще не хватало! Каков папаша, такая и дочка, подумала Шелли. И она, и Кит испуганно посмотрели на Коко.

Но Тигрица лишь громко расхохоталась.

– Пока мы с тобой, подруга, шли в горы, я могла запросто тебя укокошить.

– Точно, – игриво согласилась Шелли, словно не в ее груди испуганно затрепетало сердце.

– Знаешь, Матти, – пожала плечами Коко, – Шелли. ч как и я, настоящий романтик. В текущий исторический момент люди – ужасные циники и привыкли издеваться над идеалистами. Но я тебе скажу другое: миру нужны мечтатели… и «АК-47»! – Она мотнула головой на висевший у нее на плече автомат. – Я рассказала Гастону, что если бы не вы, гнить мне заживо в тюремной камере, и как потом вы спасли меня от легавых, спрятав у себя в номере. Теперь у нас есть деньги Пандоры, и мы с радостью возвращаем вам ваш приз.

Шелли с благодарностью приняла из рук Коко коричневый конверт. – Но ваши приключения на этом не кончаются. Вам нужно в срочном порядке сматывать удочки на Мадагаскар, пока главный легавый не вышел на ваш след. Здесь неподалеку есть рыбацкая деревушка, там вы наймете лодку. Но если Кит ведет себя как последний осел, может, лучше дать как следует ему по яйцам и уехать одной? Как думаешь, Шелли? – насмешливо предложила Коко.

– Ну ты скажешь, – настороженно рассмеялся Кит. – Не спорю, мы с Шелли кое в чем не согласны между собой, однако наш союз крепок и прочен, потому что у нас с ней так много общего…

– Да-да, – поддакнула Шелли, – взаимная неприязнь и взаимная ненависть.

Шелли открыла коричневый конверт, в котором лежали пятьдесят тысяч фунтов, и отсчитала Киту его долю.

– Выберемся с острова, и дальше каждый отправится своей дорогой.

В конце концов, подумала она, ее вибратор уже заслужил благодарность за долгую и верную службу.

Коко, подкинув связку ключей, поймала их в воздухе с ловкостью циркового жонглера.

– Ну, так как, Кит, ты идешь?

– Э-э… – Кит задумчиво потер подбородок. – Черт, даже не знаю… Впрочем, что мне терять, была не была.

То, что во всем цивилизованном мире считалось бы пересеченной местностью, Коко принимала за автостраду. Принадлежащий французскому революционеру старый «сааб», тарахтя и едва не разваливаясь, устремился вниз по горной тропе. Так они тряслись всю дорогу, пока не добрались до берега. В какой-то момент Шелли даже испугалась, как бы от тряски у нее не повылетали из зубов пломбы. Все деревни, какие попадались на пути, несли на себе безжалостный отпечаток урагана. Шаткие хижины стояли покосившись, двери еле болтались на петлях. Из земли, словно корешки сгнивших зубов, торчали бетонные сваи, с которых ветром снесло щитовые домишки.

Когда женщин одолевают гормональные бури, они начинают потреблять огромное количество шоколада, причем этот процесс обычно сопровождается посещением распродаж обуви. Перепады настроения матери-природы не так легко поддаются усмирению. Вскоре стало очевидно, что, хотя худшее уже позади, ее истерический приступ только-только пошел на спад.

Первой серый снег заметила Матильда. Девочка радостно захлопала в ладоши и даже попросила остановить машину, чтобы слепить снеговика. Поначалу Шелли решила, что это пепел от лесного пожара. Однако чем ближе они подъезжали к столице острова, Сен-Дени, тем толще становился слой серой перхоти, которой было присыпано все вокруг. Небо подозрительно потемнело, хотя на дворе еще стоял день. Ветер приносил с собой едкий смрад серы.

– А, черт! – испуганно воскликнула Коко. – Проснулся наш старый курилка!

– Что-что?

От Шелли не укрылось, что Коко несколько мгновений судорожно подыскивала слова.

– Вы уж извините меня, ребята, даже не знаю, как вам это сказать… похоже, вскоре мы с вами сваримся в котле кипящей лавы.

В следующий момент земля под колесами машины заходила ходуном, что было выразительнее всяких слов.

– Матерь Божья! – воскликнул Кит в духе своего католического детства, когда на востоке к небу взметнулось огромное светящееся облако. – Только не говорите мне, что это извержение вулкана!

– Извержение вулкана? – Шелли обернулась к сидящим на заднем сиденье спутникам и повторила те же самые слова Киту, словно пытаясь осознать абсурд происходящего. Сначала ураган, а теперь извержение вулкана! Вот вам и райский остров. В сравнении с ним любая театральная примадонна с ее мелодраматическими выходками покажется ангелом. – Главное, не паниковать. Я пошутила. Адская печка извергает пламя лишь раз в году. Это самый активный вулкан во всем мире.

Откуда-то из глубин земли до них докатилась дрожь, и «сааб», взвизгнув тормозами, замер на месте. Пока Коко, ругаясь себе под нос, заводила машину, Шелли обратила внимание, что в воздухе перед ними висит серая пелена, а со склона горы, извиваясь и пытаясь опередить друг дружку, через дорогу устремились змеи, мангусты и гигантские многоножки.

Кит сквозь зубы поинтересовался, почему вулканологи не предупредили о возможном извержении.

– Раньше здесь была станция Института мировой физики, но ее разрушило ураганом, – как ни в чем не бывало пояснила Коко. – Адская печка находится на юго-востоке острова. Эта гора, где мы с вами сейчас, тоже когда-то была вулканом, но он спит. Так что нам не о чем волноваться.

