Пока я писала, Нико договорился, чтобы нас охраняли двое вооруженных солдат, и нанял расторопную сиделку по имени Юна МакЭлпин, чтобы та помогала мне ухаживать за Дженет и тетушкой Мар. Затем он отправился к провосту, чтобы вызнать, не находили ли трупы в сараях при конюшнях; он хотел удостовериться, что в убийстве Блеза Лорентена не обвинят меня. Я дала Джиллу подробные инструкции, как отыскать башню королевы на другой стороне дворца Холируд, и послала его к ней с моим письмом. Я только-только успела одеться, как он уже вернулся. При виде его лица я не смогла сдержать улыбки – он был похож на мышонка, который только что встретился со львом.

– Она взаправду сказала мне несколько слов, – с благоговением проговорил он. – Сама королева! Спросила, как меня зовут.

– Джилл, она прочла мое письмо?

– Да, прочла и дала мне ответ. И даже написала его, чтобы мне, значит, не пришлось запоминать.

И он вручил мне мое собственное письмо. В низу страницы кто-то – не сама королева, а, вероятно, Мэри Битон – нацарапал: «Приходите ко мне после обеда. MARIE R».

– Молодец, Джилл, – сказала я. – Теперь у меня есть для тебя еще одно поручение. Пожалуйста, сбегай в дом сэра Уильяма Мэйтленда из Летингтона – он стоит на Хай-стрит. Спроси про Майри и Китти и убедись, что они в добром здравии. Я не осмелюсь перевезти их сюда, пока Рэннока Хэмилтона не поймают, и мы также не можем перевезти в дом сэра Уильяма Tante Mar и Дженет – сейчас их лучше не трогать.

– Да, хозяйка, – ответил Джилл. Он повернулся, чтобы убежать, и налетел прямо на Никола де Клерака.

– Нико, – сказала я, – у меня письмо от королевы… – Увидев выражение на его лице, я спросила: – Что случилось?

– Лорентен. Ты не убила его, Ринетт.

Я ошеломленно воззрилась на Нико.

– Как это не убила? Я несколько раз ударила его его собственным кинжалом.

– Приставы лорда-провоста сказали, что за прошлую ночь не было найдено ни одного тела с признаками насильственной смерти. Я вернулся к сараю при конюшнях, где Лорентен держал тебя и девочек. Я хотел удостовериться, что он мертв.

У меня засосало под ложечкой.

– И ты нашел его живым?

– Нет. Я его вообще не нашел.

– Может быть, его тело кто-то унес?

– По всему переулку до самой улицы тянулся кровавый след. Он полз.

– Но я несколько раз ударила его кинжалом, – повторила я. Несмотря на повязку на руке, я взяла кинжал и с силой вонзила его в стол. Он, дрожа, застрял в деревянной столешнице. – Он был мертв.

– Думаю, он был тяжело ранен, но не мертв. По крайней мере, ты неповинна в его смерти. А что говорится в письме королевы? Она попросила тебя прийти к ней?

– Да.

– Тогда пойди и расскажи ей, что сделал Рэннок Хэмилтон. Она ненавидит насилие, и ей еще больше захочется помочь тебе получить развод. Или же приказать поймать Хэмилтона, чтобы повесить.

Я попыталась вытащить кинжал из столешницы, но мне все никак не удавалось как следует ухватить его за рукоять.

– Что ты сейчас собираешься делать? – спросила я.

– Найти Лорентена и собственноручно его прикончить.

Лишь после того, как он ушел, я вспомнила, что он обещал рассказать мне что-то важное. Что-то такое, чего я не хотела бы услышать.

Глава тридцать девятая

– Я непременно буду присутствовать, когда провост будет допрашивать этого месье Лорентена, – сказала королева. – Ведь этот субъект предъявляет обвинения даме из моего придворного штата, моей Марианетте!

– Тем более вам не стоит ходить туда, сестра. – После того как до небывалых высот возвысился лорд Дарнли и Мария Стюарт узнала, кто был отцом Никола де Клерака, граф Морэй стремительно впал в немилость – королеве стали не нужны советы брата-бастарда, когда у нее появились такие советчики, как ее высокий золотоволосый галантный кавалер, а в придачу к нему еще и двоюродный брат по линии Гизов.

– Вы не имеете никакого официального статуса в расследовании, проводимом провостом, – настаивал Морэй. – Ваше присутствие в доме хирурга, где оно будет проводиться, может быть истолковано как давление на следствие, дабы добиться оправдания мистрис Ринетт независимо от того, виновна она или нет.

