Моника Мерфи - Четыре года спустя

– Ты и сейчас покуриваешь?

– Иногда. – Он пожимает плечами, избегая смотреть мне в глаза.

Я испытываю разочарование, но стараюсь не осуждать.

– Разве в футбольной команде вас не проверяют?

Он бросает на меня быстрый взгляд.

– Есть способы обойти тест, Челс. Поверь.

Невероятно. В голове не укладывается, что он вообще признается в подобном.

– Удивлена, что ты идешь на такой риск. Так много трудишься над улучшением оценок, чтобы вернуться в команду, и тут же признаешься, что балуешься травкой.

– Ну, знаешь ли, я никогда не говорил, что идеален. – Он смотрит вдаль потемневшим от внутренних переживаний взглядом, крепко сжав челюсть. – У меня есть проблемы, а травка помогает забыться.

– Временно, – добавляю я. – Убежать от проблем невозможно, ты же знаешь.

Вы только послушайте: мне бы кто дал такой замечательный совет. Я же вечно убегаю от своих собственных проблем. Или даже, скорее, играю с ними в прятки: делаю вид, что их не существует.

Например, проблемы с отцом.

Оуэн ничего не отвечает, и я боюсь, что разозлила его. Как бы там ни было, я тоже не сильно-то довольна им в данный момент. Я еще раз осознала, насколько мы разные. Я – примерная девочка, не сворачивающая с прямой дорожки и не совершающая дурных поступков. Девочка, которая решила быть очень-очень хорошей, став свидетелем падения собственного отца.

Оуэн – скверный мальчишка. Классика жанра! Невинная, наивная девушка влюбилась в парня, который балуется травкой, играет в футбол и едва может набрать проходной балл на экзамене.

– Готово. – Повар протягивает нам наши миски, и мы идем к кассе, где Оуэн расплачивается за обоих. Я стою позади него. Когда он спрашивает, не хочу ли я содовой, я отказываюсь. То, чего мне сейчас действительно хочется, так это сбежать и спрятаться. Аппетит пропал, чего раньше никогда не случалось, когда я здесь.

Когда мы наконец усаживаемся за маленьким столиком в дальнем углу ресторана, Оуэн наклоняется и смотрит на меня серьезным, полным сожаления взглядом.

– Прости за то, что сказал. Я… стараюсь стать лучше. Это трудно, понимаешь?

Не совсем, но я не собираюсь его ни в чем обвинять.

– Прощаю, – говорю я, хватая вилку и погружая ее в горячую чашку с едой. – Я не осуждаю тебя. Просто… предостерегаю.

– Знаю. – Он вздыхает. – Ты говоришь так же, как моя сестра.

– Это хорошо или плохо?

– Хорошо. – Я ловлю теплый взгляд его прекрасных зеленых глаз и забываю обо всем на свете. Он – это все, на чем я могу сосредоточиться. – Она бы тебе понравилась.

– Расскажи о ней. – Мне бы хотелось, чтобы он все время говорил, а я слушала. Не хочу, чтобы он задавал личные вопросы. Последний человек, о котором мне бы хотелось поговорить, – это мой отец. Или мама, если на то пошло.

– Фэйбл на пять лет старше меня. Она замужем и недавно родила ребенка.

Фэйбл. Какое необычное имя. Я бы не прочь узнать историю ее имени. Судя по всему, такая история есть.

– Точно. Я видела фотографию, и ты говорил о ребенке. Девочка или мальчик?

– Девочка. Ее зовут Отэм.

– Очень мило.

Мы продолжаем говорить за едой. Мой аппетит вернулся в полной мере, как только я почувствовала восхитительный аромат, исходящий от моей миски. Оуэн рассказывает, что вырос здесь, о том, как много значит для него сестра, о ее муже, который оказал на него большое влияние, когда Оуэн еще был подростком.

Он ни слова не сказал о родителях. Кажется, он даже не знает своего отца. Но как насчет мамы? Какое место она занимает в его жизни? Она бросила детей? Может, все время пропадала на работе? Загадка… Странно, что он ничего не говорит о маме.

Но ведь я и сама никогда не говорю об отце, стало быть, не имею права расспрашивать. Первое свидание – не лучшее время для рассказа о преступнике, который, так уж случилось, воспитывал меня.

– А как насчет тебя? – спрашивает он, прервав мою задумчивость. – Братья, сестры?

Ох. А вот и личные вопросы.

– Нет, – говорю я, качая головой.

– Ты единственный ребенок?

– Да.

Он смотрит меня напряженным, изучающим взглядом, словно пытается прочесть мои мысли.

