Есть одна картина. Кажется, я видела ее в Национальной галерее. Девушка лежит на плоту, и этот плот плывет вниз по течению к месту погребения. Девушка заледенелыми пальцами прижимает к груди бледно-розовые цветы. Ее волнистые светлые волосы струятся, будто речные водоросли, прозрачное зеленое платье свешивается за края плота и тянется за ним, просвечивая сквозь поверхность чуть колышущейся воды. Вот как сейчас выглядит Гретхен.

Я с ужасом ловлю себя на мысли о том, так ли она будет выглядеть мертвой, или в решающее мгновение что-то маленьким облачком выскользнет из нее — почти невидимое. Устремится к потолку и начнет путь к тому раю, в какой верит Гретхен. Я чувствую, как глаза застилают слезы, меня снова начинает слегка знобить. Одна из медсестер с любопытством смотрит на меня. Я ухитряюсь испуганно и жалко улыбнуться. Она сочувственно улыбается в ответ. Я гадаю: сумела ли она все прочесть по моему лицу. Вряд ли. Она отворачивается и продолжает что-то записывать. Слышно только ритмичное попискивание приборов, помогающих Гретхен дышать. Кажется, все под контролем.

Вот только из головы у меня не выходит одна мысль, как я ни пытаюсь отделаться от нее, утопить ее под водой. Ничего не получается. Мысль не покидает меня.

«Пожалуйста, не просыпайся, пожалуйста, не просыпайся, пожалуйста, не просыпайся».

Глава 2

Я вздрагиваю, когда одна из медсестер прерывает эту жуткую мысль и доброжелательно говорит: