На этом и порешили. Я попрощалась и двинула на выход.

— Погодь, — окликнул одноклассник. Обошел меня, скрылся под навесом двора, вернулся, выкатывая скутер. Подкатил технику ко мне и предложил: — Вот, катайся пока. Чего ноги зазря сбивать. Он у меня всё равно без дела стоит.

— Да ты что обалдел? — отпрянула я. — Я на нём не умею.

— А чего тут уметь, проще пареной репы. Садись, покажу.

Дюша научил пользоваться скутером и снабдил шлемом. Возвращалась домой с ветерком. Поначалу меня болтало из стороны в сторону, немного проехавшись, научилась держаться ровнее. К дому подъезжала вполне уверено, только моя уверенность не помешала мне лихо взвизгнуть, когда тормозила. В целом мне понравилось. Забавный транспорт.

Семейного совета не получилось. Мама, успевшая принять душ и выглядевшая по этому случаю значительно лучше, бросилась в наступление. Лучшее средство защиты — нападение, вспомнила она и вывалила на меня все накопленные для Жанны претензии. Тонкие широкие рукава её халата мельтешили вслед за руками, а маму «несло и несло». Я как завороженная следила за движением цветастого шелка, изредка фыркая и пытаясь вставить хоть слово. Большинство претензий слышала уже не раз, к половине отнеслась с прохладцей и без интереса. Пока она не перешла к событиям последних дней.

— Ты хоть на секунду подозреваешь какой мы испытали стресс?! — крикнула она, тряся перед моим лицом указательным пальцем. — Ты представляешь, что мы пережили на допросе? Все эти намёки, подозрения. А Михаилу вообще не сегодня-завтра обвинение предъявят! Убил человека! Ты на него глянь, — предложила она, — посмотри, посмотри. Да он мышей из капкана достать не может!

— То есть, общение с полицией оправдывает ваше пьянство, ты, это хочешь сказать? — сделала я вывод и уточнила: — По-вашему, это выход из ситуации?

— Я не знаю где выход! Так же, как и не знаю где вход! Я в эту ситуацию себя не вовлекала, а впуталась благодаря дочери. Не слишком благодарной дочери, прошу заметить!

— Смею заметить, мама, если бы, кто-то не предавался порокам, в день визита покойного, то вполне смог бы внятно излагаться с полицией. Прекрасно помнить происходящее и отвечать на вопросы связно. И тогда, глядишь, у полиции этих вопросов к вам не осталось.

— Зачем он её искал? Вот ты скажи мне, скажи! — стребовала мать. — Молчишь, не знаешь? И я не знаю, а полиция очень интересуется. И что я должна думать!

Мама бухнула по столу кулаком, Мишаня моргнул и подпрыгнул на табурете одновременно. На этом «концерт» не закончился. Маман схватилась за сердце и унеслась в гостиную, обдав нас ветерком. Андреич осмелел, поднять глаза на меня правда не решился, но шепнул:

— Ты это, Женька, помягче что ли… мама шибко нервничает.

— Да ну, вас, Михаил Андреич, — махнула я рукой, направляясь за родительницей. — Вы б опорой служили, а вы с ней водку глушите, или что вы там пьёте!

Я вошла, широкими шагами перерезала комнату и захлопнула крышку пианино. Нет, мам, «сбегать» от главного вопроса я тебе не дам.

— В больницу поедешь? — ультимативно осведомилась я. «Важно добиться согласия и осознания проблемы от пациента», — вертелись на слуху наставления девушки, записывающей нас на приём. Мама прикрыла глаза и вытянула в струнку губы:

— Я не больна.

— Это окончательный ответ?

— Да.

— Хорошо, — погрозила я, как ранее мама, пальцем. Сбегала в свою комнату, побросала в сумку свои вещи, встала в дверях гостиной и вскинула руку: — Можете музицировать!

Пока шнуровала кеды, благоразумная половина меня уговаривала не принимать скоропалительных решений. Взвинченные, лихорадочно соображающие извилины сложив все за и против, выдали свеженькую идею. Я выдвинула ящик прихожей и тихонько выудила ключи от бабушкиного дома — пусть думает, что я уехала, вернусь в воскресенье, авось посговорчивее будет. Уже не таясь выскочила из квартиры, дверь закрыла, как можно эффектнее — ультиматум. Сумку водрузила на спину, наподобие рюкзака, запрыгнула на скутер и взаправду укатила.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Подъехав к дому, я частично растеряла запал. Припарковала транспортное средство и уселась прямо на крыльцо — что я буду тут делать? Вспомнила, что сегодня пятница и позвонила Леське.