– Хочешь теперь послушать про мою семью? – Я пожимаю плечами. – Особо нечего рассказывать.

– М-м-м, понятно, – тихо произносит он и делает глоток содовой.

Вот и все. Больше никаких вопросов, никакого давления. Я чуть было не вздохнула от облегчения. С ним я могу чувствовать себя совершенно нормальной.

– Эй, ты так и не сказала, как тебе это, – говорит Оуэн, отодвигая пустую чашку. Для такого физически развитого парня, как он, порция вполне подходящая.

– Это? – Я уже наелась. Как обычно, глаза голоднее желудка, и я, как ни старалась, смогла одолеть только половину своей порции.

– Обед с умопомрачительным соусом, который ранее ты не имела удовольствия попробовать? – Он улыбается.

– Ой. – Блин! Неловко-то как. Мне совсем не хочется признавать, что это было божественно вкусно. – Вкусно.

– Ну-ну. Ты даже не доела. – Он кивает на миску.

– Просто наелась. Видимо, у меня не такой отменный аппетит, как у тебя. – И, в свою очередь, я указываю на его пустую миску.

– Хм. – Он хватает мою чашку и зачерпывает немного еды, в основном попадается лапша. Судя по его лицу, ему нравится. – Черт, просто здорово. Лучше, чем у меня.

– Да ладно. Я же просто скопировала у тебя. – Я закатываю глаза.

Он смеется и продолжает есть мой обед. Куда все это вмещается?

– Может, это от твоего прикосновения? Потому что это просто восхитительно.

Смотрю на него и восторгаюсь. Он смеется, говорит и ест, как будто ему нет дела до целого мира, но при этом я понимаю, что это всего лишь маска. Оуэн хочет заполучить весь мир целиком. Он как айсберг: большая часть скрыта от глаз.

Но если начистоту, я такая же.

Мой взгляд падает на его губы, и я вижу, что крошечный кусочек гриба прилип в самом уголке.

– У тебя что-то здесь. В уголке рта. – Я указываю ему на лицо, и игривое свечение заполняет его глаза, когда он рассматривает меня.

– Да? Может быть, слизнешь это что-то, – говорит он.

Теперь я действительно потрясена.

– Серьезно?

Он склоняет голову, совершенно не беспокоясь о том, чтобы убрать прилипший к губе кусочек еды. Уверена, он просто дразнит меня: упрашивает наклониться над столиком и облизать уголок рта.

– О чем ты думаешь? – спрашивает он.

– Что ты говоришь несерьезно… иначе быть не может.

– А если я скажу тебе, что серьезен?

– Не поверю.

Ну, она должна мне поверить, потому что я серьезен как никогда.

Весь вечер мы ходили вокруг да около. Ужин был хорош, хотя возникло некое напряжение, когда я упомянул о травке. Но оно быстро сошло на нет, и я разговорился. Рассказал ей немного о себе, чего обычно не делаю. Я не склонен откровенничать, особенно с девушками.

Сама она почти ничего не рассказала. На все мои попытки выведать хоть что-то о ней она отвечала встречными вопросами или же давала пустые, односложные ответы. А я-то себя считал скрытным! Из нее клещами не вытащишь информацию. Какими бы тонкими или провокационными ни были мои вопросы, она не сказала ни слова о семье, откуда родом, ничего. Я понял, что она откуда-то из области залива Сан-Франциско, и все.

Но хочу узнать больше.

Мы флиртовали, веселились. Мне нравится дразнить ее и подстрекать нарушать скучные правила. Она зациклена на правилах и порядке, все и всегда держит под контролем. Ей просто необходимо расслабиться, стать свободной, как я. Правда, сам я порой перегибаю палку, но это лучше, чем быть зажатым и совсем не наслаждаться жизнью.

Думаю, у Челси слишком плотный график: работа, учеба и снова работа. Она совершенно не знает, как расслабиться. Я хочу помочь ей. Хочу, чтобы она расслабилась.

Со мной.

Когда я наконец понял, что ни за какие коврижки Челси не лизнет мою физиономию при посторонних, то решил уйти из ресторана. Увезти ее и поцеловать в тишине и полумраке своей машины. Сегодня вечером Уэйд дома, а с ним еще несколько дружков.

Держу пари, Дез тоже там. Они, вероятно, напились как свиньи или даже хуже: накурились до зеленых чертей.

Надо оставить это в прошлом. Мне это не нужно.

Беру салфетку и вытираю губы, заканчивая наши препирательства. С меня довольно. Пора перевести свидание на следующий уровень.

– Готова идти?

