– Простите, – снова извинилась медицинская сестра. – Уверена, доктор сообщит вам, как только освободится, как прошла операция. А пока спуститесь в кафе и выпейте чашку кофе.

Женщина направилась дальше по коридору, а Торри разочарованно смотрела ей вслед. Она отвернулась, не желая больше бороться со слезами. Жизнь в 1863 году сейчас вспоминалась, как несбыточная мечта. Интересно, испытывал ли и Джейк после путешествий во времени такие же чувства?

Джейк…

Торри принялась взволнованно ходить по коридору взад-вперед. По ее щекам покатились слезы. Как она будет жить дальше, если Джейк умрет? Как перенесет его смерть? В те считанные секунды, пока он признавался ей в любви, она испытала такое счастье, такую надежду! Если он умрет…

Торри вернулась в комнату ожидания и опустилась на твердый пластмассовый стул. Ее голова поникла, глаза закрылись, и где-то в глубине сознания девушка поняла, что еще даже точно не знает, в каком году находится.

Они прибыли в Ричмонд, когда уже сгустились сумерки. Город отличался от привычного Ричмонда, так же как и такси, на котором они приехали в больницу. На них с Джейком наткнулся случайный прохожий, который и вызвал машину. Таксист здорово им помог. По пути в больницу Торри так беспокоилась о Джейке, что почти не смотрела по сторонам. Она решила, что скорее всего вернулась не в 1994 год, как хотела, но довольно близко к нужному времени. Такси показалось ей каким-то странным и устарелым.

Торри Гамильтон легла на пластмассовую кушетку и закрыла глаза. Она быстро и крепко заснула.

Ей приснился кошмар. Дедушка умирал. Она стояла в комнате, где лежал Натаниэль Гамильтон. Из его груди вырывалось хриплое дыхание. Торри подошла к кровати, но что-то остановило ее и она не смогла до него дотронуться. Снова и снова она упиралась в разделяющую их невидимую стену. Вскоре ей это надоело, и она принялась колотить в стену кулаками и громко звать деда. Натаниэль смотрел в потолок и не замечал ее присутствия. Торри видела, как его губы шевелятся, и догадалась, что он твердит ее имя: «Торри, Торри, Торри». Снова и снова дедушка звал ее, снова и снова она кричала в ответ, но он не слышал.

Проснулась Торри вся в поту. Она села на кушетке и неожиданно поежилась от холода. «Это просто сон, – успокоила она себя. – Просто глупый сон и ничего более!»

– Это вы привезли мужчину с огнестрельной раной?

Торри подняла голову, и от ее лица отхлынула кровь. Перед ней стоял полицейский. Конечно, обо всех случаях с огнестрельными ранами всегда сообщали в полицию. Так что сейчас ей лучше побыстрее придумать правдоподобное объяснение, иначе у них с Джейком будут серьезные неприятности.

– Д… да, – кивнула девушка и пригладила рукой растрепавшиеся волосы, – я его привезла.

Полицейский сел рядом и окинул ее оценивающим взглядом.

– Ну что же, – сказал он, доставая из кармана блокнот, – по закону обо всех огнестрельных ранах необходимо сообщать в полицию. Я приехал расспросить вас об этом деле, так как сам пострадавший пока не может ответить.

Торри кивнула.

– Это… это был ужасный случай, – начала она.

В этот миг дверь открылась, и в комнату ожидания вошел мужчина в белой длинной рубашке и брюках. На голове у него была шапочка, очень похожая на купальную. Торри узнала в нем доктора, который увез Джейка в палату экстренной хирургии. Тогда он с пониманием отнесся к ней, и сейчас Торри бросилась к нему навстречу.

– С ним все в порядке? Почему операция так затянулась? Он будет жить?

– Не все сразу, юная леди, задавайте вопросы по очереди, – улыбнулся доктор. В его голубых глазах было сочувствие. – Я доктор Галлахер. Ведь это вы привезли его, да? – Она кивнула, лишившись дара речи. – Скорее всего вы и спасли ему жизнь. Я бы предпочел подождать день-другой, прежде чем раскрыть рану, но мы не могли ждать, пока его состояние стабилизируется. У него много всяких болячек, которые нуждаются в лечении.

– С ним все в порядке? – прошептала Торри.

– Думаю, через несколько дней все будет нормально. Скоро его отвезут в послеоперационную палату и вы сможете его проведать. Но сначала я должен задать вам несколько вопросов…

– Извините меня, доктор, – прервал Галлахера полицейский, – но у меня тоже есть вопросы к юной леди.

Доктор Галлахер удивленно посмотрел на него:

– Ну что же, сержант, может, юная леди сумеет ответить и на ваши, и на мои вопросы одновременно. Скорее всего они будут очень похожими.

