Было желание написать что-нибудь гневное. Такое, чтобы у этого нахала больше никогда не возникло желания меня тревожить. Но что-то удержало от этого поступка. Не отреагировав на слова Гоши, нажала на блокировку экрана и убрала телефон в карман. Незачем заранее расстраиваться. С таким настроем я завтра весь день как на иголках буду. А вдруг он не приедет? А я распереживаюсь. Лучше относиться ко всему более легко.

— Тяф! — пролезая между витыми прутьями забора, произнес Зефир. — Мтяф!

— Да, сейчас пойдем за мандаринами, — я улыбнулась псу и поторопилась в сторону магазина. Мой любимый питомец не отставал, быстро перебирая лапками по заснеженной дороге. Морда пекинеса снова была в снегу. Вот любит он моськой в сугробы зарываться. После такого он напоминал маленького Деда Мороза. Потому что снежинки забавно прилипали к шерстинкам, образуя подобие бороды. Вот и сейчас Зефир шел со снежной бородой, и, казалось, не замечал этого. Ему бы еще на голову красный колпак с белым помпоном и все.

Дойдя до ступеней, что вели в супермаркет, взяла пса на руки и пошла за мандаринами. В кармане лежало двести рублей. Должно было хватить. Ах да, еще надо хурму купить. Попробовать.

В магазине на меня косо поглядывали. Я в свою очередь, щурясь от того, что очки запотели и никак не хотели показывать четкую картинку, стояла неподалеку от входа и ждала, когда смогу спокойно продолжить путь. Несколько раз снимала очки и проводила по стеклышкам краем шарфа. Как это проделывала, отдельный разговор. Если учесть то, что правой рукой я прижимала к своему боку Зефира. Он не желал висеть в таком положении и пытался высвободиться. Пригрозила оставить без мандаринок. Пес замер и дальше висел абсолютно спокойно. Когда я смогла, наконец-таки, нормально видеть, продолжила свой путь. Взяв сеточку мандаринов и две хурмы на пробу, пошла на кассу. И тут меня ждало огромное разочарование. Там стоял мой бывший одноклассник. Да, именно тот самый, который бессовестно заявился ко мне в квартиру и съел весь салат с сельдереем. Спрятавшись за стеллажом с кофе, выглянула из своего укрытия. Что он там покупает? Хм… хлеб, молоко, колбаса… Ничего, чтобы могло окончательно разочаровать меня в этом человеке.

— Тяф! — радостно провозгласил Зефир.

Я не успела скрыться за стеллажом. Гошка резко обернулся и, растягивая губы в широкой улыбке, произнес:

— Каравайчик! Чего топчешься? Иди сюда.

Кто бы знал, как я не хотела идти.

Нервно поправив очки, с трудом заставила себя шагнуть в проход и подойти к кассе. Положив на ленту мандаринки и хурму, стала озираться по сторонам. Зефир же, встретив нового знакомого, энергично завилял хвостом и высунул язык. Еще и смотрел на парня таким преданным взглядом, что я почувствовала себя обманутой. Мужская солидарность, чтоб ее. Надо было покупать девочку.

— Стеснительная? — спросил Гошка, пододвигая к своим продуктам, мои. — Оплачу. Ты меня салатом накормила, я тебе мандарины куплю. Кстати, — спохватился он, с прищуром смотря на меня. А я чего… стою, по сторонам гляжу. Пса пытаюсь удержать, чтобы на пол не шлепнулся, зараза. — А сельдерей остался? Я все переживаю, что ты мне салат не сделаешь.

Не сделаю. Вообще в квартиру не впущу. Стой в подъезде и кричи, что хочешь, если тебе заняться нечем.

— Я сама в состоянии оплатить, — проворчала, пододвигая несчастные мандаринки и хурму к себе поближе.

— Сомневаюсь, — несчастные фрукты перекочевали обратно к продуктам пожарного.

— Не сомневайся, — хмуро проворчала и попыталась забрать свою еще пока не оплаченную покупку.

Гоша вцепился в несчастную сетку с такой силой, что когда я попыталась ее забрать, она стала подозрительно трещать. Черт…

А этот… стоит, улыбается во все свои тридцать два клыка и смотрит так выразительно, что сразу понятно, продолжу упрямиться, меня отшлепают. Ну, или в угол поставят.

Насупившись, отпустила упаковку. Лента дернулась и поползла вперед. Кассир приступила к своим прямым обязанностям, ловко находя штрихкоды. Прошла мимо и встала чуть поодаль, стараясь все так же не обращать внимания на неожиданно озаботившегося моим финансовым положением бывшего одноклассника. Что прицепился? Улыбается еще так, в мою сторону продолжает коситься. И улыбается, улыбается, улыбается… Это нервное что ли?

— Тяф, — лаял Зефир, следя за Филимоновым, и хлопая меня по спине хвостом. Отрежу. Отведу к ветеринару и купирую. Что ж это такое. Третий раз в своей собачьей жизни увидел человека, а уже предан, будто он его хозяин.

