Как правило, приятели считались не лучшими кандидатами на сопровождение дебютантки на балу, ведь вносить спутника в список надо заранее, а в случае ссоры или внезапного прекращения отношений можно остаться и без сопровождающего.

– Он просто друг, – пояснила Вероника, не понимая озабоченности матери. Ей казалось, что, добившись ее согласия отправиться на бал, Олимпия больше не станет ни о чем беспокоиться. А она опять волнуется из-за какого-то кавалера. Тоже мне проблема! Вероника передернула плечами.

Она без конца повторяла, что приготовилась к самому скучному вечеру в своей жизни. Это было довольно нетипичное заявление для дебютантки – не желать участвовать в первом бале! Зато у Вирджинии, в противоположность сестре, энтузиазма хватило бы на двоих. Ей не терпелось покрасоваться, за последние два дня она уже четырежды примеряла свой бальный наряд. Это было платье ее мечты.

Чарли сразу по приезде примерил свой фрак и удостоверился, что тот ему по-прежнему впору, хотя брюки стали чуточку узковаты в талии – но не настолько, чтобы покупать новые ради одного вечера.

Вероника сказала, что ее парень очень хотел познакомиться с Чарли и Джинни, но на эти дни он уехал в Вермонт кататься на горных лыжах.

– А какой он? – поинтересовался Чарли. Все понимали, как было бы здорово, если бы молодые люди нашли общий язык, тогда им не пришлось бы скучать во время репетиции и на самом балу, который ведь бывает довольно продолжительным.

– Джеф очень спортивный. В футбол играет, в хоккей… – ответила с воодушевлением Вероника.

– Может, в таком случае после бала рванем все вместе на каток? – предложил Чарли. – Или сходим в кабак. Он как, компанейский? А вообще, он охотно согласился участвовать в этой затее?

– Понятия не имею. Я его попросила, он не отказал. Энтузиазма от него не требуется, главное – чтобы присутствовал.

Поскольку самой Веронике это мероприятие по-прежнему не нравилось, то она представить себе не могла, что кого-то оно может воодушевлять. Ей даже в голову не пришло спросить Джефа, как он воспринял ее просьбу.

– А он когда-нибудь раньше сопровождал девушку на первый бал? – спросила мать. Вероника закатила глаза в немом недоумении.

– Понятия не имею! С меня хватит того, что он согласился пойти со мной.

– Некоторым юношам нравится участвовать в этом празднике, – заметила Олимпия, – хотя тебя это и удивляет. – Она улыбнулась, радуясь уже тому, что дочь в конце концов перестала яростно спорить по этому поводу.

– Меня это действительно удивляет. Ну что может быть веселого во всех этих реверансах, церемониях?! По-моему, все это скука смертная.

– Ты и представить себе не можешь, насколько это весело! – Олимпия закрыла глаза, вспоминая свой первый бал. – Я хорошо помню, что была в тот вечер на седьмом небе от счастья.

– Скажи ей, мама! – поддержала Олимпию Джинни. Она готова была бесконечно говорить о предстоящем событии. – А то она мне не верит!

Фрида вернулась к себе домой поздно. Гарри вызвал такси, а когда он с матерью вышел на улицу, то увидел, что идет снег.


К утру город оказался укутан пушистым белым одеялом. После обеда всей семьей они отправились в Центральный парк. Там было столько снега, что все дружно решили съехать с горок, а поскольку ничего другого под рукой не оказалось, то воспользовались пластиковыми пакетами, чтобы не промокнуть, и катались в таком виде. Макс был в полном восторге, его звонкий смех разносился вокруг. Гарри и Олимпия старались не отставать от детей.

Девочки вспомнили свою любимую детскую забаву: они ложились в снег и, взмахивая руками, пытались на снегу оставить отпечаток крыльев, изображая ангелов. Олимпия смотрела на дочерей, и глаза ее вдруг наполнились слезами: она словно увидела своих дочерей совсем маленькими, а себя – молодой. Казалось, совсем недавно все это было, а вот они – уже взрослые девушки, студентки…

Потом всей компанией они отправились в Рокфеллер-Центр, где катались на коньках, а потом ужинали в ресторане. Вернувшись домой, Чарли и девочки созвонились с друзьями и вскоре разбежались кто куда. К этому времени Макс уже крепко спал после долгого дня, насыщенного захватывающими событиями. Он окончательно обессилел после того, как они со старшим братом слепили снеговика.