– У меня нет ни малейшего намерения идти туда в качестве королевы. – И она сделала несколько пируэтов, по комнате демонстрируя свои идеальной формы ноги в темно-зеленых чулках, надетых вместе со сшитыми из материи разных цветов штанами до колен, таким же темно-зеленым, как чулки, бархатным камзолом и короткой светло-коричневой кожаной курткой без рукавов. С высоко заколотыми волосами, спрятанными под щегольскую шапочку с пером, она казалась самым красивым юношей, какого только могло нарисовать воображение. – Я пойду туда как приятель Гарри из Франции. Ты согласен, любовь моя?

– Согласен. – И лорд Дарнли ухмыльнулся, глядя на Морэя, точь-в-точь как избалованный шестилетка, торжествующий победу над взрослым дядей. – А уж я-то точно там буду – можете представить себе мое удивление, когда месье Лорентен притащился к порогу моего дома, истекая кровью, точно заколотый кабан, и заявил, что мистрис Ринетт без всякой причины напала на него.

– О да, – сказала я. – Могу представить себе, как вы были удивлены.

Я стояла у двери, одетая в скромное черное камлотовое платье с узкими белыми гофрированными кружевными манжетами и воротником. На голове у меня был белый полотняный головной убор, похожий на апостольник монахини. Мэри Ситон постаралась, как могла, подровнять мои обкорнанные волосы, но все равно с непокрытой головой я выглядела как преступница, остриженная перед обезглавливанием.

– Alors[106], Марианетта, мы все были удивлены! – Королева рассмеялась; она была полна решимости превратить всю эту историю в увлекательное приключение. – Месье Лорентен все извратил! Но мы-то знаем, что это он напал на вас, и ему не удастся отвертеться. Возможно, он станет утверждать, что он близкий друг Гарри, но это ему не поможет, не так ли, mon cher?[107]

– Разумеется. Я и встречался-то с ним только раз или два в каких-то тавернах, да и то случайно.

– Вот видите? И месье де Кастельно, французский посол, тоже отрицает какую-либо связь с этим Лорентеном, так что он не может сослаться на то, что он-де французский агент. Сейчас мы утрясем это дело с провостом, Марианетта, а потом займемся вашим разводом. Впрочем, если Рэннока Хэмилтона поймают, то палач весьма быстро сделает вас вдовой.

– Чем быстрее, тем лучше, мадам.

– Что верно, то верно. Нико, mon cousin[108], где вы? И где синьор Дави? Мы четверо составим прелестную компанию молодых джентльменов и вместе встретим провоста в доме хирурга. Марианетта, идите, пожалуйста, первой. Братец, дайте ей в сопровождение двух королевских солдат. Кстати, если вам угодно, вы можете пойти с нами.

Лицо Морэя было мрачнее тучи.

– Мне не угодно, – бросил он.

Блез Лорентен картинно возлежал на кровати, поставленной в комнате в фасадной части дома мастера Роберта Хендерсона на Хай-стрит. Мастер Роберт, хирург, которого городской совет Эдинбурга время от времени нанимал для помощи в том или ином расследовании, был широко известен тем, что оживил женщину, два дня пролежавшую в могиле, после того как ее вроде бы задушили. После такого подвига спасение жизни Блеза Лорентена, несомненно, было для него плевым делом.

Вскоре после нас в дом мастера Роберта явился провост, сэр Арчибальд Дуглас из Килспинди, в сопровождении двух приставов. Королева лучезарно улыбнулась – она, разумеется, понимала, что провост ее узнал, однако благодаря ее мужскому костюму не посмел засвидетельствовать ей свое почтение как королеве. Было видно, что ей это чрезвычайно нравится – как будто на ней был надет плащ-невидимка из старой conte-de fée[109], и, стало быть, она могла делать все, что ей заблагорассудится.

Сэр Арчибальд сел на трехногий табурет за специально принесенный в комнату письменный стол. Приставы разложили на столе бумагу, чернильницу, песочницу и перо, дабы он мог делать записи. Когда все было готово, он обратил свой взор на человека, лежащего на кровати.

– Вы мастер Блез Лорентен? – спросил он, произнеся французское имя с выраженным шотландским акцентом.

– Да, – отвечал Лорентен. Он был бледен, и лицо его блестело от пота. Его небритые щеки покрывала седая щетина; взгляд его был немного рассеян – быть может, хирург дал ему макового сиропа или белладонны, чтобы облегчить боль?

– Мастер Роберт, – обратился сэр Арчибальд к хирургу, – не могли бы вы пояснить нам природу ран этого человека?