— Предатель, — проворчала.

— Тяф? — огромные глаза на выкате уставились на меня.

— И не делай вид, что не понимаешь, — говорила тихо, чтобы никто из проходящих мимо людей, не начал крутить пальцем у виска. — Он меня в школе гнобил, оскорблял, издевался. А ты!

— А он не оглядывается назад, — послышалось так близко, что я, вздрогнув, чуть было не выпустила пекинеса.

— Ты чего подкрадываешься? — возмутилась, забирая из руки Гоши протянутый в мою сторону пакет. — Спасибо, — решила все-таки быть воспитанной. — Но не стоило.

— Да ладно тебе, — отмахнулся молодой человек. — Пойдем, провожу до дома.

— Я сама себя провожу. — Перспектива провести в компании Гошика еще минут двадцать не прельщала.

— А вдруг маньяк какой нападет? — спросил Филимонов и осмотрел мою персону с пушистого помпона, до мысков зимних ботинок. — Хоть и невидно ничего, а мордашка симпатичная.

— Да ну? — я иронично изогнула бровь. И пусть за шапкой этого не видно, какая разница. — А как же: «Эй, рассадник прыщей, отойди с дороги!» или вот еще «Ты, каравай на толстых ножках, отвернись, лицом пугаешь!».

— Это был не я, — Гоша нахмурился.

— Но ты другим подсказывал, — съязвила.

— А вот это да, — не стал отпираться Георгий.

Мы уже выходили из магазина, так что я решила прекратить не очень приятный разговор. Хочет проводить? Пусть провожает. Коли ему больше заняться нечем. Вот умора будет, если нас вместе еще кто-нибудь из бывших однокашников увидит. Как Гоша выкручиваться будет?

— Дай, понесу, — сказал пожарный и, не дожидаясь моего позволения, забрал пакет.

— А чего отдавал тогда?

— Тяф, — напомнил о себе Зефир, которого я так и продолжала прижимать к боку.

— Ой, — спохватилась и опустила собаку на дорогу.

— Чтобы ты проверила и убедилась, что я не стащил у тебя ни одной мандаринки, — хмыкнул Гоша.

— Действительно, — притворно спохватилась, — а если пока мы идем до моего дома, ты половину незаметно слопаешь?

— Думаю, — Гошик в задумчивости почесал подбородок, — ты это заметишь.

— Тяф! — произнес пекинес и прыгнул на ноги парня, пачкая джинсы.

— Негодник, — погрозил Зефиру кулаком Филимонов.

— Все правильно сделал, — не смогла удержаться.

— Чего правильно? — Гоша посмотрел на меня внимательно, как-то задумчиво даже. — Куда я в таких грязных джинсах поеду? Придется тебе их застирать…

— Еще чего…

— Я тем временем буду расхаживать по твоей квартире в трусах… — В который раз никто не собирался реагировать на мои слова. — Провоцировать тебя на шалости.

— Провоцировать меня на убийство, — зашипела. — До дома и так доедешь. Сейчас темно, никто ничего не увидит. Ты ведь живешь все там же?

— Ну да, — последовал ответ.

К слову, квартира, в которой я сейчас жила, находилась в доме, что располагался на соседней улице от моего прошлого места «обитания». И до бывшей школы было рукой подать. Честно, несколько раз возникало желание продать двушку и купить другую, как можно дальше от места учебы. Но мама была против. Конечно, ей не хотелось, чтобы единственный ребенок жил как можно дальше.

— Тогда несколько остановок на автобусе потерпишь, — фыркнула.

— Причем здесь остановки? — на меня посмотрели сверху вниз. Ростом Гошка был примерно на полторы головы выше. — Я на машине.

— А чего не довез тогда? — спросила просто так. Желания садиться в чужую машину, не было никакого.

— Тогда бы я тебя быстро домчал, — теперь Георгий смотрел прямо перед собой. — А так идем, не торопясь, гуляем. Пес твой, опять же, набегается и спать без задних лап будет, пока я по твоей квартире в труса…

— Хватит! — выпалила. Ну, вот что за человек! Как был… балбесом, так и остался! И как его угораздило выбрать такую ответственную профессию?

— А что такого? — сделал вид, что не понял, с чего я так всполошилась, Гошик. — Ни разу что ли мужчину в одних трусах не видела?

Не удержалась. Наклонилась, сгребла в руку белый снег, быстро скомкала и бросила образовавшийся снежок в парня. Попала в плечо. Специально для того, чтобы бросить, отошла подальше. Бывший одноклассник посмотрел на образовавшееся на куртке небольшое пятно, стряхнул его одним движением руки и… Резко подался ко мне, в явном намерении схватить. И, надеюсь, не отшлепать. Лучше пусть попробует догнать!

