Сара Ней - Что говорят лжецы (ЛП)

— Разве раньше мы не установили, что оба немного сумасшедшие?

Смех срывается с моих губ:

— Верно, подмечено.

Позади меня, Ребекка громко прокашливается:

— Кхм-кхм.

— Ой! Прости, Бекка. Кэл, это моя коллега Ребекка. Ей приходится мириться с моими ужасными навыками бариста. Бекка, это Кэл, мой друг. Он учится в СМУ.

— Кэл? Кэл? Парень Кэл?

Ох, дерьмо, точно. Я кидаю удивленный взгляд на Бекку.

— Ты подписана на меня в Твиттере?

— Все подписаны на тебя в Твиттере, — хихикает она.

Это новость для меня.

— Что ж, Бекка, это Кэл.

— Во плоти, — бодро добавляет Кэл, демонстрируя ей дерзкую ухмылку.

— Фух, что-то тут жарковато, — Ребекка краснеет, одетая в свою черную рубашку с воротником. — Хорошо. Почему бы тебе не сделать перерыв, пока у нас нет других клиентов? Если меня завалят заказами, — она закатывает глаза, — я позову тебя.

Я упоминала, как я чертовски люблю, люблю, люблю Ребекку?

— Хочешь посидеть немного? — спрашиваю я Кэла. Он прерывисто кивает. — Сделать что-нибудь для тебя по-быстрому?

— Хм… как насчет стаканчика лимонада с зеленым чаем.

— Одну секунду…

— Вообще-то, Грей, я сама сделаю, — говорит Бекка, подмигивая мне. — Присядьте.

Перерыв не будет длиться вечно. Ей не приходится повторять мне дважды.

Кэлвин

— Не могу поверить, что ты здесь.

— Я тоже, — невозмутимо отвечаю я. — Я сел в свой пикап, чтобы попить кофе и продолжал ехать, пока не оказался здесь.

— Вот так просто, да? — Грейсон сияет, ее мегаваттная улыбка ослепляет, будто смотришь на солнце, и я с трудом могу устоять, глядя на нее.

— Гм, не воспринимай слишком серьезно, — заставляю себя говорить.

— Хм, ладно, — она откидывается на жестком деревянном стуле, ее туфля свисает с ноги, скрещенной с другой ногой. Она наклоняет свою голову вбок, изучая меня, и ее длинный, светлый хвостик, разительно контрастирующий с черной рубашкой, и небольшим каскадом спадает ей на плечо. — Не буду. Ты только что сел в свою машину и приехал, потратив час на дорогу. — Грей взмахивает своими ресницами.

Я моргаю, затем отвожу взгляд.

— Прекрати, — наконец говорю я, когда Бекка отходит, поставив большой стакан лимонада с зеленым чаем на стол передо мной. Она ничего не говорит, но я вижу, как она только одними губами произносит «О боже мой», прежде чем развернуться и поспешить назад за стойку. — Должна сказать, Кэлвин, если ты пытаешься развеять слухи о том, что у меня есть парень, тогда ты делаешь только хуже, появляясь здесь.

— Мне кажется, ты сама разожгла больше слухов, появившись после матча на прошлой неделе.

— Хорошо, согласна. Но я бы снова поступила также, потому что поцелуй был… уф! — она ставит локоть на стол, положив подбородок на ладонь. — Кончики пальцев до сих пор покалывает.

Я игнорирую ее блаженный вздох и прочищаю горло.

— Я сказал тебе, что пришел сюда за кофе. — Она смотрит на лимонад и выгибает идеальную бровь. — Отлично, сексуальная бариста, тогда ты должна знать, я не пью кофе.

Ее взгляд смягчается, пока она наблюдает, как я играю с трубочкой.

— Твои синяки исчезают, — говорит она.

— Да, я знаю. Это тоже хреново. Никто не смеет спорить со мной, когда у меня двойные фингалы.

Грей привстает и наклоняется ко мне через стол.

— Дай, пожалуйста, свою руку.

Я кладу загорелую руку на стол. Она закатывает глаза.

— Не эту. Другую руку.

Сдерживая ухмылку, я кладу свою татуированную руку на столешницу и расслабляюсь, наблюдая, как она наклоняется вперед, пристально изучая рукав на моей правой руке.

Более десятка запутанных, ярких узоров переплетаются на моей коже, и она запоминает каждый. Я вижу интерес в ее глазах, вопросы. Но в отличие от других девушек, она не спрашивает. Ее пальцы с любопытством бродят по татуировке американского орла в честь моего деда, отдавшего долгие годы военной службе, что, в конечном счете, забрала его жизнь, цветок лотоса в честь победы в битве моей матери с раком и кельтский крест в честь моего шотландского наследия.

Я сижу, вытянувшись по струнке, изучая каждое выражение, появляющееся у нее на лице.

Она поглядывает на меня, а затем ее палец продолжает путешествие по чувствительной коже руки, и у нее в глазах появляется такой огонь, что у меня захватывает дух.

Не может быть, чтобы она так смотрела на меня.

Грейсон

Мы сидим в течение двадцати минут, когда Бекка подходит ко мне поговорить, подразнить и пофлиртовать. Ну, я заигрывала; он жаловался на это.

— Давай выйдем наружу, — говорю я, пытаясь выиграть больше времени с ним.

Я начинаю развязывать зеленые завязки передника вокруг талии, но Кэл останавливает меня.

— Оставь передник. Он милый.

Я с удовольствием любуюсь, как он толкает стеклянную дверь кафе и придерживает ее открытой для меня, предоставляя возможность бросить взгляд на этот татуированный бицепс под рукавом рубашки, когда я прохожу перед ним.

Его красный пикап припаркован у входа, но вместо того, чтобы подойти к нему, я веду Кэла к отделяющей перегородке под навесом, удобно расположенной в тени торгового центра.

Я прислоняюсь к кирпичной стене, лицом к нему, и перехожу к делу.

— Назови мне настоящую причину, почему ты здесь.

Он движется в темный закоулок, упираясь рукой в перегородку рядом с моим лицом, приглушенное освещение ожесточает его черты лица, беспощадно деля его тенями пополам.

Полоса света попадает поперек его глаз, и они горят ярко-голубым цветом.

— Я говорил тебе, что хотел сделать перерыв между учебой.

— Ладно…

Его лицо может и скрывает темнота, но даже так я могу сказать, что его глаза светятся.

— Ладно, что?

Мне хочется, чтобы он перешел к делу.

— Таким образом, ты здесь, потому что тебя мучает жажда. И что еще?

Он спокоен и внимателен, когда подъезжает черный внедорожник с тонированными окнами. В течение нескольких секунд, пока не заглушен двигатель, Кэл напряжен и сдвигается, чтобы встать напротив меня, защищая. Он расслабляется, когда двигатель выключается и из машины выходит молодая пара, направляясь к кофейне.

Наконец, рядом с моим ухом раздается его тихий, хриплый голос. Он произносит, медленно растягивая слова:

— Ты знаешь, почему я здесь.

— Да, — дрожа, я тихо соглашаюсь. — Но я хочу услышать, как ты говоришь это.

Кэл издает горестный стон.

— Почему ты просто не признаешь, что проехал весь путь сюда, чтобы увидеть меня? — осторожно спрашиваю я.

— Если ты уже знаешь ответ, зачем заставляешься меня говорить?

— Потому что я девушка, и это то, что мы делаем, — я отклоняю голову назад к кирпичной стене и смотрю на него из-под длинных ресниц. — Поторопись и говори уже. Я должна сварить кофе. — Истекают последние минуты. — Ты тряпка, — я отталкиваюсь от здания и выпрямляюсь во весь рост, потом направляюсь к двери, театрально закатывая глаза, чтобы продемонстрировать, что закончила этот разговор. — Я иду внутрь. Спасибо, что зашел.

Я знаю, что он не собирается меня отпускать, и через две секунды оказываюсь права, когда моя спина снова вжимается в холодную, кирпичную стену.

Грейсон 1: Кэл 0

Я самоуверенно позволяю ему подбирать слова, которые жажду услышать от него, но на этот раз не подгоняю его, хотя знаю, Бекка будет злиться, что я надолго оставила ее одну.