— Когда ты там собиралась приехать?

— Завтра! — отрапортовала она.

— Не годится. Заканчивай работать, сади свою великолепную задницу в машину и чеши ко мне, — настаивала я. — Сегодня пятница, не грех и пораньше свалить.

— Но Валерик…

— А Валерику ни слова! — посоветовала ей. Продиктовала адрес, добавила «жду» и отключилась.

Дверь с крыльца, за моей спиной, вела сразу в сени. Только она была всегда закрыта и заколочена изнутри. Почему так — не знаю. Раньше меня этот вопрос не интересовал, а сейчас и спросить не у кого. Бабушка всегда пользовалась входом со двора. Я поднялась с крыльца и поплелась к массивной, деревянной двери, больше похожей на ворота, открыла висячий замок и распахнула её. Поддалась легко, даже не скрипнула. Я врубила свет, поднялась по ступеням в сени, преодолела ещё одну дверь, воспользовавшись плоским ключом на связке и попала в сам дом.

Первым делом распахнула окна, следовало приспособить дом к проживанию, пусть и двухдневному. Налила в ведро воды, обзавелась тряпкой и бросилась шнырять по комнатам, в доме их две. Первое, что бросилось в глаза — подушка на бабушкиной кровати, которая должна лежать в шкафу, подальше от пыли. Я стала внимательнее приглядываться к мелочам и заметила следующее: на отдельных поверхностях пыли как будто не было вовсе. Мудро рассудив, что совершенно не в курсе, когда здесь последний раз бывала мама, я успокоилась и продолжила уборку. Избавилась от аллергенов, заправила обе полуторки лежалым, но чистым бельем и тогда заметила провод.

Бабушкино бра выдернуто из розетки, вместо него воткнута зарядка смартфона. Зарядка не могла принадлежать ни мне, ни маме, ни тем более Мишане, так как, она годилась сугубо для «Айфона».

С волнением выдернула её, покрутила и спрятала в дальний угол шкафа. Кажется, я догадываюсь кому она могла принадлежать и куда исчезли ключи из-под крыльца… Мне потребовалось срочно присесть. Я опустилась на кровать и задумалась, а потом подскочила, закрыла все окна со стороны дороги и задернула занавески.

Черт! Уверена, Жанна была здесь. Господи, хоть бы не в день убийства Сумарокова!

Глава 15


В виду открывшихся обстоятельств, визит подруги мне уже не казался таким уместным. Однако, ещё глупее звонить и отказывать ей в аудиенции — сама вызвала.

Я поносилась сайгаком по дому выискивая знаки. Мне годился любой намек, любая подсказка, лишь бы удостовериться — сестра была здесь. Но по всему выходило, довольствоваться лишь телефонной зарядкой. Никаких дополнительных находок. Кроме того, я успела сгонять в магазин за продуктами, подключить холодильник и определить туда покупки.

Леська прикатила, когда я наливала себе чай из пузатого, керамического чайника. В городе мы всегда довольствовались чаем в пакетах, пили его изредка и заваривать, как правило, ленились. Сейчас мне непременно захотелось использовать бабушкин чайник — ностальгия замучила. К тому же, в заросшем огороде я нашла мяту и надергала смородинового листа. Запах тянулся по дому… закачаешься. Я не успела сделать и глотка, как услышала под окнами автомобильный сигнал — Леська. Только ей могло прийти в голову информировать таким способом о своем прибытии. Непременно нужно с помпой, чтобы бежали встречать и желательно бросали к ногам цветы.

Бежать встречать я не против, с цветочками только незадача. Могу, разве что, крапивы напластать. Понятное дело, с сорняками дорогого гостя встречать не станешь, потому я выбежала так, буднично.

Полтора метра великолепия, звавшееся Леськой, красиво явило наружу стройные щиколотки в умопомрачительных босоножках, а затем уже тщедушное тело и густую копну белокурых волос. Классная тачка и эффектный выход из салона — половина успеха, считает подруга. Этому она училась в кино. И пофиг, что эта тачка в кредите, а длина ног не совсем соответствует этому самому «выходу», каблуками спасается. Бесконечными, убийственными каблуками, на которые редкая девушка отважится. Девушки сейчас в большинстве своём предпочитают удобную обувь, но Леська считает, что кеды и все их разновидности — отстой, кроссовки можно использовать лишь для занятий спортом, а балетки и вовсе способны загубить личную жизнь. В данный момент на ногах подружки красовались босоножки на танкетке небывалой высоты.

