Не в силах скрыть своего изумления, Стюарт пробормотал:

– Что вы сказали?..

– Шлю-ха, – смакуя каждый звук этого слова, ответил Хайд-Джонс. – Что бы она вам ни рассказывала о себе, уверяю: правда – в десять раз непригляднее.

– Господи, а я и не предполагал… – Стюарт указал на дверь, выходившую на террасу. – Может быть, выйдем, чтобы поговорить с глазу на глаз?

Хайд-Джонс самодовольно усмехнулся:

– С удовольствием.

Выходя из дома следом за Хайд-Джонсом, Стюарт взглянул на герцога Уэра, беседовавшего с Робертом Фэрфилдом, Затем плотно прикрыл за собой дверь.

– Мне и в самом деле вас жаль, – сказал Джереми. – Как вы, наверное, огорчились, узнав, что поведение этой женщины выходит за рамки приличий.

Чтобы держать себя в руках и доиграть свою роль до конца, Стюарт медленно сосчитал до пяти.

– Да, разумеется. Но у нее есть и другие достоинства, не так ли, мистер Хайд-Джонс? Причем другие ее достоинства совершенно бесспорны. К тому же мужчина, оказавшийся в моем положении, не может позволить себе быть слишком разборчивым и щепетильным. Полагаю, вы понимаете, что я имею в виду.

– Да, – хмыкнул Хайд-Джонс, – С тех пор как я видел ее в последний раз, она похорошела. Ее прелести и впрямь впечатляют. Я сам однажды наслаждался ими.

Стюарт с трудом сдерживал ярость. Внутри его все бурлило и клокотало. Хайд-Джонса же, напротив, казалось, забавляла эта беседа.

– Ну что вы, успокойтесь. Это было давно. – Он широко улыбнулся. – Хотя, судя по всему, она вовсе не прочь вспомнить прежнее. Если вы понимаете, о чем я, и если она не изменилась с тех пор, то мы сможем по-настоящему насладиться. – Стюарт крепко стиснул зубы, а Хайд-Джонс продолжал: – Все эти годы, живя за границей, она занималась проституцией. Иначе как могла бы падшая женщина, запятнавшая себя, жить в такой роскоши?

– Но каким образом она себя запятнала? – сквозь зубы процедил Стюарт.

Краем глаза он заметил, что на террасу вышел герцог Уэр.

Хайд-Джонс посмотрел на герцога, потом снова перевел взгляд на Стюарта.

– Даже в пору своей юности она уже была распутной. Ее отец не одобрил поведения дочери и выдворил ее из страны.

– А вы, несомненно, ужасно горевали, потеряв свою возлюбленную, – проговорил Стюарт, сжимая кулаки. – Как же вам не везет в жизни… Впрочем, вы одну за другой теряете своих возлюбленных и жен, не так ли?

Хайд-Джонса нахмурился.

– Я возмущен вашими намеками. Я хотел поговорить с вами как джентльмен с джентльменом – не желал, чтобы вы выставили себя на посмешище, спутавшись с такой особой. – Джереми повернулся к двери, намереваясь снова вернуться в бальный зал, и нос к носу столкнулся с Робертом Фэрфилдом – тот, скрестив на груди руки, замер у двери с каменным лицом.

Хайд-Джонс покосился на дверь, затем вновь заговорил:

– Поверьте, я нисколько не…

– Как же вам удалось распознать истинную сущность графини Гриффолино? – перебил Стюарт. – Разве ее отец не рассказал вам, за что он выгнал дочь из дома? Едва ли отец сам стал бы распространять подобные слухи о дочери.

Хайд-Джонс тяжело вздохнул:

– Видите ли, то, что с ней случилось… Все было и так ясно, раз она так внезапно исчезла.

– В самом деле? Неужели все так просто? И вам даже не захотелось выслушать свою невесту? Не хотелось услышать объяснения из ее уст? А может, случившееся было всего-навсего недоразумением?

Глаза Хайд-Джонса гневно сверкнули.

– Нет! И речи не могло быть о недоразумении, – возразил он. – Эта девица соблазнила меня, и я…

– Соблазнила вас? Семнадцатилетняя девушка соблазнила тридцатилетнего мужчину? – Стюарт подошел к Хайд-Джонсу вплотную. – Полноте! Вы что, принимаете меня за идиота? Кажется, ваша первая жена случайно споткнулась о загнувшийся ковер, а вторая ваша супруга по своей воле выпрыгнула из экипажа на полном ходу?

– Как вы смеете? – прошипел Хайд-Джонс.

Он так и затрясся, Стюарт не знал – то ли от ярости, то ли от страха.

Тревога, охватившая Дрейка, когда он не нашел на балу Шарлотту, сменилась яростью. Он не хотел и не мог больше слышать гадости, которые этот мерзавец говорил о Шарлотте. Стюарт готов был убить его только за то, что он погубил ее когда-то давно, когда Шарлотта была юной доверчивой девушкой – такой же глупой и романтичной, как Сьюзен.

Размахнувшись, Стюарт ударил Хайд-Джонса, но тот, отшатнувшись, тотчас же бросился на противника и повалил его на землю. Хайд-Джонс был в хорошей форме, однако имел телосложение поэта – он был высоким и худощавым. Стюарт же, напротив, был мускулист и широк в плечах; ему удалось увлечь Джереми за собой, и он, подмяв его под себя, принялся наносить удар за ударом. Когда Уэр оттащил Дрейка от Джереми Хайд-Джонса, тот, держась за живот, остался лежать. У него были разбиты в кровь нос и губа.

– Все, хватит, – пробормотал герцог.

Стюарт выругался сквозь зубы и, взглянув на Джереми, проговорил:

– Полагаю, вы предпочтете жить за границей. Боюсь, что если мы с вами встретимся снова, я не ограничусь дракой и убью вас. – Хайд-Джонс тихо застонал и, проявляя благоразумие, решил до поры до времени не подниматься.

Стюарт выразительно посмотрел на лорда Роберта, но тот отрицательно покачал головой, и тогда он обратился к Уэру:

– Ты не мог бы?..

Герцог кивнул и, нахмурившись, взглянул на Хайд-Джонса. Он прекрасно понимал: надо позаботиться о том, чтобы этот человек покинул Лондон как можно скорее. Иначе негодяй получит по заслугам.

– Что ж, мне пора. Благодарю за помощь. – Кивнув друзьям, Стюарт поспешил в дом своих родителей.

Двадцать минут спустя он барабанил кулаками в двери дома Дрейков.

– Вернулась ли мадам Гриффолино? – спросил он, проходя мимо Фрейкса.

Один из слуг в доме Трокмортонов видел, как Шарлотта покидала бал без плаща и не наняла экипажа. Стюарт опасался, что может ее не найти.

– Да, сэр. Миледи вернулась. Она у себя. – Дворецкий удивленно смотрел, как Стюарт, перепрыгивая сразу через две ступеньки, поднимался по лестнице.

Когда на стук в комнату Шарлотты никто не ответил, Стюарт открыл дверь сам.

Шарлотта стояла у окна, повернувшись спиной к двери. На ней было то же самое платье из синего шелка, в котором она танцевала на балу. Она крепко сжимала край шторы, и вся ее поза свидетельствовала о внутреннем напряжении.

– Шарлотта! – позвал Стюарт.

Вздрогнув, она обернулась.

– Ах, это вы, мистер Дрейк. Простите, я очень устала и ложусь спать. Спокойной ночи. И вообще вам не следовало ко мне заходить, – добавила Шарлотта с горечью в голосе.

– Но я должен был с вами увидеться. – Стюарт закрыл за собой дверь и снял шляпу. – Вы хорошо себя чувствуете?

– Должны были? – Шарлотта рассмеялась. – Приходите в следующий раз, когда я вам буду по карману, мистер Дрейк. Я сполна отработала за свой проигрыш в нашем пари.

Стюарт уставился на нее с удивлением. Ему казалось, он ослышался. Неужели это говорила его Шарлотта? Сейчас перед ним стояла бесчувственная женщина с холодным сердцем. Женщина, которая когда-то обвиняла его в том, что он пробивает себе дорогу в жизни, полагаясь лишь на свою привлекательную внешность и безукоризненные манеры.

Стараясь держать себя в руках, Стюарт проговорил:

– Я здесь не для этого. Мне нужно вам кое-что сообщить.

– Я прекрасно знаю, что нужно всем мужчинам, – ответила Шарлотта с презрительной усмешкой. – Не притворяйтесь, что вы не хотите того же, что и все остальные.

– Перестаньте. Мне нужно гораздо больше – не просто затащить вас в постель.

Она приподняла брови.

– Больше? Неужели? Лучше позаботьтесь о том, как побыстрее жениться на богатой.

Стюарт тяжело вздохнул. Было очевидно, что Хайд-Джонс чем-то очень обидел Шарлотту, раз она вела себя так. Однако Стюарт не сомневался: Шарлотта уже поняла, что он питает к ней какие-то чувства.

– Но почему вы так со мной говорите? – Стюарт пристально смотрел на Шарлотту, однако лицо ее было непроницаемым, как маска.

– Я говорю так потому, что прекрасно знаю мужчин. И имейте в виду: все, что я сказала, остается в силе. Я скорее застрелю вас, чем позволю вам жениться на Сьюзен.

Стюарт старался убедить себя, что Шарлотта говорит все это под влиянием порыва, в сердцах, находясь под впечатлением обиды, которую нанес ей другой мужчина много лет назад. Он внушал себе, что во всем виноват проклятый Хайд-Джонс. Говорил себе, что на Шарлотту повлияло огромное нервное напряжение, под которым она находилась со времени исчезновения Сьюзен. И все же слова ее больно ранили его.