– Какой чудесный выдался праздник! – проговорила Олимпия, когда они с Гарри лежали в постели. – Как я люблю, когда дети дома! Я так без них скучаю! Жду не дождусь, когда они приедут на каникулы.

Дети должны были приехать домой за неделю до бала. Жаль, что Гарри так и не переменил своего отношения к этому событию. Что ж, зато с ней пойдут Фрида и Маргарет Вашингтон. Конечно, при всей привязанности и уважении к этим двум женщинам она предпочла бы им общество любимого мужа. Но на это рассчитывать не приходится. Он уперся, как бык, и ни за что не передумает.

Как бы ни огорчалась из-за этого жена, Гарри твердо вознамерился своим бойкотом выразить протест против мероприятия, которое считал расистским и дискриминационным. Впервые в жизни он осознанно шел против ее воли, твердо решив ни под каким видом не поступаться собственными принципами. На самом же деле его участие или неучастие если кого и трогало, то только Олимпию и его близких.

Главная новость этих дней прозвучала в субботу из уст Вирджинии. Она долго размышляла, стоит ли откровенничать с близкими, но после задушевной беседы с матерью решила открыться и остальным. От мамы у нее никогда не было тайн. Джинни вообще не могла долго хранить даже самые сокровенные свои секреты.

Олимпия и сама почувствовала, что с Джинни что-то происходит, но, поскольку они теперь виделись редко, дочери было нелегко выбрать подходящий момент для разговора. Сегодня после завтрака такая возможность представилась, и она наконец излила свою душу.

Она призналась, что влюблена в одного мальчика в колледже. Он необыкновенный, самый лучший из всех! И он тоже, как и Джеф Адамс, который будет сопровождать на бал Веронику, классно играет в футбол. Зовут его Стив, и Вирджиния от него без ума – в отличие от сестры, которой ее парень хотя и нравится, но их отношения больше чем на дружеские пока не тянут.

Джинни сообщила, что они со Стивом встречаются уже три месяца по нескольку раз в неделю. Она спросила разрешения у матери тоже пригласить его на бал. Олимпия пообещала оставить и для Стива место – она зарезервировала целый стол. Джинни пришла в восторг. Брат будет исполнять роль ее официального спутника, что не исключает присутствия Стива тоже.

Джинни рассказала, что ее друг из Бостона, из очень респектабельной семьи. И он тоже близнец, его брат учится в Дьюке. По словам Джинни выходило, что Стив – лучший парень в их колледже.

Днем Олимпия поделилась новостью с Гарри. Она была рада за дочь, боялась лишь одного – что увлечение Джинни скажется на ее учебе. Но Джинни в разговоре успокоила мать – Джинни и Стив занимались в одной группе и много времени проводили в библиотеке, когда Стив был свободен от тренировок.

– Она влюблена в него без памяти, – рассказывала Олимпия мужу. – Боюсь, Джинни совсем потеряет голову, а ведь она только начала учебу. – Но в душе Олимпия была рада.

В старших классах у Джинни было несколько романов. Обычно они длились недолго, она часто меняла парней. Вероника, напротив, всегда долго раскачивалась и не спешила заводить серьезные отношения. К юношам она предъявляла серьезные требования. Она была интеллектуалкой, к тому же более осторожной и недоверчивой по натуре. Так похожие внешне, сестры разительно отличались по характеру и интересам.

Вечером Олимпия спросила у Вероники про приятеля сестры, но та без всякого энтузиазма сказала только, что он «ничего».

– Не похоже, чтобы ты была в восторге, – забеспокоилась Олимпия.

Зная, что Вероника не страдает завистливым характером, она стала сомневаться, так ли все радужно на самом деле, как расписывает Джинни. Может, она ослеплена любовью и многого не видит?

– Да нет, Стив – нормальный парень, первый красавец в колледже – по крайней мере, он сам так о себе думает. Девчонки вокруг него так и вьются. Самодовольный тип, по-моему. – Вероника по-прежнему подходила к противоположному полу со строгими мерками.

– А он так же сильно влюблен в Джинни, как она в него? – продолжала допытываться Олимпия.

– Говорит, что да, – сухо ответила дочь. Такой ответ был вполне в ее духе. Она никогда не теряла голову, как ее пылкая сестра, ничего не делала сгоряча и придерживалась принципа «поживем – увидим». – Я не люблю таких красавчиков, что-то в них есть ненадежное. Впрочем, он из приличной семьи и совсем не дурак.

Сама же Вероника предпочитала парней неординарных, интересных собеседников – словом, тех, кто привлекает не внешностью, а богатым внутренним содержанием. Джинни же всегда встречалась с писаными красавцами. В определенном плане ее ухажеры напоминали Олимпии ее первого мужа, и она даже опасалась, что в подсознании Вирджинии прочно запечатлелся образ ее отца. Учитывая безответственную натуру Чонси, это пугало Олимпию. А в этого Стива девочка, похоже, влюблена до беспамятства.

Джинни призналась матери, что спит со Стивом, но заверила, что они всегда предохраняются. И все же безграничное увлечение дочери тревожило Олимпию, особенно после характеристики, данной Стиву Вероникой.

– У меня такое впечатление, что он тебе несимпатичен, – сказала Олимпия Веронике. – Так ведь?

– Да нет, ничего не имею против. Но я от него не в восторге. К тому же я слышала, что он девчонок меняет, как перчатки. Не хочу, чтобы он разбил Джинни сердце.

Вероника искренне тревожилась за сестру, но не хотела показать своего беспокойства матери. Она хорошо знала, что, если уж Джинни вбила что-то себе в голову, переубедить ее – пустая затея. И так – во всем. Веронике тоже упрямства не занимать, но у нее оно обычно проявлялось иначе – в твердости принципов и убеждений.

– А уж как я не хочу, – вздохнула Олимпия. Джинни, судя по всему, уже неслась вперед на всех парусах. – Пожалуйста, Вер, прошу тебя – пригляди за сестрой. И, если понадобится, постарайся ее урезонить, – заговорщически шепнула Олимпия, а Вероника в ответ закатила глаза.

– Скажешь тоже! Ты же, мам, знаешь, – с нашей Джинни такие вещи не проходят. Когда это она слушала чужие советы?! А теперь, когда она по уши втрескалась, и подавно не станет!

И действительно, Джинни если и принимала помощь, то лишь когда дело доходило до зализывания ран. Она уж если падала, то во весь рост. Разрыв любых отношений становился для нее равносилен концу света. Может быть, именно пример сестры и повлиял на Веронику, не позволявшую себе серьезных увлечений. А может, дело было в ее более спокойном темпераменте и характере. Вероника была более волевой и уравновешенной и умела обуздать свои эмоции. Во всяком случае, так считала Олимпия, а уж она-то знала своих дочерей.

– А у тебя как дела? У вас с этим Джефом отношения серьезные? Он нравится тебе?

– Да ничего особенного, – небрежно отвечала дочь. – Я пока не настроена ни на что серьезное, кроме учебы, так что, мам, не переживай.

В вопросах личной жизни Вероника всегда была очень замкнутой, ни с матерью, ни даже с сестрой она не откровенничала. Решения, как и ее брат, принимала всегда сама. В этом смысле она и Чарли скорее пошли в отца, чем в мать. Джинни и Олимпия были куда более открытыми и не стеснялись выкладывать все, что у них на душе. У Олимпии секреты не задерживались, вот и Джинни такая же, душа нараспашку.

– Нормальный парень. Всего лишь приятель, – без энтузиазма продолжала Вероника.

– А почему ты его на бал пригласила? – спросила Олимпия, желая все-таки разузнать хоть что-то о друге своей дочери.

Она по-прежнему боялась, что Вероника может в последний момент передумать или сочинить какую-нибудь вескую отговорку, чтобы не появиться на балу. Это было бы вполне в ее духе. Поэтому Олимпия и опасалась откровенно давить на дочь – Вероника в любую минуту могла закусить удила.

– Надо же мне было кого-то пригласить! Любой другой мой приятель поднял бы меня на смех, стоило бы только заикнуться. Вот я и решила обратиться к тому, кто настроен более терпимо. Джеф тоже считает, что это глупейшее мероприятие, но обещал меня не подвести.

Вероника не стала говорить о том, что Джеф предложил перед ее выходом накуриться марихуаны. Маме это знать не обязательно. Сама же Вероника считала это предложение прикольным, но не была уверена, что она его примет.

– А как он хоть выглядит? Приличный мальчик? – осторожно спросила Олимпия. Вероника с явным раздражением покосилась на мать.

– Нет, мам, у него три головы, а изо рта торчит клык. Говорю же тебе – он нормальный! В большинстве случаев. Правила он знает, так что все будет как надо.

– Что ты имеешь в виду? В большинстве случаев – это как понимать? – допытывалась Олимпия. – А как он выглядит в редких случаях?