Алисия упрямо стиснула зубы и попыталась выдернуть свою руку, но Тони придержал ее за талию, направляя в глубь фойе.

— Если вам надо поговорить, мы можем это сделать и здесь! — Она все еще пыталась сопротивляться.

Не останавливаясь, Тони наклонился ближе и, прикрывая ее своим телом, как ширмой, произнес:

— Здесь нельзя — это слишком неприятная тема для вас, да и для меня тоже.

На секунду, отпустив ее, он открыл дверь, и дальше она уже сама пошла по коридору, повинуясь какой-то неведомым образом исходящей от него силе.

— Там в конце слева есть дверь, — неожиданно произнес Тони, — для нас это наилучший вариант.

— Наилучший вариант для чего? — пробормотала она упавшим голосом.

Тони внимательно посмотрел на нее, но промолчал.

Когда они дошли до указанной двери, виконт услужливо распахнул ее. На этот раз Алисия прошла внутрь добровольно — она скользила по гладкой поверхности пола на всех парусах своего бального платья, как испанский галеон.

Едва он вошел вслед за ней, как она повернулась к нему лицом; при каждом вдохе шелковое платье натягивалось и плотно облегало ее грудь…

Протянув руку, Тони закрыл дверь на задвижку. Находясь далеко от дверей в коридор и поэтому, не осознавая опасности, Алисия уже открыла рот, чтобы высказать ему все, что она о нем думает, — и тут он, Шагнув вперед, схватил ее в свои объятия…

Глава 5

Он поцеловал ее.

Прижимаясь к ее едва раскрытым губам, Тони почувствовал, как она вдруг обмякла и вцепилась ему в плечи. Он напряг мускулы, но она его не оттолкнула, а лишь еще сильнее прижалась к нему.

Для него это было весьма неожиданно — Тони еще и сам не знал, чего он хочет, насколько сильно в нем желание и как далеко оно может его завести. Обхватив ее лицо руками, он наклонился к ней и стал жадно целовать ее губы, щеки, лоб. Не спрашивая позволения, не давая пощады, он увлекал ее за собой в пылающий омут страсти: к чему объяснять — она же вдова, а не робкая и неопытная девушка!

Придя к такому заключению, Тони сразу перешел к решительным действиям — перенес руки к ней на талию и крепко прижал ее к себе. Он упивался этой податливой мягкостью, которая приносила ему физическое облегчение.

Алисия почувствовала, что у нее подгибаются колени. Она попробовала собраться с мыслями, но у нее ничего не выходило: он все время отвлекал ее, и все мысли мгновенно улетучивались из ее головы.

Их губы соединились так плотно, что Алисия едва могла дышать: у нее приятно кружилась голова, и по всему телу разливалось тепло. Это тепло внезапно превращалось в настоящий жар, оно пьянило ее и совершенно обессиливало.

У нее была целая секунда на то, чтобы приготовиться к поцелую, и она приготовилась — но именно к поцелую, к легкому прикосновению губ, а вовсе не к этому неудержимому и вместе с тем глубоко интимному натиску. С легким поцелуем, она вполне бы справилась, но это — это для нее было нечто совершенно новое, нечто неизведанное и потому опасное. И все-таки она не могла — не имела прав — обнаружить свою невинность и неопытность. Ей приходилось вполне сознательно вступать в эту игру, хотя она была совершенно ошеломлена стремительным потоком неожиданно захлестнувших ее чувств.

Решив во всем подражать ему, Алисия на движения его языка сгоряча ответила тем же — и сразу почувствовала полное одобрение с его стороны, а через мгновение между ними уже началась своеобразная дуэль — та чудесная чувственная игра взаимного нападения и сопротивления, которая так украшает интимные отношения. Эта дуэль губ и языков, горячей нежности и притворной агрессии, на едином дыхании, с единым желанием, вызывала в ней какое-то щемящее чувство, увлекала, затягивала и пленяла.

Тони еще сильнее прижал ее к себе, и его рука скользнула по ее спине вниз, до самых бедер. Ей показалось, будто по коже пробежал обжигающий огонь; она еще сильнее прижалась к нему и вдруг почувствовала, как мир вокруг нее закружился в каком-то безумном вихре. Ее поглощала и полностью подчиняла себе его мужская сила — казалось, она достигала каждой клеточки ее тела и сулила такое пламя, такой накал страсти и такие головокружительные удовольствия, что ей хотелось прекратить всякое сопротивление, без оглядки броситься в этот огонь и полностью в нем растаять. Правда, это ее немного пугало, но отступать было нельзя — Алисия прекрасно понимала, что не может сейчас ни закричать, ни убежать. В глазах всего света она была вдовой, а значит, ей следовало оставаться на месте, все принимать как есть и реагировать так, будто ей это хорошо знакомо.

