Джейк вновь закрыл глаза. Торри опустилась на стул рядом с кроватью и прислонила голову к подушке. Через несколько секунд она уже крепко спала.


Торри Гамильтон проснулась от шума и резких движений. Джейк бился в судорогах. Одного взгляда на его искаженное болью лицо было достаточно, чтобы она мигом проснулась. Торри бросилась к пункту медсестер, который, к счастью, находился рядом с послеоперационной палатой.

– С ним что-то происходит! – закричала она дежурной сестре, сидящей за столом. – Быстрее!

Сестра быстро подошла к кровати Джейка, внимательно посмотрела на него и выбежала из палаты. Через несколько секунд она вернулась с другой сестрой, и они начали что-то делать с уже неподвижным телом Джейка.

– Что случилось? – испуганно воскликнула Торри Гамильтон. – Что вы делаете?

Ближняя к двери сестра повернулась к ней и осторожно вытолкала в коридор, по которому к послеоперационной палате быстро шел доктор Галлахер. Даже не посмотрев на нее, он торопливо скрылся в комнате. Торри осталась одна в коридоре, стараясь сдержать слезы.

«Прекрати, – грубо велела она себе, – ты ничем ему не поможешь, даже если закатишь истерику».

Наконец собравшись с духом, Торри тихо вошла в палату. Она не могла увидеть Джейка, поскольку его закрывали доктор и сестры, но подходить ближе не стала.

– Хорошо, – резко произнес доктор Галлахер. – Начинайте массаж сердца.

В ужасе Торри поняла, что у Джейка остановилось сердце и они пытаются заставить его вновь начать работать. Неожиданно девушка почувствовала острую боль в руках: она так крепко сцепила их, что ногти вонзились в ладони.

Минуты, на протяжении которых они массировали сердце Джейка Камерона, показались ей вечностью. Когда доктор Галлахер повернулся к ней, она увидела явное облегчение в его глазах.

– Доктор Галлахер, что…

– Не здесь, – тихо сказал доктор и вывел ее из палаты.

– У него остановилось сердце? – взволнованно спросила Торри.

Галлахер кивнул:

– Да, сердце остановилось, но оно останавливается нередко, когда рана находится в такой близости от сердца.

Доктор потер затылок, и этот жест неожиданно напомнил ей о Рандольфе Гамильтоне. Несмотря на серьезность ситуации, Торри улыбнулась и рассеянно спросила себя, не пользуются ли все доктора одинаковыми жестами, когда чего-то не понимают.

– У него все будет в порядке?

– Думаю, да. Должен признаться, меня все же удивило, что сердце остановилось. Хотя, как я сказал, такие случаи происходят нередко, но все равно что-то здесь не так. С этой минуты сестра будет дежурить у кровати мистера Камерона до тех пор, пока мы не переведем его в обычную палату.

– А когда это будет?

– Вероятно, не раньше завтрашнего утра. – Доктор Галлахер потрепал ее по плечу и нахмурился. Когда он заговорил, в его голосе послышалось любопытство. – Должен признаться, меня удивляет ваше присутствие здесь. Поезжайте домой и немного отдохните. Если же вы по-прежнему будете беспокоиться о состоянии этого незнакомца, которого подобрали на улице, тогда и приезжайте завтра утром.

Он улыбнулся, и Торри поняла, что ей не удалось его обмануть. Девушка смущенно покраснела. Но если бы она все рассказала, то он мог бы вызвать полицию, а она была сыта по горло допросами.

– Хорошо, – согласилась Торри. – Я уеду, но можно мне сначала увидеть его?

Доктор Галлахер вопросительно посмотрел на нее, как будто хотел о чем-то спросить, потом передумал и пожал плечами:

– Конечно, только не оставайтесь долго. До встречи утром. – И он пошел по коридору.

Торри торопливо вошла в послеоперационную палату. У кровати сейчас сидела сестра, которая с сочувствием посмотрела на Торри.

– Джейк? – прошептала девушка, нагнувшись так низко над ним, что их губы почти касались. – Джейк, все будет в порядке. Обещаю, я скоро вернусь.

Она посмотрела на сестру, но та внимательно читала медицинский журнал. Торри поцеловала его холодную щеку, покрытую щетиной. Она любила это холодное лицо, даже когда оно гневно хмурилось.

Джейк… Слезы застилали ее глаза. Но Торри сказала себе, что слезами делу не поможешь. Они спаслись от Лукаса Монтгомери, и это было самым главным. Торри убрала со лба Джейка непослушную прядь и нежно прошептала:

– Я люблю тебя.

