Блэр заставила себя не думать о том, что каждый раз, когда вчерашняя юная подружка кричала и плавилась от ее ласк, какая-то ее часть хотела, чтобы это была Робертс. Она остро чувствовала, что под ней извивалось не то крепкое и поджарое тело, которое она видела в раздевалке в спортзале и к которому она прижималась короткое мгновение в баре. От желания, которое Блэр почувствовала тогда в теле Кэм, у Блэр захватило дух. Не важно, признала Робертс или нет, но Блэр знала, насколько сильно та  возбудилась. Она не могла выкинуть из головы ответный поцелуй Кэм. А тот короткий резкий вздох, который услышала Блэр, просунув свое бедро между ног Кэм, возбудил ее настолько, насколько не удавалось никому за очень долгое время. Даже сейчас, это воспоминание будоражило Блэр.

Публичные мероприятия проходили для нее на автомате. С юных лет она была на виду. Она улыбалась, когда от нее требовалось, она говорила то, что от нее ждали, и всегда была любезной и презентабельной. К тому же Блэр была на редкость фотогеничной. При любом освещении ее лицо на фотографии смотрелось четким и красивым, словно было высечено на греческой монете. Она была дочерью президента и заметной женщиной, поэтому ее часто просили проводить различные мероприятия. И она соглашалась на это, потому что была вынуждена и потому что заботилась об имидже своего отца. Но каждое подобное появление на публике не проходило бесследно. Блэр замечала, что во время публичных мероприятий мужчины откровенно пялились на нее, почти не скрывая своего вожделения. При других обстоятельствах она не потерпела бы этого. Случись это на улице, где вероятность узнать ее была меньше, она бы четко дала понять, что это внимание ей до лампочки. Но здесь ей приходилось играть по правилам, хотя это и было против ее воли.

Такое положение вещей унижало Блэр в ее собственных глазах и разжигало ее злость. Лишь по ночам, когда она снимала маску, которую носила на публике, и пыталась взять от жизни то малое, что было ей позволено, только тогда она чувствовала себя настоящей.

По какой-то непонятной причине Блэр ясно ощущала Кэм у себя за спиной. Присутствие Робертс на этом мероприятии напоминало ей, кем она была. Но мысль о том, что Кэмерон знает правду о ней, сделало парад для Блэр более терпимым.

Блэр не смогла расслабиться вплоть до того момента, когда все закончилось и они сели в лимузин. По пути домой Кэмерон молча сидела напротив нее. Но это было не тяжелое неловкое молчание, которое висело между ними по дороге из аэропорта. Теперь молчание было приятным и успокаивающим. Блэр была вынуждена признать, что чувствовала себя в безопасности. Несмотря на долгие годы, на протяжении которых она появлялась на публике, она не переставала ощущать себя уязвимой. А в Кэмерон Робертс было нечто, что позволяло Блэр на какое-то время забыть, что на нее устремлены миллионы глаз. Не то чтобы десятки предшественников Робертс безответственно относились к своей работе. Просто Блэр знала, что для них это была работа и ничего больше, и личность Блэр их не слишком волновала. Когда же за дело взялась Кэмерон Робертс, стало понятно, что она действительно заботится о ней, что одновременно притягивало и раздражало.

– Поднимемся наверх, агент Робертс, – предложила Блэр, когда лимузин остановился перед домом. – Мы можем обсудить расписание до конца недели.

Кэмерон скрыла свое удивление на это приглашение.

– Хорошо, – сказала она, открывая дверь и выходя из машины. Она быстро осмотрела улицу, после чего протянула руку Блэр. Это был обычный жест вежливости, Кэм подала девушке руку автоматически. Блэр поколебалась лишь мгновение, прежде чем взяться за руку коммандера. Рука оказалась прохладной и твердой. Блэр не обратила внимания на легкое покалывание в своих пальцах.

Агенты проводили их к частному лифту, который поднимался к пентхаусу, после чего направились ко второму лифту, чтобы подняться в командный центр. Поднявшись наверх, Кэм вышла первой из лифта и автоматически оглядела пространство перед дверью квартиры Блэр. В следующий же момент она выхватила из кобуры пистолет. Резко обернувшись к Блэр, уже выходившей из лифта вслед за ней, Кэм схватила ее за талию и насильно втолкнула обратно в лифт.

– Держитесь позади меня, – приказала Кэм, хлопнув по кнопке, чтобы лифт пошел вниз. – Мак! – поспешно проговорила Кэм в микрофон. – Оцепить здание. Направь одну команду, встретить нас у лифта. Цаплю необходимо эвакуировать.

