- Ну же, малыш, ты сможешь сделать это, - кричала ему Шелли. – Ты стройная, великолепная машина по метанию туалетной бумаги!

Хоуп взглянула через плечо на соседку. Машина по метанию туалетной бумаги? Шелли прижала забинтованную руку ко лбу, чтобы прикрыть глаза от солнца. Веснушки резко выделялись на бледной коже, а щеки пылали. Но они даже сравниться не могли с лицом ее мужа, которое цветом напоминало помидор.

По причинам, которые Хоуп никогда не смогла бы понять, и несмотря на жару, Пол и Шелли надели одинаковые «Вранглеры», ковбойские сапоги и цветастые рубашки с жемчужными пуговицами. На самом деле почти каждый на этой ярмарке вырядился так, будто был на подпевках в какой-нибудь кантри-группе.

Хоуп же, наоборот, оделась удобно: в короткую юбку цвета хаки, черный топ и кожаные сандалии.

- Как думаешь, он не потеряет сознание? – спросила она.

- Лучше бы ему не делать этого, - покачала головой Шелли. – Ему нужно всего два дюйма, чтобы всех опередить.

Зрители притихли, когда Пол развернулся подобно толкателю ядра и бросил рулон. Тот улетел примерно на десять футов, приземлившись на основание, затем упал на бок.

- Да! – Шелли вскинула здоровую руку. – Телевизор с большим экраном – мой!

К сожалению, эйфория Шелли длилась лишь до тех пор, как Барли Мортон поднял на плечо рулон, подошел к линии и метнул его на одиннадцать футов четыре дюйма. Толпа пришла в неистовство, Барли выдвинулся на первое место, установив новый рекорд по метанию туалетной бумаги.

Пол ушел, получив ленточку за второе место, охотничий нож и боль в спине.

- Теперь все закончено? – спросил Уолли. – Я хочу, чтобы мне раскрасили лицо.

Шелли проигнорировала сына, растирая спину мужа здоровой рукой.

- Тебе нужно пиво, малыш?

- Думаю, мне нужна мазь от растяжений, - ответил Пол, изучая свой новый нож.

- Я возьму Уолли, - вызвалась Хоуп, втайне завидуя игрушкам, которые мальчик держал в руках. Она провела большую часть дня, бегая за ним от одной палатки к другой. И теперь, когда у него была резиновая змея, пластиковый томагавк с подвешенным к нему фальшивым скальпом и изогнутый карандаш, Хоуп ничем не могла похвастать, хотя отдала продавцам на карнавале ужасающее количество денег. У нее не было даже дешевой пепельницы. Она проиграла во всех играх, в которых принимала участие, и, после того как случайно ударила грузилом юного ковбоя по голове, ее пожизненно удалили из палатки «Забрасывание наживок». – Увидимся позже, - сказала Хоуп подруге и ушла с Уолли.

Им пришлось постоять в очереди, чтобы ему нарисовали на щеке футбольную эмблему, и после долгих уговоров Хоуп согласилась, чтобы ей на плече нарисовали кинжал. Прежде она никогда не проводила целый день с семилетним мальчиком и была удивлена, что не заскучала. Она полагала, это как-то связано с ее внезапным желанием быть с людьми, потому как обнаружила, что чем дольше живет в Госпеле, тем меньше ей нравится проводить время в одиночестве.

Отправив свою вторую статью об инопланетянах, сейчас она работала над третьей. Первая статья вышла этим утром, и миз Спенсер забежала в «М&С», чтобы купить газету. Ее истории отдали центральный разворот, выкинув с первой полосы статью Клайва о расчленении коров.

Позже Хоуп провела немного времени через дорогу у Шелли. Помогала соседке убирать дом, стирать вещи и обрывать увядшие цветки петуний в горшках на окнах. Женщины много говорили о самых разных вещах, но Хоуп все еще не могла рассказать новой подруге о самых трудных временах своей жизни. Хотела, но не могла.

Они разговаривали о Хираме Доннелли и отчете ФБР, который прислали днем раньше. Некоторые части текста были замазаны черной краской, и Хоуп оказалась не ближе чем раньше к понимаю того, что случилось. Она планировала еще раз разобраться со всей информацией по возвращении домой сегодня вечером.

Подруги говорили и о Дилане. О нем не слышали с тех пор, как он отвез Адама в аэропорт. Прошло уже четыре дня, но, казалось, никто не обеспокоен. И хотя Хоуп отлично знала, что не стоит ждать Дилана, она иногда ловила себя на том, что подходит к окну, ища взглядом бело-коричневый «Блейзер» шерифа. Или, когда она ездила в город, ее взгляд блуждал в поисках хорошо знакомой соломенной ковбойской шляпы или выцветших джинсов. Конечно, она так и не увидела его и ненавидела это чувство разочарования, которое тяжким грузом осело на ее плечах.