В конце концов, натиск Тони ослабел, и охватившее его возбуждение постепенно начало спадать. Алисия почувствовала это, когда в очередной раз вцепилась пальцами в его руки. Их поцелуй вновь перешел в легкие, дразнящие прикосновения губ, но взаимное желание все еще не пропало до конца.

Наконец он с трудом оторвался от нее и выпрямился.

— Я не хотел, но в коридоре были люди, и нас могли услышать…

Его дыхание коснулось щеки Алисии, и это прикосновение, словно огонь, обожгло все ее тело.

— И еще я должен извиниться… — Он поднял голову и посмотрел на нее, в его глазах сверкнуло что-то хищное. — Нет, не за это. Не за слова и поступки, а за то, что тогда в парке не сумел найти правильный тон…

Тихий, слегка грубоватый голос пробуждал в ней что-то неизведанное — какое-то ответное желание, и она испуганно взглянула на него: Тони не стал отводить взгляда.

— Не бойтесь, я не Раскин. Я никогда не обижу вас и не сделаю вам ничего плохого. Я хочу беречь и защищать вас… — Он сделал паузу. — А это все случилось нечаянно, само собой. Это. Он все еще не выпускал ее из своих рук. Только любовники могли быть так близки, друг к другу, в чем она была абсолютно уверена. Но отстраниться от него она все же не осмелилась и просто старалась не замечать, как от этого нежного объятия по ее телу разливается необыкновенное тепло. Все, что было раньше, теперь не казалось ей столь уж важным.

— Вот как. — Алисия осеклась, услышав звук своего собственного голоса — тихий, сдавленный. Облизнув губы, она попыталась исправить положение: — Ну и что же вам нужно от меня?

Тони слегка нахмурился:

— Я же сказал: мне надо с вами переговорить.

Он продолжал держать ее в объятиях. Интересно, а как бы на это отреагировала настоящая вдова? Алисия, стараясь оставаться бесстрастной, надменно приподняла брови:

— О чем? Не думаю, что у нас с вами есть какие-то общие темы для беседы.

Тони также выгнул бровь и произнес как можно любезнее:

— Наоборот: у нас есть очень много общих тем — и мы обязательно их обсудим… чуть позже. А пока что…

В небольшой комнате, выходившей окнами в сад, было темно, но глаза Алисии уже привыкли к темноте, так что она довольно отчетливо видела его лицо. Хотя на этом лице не дрогнул ни один мускул, она почувствовала, что мысли его сосредоточены на чем-то совершенно постороннем.

— Скажите: когда вы вышли замуж за Каррингтона? Алисия удивленно взглянула на него:

— Замуж?

Тони снова нахмурился:

— Прошу вас, отвечайте на вопрос. Когда вы поженились?

— Ах да… — Алисия усиленно пыталась сообразить, когда могло произойти это событие. — Полтора… нет, теперь уже почти два года назад…

Она сделала вдох и попыталась собраться с мыслями, стараясь не обращать внимания на то, что ее грудь оставалась прижатой к его груди. Виконт расследует обстоятельства смерти Раскина, и она не должна давать ему повода подозревать ее. Наш брак был очень недолгим. Бедный Альфред! Все это так грустно…

— Значит, Алисией Карринггон вы были всего два года? — Тони призадумался.

Она еще раз мысленно проверила свои расчеты.

— Да, — как можно короче ответила она, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего.

Взгляд Тони смягчился — он казался если и не вполне удовлетворенным, то, во всяком случае, довольным.

— Это очень хорошо, потому что в таком случае вы не можете быть А.К.

— А кто это?

— Человек, плативший Раскину деньги за его шпионские услуги.

Алисия невольно вздрогнула.

— Что вы сказали? — с трудом выдавила она.

Тони нехотя выпустил ее из своих объятий и подвел к стоявшему в углу комнаты стулу:

— Идите сюда. Садитесь, я вам все сейчас расскажу.

Это решение далось ему нелегко: если он хочет рассчитывать на ее доверие, Тони со своей стороны должен рассказать ей кое-что о том, какова его роль и ее положение в этом деле. Ему необходимо было снискать ее расположение не только ради выполнения порученного задания, но завоевать доверие можно было лишь одним-единственным способом: доказать ей, что она может на него положиться.

Тони подождал, пока она сядет и поправит свои юбки, потом сел рядом, взял ее за руку и, наклонив голову, чтобы собраться с мыслями, стал перебирать ее тонкие пальцы. Затем он коротко и без всяких прикрас рассказал ей все, что ему было известно о Раскине. Алисия слушала его очень внимательно, не делая никаких замечаний, однако когда он дошел до рассказа о том, как и где обнаружил инициалы А. К., ее пальцы крепко вцепились в его руку.

Тони внимательно посмотрел на нее.

— Вы же знаете, что я невиновна, и я его не убивала?!

Это был не столько вопрос, сколько просьба откровенно высказать свое мнение.

— Да. — Он поднес ее руку к своим губам и, глядя ей прямо в глаза, поцеловал. — Я знаю, что это не вы. Вы не имеете никакого отношения к преступному использованию шпионской информации о движении судов. — Он опустил вниз их сцепленные руки и, понизив голос, прибавил: — Тем не менее вы… то есть мы не можем не считаться с тем фактом, что кто-то все же распускает такие слухи.

— Однако не могу понять — каким образом этот кто-то вообще мог обо всем узнать?

— А вы абсолютно уверены, что ваш секрет, каков бы он ни был, стал известен только Раскину?

Алисия на мгновение задумалась.

— Если Раскин смог все узнать, вполне вероятно, что это мог сделать и еще кто-нибудь. Одного я никак не могу понять: откуда этот кто-то мог знать, что Раскин именно таким образом использовал свою информацию? — Алисия вопросительно посмотрела на Тони.

— Тут вы правы. Шантаж не срабатывает, если о секрете знают другие. — Тони помолчал, потом прибавил: — Судя по тому, что мне удалось узнать об Уильяме Раскине, он не из тех людей, которые даром раздают налево и направо ценную информацию. За это они обычно запрашивают кругленькую сумму…

Отпустив ее руку, он встал: так ему лучше думалось.

— Даты платежей, указанные в записной книжке, не только согласуются с датами выплаты долгов: они каждый раз следуют — с разницей примерно в семь дней — за указанными там же датами прохождения определенных кораблей. — Тони уставился в потолок, а затем снова обратил взгляд на Алисию. При этом каких-либо других необъяснимых платежей в книжке не отмечено, поэтому у нас есть твердое основание полагать, что Раскин не продавал никакой информации, кроме сведений о движении судов.

Остановившись у камина, виконт задумался.

— Остается только один вопрос: кому он мог рассказать о вас и зачем?

Алисия наморщила лоб, взгляд ее стал каким-то отрешенным.

— Я просто подумала… Дело в том, что, покидая меня, Раскин нисколько не сомневался в успехе. Он был настолько уверен в этом, что собирался наследующий день зайти ко мне и… получить мое согласие. Через секунду она уже полностью справилась с собой.

— Я не слишком хорошо его знала, но, похоже, он очень обрадовался тому, что заполучил в жены богатую вдову…

Тони недоверчиво хмыкнул — он весьма сомневался в том, что причиной хорошего настроения Раскина было богатство вдовы. И тем не менее…

— Что ж, вполне возможно. — Он снова зашагал по комнате. — Если в разговоре со своим собеседником этот тип каким-то образом упомянул о своем удачном ходе, то тогда… Он внезапно замер. — Что?

— Судите сами. Если Раскина убил человек, которому он продавал секретные сведения, то это означает, что уже сам факт возможного появления у его агента жены представлял серьезную угрозу для этого человека, то есть для А.К.

— Верно. А вдруг бы Раскин рассказал все жене…

— Или она сама как-нибудь об этом узнала. Любое случайное упоминание Раскина о знакомстве с А.К. — даже не сейчас, а через много лет, в будущем — могло для того стать роковым.

Алисия попыталась мысленно сложить все это в целостную картину. С одной стороны, она с трудом понимала, откуда взялось все, что произошло с тех пор, как они вошли в эту комнату. Казалось, один пламенный поцелуй Энтони сломал, испепелил и поглотил все барьеры между ними. Тони обращался с ней так, словно она была его сообщницей, помощницей в расследовании и даже больше — его другом и… почти любовницей.

Никогда еще ей не приходилось с такой легкостью доверяться незнакомому человеку. Именно поэтому Алисия так рассердилась на него тогда, в парке: она совершенно бескорыстно доверилась ему, а затем вдруг его интерес к ней и к ее семье стал казаться ей фальшивым.