Полицейский несколько секунд колебался, потом неохотно кивнул.

– Я впервые встречаюсь с такой раной, – признался доктор. – Как произошел несчастный случай? Я так и не нашел пулевого отверстия… даже не нашел места, где пуля могла войти в тело.

Торри быстро вздохнула и решила соврать.

– Не знаю, – покачала она головой. – Я просто нашла его на улице.

– А мне показалось, будто вы сказали, что с ним произошел несчастный случай, – заметил полицейский, – при котором вы присутствовали.

– Ну да, я хотела сказать, что с ним произошел какой-то ужасный несчастный случай, – заикаясь, солгала девушка. – Я только это и имела в виду.

– На нем была форма офицера времен Гражданской войны, не так ли? – с любопытством поинтересовался доктор. – Мундир оказался таким окровавленным и порванным, что я не сразу понял, что это такое. Знаете, меня очень интересует история Гражданской войны. Так что я практически сразу узнал форму. Я прав? Это была форма времен Гражданской войны?

– Я… я не знаю. Я же вам сказала, что нашла его на улице.

– Странная рана, – задумчиво покачал головой доктор Галлахер. – Больше похожа на сильный ожог, чем на огнестрельную рану. – Он посмотрел на Торри. – Это вы сказали сестре, что в него стреляли?

– Да. Я… мне показалось, что в него стреляли, потому что он сказал… да, он сказал: «В меня стреляли» – перед тем как потерять сознание.

Доктор недоуменно почесал подбородок.

– Я так думаю: возможно, у него было какое-нибудь старинное ружье, которое случайно выстрелило. В конце концов на нем ведь была военная форма.

– Я правда ничего не знаю! – почти в панике воскликнула Торри. – Послушайте, я просто хотела ему помочь. Я считаю, что несправедливо допрашивать меня, как какую-то преступницу. Я не сделала ничего плохого.

– Я только делаю свое дело, мисс, – пожал плечами полицейский. – В случаях с огнестрельными ранами…

Торри начала бить нервная дрожь, которую вызвали то ли последствия путешествия во времени, то ли грубый голос полицейского.

– Успокойтесь, – сказал ей доктор Галлахер, заметив ее испуг. – Если вы ничего не знаете, то вам нечего бояться. Правда, сержант?

Полицейский бросил на него взгляд, который красноречиво сказал: «Вот как?»

Паника Торри усилилась.

– Мне кажется, что вы уж очень беспокоитесь о человеке, которого совсем не знаете, – заметил он и бросил на нее пронизывающий взгляд.

– Ну я… наверное, любой бы человек тревожился, если бы наткнулся на беднягу, лежащего на тротуаре и корчащегося от боли. И… и… – Она растерянно замолчала, и доктор погладил ее по плечу.

– Конечно, – ласково согласился Галлахер, – любой человек с добрым сердцем волновался бы. – Он красноречиво посмотрел на полицейского и спросил: – Это все?

– Мне понадобятся ваша фамилия и адрес, юная леди, – проворчал полицейский.

Торри помедлила с секунду и назвала свою фамилию и дедушкин адрес.

– Вы живете одна? – поинтересовался сержант, записывая информацию в блокнот.

– Нет. – покачал головой Торри, – с дедушкой.

Полицейский бросил на нее взгляд, полный сомнения.

– Не будете возражать, если я позвоню ему?

Торри поняла свою ошибку. Она несколько раз открывала и закрывала рот, прежде чем смогла выдавить:

– Он… его сейчас нет дома.

– Вот как?! – подозрительно протянул полицейский. – И где он может быть?

Она схватилась за первую мысль, которая пришла ей в голову.

– Он отправился на Гавайи, – выпалила девушка.

– На Гавайи? – одновременно воскликнули доктор и полицейский.

– В такое время? – спросил доктор Галлахер, удивленно поднимая бровь.

– Да, – кивнула Торри, удивляясь их реакции. – Он уехал две недели назад. – Она нахмурилась, не поняв, что имел в виду доктор, когда сказал о времени.

– Бедняжка, – посочувствовал ей полицейский. – Вас и так сильно беспокоит дед, а тут на вас еще и это навалилось. – Он помахал маленькой записной книжкой. – Я ухожу. Спасибо за помощь, юная леди. Сомневаюсь, что вы нам еще понадобитесь.

Когда сержант вышел из комнаты, Торри Гамильтон не смогла сдержать облегченного вздоха. Она так и не поняла, почему он внезапно перестал расспрашивать ее, но все равно испытала сильное облегчение. Сунув руку в карман, Торри дотронулась пальцами до кулона. «Беспокоиться не о чем, – успокоила она себя, – ведь мы можем исчезнуть в любое время. Помни об этом и ничего не бойся».

