Жаклин Санд - Честь виконта

– Ну простите, если эта тема вам неприятна, однако вы же были готовы ко всему, чтобы уничтожить Поджигателя.

– Да, так и есть.

– Я не обещал, что не всплывут факты, которые покажутся вам странными. Однако, если мне будет позволено сказать, графиня, я постараюсь сделать все, чтобы это не затронуло честь вашей семьи.

– Почему? – спросила Ивейн внезапно охрипшим голосом. – Почему вы так поступите?

Сезар убрал руку, что вызывало некоторое разочарование, но улыбнулся – это давало надежду. Его темные глаза блестели.

– Быть с вами откровенным? Вы мне нравитесь, Ивейн. Вот, я уже называю вас по имени без разрешения… Но оно вам так идет, сударыня. Признаться, сначала вы меня совсем не впечатлили, и да, вы правы, я забыл ваше имя после того, как нас представили.

Ивейн вспыхнула. Значит, он слышал тот разговор в вестибюле! Вот и отлично. Недосказанного между ними не осталось.

– А теперь я вижу, что вы умная, храбрая и очень красивая женщина. Вы ведь не бросите в меня за это кофейной чашкой? Я встал на вашу сторону не только из-за своей обостренной тяги к справедливости и расследованиям, но и из-за вас лично. Когда утром во вторник вы приехали просить меня найти Поджигателя, то… покорили, пожалуй.

– Покорила? – прошептала Ивейн. – Я покорила вас?

Виконт осторожно взял ее руку, коснулся губами пальцев (ах, как сейчас графиня жалела, что между ее кожей и губами Сезара – перчаточный шелк!) и задержал в своих ладонях.

– Простите мне маленькую вольность. Вы чудесно выглядите, Ивейн, вы совсем другая, и я понимаю, что вы такой всегда и были – просто защищались от меня. А может, от себя самой. – И, глядя в ее потрясенное лицо, добавил: – Для вас это откровение? То, что вы нравитесь мужчинам?

– Нет, – сказала графиня, быстро с собою справившись, – это как раз дело привычное.

Сезар вновь улыбнулся и выпустил ее руку, а то совсем уж нарушал правила приличия.

– В таком случае, не удивляйтесь. И давайте вернемся к нашим идеям. – Он так и сказал – нашим. – Я постараюсь оградить вас, если всплывет нечто… неожиданное. Пока же мы имеем лишь факты, которые наводят на определенные умозаключения. Мой помощник поговорил сегодня утром с парой слуг, что работали в доме баронессы. Конечно же, занялось то ли у нее в спальне, то ли рядом, и госпожу де Менар просто невозможно было спасти. Говорят, там все завалило, и пожарные добрались туда лишь к утру.

– А наш друг журналист еще не выяснил, что написал Поджигатель на этот раз?

– Увы, нет. И нам с вами остается ждать. – Он обернулся и махнул рукой, подзывая официанта. – И раз уж так складывается – не хотите ли проехаться до Булонского леса и исправить впечатление, что там сложилось в понедельник?..

К удивлению Сезара, которому показалось было, что он графине изрядно надоел, она согласилась, и в ее коляске (серый конь остался на улице Берже) парочка отправилась в Булонский лес. Сначала Ивейн держалась несколько скованно, однако потом вновь разговорилась и улыбалась, глаза ее сияли, и она была вовсе не похожа на ту жесткую, непримиримую женщину, с которой виконт познакомился у Люсиль де Жерве.

Право слово, в такую женщину можно даже… влюбиться.

Он не хотел думать об этом. Сердце до сих пор тупо ныло при мысли о предыдущей любовной связи, и Сезар ни в коей мере не желал причинить зло очередной девушке. Но графиня ему нравилась теперь – этого не отнять. И с ней было легко и хорошо говорить. Она была начитанна и очень многое знала, а о вещах судила непредвзято, и даже речи о правах женщин теперь не смущали виконта – наоборот, он стал слушать их внимательнее, признав, что в них есть рациональное зерно. Особенно когда говорилось об образовании.

Через некоторое время он мягко вернулся к разговору о Поджигателе.

– И все же последнее письмо не дает мне покоя. «Не уйдет от тьмы; отрасли его иссушит пламя и дуновением уст своих увлечет его». Здесь говорится о человеке в единственном числе. Если предположения верны и Поджигатель предупреждает своих жертв, то где же тут предупреждение?

– Я не знаю, – покачала головой Ивейн.

– Или же тут спрятано нечто иное? Это самое мягкое послание из всех. В остальных угроза звучит неприкрыто, но тут…

– Мы можем гадать очень долго.

