— Тяф! — поддакнул Зефир, плюхаясь на попу рядом с пожарным.

— Салат очень вкусный, рекомендую, — все так же мило проворковала и захлопала глазами. Еще и улыбку растянула так, что скулы сводить начало. Ничего, потерплю. Самое главное, чтобы он потерял бдительность.

— А чего ты сама тогда не ешь, каравайчик? — подмигнув мне, спросил молодой человек.

Почувствовала, как к щекам приливает жар. Нет, я не смущалась. Я злилась. Просто кипела тот негодования, как пузатый чайник! Он издевается?

— Я на диете, — нашлась с ответом и отпила немного чая из своей чашки.

— А зачем тебе худеть? — темные брови поползли вверх. — Вот в школе да, надо было. Так мы для мотивации тебя так гоняли, а ты все ни в какую. Зато сейчас… — И он опять оценивающе заскользил по мне взглядом. Еще и от стола отодвинулся, вбок наклонился, чтобы на ножки посмотреть.

— Вы меня гнобили. — Я стоически выдержала наглый взгляд. — И я не каравайчик. У меня имя есть, если ты не забыл.

— Забудешь, как же, — хмыкнул Гошка, и таки приступил к накладыванию салата на тарелку. — Чьи шаги слышны из класса?

Это Олечка там наша,

Встав, потопала на выход.

Оп, а что это за выхлоп?

Произнеся это, мой школьный кошмар засмеялся. И пусть сейчас это звучало не так обидно, как тогда, в школьное время, все равно стало немного не по себе. И что я им сделала? Почему они так ко мне относились? Я никого не трогала, училась прилежно, кому надо было, помогала на контрольных, диктантах… А они…

— Встал и вышел, — ровно сказала и указала рукой в сторону коридора.

— Да ладно, — отмахнулся от моих слов Георгий. — Не обижайся, весело же было.

Он игнорировал мои слова. Просто в наглую не воспринимал их в серьез.

Вот он поднес вилку с небольшой порцией салата ко рту. Вот эта самая порция пропадает из виду. Парень тщательно пережевывает и даже не кривится!

— Вкусно, — сказал он, уже вовсю уплетая салат. — И чай… как я люблю. Четыре ложки сахара. Только ты это, — он указала на меня вилкой, — в следующий раз лучше пакетированный чай давай. А то я не люблю чаинки.

Подавилась чаем. Хорошо еще, что отпила совсем немного. Цедила, пытаясь успокоить расшатанные нервы. Закашлявшись, отставила чашку. Прикрыла рот рукой. Просто сижу тут, кашляю на миску с салатом. Хотя… Нет, это будет слишком.

— По спинке постучать? — предложил Гоша. И смотрел так… провокационно. И в глазах что-то подозрительно заблестело.

— Обойдусь, — прохрипела, с трудом выравнивая сбившееся дыхание.

— Аф, — напомнил о себе Зефир.

— Запомни, малый, — наставительно стал говорить псу Георгий, — если женщина говорит «нет», то подразумевает «да», но хочет поломаться. — Еще и пальцем в потолок указал. И вновь приступил к трапезе, поглощая салат за обе щеки. — Ты не против, если я съем все? — спросил он, когда его тарелка опустела.

— Не против, — ворчливо произнесла и поправила вновь съехавшие на кончик носа очки. — Он старый, не жалко.

Да, я это сказала. Потому что всеми правдами и неправдами хотела, чтобы он как можно быстрее ушел! Мое болезненное напоминание о тяжелых временах, проведенных в школе.

— Слушай, каравайчик, а чего ты такая хмурая? — спустя минуты три молчания, спросил Гоша. — Скоро новый год. Ты не сгорела. Похудела… — После последнего высказывания, он снова стал меня рассматривать. И опять набок наклонился, чтобы этот самый бессовестный взгляд на ногах задержать. Послышалось или он присвистнул? Не взгляд, разумеется, а Гошка.

— Ты поел? — Я спокойна, как удав. Как… как перепивший успокоительного человек.

— Поел, но не наелся, — последовал ответ. И опять в его глазах подозрительный блеск.

— Раз поел, можешь идти.

Сказав это, я встала из-за стола и начала убирать грязную посуду в раковину.

— Чай не допил.

— Медленно ты пьешь, — прошипела, включая воду и беря в руки миску из-под салата.

— Так в нем чаинки. Вот и медленно.

Я сжала зубы, изо всех сил стараясь не высказать этому нехорошему человеку все, что я о нем думаю. Я ведь приличная девушка. И пусть сейчас стою перед «гостем» в потрепанном жизнью, но зато любимом розовом халате. Растоптанных тапках в тон и неизменной пуклей на голове. Может, я просто надеялась, что такой непрезентабельный вид отпугнет парня.