– Когда я смогу его увидеть? – спросила Торри у доктора Галлахера, который не сводил с нее любопытного взгляда.

– Я пришлю к вам сестру, когда на него можно будет посмотреть, – ответил Галлахер. – Не волнуйтесь, довольно скоро.

Доктор еще раз сказал Торри, что волноваться не о чем, и ушел. Торри же неожиданно захотелось пуститься в пляс в этой мрачной больничной комнате.

У Джейка все будет в порядке! Он поправится! Она сплясала лихую джигу в комнате ожидания и обессиленная упала на пластмассовый стул. Давно она не чувствовала себя такой счастливой. Урчание в животе заставило ее вспомнить, что она давно ничего не ела. В кармане оставалось немного мелочи. Успеет ли она сбегать в кафе, которое располагалось в углу холла, и купить чего-нибудь перекусить?

Когда же она ела последний раз, попыталась вспомнить Торри. Но как ни напрягалась, так и не смогла вспомнить. Когда мимо прошел санитар с ярко-рыжими волосами, она подумала о Дэвиде. Бедняга Дэвид! Что с ним произошло? Забрал ли его куда-нибудь с собой Монтгомери? Или его уже нет в живых?

Когда закружилась голова, Торри Гамильтон подумала, что у нее может быть голодный обморок, и торопливо пошла в маленькое кафе и купила сандвич. Она шла от кассы и пересчитывала сдачу, уверенная, что продавщица ее обсчитала. Зацепив ногой за какую-то металлическую стойку, девушка подняла голову и увидела, что наткнулась на газетный стенд, стоящий у двери. Ее глаза расширились от изумления, и мелочь со звоном рассыпалась по полу.

Большими буквами на первой странице было написано:

«ЯПОНЦЫ НАНЕСЛИ БОМБОВЫЙ УДАР ПО ПИРЛ ХАРБОРУ! АМЕРИКА ВСТУПИЛА В ВОЙНУ!»

«Я попала не в то время, – в панике подумала Торри и вспомнила, почему ей показались такими странными прическа сестры и такси. Заголовок также объяснял неожиданное сочувствие полицейского, который оставил ее в покое, когда узнал, что дедушка на Гавайях. – Я попала не в то время. Сейчас 1941 год и самый разгар другой войны!»

Пытаясь собраться с мыслями, растерянная Торри пошла по больничному коридору. К ней подошла медицинская сестра и легко дотронулась до ее руки.

– Мисс? Это вы ждете, когда можно будет заглянуть к мужчине с ожогом?

Торри молча кивнула.

– Пойдемте со мной. Я отведу вас к нему. Торри последовала за сестрой. У нее было такое ощущение, будто она шла во сне, но моментально стряхнула с себя оцепенение, как только увидела Джейка. Она бросилась к нему, не обращая внимания на трубочки, торчащие изо рта, носа и руки.

– Джейк… – вскрикнула Торри, и по щекам покатились слезы. Она взяла его за руку. – О, Джейк!

Сестра тихо вышла из палаты, и Торри нагнулась ниже. Все ли у него в порядке? Он был таким бледным. Слава Богу, что она забрала его из прошлого века. Если бы они остались в девятнадцатом веке, его бы уже не было в живых, в этом Торри Гамильтон не сомневалась. Она и сейчас была удивлена, что он выжил. 1941 год тоже трудно было назвать временем высокоразвитой медицины.

Его ресницы затрепетали, и он несколько раз открыл и закрыл рот, как будто хотел пить, потом облизал потрескавшиеся губы. На маленьком столике у кровати стоял стакан воды с соломинкой. Торри напоила Джейка, не сводя с него нежного взгляда. Потом убрала со лба прядь светлых волос. Джейк Камерон с трудом возвращался в сознание.

– Я люблю тебя, – громко сказала Торри. – Я люблю тебя, хоть и знаю, что это глупо. Я знаю, что мы никогда не сможем быть вместе. Я даже не знаю, хочешь ли ты, чтобы мы были вместе. Но все это не имеет никакого значения. Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня.

Глаза Джейка открылись, и он посмотрел на нее, ничего не понимая. Постепенно взгляд его стал ясным, и он посмотрел на внутривенную трубочку, которая торчала из его руки, потом на штатив с кровью.

– Торри? – хрипло произнес Джейк Камерон. – Где… где мы?

– В безопасности, Джейк, – ответила она, чувствуя в глубине души правду этих слов. – Мы в безопасности, и у тебя будет все хорошо.