– У него три колото-резаных раны, – ответствовал Роберт Хендерсон. – Одна от бедра к паху, одна в верхней части груди и еще одна – в боку. Эти раны не могли быть нанесены им самим. Он сохранил жизнь по двум причинам – во-первых, потому, что у человека, нанесшего эти раны, недостало силы вонзить клинок до конца, и, во-вторых, потому, что по месторасположению эти раны не были смертельными.

– И какие вы сделали из этого выводы?

– Во-первых, нападавший был либо мужчиной небольшого роста и хрупкого телосложения, либо женщиной, и, во-вторых, этот человек не знал, куда бить кинжалом, чтобы убить.

Блез Лорентен улыбнулся – ни дать ни взять недобитый барсук.

– Ну, что я говорил? На меня напала мадам Марина Лесли, притом без всяких причин.

Провост повернулся ко мне.

– Что вы на это скажете, мистрис? Вы отвергаете обвинение, выдвинутое против вас?

Я сделала шаг вперед.

– Я не стану отвергать его, – сказала я, – однако хочу выдвинуть встречное обвинение. Месье Лорентен похитил меня с явной целью причинить мне зло. Я была не вооружена, меж тем если бы я собиралась напасть на месье Лорентена, я, конечно же, взяла бы с собою нож или кинжал. Однако вместо этого я сумела завладеть его собственным кинжалом и воспользовалась им лишь для того, чтобы защитить себя.

Королева шепнула что-то на ухо Дарнли. Он тотчас повернул голову, быстро поцеловал ее в губы – она при этом притворилась, будто страшно удивлена, – и прошептал что-то ей в ответ.

– Это правда, мастер Лорентен? – спросил провост. – Мистрис Ринетт действительно ранила вас вашим собственным кинжалом?

– Она отобрала его у меня хитростью, – ответил Лорентен. Его речь была слегка невнятной, однако понять, что он говорит, не составляло труда. – Этот кинжал имеет для меня особую ценность, и я желаю, чтобы она его мне вернула.

Я сделала еще один шаг вперед и сказала:

– Месье Лорентен, тот ли это кинжал, который я, по вашим словам, отобрала у вас хитростью?

Незабинтованными кончиками пальцев я вынула кинжал из вышитого кошеля, висящего у меня на поясе, и осторожно положила его на стол перед провостом. Его гарда в форме распростертых крыльев с выгравированными на них перьями заблестела золотом в утреннем свете. На эфесе, выкованном в виде головы сокола, не хватало одного рубинового глаза.

Заинтригованная, королева качнулась с каблуков своих изящных сапожек на носки и обратно на каблуки. Я не сводила взгляда с Блеза Лорентена. Достаточно ли он одурманен болеутоляющим, чтобы сознаться?

Провост нахмурился.

– Это ваш кинжал, мастер Лорентен? – резко спросил он.

– Да, – сказал Лорентен. У него явно кружилась голова, его одолевала дурнота, и ему было не до осторожности. – Он мой. Отдайте его мне.

Королева взвизгнула от восторга. Все обернулись к ней.

– Подождите отдавать его, – возразила я. – Сэр Арчибальд, вы заметили, что у сокола не хватает одного рубинового глазка?

– Да, – отвечал провост.

Я подняла руки и через голову сняла с шеи цепочку с моим серебряным медальоном. Медленно, одними только кончиками пальцев, я открыла медальон, чтобы все увидели находящийся в нем граненый рубин.

– Я вынула этот рубин из ужасной раны, которая убила моего мужа, Александра Гордона из Глентлити. Как видите, на этом камне все еще остается его кровь. Месье Никола де Клерак был свидетелем того, как я обнаружила находящийся перед вами рубин в ране на горле моего мужа.

– Свидетельствую, что это правда, – промолвил Нико.

– Вы спрятали этот кинжал, – сказала я, обращаясь к Блезу Лорентену. – Вы знали, что недостающий рубин у меня – ведь, когда я его нашла, вы прятались в церкви Холирудского аббатства, не так ли? Месье де Клерак видел следы, которые вы оставили на слое пыли.

Блез Лорентен молчал. Его взгляд был прикован к кинжалу.

– Вы знали, что по выпавшему рубину ваш кинжал можно будет опознать как оружие, использованное для убийства Александра Гордона. Поэтому вы прятали его, пока не получили от Летучего отряда задание совершить новое убийство, и притом тем же ритуальным кинжалом.

В комнате стало так тихо, что я смогла расслышать затрудненное дыхание Лорентена.

– Вы сказали месье де Шастеляру, что убили моего мужа. Он тоже был членом братства Летучего отряда, не правда ли? Вот откуда он знал, как выглядел кинжал и кто убил Александра.