Снимая перчатки и плащ, Стюарт медленно проговорил.

– Видите ли, дело в том, что Сьюзен мне больше не нужна. Теперь уже не нужна.

– Ваше здравомыслие похвально, хотя вы слишком поздно взялись за ум. – Шарлотта снова отвернулась к окну.

Дрейк не видел ее лица, и ему трудно было понять, о чем она в этот момент думала. Он сейчас видел перед собой элегантную женщину, не более того, и тут вдруг у него промелькнула мысль о том, что, наверное, многие мужчины видели в Шарлотте только это и ни на миг не задумывались о том, что в душе у нее скрыты какие-то тайны.

Дрейк медленно пересек комнату и подошел к ней сзади, Шарлотта не обернулась, даже не шевельнулась. Он осторожно положил руку ей на плечо, затем обнял. Она по-прежнему не шевелилась.

«Не сердитесь на меня, – хотелось ему сказать. – Расскажите мне, что вас тревожит, чтобы я убил драконов, которые терзают вашу душу, и смог вас утешить».

Но кто поверит, что Стюарт Дрейк – легкомысленный гуляка, постоянно балансирующий на грани скандала, человек, который вечно ввязывается в неприятности, – способен сказать такое? Он и сам в это не очень-то верил.

– Лучше поздно, чем никогда, – пробормотал он вполголоса.

Шарлотта высвободилась из его объятий.

– Не смейте обращаться со мной снисходительно, – проговорила она. – Я давно уже не ребенок, и на меня нельзя воздействовать лаской и уговорами. Как вы смеете насмехаться надо мной, делая вид, что у вас есть понятия о чести и что вы не пытаетесь завоевать благосклонность Сьюзен!

– Шарлотта… – Стюарт уже терял терпение. – Шарлотта, успокойтесь. Я не играю с вами и не шучу.

Она наконец-то повернулась к нему, и он увидел слезы, заблестевшие в ее глазах.

– Идите домой, Стюарт. Я не хочу видеть вас сейчас.

– Я знаю, что сегодня вы виделись с Хайд-Джонсом, – сказал он, делая последнюю попытку образумить ее. – Я знаю, что много лет назад вы с ним были знакомы.

– Мне нечего вам об этом сказать. Стюарт снова вздохнул.

– А что же вы прикажете делать мне, Шарлотта? Оставить вас, чтобы вы страдали в одиночестве? Разве я могу так поступить после всего того, что между нами было?

– Между нами ничего не было! Абсолютно ничего!

Стюарт замер в изумлении. Абсолютно ничего? Но ведь то, что между ними произошло, было полной противоположностью слова «ничего». Он не желал расставаться с Шарлоттой, и уж лучше ссориться с ней, чем оказаться в постели с другой женщиной. Он не мог считать, что между ними ничего не было, не мог…

– Вы сами не верите в то, что говорите, Шарлотта.

– Как вы смеете брать на себя смелость считать, что я сама себе не верю? Я взрослая женщина, Стюарт. Как и у любой другой женщины, у меня, конечно, возникают определенные желания, но верность – не мое достоинство. Прошлой ночью со мной были вы, завтра на вашем месте будет кто-то другой. И мне все равно, кто это будет, – добавила Шарлотта с усмешкой.

Господи, ну почему бы Стюарту не уйти? Чем дольше он стоит перед ней – такой терпеливый, честный и порядочный, – тем труднее ей держать себя в руках. Чем быстрее Стюарт поймет, что она его не достойна, тем лучше будет для них обоих. Она видела, как после ее слов у него потемнело лицо. Он хотел снова ее обнять, но Шарлотта отпрянула и отступила на несколько шагов.

– Не говорите мне, что между нами не произошло ничего особенного, – сказал он. – Не говорите мне, что я ничего для вас не значу.

– Это было самое обычное приключение. Приключение на один вечер, не более того, – с вызовом ответила Шарлотта.

Стюарт сделал шаг к ней; в нем закипал гнев. Шарлотта стала за спинку стула – чтобы между ними находилась какая-нибудь преграда.

– Вы лжете! – выкрикнул Стюарт и отодвинул стул в сторону. – Значит, говорите, вам все равно, какой мужчина сегодня с вами? Значит, я – такой же, как десятки других мужчин, с которыми вы ложились в постель, чтобы удовлетворять свои желания?

Этот вопрос уязвил Шарлотту в самое сердце. Она запустила в Стюарта первое, что подвернулось ей под руку, – китайскую статуэтку, стоявшую на тумбочке. Стюарт нагнулся, и статуэтка вдребезги разбилась о стену у него за спиной.

– Проклятый лицемер! А скольких женщин вы сами затащили в постель по той же самой причине?