В последний раз Хоуп видела Дилана в тот день в универмаге Хансена, когда взгляд шерифа обжигал ее везде, где останавливался. Ей не показалось, что его голос становился чуть ниже и более хриплым, когда он говорил с ней. Ей не показалось это сексуальное желание, направленное прямо на нее.

И все же, может, она придумала все это? Если бы он на самом деле хотел провести с ней время, он ведь знал, где она живет. И все же он не сделал и попытки связаться с ней, и сейчас, когда они с Уолли направлялись к палаткам с играми, Хоуп спрашивала себя, не было ли все, что она чувствовала между собой и Диланом, лишь в ее голове?

Или, может быть, он – один из тех парней, которые играют с чувствами женщин? Может быть, это преследование возбуждало его, и, Бог – свидетель, Хоуп убегала не слишком быстро. Ну ладно, она вообще не убегала. На самом деле, она стояла совершенно спокойно, пока он задирал ей рубашку. И даже положила его руки себе на грудь.

Они с Уолли попытали удачу в нескольких аттракционах, и Хоуп, наконец-то, выиграла розовую пластиковую линейку в забрасывании колец на бутылку. Она положила приз в сумку на поясе и к тому времени как нашла Пола и Шелли, поедавших хот-доги и пивших пиво, солнце уже начало садиться. Включились ярмарочные огни и освещение палаток. Желудок заурчал, и Хоуп с Уолли взяли два корн-дога с дополнительной горчицей, прежде чем присоединиться к маленькой группке, которая собралась среди столов для пикника, поставленных за палатками с едой. Уолли ушел, чтобы поесть с другими детьми, а Шелли представила Хоуп своим друзьям. Они все казались очень милыми, и, пока Хоуп ела корн-дог, владелец «Оленьего рога» делился с ней секретами мастерства в метании туалетной бумаги.

- Нужны настоящие мускулы, чтобы так далеко бросить рулон, - объяснял Барли, когда раздавшийся невдалеке смех привлек внимание Хоуп. И ее взгляд, как притянутый магнитом, сосредоточился на высоком, стройном ковбое в изношенной соломенной шляпе. Дилан Тэйбер, сложив руки на груди, прислонился плечом к трейлеру «Фунты жареной картошки» и разговаривал с несколькими женщинами, окружившими его. Внезапное появление шерифа на ярмарке было столь же неожиданным, как и теплая вспышка, возникшая в животе и волной поднявшаяся к груди Хоуп. Сумасшедшее сердце грохотало в ушах, и она притворилась, что слушает Барли, но на самом деле не слышала ни слова.

Дилан поднял взгляд, и его глаза встретились с глазами Хоуп. Он смотрел на нее, наклонив голову набок, слушая женщин, которые толпились вокруг него. От его вида в животе Хоуп разлилось жаркое удовольствие, и она не могла удержать улыбку, изогнувшую ее губы. И ждала чего-то в ответ, но Дилан ничем не показал, что заметил ее. По выражению его лица нельзя было понять, ощущал ли он такое же удовольствие или теплые вспышки и чувствовал ли что-нибудь вообще. Он просто смотрел на нее, его красивое лицо абсолютно ничего не выражало. Затем он отвернулся.

- Стэнли сказал, что ты пишешь статью про Хирама Доннелли.

Хоуп посмотрела на мужчину, стоявшего перед ней.

- Да, - ответила она. Ее мысли были рассеяны, чувства в полном беспорядке.

- Хирам был моим троюродным кузеном, - сказал Барли. – Когда он был маленьким мальчиком, отец сбил его трактором. Так что мы прекрасно осознавали, что он был травмирован с раннего возраста, и понадобилось лишь время, чтобы это вышло на поверхность.

О, Боже, только не снова. Несколько дней назад у почтового офиса ее окружили друзья Минни. Те хотели убедить миз Спенсер, что Минни - богобоязненная христианка, которая никогда не делала ничего противозаконного. Когда Хоуп сообщила им, что извращенный секс не всегда противозаконный, и даже ярые христианки время от времени наслаждаются небольшими извращениями, они посмотрели на нее так, будто ее устами говорил Дьявол.

- В любом случае его семья будет благодарна, если вы упомянете, что все остальные – нормальные, - сказал чемпион по метанию туалетной бумаги. Он фыркнул и скрестил свои огромные руки на бочкообразной груди: – И никто из нас не верит в любые виды порки.

- Я запомню это, - заверила его Хоуп и, извинившись, направилась к мусорной корзине, чтобы выкинуть палочку от хот-дога.

Люди вокруг болтали и шутили, наполняя палатку легкостью и смехом, которые царили здесь потому, что все знали друг друга целую жизнь. Кто-то бросил в корзину пустую кружку. Хоуп направилась сквозь толпу к Шелли, чувствуя себя очень одинокой. Но это был точно не первый раз в ее жизни, когда она ощущала одиночество, стоя в толпе людей.

Сзади ее обхватила большая теплая рука, и Хоуп уставилась на сильные пальцы, обвившие ее предплечье. Повернувшись, она посмотрела на лицо Дилана. По нему все еще не было заметно, что он так уж рад видеть ее.

- Не ожидала увидеть тебя здесь, - сказала она.

- Не ожидал, что приду, - он опустил руку, и холодный воздух сменил тепло его ладони. – Я не был в городе на Четвертое июля в течение нескольких лет.

- Тебя вызвали на работу? – спросила она и посмотрела на его губы, с которых слетело слово «нет».

Как и большинство людей на ярмарке, он надел рубашку в бело-голубую полоску почти в цвет национального флага с пуговицами на груди и на запястьях. Вместо привычных «Левисов» на нем были темно-синие «Вранглеры». Ремень был сделан из выделанной кожи, а центр серебряной пряжки, которая, должно быть, весила не меньше пяти фунтов, украшала двойная «Т».

- Так что же привело тебя в город? Может, у тебя неконтролируемое желание к корн-догам?

- У меня есть одно неконтролируемое желание, но не к корн-догам, - сказал он, а затем пристально оглядел ее с ног до головы. Его взгляд медленно путешествовал вверх по ногам и бедрам Хоуп и остановился на черном топе там, где был белый логотип «Бебе». Затем их взгляды встретились, и она тут же почувствовала жар. Дилан больше не казался безразличным. Он смотрел на нее так, будто готов съесть прямо тут.

- Отличная татушка, - указал шериф на плечо Хоуп.

- Спасибо. Я подумала, что благодаря ей буду выглядеть как подружка байкера.

Одна бровь приподнялась и исчезла в тени его шляпы.

- Ты совсем не похожа на подружку байкера. Во-первых, тебе нужны кожа и плохое поведение. - Он замолчал на секунду, прежде чем добавить: – Но, хотя, если подумать, можешь ограничиться только плохим поведением. - Хоуп не вела себя плохо, она просто не мирилась с большим дерьмом. - Если бы ты была подружкой байкера, тебе бы пришлось слушать своего старика и сидеть на заднем сиденье его мотоцикла. – Дилан наклонил голову к ней: – А, честно говоря, милая, ты показалась мне женщиной, которая любит вести. – Кто-то окликнул шерифа, и он положил руку ей на поясницу. - Давай, - сказал он низким, хриплым голосом, от которого по спине Хоуп пробежали мурашки. – Пойдем постреляем белок.

- Белок?

Дилан повел ее прочь от палаток с едой, и в этот момент Хоуп была готова последовать за ним куда угодно.

- Ты хочешь пострелять белок?

- Ага.

Она бы последовала за ним на Луну, на край земли или стрелять белок, но нужно было признать, что это странно и не похоже на обычное свидание.

– Полагаю, на вкус они как курица, - принялась рассуждать Хоуп.

- Я бы не хотел этого знать.

Они прошли по аллее, мимо людей, толпившихся у палаток с едой к относительно спокойным палаткам с играми. Большая часть присутствующих решила устроить себе перерыв, чтобы поесть, и палатка с игрой «Застрели белку» была пустой, если не считать хозяина. Хоуп заходила в палатку раньше, но забыла об этом, и не только потому, что у нее не было желания стрелять из ружья, но и потому, что каждая игра стоила непомерно дорого: два бакса.

Посмотрев на пять счастливых белок на мишени, Хоуп перевела взгляд на Дилана. Одна сторона его лица была залита светом из палатки, другая скрыта в тени.

- Когда ты сказал, что хочешь пострелять белок, я подумала…

- Я знаю, что ты подумала, - Он убрал руку с ее спины и вынул из кармана бумажник. Отдал мужчине по имени Нэвилл десять долларов и получил взамен два ружья. – У нас будет соревнование, - сказал Дилан, убирая бумажник в задний карман. – Я сыграю два раунда, затем ты. И у тебя еще будет раунд для тренировки.