Я припустила по дороге, не оборачиваясь на следующего по пятам пожарного. Зефир бежал рядом и довольно лаял. На одном из поворотов поскользнулась и упала в довольно внушительный сугроб, что образовался неподалеку от забора. Ну, вот… не добежала до подъезда каких-то пару сотен метров.

Гоша остановился напротив, несколько секунд взирал на сидящую на холодном снегу меня, тяжело вздохнул, покачал головой, что-то пробормотал…

— Тяф? — поторопил его с решением пекинес.

— Ты не подумай, — обращаясь к моему питомцу, начал говорить Филимонов. — Просто сейчас она спокойно сидит и ничего не говорит. И все бы хорошо, но вот… не там сидит. — Он еще раз покачал головой и приступил к извлечению меня из сугроба. — Отморозит себе чего, а ей еще детей рожать. Моих, желательно.

Так как я уже стояла достаточно близко к Георгию, наградила того подзатыльником. Ну и отошла, на всякий случай. Кто его знает. Вон, пока бездействовала, он правую руку чуть ниже талии сместил. Хорошо еще, что пуховик у меня заканчивался на середине бедра.

— Вот что-что, — проворчала, поправляя на макушке шапку и приостанавливая сползание очков на кончик носа, — а детей я от тебя заводить не собираюсь!

— Так их не заводят, — рассмеялся Гоша. — Их… — и уже знакомый многозначительный взгляд, — очень приятно…

— Ничего не хочу слышать, — перебила не понятно с какой стати приставшего ко мне однокашника. — Вон мой дом. Я пошла.


Махнув рукой в сторону, собственно, дома, я поспешила покинуть общество Гошки.

— А мандарины? — напомнил о покупке тот.

— Обойдусь! — выпалила и прибавила скорости.

Зефир не понял такого поступка хозяйки и до самого подъезда с укором смотрел в мою сторону. А я на его большеглазый взгляд не обращала никакого внимания. Просто хотела как можно быстрее оказаться дома, и чтобы никто не трогал. А мандарины с хурмой пусть этот ест. Все равно сам за все заплатил. Я свои несчастные двести рублей не потратила.

— Аф! — опять напомнил о себе пекинес, когда я бездумно остановилась возле двери, что вела в мою квартиру и не торопилась отпирать замок. — А-а-а-аф!

— Сейчас, — рассеяно проговорила и зашарила по карманам в поисках ключей.

Оказавшись в прихожей, быстро провернула замок до характерного щелчка и только после этого стала раздеваться. Последние три дня были самыми изматывающими за всю мою жизнь. По сравнению с ними, работать допоздна, разбираясь в отчетах, сущие пустяки.

— Тяф, — закрутился у ног Зефир.

Стащив с головы шапку и расстегнув пуховик, наклонилась, чтобы избавить собаку от ошейника. Не любил он в нем по дому ходить. Ботинки я уже сбросила, так что, не беспокоясь о чистоте пола, засуетилась в коридоре, убирая вещи на свои места. Уже убирала шапку на полку, что была расположена над крючками для верхней одежды, когда в дверь коротко позвонили. Не сразу пошла смотреть, кто там такой наглый в столь позднее время решил наведаться. Были подозрения, что это Георгий. Но повторного звонка не последовало. Да и не выкрикивал никто ничего. Не похоже на Филимонова.

Прищурившись, глянула в глазок и никого не увидела. Странно. Не знаю, что толкнуло меня открыть дверь. Какое-то внутреннее чутье. Выглянула на лестничную клетку, осмотрелась. Никого. Тихо, спокойно. И шагов отдаленных не слыхать. Потом опустила взгляд на ручку двери с внешней стороны и брови мои медленно поползли вверх. А очки, наоборот, вниз. На ручке висел пакет с мандаринами и хурмой. Тот, который в магазине мне Гоша протягивал. Потом забрал, правда. И вот… все-таки вернул.

Упрямиться не стала. В конце концов, мандаринки ни в чем не виноваты. Сняв пакет с ручки, снова закрыла дверь и пошла на кухню. Поступок бывшего одноклассника удивил. Я помнила его самовлюбленным индюком, который постоянно насмехался надо мной. Прикалывался, не заботясь о том, что я при этом испытываю. Я же была просто глупой влюбленной девчонкой, вес которой колебался с отметки «девяносто» на «сто» каждую неделю. И помню как сейчас, как было обидно и больно слышать от одного из самых симпатичных парней класса, что я раздавшийся на дрожжах каравай. Или перекаченный воздухом шарик. Девчонка, над которой можно насмехаться, не беспокоясь о ее чувствах и эмоциях. Школьные годы навсегда останутся для меня самым кошмарным временем в не такой уж и длинной жизни. И как бы я не хотела забыть всех тех, кто бросал в спину колкие фразы, память не собиралась щадить. А возможно, все это было не просто так. Я смогла взять себя в руки, побороть искушения и прийти в форму.