Торри Гамильтон вышла из палаты, едва держась на ногах от усталости. Она медленно шла по коридору, сунув руки в карманы джинсов и хмуро спрашивая себя, что делать дальше? «Денег совсем немного, – подумала Торри и мысленно пересчитала мелочь у себя в кармане. – К тому же я во времени, где никого не знаю. Кроме…»

Торри шла, не глядя по сторонам. Сейчас она подняла голову и увидела, что дошла до главной комнаты ожидания. Большую часть времени она провела в маленькой комнате ожидания около операционной и даже не заметила, что поблизости, в углу, находится старомодная телефонная кабина. Девушка пересекла комнату и вошла в кабину, аккуратно закрыв за собой узкую дверь.

Торри взяла телефонный справочник Ричмонда и начала просматривать букву «Г». Искала она до тех пор, пока не добралась до Гамильтонов. Палец Торри быстро заскользил по странице.

– Натаниэль Гамильтон, Натаниэль Гамильтон, Натаниэль Гамильтон! – Вот написано черным по белому: «Натаниэль Гамильтон!» Тот же самый адрес и все остальное сходится!

– Значит, он сейчас живет в нашем доме! – Торри быстро проделала в уме некоторые математические вычисления. – Сейчас ему около двадцати семи лет. Однажды он мне сказал, что женился слишком рано, когда ему только исполнилось двадцать. Значит, и его жена сейчас тоже жива! Ведь она умерла в 1970-м, почти через тридцать лет!

Когда смысл прочитанного отложился у нее в голове, руки у Торри задрожали. Если сейчас поехать к дедушке, то можно встретиться там с бабушкой! Торри вспомнила, что дед рассказывал о Марте, своей любимой жене, несчетное число раз. Рассказывал, как она любила гулять зимой по лесу, как любила птиц и всегда следила, чтобы и зимой и летом на земле всегда были разбросаны для них зерна. Марта обожала детей, говорил Натаниэль. Как бы она любила Торри, если бы только не умерла так рано.

Маленькая пустая ниша в сердце Торри, которую когда-то занимала любовь к матери, заныла. Девушка положила голову на руку и задумалась. Потом Торри резко подняла голову, и в ее глазах появилась решительность. – Почему не могу? – прошептала она. – Почему я не могу пойти туда и встретиться с ней? Что мне мешает? Можно притвориться, что я заблудилась или… еще что-нибудь придумать! К тому же я смогу увидеть не только Марту, но и деда!

«А как же быть с Джейком?» – немедленно остудила ее пыл холодная мысль. «Ничего, подожду, когда его отвезут в обычную палату, – в конце концов решила она. – Ждать осталось всего несколько часов. Потом расскажу ему, что собираюсь сделать и что скоро вернусь и навещу его».

Решив эту проблему, Торри Гамильтон вернулась в маленькую комнату ожидания и попыталась поудобнее устроиться на твердой пластмассовой кушетке. «У Джейка все в порядке, – подумала Торри, – и через несколько часов я увижу свою бабушку». Девушка закрыла глаза и уснула с надеждой, что на этот раз ей приснятся приятные сны.


– Сейчас можете войти.

Торри озабоченно вошла в палату. Джейк лежал на койке и смотрел на потолок, на его лице застыло отчаяние. Это выражение не изменилось даже тогда, когда он увидел ее.

– Привет, Джейк! – поздоровалась Торри. Она была так счастлива видеть его живым и выздоравливающим, что с трудом смогла сдержать радость. Девушка подошла к койке и нежно поцеловала мужа в лоб. – Сестра велела тебе поменьше разговаривать.

– У тебя ужасный вид, – прошептал Джейк.

Торри смутилась. Она провела ночь на твердой пластмассовой кушетке, забыла, когда в последний раз мылась. У нее не было ни расчески, чтобы причесываться, ни губной помады, чтобы накрасить губы. И в довершение ко всему, она очень беспокоилась о нем. Торри и без этого напоминания знала, что выглядит плохо.

– Спасибо, – кивнула она, стараясь говорить легким тоном. – Ты и сам выглядишь не лучшим образом.

Торри встревожилась, увидев у него на лице боль.

– Я не собирался убивать его, Торри.

– Знаю. – Она начала поправлять простыни, подтыкая их по краям и стараясь не глядеть на него. – Ты что-то бормотал об этом, когда находился без сознания.

Джейк Камерон пригладил взъерошенные волосы.

– Мне показалось, что если я расскажу полковнику правду, то помогу ему все понять. Тогда, если даже мне не удастся убедить Совет и они пошлют другого убить его, он, по крайней мере, будет предупрежден об опасности. Я даже собирался отвезти его в домик Джеба Стюарта, чтобы какое-то время он пожил там.