– Что происходит? – с тревогой спросила Блэр.

Кэм подняла руку, призывая Блэр помолчать, и продолжила разговаривать со своим главным помощником.

– Рядом с дверью квартиры Цапли какой-то пакет. Вызови саперов!

Дверь лифта раскрылась, и их окружили четверо агентов. Кэм шла прямо впереди Блэр, прикрывая ее собою. Агенты быстро провели напуганную Блэр через вестибюль к ожидавшей их на улице машине. Спустя несколько секунд машина уже неслась прочь от дома Блэр.

– Эвакуируйте гражданских лиц из здания, – приказала Кэм, прислушиваясь через передатчик к происходящему на командном пункте. – Задержите их для допроса. Я хочу получить список всех, кто побывал в здании за последние две недели. Я позвоню, когда мы приедем в безопасное место.

Безопасное место оказалось огромным номером на верхнем этаже одного из самых престижных нью-йоркских отелей. Как только они вошли в номер, Кэм сразу связалась с Маком. Тем временем, Блэр молча мерила шагами гостиную. Стоило Кэм закончить разговор с Маком, как Блэр тут же обрушилась на нее.

– Может, наконец расскажете мне, что, черт возьми, происходит?!

– Кто-то оставил вам подарок. До тех пор пока мы не узнаем, что там и кто оставил этот пакет, находиться дома вам небезопасно.

– И вы думаете, что я останусь здесь? – скептически спросила Блэр.

– У меня нет времени спорить с вами. Сейчас имеет значение лишь ваша безопасность, а не ваш комфорт. Когда мне сообщат, что там и каким образом кому-то удалось проникнуть в пентхаус, минуя камеры видеонаблюдения, я смогу сказать вам, когда вы сможете вернуться домой. Нам нужно переоборудовать всю систему охраны и к тому же тщательно проверить вашу квартиру.

– Как насчет моих работ? – спросила Блэр. Она не могла до конца избавиться от дрожи в голосе. – Все мои картины находятся в моем лофте. Он защищен от пожара, но не от толпы небрежных агентов, которые будут обшаривать мою квартиру!

Кэм вспомнила целые горы готовых холстов и незаконченных рисунков, которые занимали половину квартиры Блэр. Кэм понимала, что все это не восстановить в случае утраты, и эти работы, вполне возможно, были бесценны. В глазах Блэр она прочла не беспокойство по поводу возможных материальных потерь, а страх потерять свои творения. Лишиться своих картин для любого художника означало примерно то же самое, как для обычных людей – потерять часть тела.

Кэм кивнула.

– Я все понимаю. Я скажу Маку, чтобы он попросил всех быть осторожными в вашей квартире. Нам придется осмотреть все. Спрятать можно что угодно и где угодно. Если кому-то удалось проникнуть сквозь охрану и оставить что-то у вашей двери, мы вынуждены предположить, что он мог проникнуть и в вашу квартиру. Мне жаль, это все, что я могу сделать.

Блэр посмотрела в глаза Кэм и в глубине ее темно-серых глаз увидела искренность и понимание.

– Спасибо, – прошептала Блэр.

– Как только ситуация снова будет под контролем, я попрошу привезти вашу одежду. Хотите что-нибудь еще?

Блэр саркастически рассмеялась.

– Можно мне другое лицо? Можете сделать так, чтобы кто-нибудь подарил мне день анонимности?

– А как насчет пиццы и пива?

Блэр непроизвольно улыбнулась.

– Если это все, на что вы способны, агент Робертс, то вы совершенно не умеете устраивать свидания. Но, учитывая, насколько ограничены ваши возможности, сойдет и это.

Глава десятая



Лишь спустя шесть часов Кэм убедилась, что непосредственной угрозы в здании, где жила Блэр, не было. В обычном коричневом пакете, оставленном перед дверью Блэр, не было никакой бомбы. Собаки-ищейки не проявили беспокойства и ничего не нашли в квартире. Шестеро агентов тщательно обыскали лофт и не обнаружили следов проникновения.

Мак ехал к ним, он вез вещи и все необходимое на несколько дней. Кэм прикинула, сколько времени уйдет на то, чтобы сменить все замки в здании, перепроверить весь обслуживающий персонал, жильцов других квартир, а также проверить всех посетителей, побывавших в здании за последнюю неделю. Она еще не сообщила Блэр, сколько времени ей придется пробыть вне дома, и не горела желанием делать это. Пока они не узнали, как вообще могло произойти проникновение, Кэм не могла отпустить Блэр. Они должны были остаться здесь, по меньшей мере, еще на несколько дней. В номере было две спальни, большая гостиная, бар и широкоэкранный телевизор. Тесновато, конечно, но потерпеть можно.