– А вдруг да угадаем?

– У вас мало данных, Сезар.

– Но догадался же я про терн, Ивейн!

– Это потому, что я вам подсказала.

Она дразнила его, она смешила его, и более всего теперь виконт де Моро не желал, чтобы он оказался действительно прав – и Жюльен де Буавер был бы замешан в чем-то непристойном. Как бы так оградить от этого знания Трюшона? Сезар не сомневался, что, когда закончится срок договоренности, журналист не постесняется обнародовать в газете все факты. Трюшон взял деньги на информатора, но взятку ему предлагать бесполезно. Да и договор строился на том, что виконт не будет против публикации.

Они долго гуляли по лесу, затем, проголодавшись, поехали в «Прокопа» и уже оттуда, после сытного и умиротворяющего обеда, отправились на улицу Берже.

– Как поздно, – заметила Ивейн, когда коляска остановилась у ее особняка. – Уже почти темно. Хотите, дам вам моего кучера вместе с этим экипажем? Он домчит вас домой в мгновение ока, а лошадь вы привяжете сзади.

– Благодарю, но я прекрасно доберусь верхом, – отказался Сезар, которому не терпелось поразмяться. – Да и моему серому это полезно.

– Что ж, в таком случае, благодарю вас за приятный день, виконт. Я чувствую себя ужасно аморальной, – созналась она, – ведь моя кузина и ее семья в трауре, а я езжу на прогулки с мужчинами. Но я никогда не поддерживала траур, терпеть его не могу. И я не слишком хорошо знала Жюльена, так что…

– Не оправдывайте себя – вы оправданы. Вы ведь заняты делом, вместе со мной расследуете преступления Поджигателя. И Трюшон вас не забудет. Может, это поможет вам.

Ивейн удивленно на него взглянула.

– О да.

– И еще… я весь день хотел сказать вам, – негромко произнес Сезар, и графиня, уже собиравшаяся покинуть коляску, остановилась. – Вы очень уверены в своей жизненной стезе, оставайтесь такой и далее. Однако подумайте об одной вещи: то, что вы боретесь за права женщин, не значит, что вы должны отказать себе в любви.

Он хотел сказать еще многое. То, что Ивейн, скорее всего, отвергает любовь и боится ее, чтобы вновь не испытывать чувство потери. Она загораживается от чувств, которые когда-то причинили ей боль, – наверное, это была смерть матери, которую девочка очень любила. Сезар не знал точно, но предполагал так. Он не хотел лезть к Ивейн в душу. Он и так довольно много себе позволил; а потому ограничился тем, что прозвучало.

Больше они не сказали друг другу ни слова. Виконт проводил Ивейн до крыльца, и она исчезла в доме, словно видение; а сам он принял из рук слуги поводья серого и сел верхом.

– Доброго вечера, ваша светлость, – сказал конюх. Сезар кивнул и повернул коня в нужном направлении.

Он ехал шагом, перебирая в уме события прошедшего дня. Что ж, можно сказать, некий сдвиг произошел; и как бы графиня ни отрицала самоубийство кузена, виконт был уверен, что это именно самоубийство или, во всяком случае, непротивление опасности. Два здоровенных мужика оказались запертыми в собственных кабинетах, изнутри, и умерли, даже не попытавшись выбраться. Ах, если бы знать, что сказал эксперт из Сюртэ, осматривавший трупы! Хоть отправляйся на поклон к Иву Кавье. Инспектор не очень-то любит пронырливого виконта и будет куда как опечален, что Сезар вновь влез в громкое дело. Пожалуй, не стоит пока уведомлять об этом Кэ д’Орфевр.

Виконт никуда не торопился и так погрузился в размышления, что не особо обращал внимание на творящееся вокруг. И очень зря: район тут был нехороший. Здесь водилось много клошаров, воров и прочих сомнительных личностей, ютившихся в старых зданиях, у рынка, у открытых допоздна кабаков. Вряд ли бы эти люди рискнули напасть на всадника, ведь ни один мужчина не поедет вечером по Парижу, не будучи вооружен, а хороший конь – гарантия того, что удастся быстро и без потерь уйти. Потому виконт особо не переживал и слежки не чуял.

А совершенно зря, так как она была. Темная фигура скользила за ним практически по пятам, ибо угнаться за идущей шагом лошадью – невелика наука. Виконт не слышал шагов до тех пор, пока преследователь не приблизился настолько, чтобы взвести курок. Вот щелчок-то Сезар и услыхал.