Меня наградили очередным голодным взглядом. Хм…

— Еще есть хочешь? — вкрадчиво уточнила, предполагая, что Гоше снова захотелось ограбить мой холодильник.

— Ну… — протянул Георгий. — Не так чтобы есть…

— Тогда можешь больше здесь не задерживаться.

— Вот что ты за человек, каравайчик. Я к тебе с чистой душой, но не очень чистыми помыслами, а ты…

— А вот про помыслы, будь добр, поподробнее расскажи! — Я встала напротив восседающего на табуретке молодого человека и, сложив руки на груди, воззрилась на него сверху вниз. И все равно, что из крана льется вода, Зефир как-то подозрительно пристраивается к моему левому тапочку, а Гошка сует мне в карман руку и извлекает оттуда конфету.

— А вот и десерт к чаю, — сказал он, разворачивая пестрый шуршащий фантик и закидывая в рот лакомство.

— Ты совсем обнаглел, Филимонов! — взревела я, потрясая кулаками. Все! Достал! — Уходи! И чтобы я больше тебя не видела!

Меня проигнорировали. Однокашник отпил еще чая, выплюнул в чашку крупную чаинку и вновь потянулся ручищей к карману халата. Как следует огрела его по наглой конечности ладонью.

— Тяф? — пекинес перестал пристраиваться к тапку и непонимающе посмотрел на свою хозяйку. Меня то есть.

— Эх, — допив, наконец-то чай, вздохнул незваный гость. — Вижу, не в настроении ты сегодня. Что ж… — Я уж было выдохнула свободно, как Георгий продолжил: — Зайду завтра!

Я опешила. Замерла столбом, во все глаза смотря, как этот… этот, короче, встает, целует меня в щеку и идет в прихожую.

— Салат был вкусным. Приготовь завтра еще! — послышался его голос, а потом, спустя какое-то время, входная дверь открылась и почти сразу захлопнулась.

— Он ведет себя в моей квартире, как у себя дома, — взвыла я и с досады топнула ногой. Тапочек слетел. Зефир сразу воспользовался ситуацией и затащил его под стол. — Мужики, вы обнаглели! — это я уже прорычала, вставая на карачки и протягивая руку в сторону грызущего мою домашнюю обувку пекинеса. Схватила за край подошвы и потянула на себя. Пес вцепился со стороны мыска и не собирался так просто отдавать тапочек.

Потянув сильнее, буквально проволокла Зефира по полу и извлекла таким образом из-под стола. Подергала обувку, пытаясь высвободить оную из крепкой хватки своего любимца. Пекинес зарычал, отклячил попу и, упершись лапками о линолеум, мотнул головой.

— Р-р-р-р-р! — прорычал вредитель.

— Отдай! — строго сказала и, ухватившись двумя руками за несчастное розовое нечто (а именно в это превращался тапок) опять потянула. Силы были неравны и Зефир, наконец-то, выпустил свою «жертву». — Плохой пес! — помахав перед мордой обслюнявленной обувкой, сказала.

Ну, вот… теперь к покупке новой елки еще и тапки прилагаются. Надевать этот пожеванный кошмар не рискну.

Чтобы не выглядеть комично, сбросила с ноги и второй тапок. Встала, подобрала это розовое безобразие и выбросила в мусорное ведро. Потом пошла в прихожую и закрыла дверь на замок. Хоть Гошка ушел и то хорошо. Если бы он увидел нашу с пекинесом «борьбу», я бы со стыда сгорела.

Грустно стало еще и от того, что завтра надо было рано прийти на работу. Перед праздниками, которые грозили растянуться на добрую неделю, в офисе был аврал. Приходить буду поздно…

— Пошли гулять! — смотря на закрытую дверь, громко произнесла. Чего дома сидеть? Без елки и гирлянды было скучно и тоскливо. А выйдя на улицу, можно было полюбоваться на окна домов, в которых мигали разноцветные лампочки. Кто-то облепил стекла вырезанными из белой бумаги снежинками. Кто-то приклеил специальные силиконовые цветные картинки.

Решила, что надо будет еще в магазин забежать и купить свежих мандаринов. И хурмы. У нее сейчас тоже как раз сезон пошел. Возьму Зефира на руки, и продавцы не будут возмущаться, что я пришла в магазин с собакой.

Пройдя в маленькую комнату, в которой находился шкаф с вещами, отодвинула одну дверцу и стала думать, что бы такого надеть. Нужно что-то комфортное и теплое… В итоге решила остановить свой выбор на том, в чем обычно гуляла с собакой. Натянув на себя темно-синие джинсы и теплый свитер с горлом, поправила на голове пуклю. Посмотрела на себя в зеркало, что было приделано к одной из дверок шкафа и в целом осталась довольна. А перед кем разряжаться? Зефиру все равно, как я выгляжу. Лишь бы кормила вовремя и пеленки меняла.

— Пошли гулять! — позвала пса, выходя из комнаты и вновь возвращаясь в прихожую. — Зайдем в магазин и купим мандаринок!

— Тяф! — радостно произнес проглот, вылетая с кухни и, радостно лая, встал на задние лапы, передними упираясь мне о ноги. Ничего себе, как он мандаринам обрадовался. Когда просто на улицу звала, сидел тихо-смирно, не подавая никаких признаков жизни.

Погладив собаку по голове, быстро надела на него ошейник (не любил он это дело, поэтому чаще всего приходилось проделывать это с боем), потянулась рукой к своему любимому зеленому пуховику. Затем нахлобучила на голову розовую вязаную шапку, намотала на шею такого же цвета шарф и, сняв с крючка поводок, вышла из квартиры. Пекинес последовал за мной.

Перед тем, как запереть дверь, проверила в карманах наличие ключей. Но помимо них нащупала еще что-то. Какая-то бумажка. Хм… Извлекла ее на свет (сегодня в подъезде на удивление было светло) и, развернув, удивилась, так как это была записка, адресованная мне:

«Ну что, соскучился, каравайчик? Лови номерочек: 8916484****. Приду завтра вечером. Так что жди;) А если не откроешь, буду кричать о неземной любви так громко, что все соседи услышат».

И как-то мне резко поплохело. Я ведь допоздна работать буду! А если он придет…Я точно открыть не смогу. А этот… пожарный, чтоб его начальство на ночную смену всю неделю оставляло, подумает, что я делаю это специально.

— Тяф! — поторопил меня Зефир.

И я, сунув записку обратно в карман, поспешила на улицу. В любом случае я ничего не могу сделать. Хотя… теперь у меня был номер телефона Филимонова. А значит, я могла написать ему сообщение. Да, так и поступлю. Напишу этому… что всю неделю буду работать допоздна и пусть не тратит время на бессмысленные ожидания. Тем более, я не горела желанием видеть его подле себя.

Я медленно шла по улице, за низким заборчиком, где росли деревья, носился довольный пес. Детвора на детской площадке с другой стороны от забора радостно верещала. Шел пушистый крупный снег. Ветер почти стих. Так что они особо не попадали в лицо, а плавно опускались на одежду, дорогу, ветви деревьев. Определенно, чем ближе Новый год, тем сильнее хочется верить в чудо.

Невольно погрузилась в воспоминания восьмилетней давности. Тогда я была еще сопливой девчонкой, которая мечтала о чистой и сильной любви на всю жизнь. И выбрала для этих мечтаний не самого доброго и хорошего мальчика из класса. Он уже тогда был слишком самоуверен в себе и считал, что каждая вторая девчонка из школы сходит по нему с ума. Я не знаю, насколько он был близок к истине. Не вела статистику его воздыхательниц. Но, признаю, я питала к Филимонову трепетные чувства. И это несмотря на его мерзкий характер и море грязи, которое этот парень периодически на меня выливал. Впрочем, этим занимался не только Гошка. Свои глупые и неуместные чувства я смогла подавить лишь на втором курсе института. И что я умудрилась в нем найти? Самовлюбленный индюк.

Стало холоднее. Так как варежки надеть забыла, машинально сунула руки в карманы пуховика и вновь нащупала записку от Гоши. Решила не тянуть и написать ему сообщение. Пусть не приходит. Вообще никогда. И исчезнет из моей жизни.

Достав мобильный телефон, зашла в сообщения и быстро набрала смс. Короткое, сухое и по делу. Отправила, искренне надеясь, что ответ не придет. Увы, смартфон пиликнул буквально через полминуты. Будто Георгий ждал моего послания. И с чего бы это? Нет, наверное, я просто все придумала. Кто я для него? Каравай, шарик на ножках, выхлоп… Как я хотела стукнуть его чем-нибудь по голове, когда он вспомнил одно из обидных стихотворений. И как часто в свое время я слышала эти строчки!

Честно, читать сообщение не хотелось. Рука сама нажала на кнопку, а взгляд самым бессовестным образом заскользил по коротким строчкам:

«Слушай, каравайчик, я вообще человек терпеливый. Подожду?».

Ну и как с ним разговаривать? Я ему понятной кириллицей написала, что приду домой ближе к ночи. Пусть не ждет и вообще забудет мой адрес. И что в итоге? Он игнорирует мои слова! Снова!