— Ты права, — шепчет он рядом с моим ухом, и у меня мурашки по коже, когда он опирается так сексуально — мускулистые руки по обе стороны от моего лица, его дыхание ласкает мою щеку. — Я ехал час, чтобы увидеть тебя, и проехал бы три часа.

Боже, это так сексуально и романтично.

— Скажи это снова.

Он делает паузу, прежде чем его ладони скользят вниз по моим плечам, и он своими большими руками охватывает мою талию.

— Я ехал час, чтобы увидеть тебя, — повторяет он, его полные губы касаются нежного места за ухом. — И проехал бы еще три.

О, да.

Я склоняю голову в сторону, мои глаза с трепетом закрываются, и я едва ли помню, как дышать.

— Почему?

— Потому что я не могу перестать думать о тебе.

Губами Кэл медленно обводит очертания моей челюсти, его грубая щетина посылает импульсы наслаждения в мой позвоночник.

Боже, я люблю его щетину.

— Скажи это снова.

— Я не могу перестать думать о тебе.

Я изгибаю губы в лукавой улыбке:

— Хорошо.

Мир вокруг нас забыт, я увеличиваю свое возбуждение, приглашая его к действиям. Я до боли нуждаюсь в нем.

Мы болезненно нуждаемся друг в друге.

Наши губы соприкасаются, и мгновение мы ничего не делаем, но вдыхаем и выдыхаем один воздух на двоих.

Полный рот Кэла накрывает мой, глубоко и… Робко, наши языки соприкасаются. Медленно. Крайне неспешно. Теперь я задыхаюсь, мои колени дрожат.

Болезненно. Возбуждающе. Захватывающе.

Это мокро, вкусно и невероятно.

* * *

Грей: Я до сих пор не могу поверить, что ты явился сегодня. Я не хочу быть той, кто скажет это, но… Это было очень романтично.

Кэл: Ты ведь не злишься?

Грей: НЕТ! Почему я должна злиться?

Кэл: Просто проверяю.

Грей: Этот поцелуй был… Неописуемый.

Кэл: Да, это было невероятно.

Грей: Я не знаю, как вернулась назад к работе, мои ноги были ватными. Я едва могла ходить прямо.

Грей: Твое неожиданное появление зашкаливало сексуальностью и романтичностью — хоть и похоже немного на преследование. Вообще-то, я бы кое-что сделала, если бы была одна. Что я не сделала. Но ТЫ сделал.

Кэл: Стоп.

Грей: ЕСЛИ бы у меня был сталкер, я бы хотела, чтобы это был ты.

Кэл: То же самое.

Грей: Нууууу… Бекка думает, что ты милый… *избегаю зрительного контакта и проверяю ногти*

Кэл: Что? Милый? Хм, нееет! Что угодно, только не милый! Мудрая женщина однажды сказала, что МИЛЫМ был «поцелуй смерти» и это слово для бабушек и котят.

Грей: ЛОЛ. Я действительно сказала это, не так ли? Но это правда. Потому что, когда она сказала, что ты милый, мне хотелось закопать ее в землю. Хаха, шучу.

Кэл: Ты пытаешься сказать, что ты приревновала?

Грей: Что? Я ревную? Пфф.

Грей: Хорошо, да. Я приревновала.

Кэл: Доброе утро, солнышко.

Грей: *тяжело вздыхаю* Могу сразу сказать, этот день будет дли-и-инный.

Кэл: Почему?

Грей: Еще только восемь утра, а я уже получила три полных страшных сообщения от одной из моих сестер.

Кэл: Не падай духом, дорогая. Напиши мне после следующей пары, и я подниму тебе настроение.

Грей: Ты понимаешь, что назвал меня дорогой…

Кэл: Я? Черт, назвал.

Кэл: Прости?

Грей: Ты серьезно?

Кэл: Как сказать. Ты не возражаешь?

Грей: Нет. Мне понравилось. Правда, понравилось.

Кэл: Тогда да. Я серьезно.

Грей: О-о-о-о *очаровательно заливаюсь румянцем и хихикаю*