Однако как только их колымага вновь выехала на разбитый проселок, стало ясно, что слова Коко – беспардонная ложь. И крыша поехала не у адской печки, а у той самой горы, на которой они сейчас находились. Именно она приготовилась к геологическому семяизвержению. Даже горам иногда в срочном порядке требуется снять накопившееся напряжение и трахнуть кого-нибудь. На их жаргоне это называется coitus eruptus.

Вскоре «сааб» занесло на очередном повороте, и Шелли с ужасом поняла, что дело нешуточное. Вершина горы вздыбилась и треснула, и оттуда к морю, слизывая своим гигантским языком буквально все, что попадется на пути – и дома, и людей, и машины, – устремился поток раскаленной, смешанной с камнями лавы. По склону стекала огненная жижа. С небес пошел ливень из раскаленной пемзы и пепла. Несколько секунд – и все, что способно было гореть, занялось адским пламенем.

Шелли тоже лизали адские языки, только не огня, а ужаса.

– Ты ведь сказала, что вулкан спящий! – укорила она Коко.

До свадебного путешествия ей нередко доводилось задумываться о том, какая жизнь ждет ее после смерти. Теперь же все чаще приходилось думать о том, как она приведет последние мгновения перед уходом в мир иной. Да, она до конца своих дней будет жалеть, что вышла замуж за Кита Кинкейда, при условии, что этих дней у нее окажется немало. Пока же, судя по обстановке, рассчитывать на долгую жизнь бессмысленно. Очевидно, лучший способ укоротить свои дни – это связать себя узами брака. Надежный и эффективный способ. Шелли могла бы поделиться опытом с потенциальными самоубийцами.

– Господи Иисусе! Нам всем хана! – воскликнул Кит, надеясь, что Коко с ним не согласится.

– Похоже на то, – мрачно буркнула Коко. Даже у Матильды не нашлось вопросов.

Половые различия:

Здоровье.

Женщины страдают простддоми, головной болью и дурным настроением.

У мужчин, жалующихся на те же симптомы, обычно бывают грипп, мигрень и кризис среднего возраста.

Ипохондрия – это эвфемизм для слово «мужчина». Если же мужчина это отрицает, значит, ипохондрия – единственная болезнь, которой у него пока нет.

Люди становятся верующими по разным причинам. Очень веская причина – застрять в машине на пути языка огненной лавы в компании с беглым аферистом и террористкой, причем в тот момент, когда на вас охотятся киллеры, нанятые бывшей супругой афериста, и начальник полиции с психопатическими наклонностями.

Пока они заводили мотор, пока неслись наперегонки с лавой к морю, Шелли истово молилась. Вскоре асфальт уступил место ухабистому проселку, и Коко свернула к рыбацкой деревушке. Сперва у Шелли будто гора с плеч свалилась, но стоило им подъехать ближе, как ситуация прояснилась – перед ними вымершая деревня, кокетливо припудренная слоем сероватого пепла.

– А где люди? – растерянно спросила Шелли, пытаясь обнаружить в этой серой пустыне хоть какие-то признаки жизни.

– Напрашивается очевидный вывод, – спокойно произнес Кит. – Местное население потому не вышло нам навстречу с цветами и фанфарами, что здесь не осталось ни одной живой души.

– Тогда можно попытать счастья в аэропорту, – предложила Коко.

Однако через несколько миль стало ясно: они не одиноки в своем намерении подняться в воздух на самолете. Практически все население острова поспешило в направлении воздушной гавани.

Солнце теперь едва пробивалось сквозь густую дымовую завесу, отчего небо приобрело желтовато-серый оттенок. Земля под ногами урчала, словноживотлюдоеда. С горных склонов, спасаясь бегством от раскаленного жерла, налетали порывы обжигающего ветра. У Шелли было такое ощущение, будто ее обдают горячие воздушные потоки гигантского фена. Повсюду клубился дым, шипевший словно пена прибоя среди прибрежных сосен. Шелли подумала, что ее легкие наполнены пеплом, оставшимся после сгоревшего протухшего яйца, – или же она наглоталась этого пепла, и теперь в желудке лежит тяжелый ком. Разумный, упорядоченный мир явно сошел с накатанной колеи.

Вскоре земля вновь дрогнула, и раздался еще один приглушенный раскат грома. За ним последовал оглушительный взрыв, и к небу, подобно праздничному фейерверку, взмыл фонтан раскаленной магмы, а по склону горы начал сползать очередной огненно-красный язык лавы.

– Ты заметила, что представители туристических служб имеют привычку растворяться без следа как раз в тот момент, когда больше всего в них нуждаешься? – произнес Кит, чтобы взбодрить Матти, заметив, что девочка подняла на него полные ужаса глаза.

Желудок Шелли на манер девятого вала взлетел к самому горлу; жизнь же, напротив, сгинула где-то в морской пучине.

– Скажи, ты когда-нибудь задумывался о смерти? – спросила она Кита скорбным голосом.

– Этого еще не хватало, – ответил тот. – Мне что, больше нечем заняться?

– Как ты можешь шутить в такие минуты?

– А как ты можешь быть такой нудной?

Горячий пепел сыпался на них подобно черному ливню. Машины двигались вперед с зажженными фарами – вернее, медленно, словно на ощупь, ползли по забитой до отказа дороге. До аэропорта оставалось одиннадцать миль; похоже, на такой черепашьей скорости они доберутся до него лишь через несколько часов. Правда, на самом деле на это у них ушло всего минут десять – благодаря Коко. Та как свои пять пальцев знала все объездные пути. Выключив фары, она, ловко маневрируя, повела машину по извилистым улочкам и закоулкам рыбацкого поселка.