Челси кивает и встает из-за стола. Ремешок сумочки скользит по обнаженной коже, потому что ее соблазнительный свитер снова сполз с плеча. Она сделала что-то с волосами, потому что, когда я зашел за ней, они уже выглядели иначе, нежели на нашем занятии. Великолепные волны так и манят запустить пальцы в шелковистые волосы, обхватить затылок и притянуть к себе так близко, чтобы почти коснуться губ, но не сразу. Мне хочется ощутить ее дыхание, насладиться предвкушением поцелуя, рождающим внутреннюю сладкую дрожь, прежде чем сделать последнее короткое движение.

Я не отличаюсь терпением. Если мне нравится девушка, обычно я иду напролом, но с Челси все идет медленно и размеренно. Не хочу спугнуть ее.

Больше всего на свете боюсь сейчас все испортить.

Она… мне нравится. Очень. Я правда хочу проводить с ней время, хоть это и нетипично для меня.

Нисколько.

Я иду с ней из ресторана, положив руку ей на поясницу. Даже сквозь толстую ткань свитера я чувствую тепло ее тела. Я слегка сдвигаю руку, желая коснуться спины.

Нельзя торопиться.

На улице холодно; стелется легкий туман, и, пока мы дошли до машины, ее волосы усеялись капельками росы. Я открываю для нее дверь. С ней мне хочется вести себя как джентльмен, но тут мой взгляд падает на ее соблазнительную задницу, и все мысли о джентльменстве рассеиваются как дым.

Держи себя в руках, Макгваер, ругаю я себя, обходя машину и открывая водительскую дверь.

– Куда теперь? – спрашивает она, пристегиваясь ремнем безопасности и нервно покусывая губу.

– Ко мне мы поехать не можем, разве что тебе хочется повидаться с Уэйдом и, скорее всего, с Дезом. – Я завожу машину. – Они оба дома, и уверен, их дружки тоже там.

Они никогда не могут побыть одни. Все всегда превращают в вечеринку.

– Ох. – Она еще сильнее прикусывает губу. Она уже замучила свои губы. Наверное, мне уже стоит поцеловать их. – И моя соседка дома со своим так называемым парнем, так что, судя по всему, ко мне ехать тоже не стоит.

– Так называемым парнем?

Она закатывает глаза.

– Случайный парень, отношения с которым она хочет превратить в постоянные.

– Хм. – Знакомая история. Я сам был таким парнем, который не хотел ничего серьезного. Никогда не заводил никаких отношений. Волей-неволей следовал маминому примеру. Но последние годы я наблюдаю, как живут Дрю и Фэйбл, и понимаю: любовь существует – хотя пока не уверен в ее долговечности.

Моя жизнь вечно полна проблем. Какая девушка захочет иметь со мной отношения? А если сюда добавить сложности в общении с мамой и курением травки, то вообще никаких шансов.

– Раз уж мы не можем пойти домой, то, может, прокатимся? – спрашиваю я.

Она поворачивается ко мне, ее аромат разливается в воздухе, заставляя меня вдыхать как можно осторожнее.

– Куда?

Черт, она так хорошо пахнет. Я мог бы дышать ею всю ночь.

– Я знаю одно местечко, откуда открывается прекрасный вид на город. Там нас никто не побеспокоит. – Я не раз бывал там, когда учился в старшей школе. И всегда с девушкой, конечно. Это уединенное местечко, где можно было пообжиматься, а то и залезть девчонке под майку или в трусики. И никаких полицейских, даже если уже перевалило за полночь.

Я не бывал там уже пару лет. После школы у меня появился дом, и необходимость прятаться по углам отпала. Зачем корчиться на заднем сиденье машины, когда можно получать удовольствие в комфорте, на собственной кровати?

Но я везу туда Челси не для этого.

С ней я жду особенного раза.

– Хорошо. – Она проводит языком по нижней губе, затем улыбается. – Давай сделаем это.

Можно по-разному понять ее «сделаем это», но я отгоняю грязные мысли. Просто улыбаюсь, протягиваю руку и слегка сжимаю ее колено.

– Давай сделаем это, – пробормотал я, заставив ее щеки вспыхнуть. Она отвернулась и стала смотреть в окно.

Я вижу загадочную, легкую улыбку, играющую на ее губах.

Я не сомневаюсь, что еще до наступления ночи я поцелую Челси.

Оуэн выезжает из города и движется по Скайвэй, шоссе, по которому я проезжала максимум пару раз с тех пор, как переехала сюда. Но он местный, вырос в этом районе и знает все окрестности, малоизвестные дороги и места с лучшими видами.