— Привет, красота! — улыбнулась ей и протянула руку: — Держись, не дай бог, шмякнешься тут у меня со своих ходулей.

— Пфф… — фыркнула Леська. — Вот ещё, они жуть какие удобные. А бесподобны, скажи, а?

— Разумеется. Только зачем они тебе в селе, кого ты ими здесь удивлять собралась?

— Ну, здравствуйте! — воскликнула она, вышагивая за мной. — А как же местная достопримечательность?

— Местная достопримечательность тут одна — новый клуб. Не уж-то на танцы собралась?

— Да ну, тебя. Прекрасно ведь поняла, что я имею ввиду того мужика на «Ровере».

Я распахнула перед ней дверь в дом, сама подперла её плечом, дожидаясь, когда гостья прошествует внутрь, и сложила на груди руки:

— Может и поняла. Только знаешь, я его теперь тоже «имею ввиду».

— Да ты что! Ну, умница же! Можешь, когда захочешь, — ткнула она мне в кончик носа пальцем. Прошла, бегло осмотрелась, плюхнулась на стул и повела носом: — Мята? Буду. Наливай и рассказывай уже. Хочу знать всё, в мельчайших деталях!

Я налила Леське чай и с тоской уставилась на её шикарные босоножки. Судя по всему, новые, ранее я их не видела. Подружка энергично покачивала ногой и дула на чашку, разуться даже не подумала, а я, тем не менее, драила полы. Не худо бы найти тапочки. Предлагать подружке шлепать по крашеным доскам голыми ногами негоже.

Делиться глубиной происходящего я, конечно, не собиралась, решив сделать акцент на главном. На главном для Леськи.

— Он меня поцеловал. Два раза, — выпалила я и добавила: — Хотя первый раз можно не считать, он не всамделишный.

— Стоп-стоп-стоп! — замахала руками Леська. — Поцелуй был? — Я осторожным кивком подтвердила, подружка пробормотала «ага». — Значит, засчитано. Так, и что мы имеем… Ты разбила парню тачку. Он, вместо того, чтобы требовать бабки, отпускает тебя на все четыре стороны. Вы встречаетесь ещё, сейчас даже не важно где именно, парень целует тебя пару раз, а ты вместо того, чтобы охмурять его, вызываешь меня к себе? Женя, ты идиотка?

— Спасибо, Лесь. Я тоже по тебе соскучилась.

— Э! Давай не увиливай! Лучше скажи какого хрена ты не возле него вертишься?

— Тебе не кажется, что должно быть наоборот? Навязывать себя — дурной тон.

— «Навязывать» и «быть на глазах» — разные вещи. Между ними стена, наподобие Китайской, — заявила она. — Ты в каком веке живешь, дурында? Счастье своё ковать нужно. Изящным, дамским молоточком. Мужик нынче осторожный пошел, верткий, им всё отношения без обязательств подавай.

— А ты, небось, научишь, как сковать его обязательствами? — хмыкнула я. — А как же Валерик? Разве не ты мне талдычила «отличный кандидат», «брать пока тепленький».

— Валерик пока обождёт. А мы осмотримся, пошарим вокруг. Где он обитает, Барин этот?

— Не Барин, а Помещик.

— Да мне хоть герцог, я срочно должна на него глянуть!

— На ферме, скорее всего. Хотя, рабочий день к концу… должно быть, дома, — пожала я плечами и заторопилась предупредить: — Где он живет я, если что, не в курсе.

— Узнать не проблема, — изящно махнула она рукой и поднялась: — Едем для начала на ферму.

Вот это её «для начала» мне особенно не понравилось. Леська способна развернуть нешуточные «военные действия». Иногда у меня получалось препятствовать, иногда не очень. Говорить о том, что у меня есть телефон Помещика и вовсе не стоило. Иначе заставит набрать и плести какие-нибудь глупости — кокетничать, а я этого жуть как не люблю. Или хуже того, сама наберет. Я глянула на часы, прикидывая, закончила ли мама — не хотелось бы столкнуться с ней, для неё я уехала — и поплелась за подругой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мои уговоры сменить «обертку» никоим образом на Леську не действовали. Вместо того, чтобы переодеться в более удобные вещи, она направила на меня критический взгляд.

— Ну, уж нет! — опередила я её. — Только реалити-шоу нам не хватало. «Блондинки на ферме. Смотреть до конца.»

— Ты не блондинка, — хмыкнула она. Тоже мне, "Америку открыла" закатила я глаза, и заверила: