— Мы не были суровы, приговорив лишь одного человека. Мы проявили милосердие к двум другим.

— Это как посмотреть.

Бассет стал терять терпение.

— Вы считаете, что можете судить судей?

— Последнее, чего бы я хотел — это кого-то судить. Вот почему из меня вышел бы плохой судья. Но я говорю не об осуждении, а о снисходительности — в узком смысле — и мудрости — в более широком.

Бассет скривил губы.

— Человек, говорящий такое, как я полагаю, готов признать, что люди, судящие других, должны избавиться от гнева, дружеского расположения, ненависти и мягкосердечия. Именно таким я и стараюсь быть. Простите, если разочаровал вас.

— Я этого не говорил...

— Уверен, вы говорили от чистого сердца. Вы знаете, что я говорил именно так. Конечно, у нас разные точки зрения... Ах, дорогая, присоединяйся к нам. Капитан Полдарк как раз нас покидает.


Глава третья


По дороге домой Росс увидел Сэма Карна, возящегося в тесной часовенке у Уил-Мейден. Он спешился и вошел. Сэм был один, и Росс сказал ему, что Джона Хоскина вряд ли помилуют.

— Спасибо, брат, — ответил Сэм. — Так смело было с вашей стороны попробовать. Я даже и не знал, что вы собирались. Скажу завтра Питеру. Но думаю, он и так знает, что его брата повесят.

Росс взглянул на Сэма, не сильно удивившись его безропотному тону. В шахтерских районах жизнь и смерть стоили дешево, в особенности для Сэма, столько времени уделявшего помощи больным.

— Питер хочет пойти, — сказал Сэм, — и я пойду с ним.

— С ним? Куда? В Бодмин?

— Да. Сначала я хотел его отговорить, но это правильно, что там будет семья Джона.

— Но почему ты? Ты не член семьи.

— Питер — мой напарник, и я не хочу, чтобы он прошагал весь путь туда и обратно в одиночестве.

— А что насчет его родителей?

— Отец и мать Питера придут туда на день раньше, в надежде повидаться с сыном. И другие тоже придут отдельно.

Росс оглядел пустой молельный дом с грубыми стульями и Библией на столе у окна.

— Это будет в четверг. Не забудь, что в четверг у тебя поединок.

— Да, я не забыл.

— Как думаешь, ты победишь?

— Я точно не знаю. Я больше привык бороться с тем, что внутри души.

— И часто ты раньше боролся?

— Порядочно. Но с тех пор как обрел Господа, я не был на ринге.

— Может быть, разумно немного попрактиковаться?

Сэм улыбнулся.

— Спасибо, брат, но каким образом?

— Я мог бы попробовать провести несколько бросков.

— Вы умеете драться?

— О да.

Сэм обдумал положение.

— Мне кажется, это неподобающе.

— Позволь мне самому судить.

— Ну, спасибо, брат, это может мне пригодиться. Я подумаю.

— Думай быстрее. Осталось всего несколько дней.

Придя домой, Росс рассказал Демельзе о результатах визита в Техиди.

— Чему же тут удивляться, — сказала она. — И он не поблагодарит тебя за этот визит, Росс. Он считает себя щедрым из-за того, что простил двоих, и не обрадуется тому, что его все равно считают суровым.

— Похоже, всех это заботит меньше меня. Я что, более мягкосердечный или просто хочу успокоить совесть?

— Ты — человек добрый, — ответила Демельза. — Но возможно, мы просто смирились. Когда человека приговаривают к смерти, мы принимаем это, как бы это ни было печально. Мы знаем, что этого не изменить. Ты надеялся это изменить, и потому разочарован. Считаешь, что твоя попытка провалилась. А мы не считаем, потому что и не надеялись преуспеть.

Росс плеснул себе бренди.

— Мне всё меньше и меньше нравится собственная роль в этом деле. Всё было сделано неправильно. И мне всё меньше и меньше нравится бороться с французами, командуя ополчением. Если придут французы, ну ладно, мы можем пригодиться. Но если французы не придут, нас скорее всего используют для подавления беспорядков.

— А ты что же, поддерживаешь беспорядки?

Росс нетерпеливо махнул рукой.

— Как я могу ожидать, что ты поймешь, если даже себе отчетливо объяснить не могу? Я сам не могу разобраться в своих взглядах.

— И я тоже иногда, — искренне добавила Демельза.

— А Джордж становится всё более невыносимым с каждой встречей! Около года назад мне казалось, что наша вражда затихает. С каждым годом мы становились старше и чуть терпимей, и я считал, что пока мы друг друга избегаем, наши разногласия уменьшатся.

— А разве проблема не в этом?

— Что?

— Ну, с тех пор как ты ближе познакомился с лордом Данстанвиллем, вам стало труднее друг друга избегать.

Росс допил бренди и налил еще.

— Возможно, впредь я буду реже видеться с Данстанвиллем. Мне определенно этого хочется.

— А мне можно бокал?

Росс поднял взгляд.

— Прости, дорогая. Я думал, ты предпочитаешь портвейн.

— Портвейн — для приемов, — ответила Демельза. — И стоит мне выпить один бокал, как страшно хочется второй. А бренди мне не особо нравится, так что вреда не принесет.

Росс принес бокал и налил бренди.

— Странно, что отказавшись от предложения Бассета выдвигаться от Труро, я стал видеть Джорджа, и весьма самонадеянного Джорджа, чаще, чем когда бы то ни было. Наверное, — саркастически добавил он, — мне следовало стать членом парламента, чтобы видеть его реже!

Демельза скорчила рожицу.

— А разве в этом случае твои взгляды не стали бы более запутанными?

Росс взглянул на нее немного озадаченно из-за того, что она приняла сарказм всерьез.

— А раньше ты говорила, что из меня вышел бы плохой парламентарий.

— Я не говорила — плохой. Слишком беспокойный.

— Что ж, я и сейчас беспокойный, и приходится с этим жить. И тебе тоже приходится.

— Не рви себя на части, Росс. Ты не сможешь переделать мир.

— Скажи это своему брату, который считает, что всех нас спасет.

Она задумчиво сделала еще глоток.

— Но все же он не беспокоится. Это разница в характерах. Похоже, он мало в чем сомневается.

— Лучше бы он не решил спасти егеря Джорджа, устроив с ним поединок. Мне пришлось поставить на результат сто гиней.

— Боже ты мой! Как так вышло?

Росс рассказал.

— Сэм уж точно пытается спасти не Тома Харри, — сказала Демельза.

— Да, я тоже так думаю. Ты когда-нибудь видела Сэма на ринге?

— Нет, он был еще слишком мал, когда я ушла из дома. Одиннадцать или двенадцать лет. Но надеюсь, что он победит, хотя бы для того, чтобы спасти наши деньги!

— Надеюсь, он победит, чтобы позлить Джорджа. И в любом случае Том Харри — задира и тупица. Похоже, Сэму не пришло в голову, что ему следует подготовиться, и я предложил ему свои услуги на ближайшие дни.

— Росс! Ты не можешь!

— Почему это?

— Когда ты в последний раз дрался?

— Тебе следует помнить. Когда выкинул твоего отца через это окно несколько лет назад.

— Несколько лет назад! Тринадцать лет! Это невозможно, любимый, ты искалечишься!

Росс почти что улыбался.

— А о том, что может искалечиться Сэм, ты не подумала.

— Что ж, он почти что мальчишка! И он не значит для меня так много. Нет, ты не должен. Обещай, что не будешь!

— Не могу, потому что обещал ему.

Демельза прошла по комнате и налила себе вторую порцию нелюбимого напитка.

— Боже ты мой, даже не знаю, что с тобой поделать — вечно ты впутываешься в неприятности. Росс, я не пытаюсь с тобой нянчиться, ты крепкий человек и не набрал лишнего веса, но прошу тебя, подумай о том, что когда ты дрался с моим отцом, тебе было примерно столько же лет, сколько сейчас Сэму, и теперь ты уже не юноша.

— Мне примерно столько же лет, как было твоему отцу, когда он дрался со мной, а его оказалось не так-то легко побороть. Я как раз подходящий противник для Сэма.

— Лучше бы ты сам дрался с Томом Харри! — в сердцах воскликнула Демельза. — Тогда ты был бы счастлив, а я могла бы пестовать твои сломанные кости хотя бы по более веской причине.

— Пожалуй, нам с Джорджем нужно устроить соревнования в категории отцов. Вот это уж точно будет стоить нескольких сломанных костей.

Демельза допила виски.

— Кстати, у нас есть еще одна маленькая проблема. Сегодня заезжала Кэролайн.

— И в чем проблема? Как она?