– Почему ты ничего мне не сказал? – печально вздохнула Торри. – А я подумала… – Она замолчала и виновато покраснела.

– Ты подумала, что я снова тебе солгал и использовал тебя для того, чтобы восстановить силы и убить Рида?

Девушка грустно кивнула, и Джейк протянул руку. Он схватил одну из длинных прядей темных волос и притянул ее к себе. Торри опустилась на койку в его объятия, стараясь не дотрагиваться до раненой груди.

– Я тебя не виню за то, что ты это подумала, Торри. Я столько раз тебе лгал…

Торри заставила его замолчать пылким поцелуем.

– Все в порядке. Все будет в полном порядке. Вот увидишь, ты скоро поправишься. Мы отправимся в твой двадцать пятый век и…

– Я должен вернуться в 1863 год, – сказал Джейк, нежно водя пальцем по ее щеке. Торри схватила его руку и прижала ладонь к своему лицу.

– Джейк, ты так слаб, что не можешь никуда возвращаться.

– Необходимо остановить Монтгомери, прежде чем он убьет Рида, – напомнил ей лейтенант. Потом поцеловал руку Торри и растерянно огляделся по сторонам. – В каком году мы находимся?

Торри виновато закусила губу.

– Ну, я не дотянула до нужного года. Хотела попасть в 1994 год, а очутилась в 1941-м.

– Гм-м… – задумчиво протянул Джейк Камерон. – Значит, вторая мировая война. Трудные времена… – Какое-то время он размышлял, потом махнул ей рукой. – Достань мою одежду.

Торри Гамильтон рассмеялась.

– И не мечтай, приятель.

– Не спорь со мной, Торри. Сделай, о чем я прошу, – сказал Джейк мягким, но твердым голосом. И Торри подумала, что вторая мировая война может показаться невинным пикником по сравнению со сражением, которое скоро начнется между ними.

– Ты что, с ума сошел? – возмутилась Торри, вставая с постели и сердито глядя на него. Она уперла руки в бока. – Можешь считать, что тебе повезло, что ты остался в живых. Доктор сказал, что ты должен был умереть!

Глаза Джейка закрылись. Он глубоко вздохнул, но тут же затаил дыхание от боли.

– Да, – прошептал он. – Я должен был умереть.

Не обращая внимания на его слова, Торри сердито продолжила:

– Если ты надеешься встать с этой койки и отправиться бродить во времени, чтобы бороться с Монтгомери, то ты сильно ошибаешься. Послушай, Джейк, я сама очень сильно хотела спасти жизнь полковнику Риду, но я эгоистка. Я не хочу спасать полковника, если за его жизнь придется заплатить твоей.

Веки Джейка слегка задрожали, и Торри увидела невеселую улыбку, скривившую его губы.

– Ты не понимаешь. Я должен любой ценой остановить Монтгомери.

Торри отмахнулась от его слов:

– Джейк, ты сам говорил, что УПВ неточны. Скорее всего мы даже не сумеем вернуться в 1863 год. К тому же ты слишком слаб, чтобы рисковать и отправляться в такое трудное путешествие.

Джейк медленно повернул голову и холодно посмотрел на нее:

– Дай мне УПВ и принеси мою одежду.

– Нет.

Камерон испуганно посмотрел на девушку.

– Ты очень слаб, чтобы отправляться в путешествие во времени, и ты это прекрасно знаешь! – Она почувствовал страшную ярость. – Я пришла, чтобы предупредить, что должна ненадолго отлучиться. К тебе может заглянуть полицейский, потому что доктору пришлось сообщить о твоем огнестрельном ранении в полицию. – Легким движением головы она отбросила волосы с плеч. – Так что на твоем месте я бы начала придумывать правдоподобную историю о ранении вместо того, чтобы придумывать способ покончить жизнь самоубийством! – Она повернулась и направилась к двери.

– Ты не понимаешь. Торри… Торри… Черт побери… подожди!

Когда за ней закрылась дверь, Джейк в бессильном гневе ударил по кровати кулаком. Он попытался сползти с койки, но, к своему крайнему разочарованию, обнаружил, что настолько слаб, что не может даже сесть, не говоря уже о том, чтобы встать и отправиться за ней вдогонку. Торри ушла с кулоном, прежде чем он успел сказать правду. Он до сих пор не признался, что Кмер был его отцом. Так что сейчас ему приходилось рассчитываться за свой страх и признать, что у него такой отвратительный отец. Если Монтгомери убьет Рида, то и Джейк умрет, и каждая проходящая минута, прожитая вне 1863 года, приближала его к смерти. Джейк закрыл глаза и стал молиться, чтобы Торри вернулась вовремя.