Он немедля рванул поводья, заставляя серого развернуться, но поздно: преследователь нажал на курок, и выстрел прозвучал. Что-то мягко толкнуло виконта в левое плечо, однако не остановило. Не чувствуя боли, Сезар направил коня прямо на убийцу – а в том, что перед ним убийца, виконт не сомневался. Ночной ли грабитель или же человек, имеющий касательство к делу Поджигателя, он не знал, однако следовало с ним разобраться. Но земля покачнулась, тень растворилась в темноте, и вовремя – из ближайшего трактира вывалилась пьяная компания, оглашая окрестности хохотом. Легкие шаги убийцы замерли вдалеке.

Виконт изо всех сил вцепился в гриву коня; сразу сильно закружилась голова. Сезар понимал, что просить помощи у пьяных или, того хуже, в трактире смысла нет – в столь сомнительном районе его скорее ограбят и бросят умирать в канаве, чем предложат помощь. А виконт в канаву не желал. Дом слишком далеко, чтобы успешно туда добраться, значит, придется возвращаться к графине. Если он доедет.

Пьяные уже посматривали на всадника подозрительно; сделав над собой усилие, виконт повернул серого.

Оставалась одна рука, чтобы управлять конем, и Сезар не мог даже зажать ладонью рану. Теплые струйки крови бежали по руке, манжет стал теплым, а потом холодным – кровь быстро остывала. Улица, еще улица, поворот… Мир качался в туманной дымке, мысли плыли медлительными карасями в этой молочной воде, и виконту начало казаться, будто он путешествует во сне. Он понимал, что теряет сознание, и изо всех сил щипал себя, чтобы не отключиться раньше времени.

Вот и дом графини де Бриан, окна сияют яростным желтым светом. Серый остановился у крыльца, Сезар сполз на землю, сделал несколько шагов к двери и упал, не успев постучать.

Ивейн поставила точку и полюбовалась на творение рук своих. Ну, вот и письмо к Луизе Отто-Петерс – написанное изящным почерком, выдержанное, не слишком длинное, и сказано в нем ровно то, что графиня хотела сказать. Она посыпала листки песком, чтобы чернила скорее высохли, стряхнула его и аккуратно отложила послание. Позже она его запечатает, а завтра отошлет. И будет молиться за удачу. Хотя молитвы иногда не помогают, а вот направленная в нужное русло воля – да.

Сезар ее отвлек сегодня от написания, однако время, проведенное с ним, сказалось наилучшим образом. Его слова еще звучали у Ивейн в ушах. «Не значит, что вы должны отказать себе в любви…» О ком он говорил? Неужели о себе?

Нет, Ивейн не хотелось сейчас думать об этом, ибо это поставило бы ее перед мучительным выбором, перед невозможностью пойти Сезару навстречу – и крушением ее собственных ценностей. Она должна хоть чего-то добиться, должна следовать своей дорогой, иначе перестанет себя уважать. Пускай виконт полагает, что Ивейн не должна отказывать себе в любви, – но она просто не может впустить любовь на порог. Для нее еще не настало время. Когда-нибудь, может быть, когда она найдет себя окончательно и сможет доказать всем, что ее идеалы не так уж смешны, как многим кажется.

За дверью послышались торопливые шаги, и слуга ворвался практически без стука.

– Что такое, Луи? – недовольно спросила графиня.

– Там… там внизу виконт де Моро, – выпалил слуга, и по его лицу сразу стало понятно: с виконтом что-то не так.

Ивейн сорвалась в места, обежала стол, смахнув юбками ворох бумаг, разлетевшихся по полу, и поспешила за Луи, холодея от ужаса.

И было отчего похолодеть. Слуги внесли Сезара в дом и положили на пол, чтобы не испачкать кровью мебель; а крови оказалось много – она уже растеклась лужицей, и эта лужица продолжала набухать. Сезар был без сознания, неподвижный и бледный, тонкие усы казались словно ненастоящими на восковом лице. Но он дышал – Ивейн поняла это, прикоснувшись к его груди. И тут же начала командовать:

– Пошлите за лекарем, срочно! За ближайшим, мэтром Штраубом, что живет на улице Сен-Дени. Перенесите виконта в спальню для гостей, здесь, на первом этаже. И мне понадобится Жизель, а также таз, бинты и корпия. Ну, бегом!

Слуги у Ивейн были вышколенные, привычные быстро исполнять приказы – дураки в доме ей не нужны, так что отбирала прислугу она тщательно, а потому могла на нее положиться. Не прошло и нескольких минут, как Сезар лежал на широкой кровати в гостевой комнате, прибежала Жизель, одна из старших горничных, смыслившая немного в медицине, а Луи доложил, как все произошло: он услышал шум на крыльце, выглянул и обнаружил виконта.