— Лучше. У нее было что-то с желудком. Она осталась на час.


Росс ждал. Он понимал, что речь о чем-то важном, и Демельза хотела об этом заговорить с тех пор, как он приехал домой, и теперь нервничала.

— И что?

— Хью Армитадж болен, и лорд Фалмут написал Дуайту и попросил приехать на осмотр. Он собирается поехать завтра, и Кэролайн вместе с ним, они будут там обедать.

— Мне жаль это слышать, но какое это имеет отношение к нам?

— В общем, Хью приложил записку для Кэролайн и попросил ее уговорить нас, тебя и меня, их сопровождать. Он говорит, что очень хочет с нами повидаться, если у нас нет других планов — так он выразился. Он говорит, почему бы нам не поехать вместе с Энисами?

— Понятно.

— Кэролайн и Дуайт уезжают завтра в десять, чтобы он мог провести осмотр до обеда, а вернуться они планируют в шесть.

Росс пошелестел страницами «Шерборн Меркьюри».

— И что ты ответила?

— Сказала, что спрошу у тебя и дам ей знать.

— А что не так с Хью? Дело в его глазах?

— Не совсем. Он страдает от головных болей и небольшого жара.

Росс посмотрел на плотные строчки газеты.

— Боюсь, мы не сможем поехать. У меня встреча с Хеншоу, и должен заехать Булл. В любом случае, я и не хотел ехать. Моя последняя встреча с Фалмутом была не самой приятной, и он открыто проигнорировал мою просьбу замолвить слово за Оджерса.

Демельза поставила бокал и облизала палец.

— Ну ладно. Но думаю, что мне следует послать Кэролайн записку. Так будет вежливей.

— И что ты напишешь?

— Я же сказала. Напишу, что мы не едем. Может быть, это вообще не важно.

Росс задумался, борясь с самим собой.

— Думаю, ты могла бы поехать.

Она взглянула на него и прищурилась.

— Как же я поеду без тебя? Так не подобает.

— Ничего неподобающего здесь нет, ты ведь поедешь с Дуайтом и Кэролайн. Подозреваю, что Армитадж хочет видеть именно тебя.

Демельза покачала головой.

— Не знаю. Не знаю, могу ли я просто поехать с ними.

— Что ж, не вижу причин, почему бы нет, но решать тебе.

— Нет, Росс... Решать тебе, а не мне. Я не... я не знаю, что сказать.

— Что ж, — он нетерпеливо махнул рукой. — Если я велю тебе ехать, это будет, пожалуй, неосмотрительно с моей стороны. Если велю не ехать, это будет бесчувственно.

— И не нужно. Я могу придумать какой-нибудь предлог. Они поймут. Но почему же с твоей стороны будет неосмотрительно велеть мне ехать?

— Я не знаю, насколько это затрагивает твои чувства.

Демельза сурово уставилась в окно. Летнее солнце позолотило ее светлую кожу.

— Я и сама себя не понимаю, Росс, вот в чем правда. Я лишь знаю...

— Что?

— Его чувства ко мне.

— И это имеет значение?

— Имеет. Что я могу с этим поделать? Если он действительно болен, а на это похоже, вероятно, есть причина поехать. Но я твоя жена, Росс, до конца дней.

Через мгновение Росс спросил:

— В сердце женщины ведь нет места двоим, правда?

— Не в том смысле, который имеет значение, — сказала Демельза. — А в сердце мужчины есть место для двух женщин?

— Почему ты спрашиваешь?

— А разве не логично спросить?

Они бы еще много чего наговорили, но тут Джереми распахнул дверь и ворвался в комнату со своими планами по поводу ярмарки в Соле, и разговор прервался. Больше не было сказано ни слова, пока они не легли в постель, а к тому времени напряжение спало, пусть и не совсем исчезло.

— Ты так и не написала Кэролайн? — спросил Росс.

— Нет. Не знала, что сказать.

— Думаю, тебе стоит поехать. Почему бы нет? Если я не могу доверять тебе в этом, то как вообще могу доверять?

Демельза вздрогнула.

— Благодарю, Росс. Я буду под хорошим присмотром. Кэролайн не позволит мне отбиться от стада.

— Ты и сама не позволишь. Как ты знаешь, я хорошего мнения о Хью и не стану меньше его любить за то, что он тебя обожает. Ни одному мужчине не захочется иметь жену, которой не восхищаются другие мужчины.