Кэм услышала стук в дверь. Она быстро пересекла комнату и расстегнула плечевую кобуру, скрывающуюся под пиджаком. Услышав голос Мака за дверью, Кэм расслабилась.

– Что нового? – с порога спросила у него Кэм.

Мак протянул ей посылку размером с обувную коробку.

– Вот, я принес. Саперы и криминалисты уже с этим поработали.

– Прекрасно. – Кэм махнула рукой, приглашая Мака сесть с ней за стол в гостиной. Блэр появилась в двери одной из спален как раз в тот момент, когда Робертс открыла посылку. Кэм подняла голову, и их взгляды встретились. В глазах девушки читался вопрос, который та не осмелилась произнести вслух.

– Присоединяйтесь к нам, пожалуйста, – мирно пригласила девушку Кэм.

Мак бросил удивленный взгляд в ее сторону. Кэм спокойно встретила этот взгляд, но ничего не сказала. Когда Блэр присела справа от Кэм, Робертс внимательно осматривала коробку снаружи. На ней стояло лишь имя Блэр, написанное печатными буквами черным маркером. Коробка была обернута обычной бумагой, скрепленной скотчем. Повсюду на коробке и внутри нее были остатки дактилоскопического порошка. Кэм аккуратно отлепила скотч и раскрыла бумагу. Под ней была картонная коробка. Кэм сняла с коробки крышку и вытащила оттуда единственный листок бумаги. Секунду она смотрела на него, а потом положила листок на стол, чтобы Блэр и Мак могли прочесть то, что было напечатано на бумаге.

Ты так прекрасна.

Зачем ты растрачиваешь себя на тех, кто не ценит тебя по достоинству?

Я знаю, насколько ты уникальна и драгоценна.

Я могу простить тебе твои прегрешения.

Я наблюдаю за тобой.

Я жду, когда ты подашь мне знак.


– Господи! – вырвалось у Блэр.

– Проследи, чтобы Тейлор вернул это в лабораторию, пусть там исследуют бумагу и почерк, – тихо сказала Кэм. – Нам необходимо фотографировать всех, кто появляется перед зданием. Я хочу видеть каждого, кто появляется рядом с домом по нескольку раз, мне нужны фотографии всех подозрительных личностей и всех, кто хоть чем-то не вписывается в окружающую обстановку.

– Это маньяк, да? – спросила Блэр, втайне надеясь на другой ответ.

– Боюсь, что так, – ответила Кэм.

Это был самый худший вариант, который можно представить. Такие люди непредсказуемы, их трудно вычислить, и часто бывает, что до этого они не привлекались к уголовной ответственности. Куда бы ни пошла Блэр, она будет под угрозой. Работа Кэм только что усложнилась в десятки раз, а, учитывая, что Блэр не хотела идти им навстречу, перспектива казалась беспросветной.

– Когда я смогу поехать домой?

– Не раньше, чем через неделю, – честно ответила Кэм.

– Вы наверно шутите! – с недоверием сказала Блэр.

Кэм сухо рассмеялась.

– Хотела бы.

– Мне связаться с аппаратом президента, коммандер? – спросил Мак.

– Я сама. – Вздохнула Кэм. – Но перед этим я хочу просмотреть видеозаписи. Ты принес их?

– Пожалуйста, не делайте этого, – настойчиво попросила Блэр.

– Мне придется сделать это, и вы должны это знать, – сказала Кэм.

– Нельзя немного подождать? Если вы сообщите об этом в Белый дом, завтра об этом раструбят все газеты, и мне уже не будет покоя.

Кэм посмотрела в глаза Блэр. Во взгляде девушке была почти мольба.

– Дашь нам минуту? – спросила Кэм у Мака.

Тот хотел было запротестовать, но потом все же вышел в коридор.

– Все это очень серьезно. Я не могу держать подобное происшествие втайне от своего руководства, – сказала Кэм.

Блэр недоверчиво рассмеялась.

– Только не говорите мне, что боитесь наказания.

– Дело не в этом. Если ситуация ухудшится, мне может потребоваться помощь. Я не хочу подвергать риску вашу безопасность, оберегая вашу независимость.