Когда обед подошел к концу. Ленсия заметила, что за все время Алиса не произнесла ни слова. Наверняка мачеха добивалась именно этого.

Когда общество перешло в гостиную, графиня села на диван подле герцога и продолжала болтать о Париже и об успехе, который герцог имел среди ее друзей.

— Возможно, вы и заслужили репутацию шаловливого молодого человека, но разве можно винить вас за это? — заметила она.

— Да, действительно, разве можно? — согласился герцог, при этих словах посмотрев на Ленсию.

Девушка с трудом выносила болтовню мачехи о победах гостя над женщинами. Наконец Ленсия сказала отцу, что устала, и они с Алисой ускользнули, не пожелав доброй ночи ни мачехе, ни герцогу.

— Видишь теперь, что она за человек? — заметила Алиса, закрыв за собой дверь. — Если бы мы устроили прием для наших друзей, вряд ли у нас была бы возможность сказать им хоть слово.

— Особенно если бы они были хоть сколько-нибудь красивы и знатны, — горько добавила старшая сестра.

Ленсия поднялась к себе и долго стояла у окна. Ей показалось, что прошло не меньше ста лет, прежде чем герцог пересек луг и зашел за фонтан. Он нашел ворота в сад пряностей, о которых ему говорила Ленсия, и скрылся внутри.

Девушка поспешила туда же.

Как она уже говорила герцогу, окна комнат ее отца и мачехи выходили на другую сторону, и никто не мог увидеть, как Ленсия пробежала по саду.

Ярко сияла луна, а небо было усеяно сияющими звездами. Их свет отражался в фонтанчике, бившем в центре сада пряностей, и стоявший у него герцог прекрасно вписывался в картину.

Ленсия бегом бежала через луг, но по саду шла медленнее. Когда она наконец очутилась подле герцога, оба они словно онемели.

Наконец Ленсия спросила каким-то чужим голосом:

— Зачем вы… приехали?

— Как вы могли убежать, ничего мне не сказав? Как могли вы поступить так жестоко? — в свою очередь спросил герцог. — Я едва не обезумел от мысли, что могу никогда больше не увидеть вас.

— Мне… необходимо было… уехать.

— Почему? — настойчиво спросил герцог.

Не желая отвечать на этот вопрос. Ленсия быстро спросила:

— Почему вы приехали… именно сюда? Герцог улыбнулся, и возникшее между ними напряжение стало ослабевать.

— Аписа забыла одну из своих книг о замках Луары. На книге стоял экслибрис замка Эрмерон.

— Это из нашей библиотеки! — воскликнула Ленсия.

— Я тоже так подумал, — ответил герцог. — Поэтому я сразу же отправился в Англию, чтобы узнать у графа Эрмерона, не живет ли где-нибудь по соседству леди Винтертон.

— Так вот что произошло, — задумчиво сказала Ленсия.

— Как же вы смогли подвергнуть себя такой опасности и отправиться во Францию в сопровождении одной только Алисы?

— Папенька пообещал свозить нас, а сам вместо этого уехал в Швецию с нашей мачехой, — объяснила Ленсия. — Алиса была так расстроена! Я думала, что все будет безопасно, если я… притворюсь замужней дамой.

— С вашей внешностью? Вы ведь поняли наконец, что множество мужчин во Франции сочло вас неотразимой? Да взять хотя бы меня!

Ленсия ничего не ответила, и он продолжал:

— Почему вы уехали так неожиданно, даже не попрощавшись?

Ленсия молчала, и герцог добавил:

— Неужели вам не было любопытно, о чем я хотел поговорить с вами после возвращения.

— Я… я догадывалась, — очень тихо произнесла Ленсия, — и… боялась, что… что я соглашусь.

Какое-то мгновение герцог молча смотрел на нее, а потом произнес:

— Я хотел спросить тебя, моя дорогая, не окажешь ли ты мне честь стать моей женой.

Ленсия едва не задохнулась от волнения. Она посмотрела на герцога.

— Вы… хотели просить меня… выйти за вас замуж?

— И прошу сейчас, — добавил герцог.

— Но вы же говорили, что… после того, что с вами случилось, вы… никогда больше не женитесь.

— Это было до того, как я встретил тебя, — заметил герцог.

Он положил руки на плечи девушке, впервые прикоснувшись к ней.

— А теперь послушай, — начал он. — Как только я увидел тебя, я понял, что ты не только самая красивая девушка из всех виденных мною. Мне казалось, что ты каким-то образом принадлежишь мне. После этого я повел себя, как любой молодой человек, желающий сохранить свободу.

Ленсия сделала легкое движение, но герцог не отпустил ее и продолжал говорить:

— Однако когда я увидел тебя с ребенком на руках, я захотел, чтобы ты была моей женой и матерью моих детей.

Ленсия удивленно посмотрела на него, а он все говорил:

— Но я боролся с тем, что говорили мне душа и сердце, и поэтому пришел в твою спальню.

— И даже после того, как… я отослала вас… вы все еще хотели… жениться на мне? — спросила Ленсия.

— Я всегда подозревал, что ты не та, за кого себя выдаешь, — признался герцог. — Ты во многом казалась такой юной, неискушенной и — как это ни невероятно — нетронутой.

Ленсия покраснела.

— Ты и правда так… подумал? — спросила она.

— Правда, — ответил герцог. — А потом, поцеловав тебя, я понял две вещи. Во-первых, тебя еще никто никогда не целовал, а во-вторых, ты принадлежала мне целиком и полностью.

Его голос стал глубже.

— Я никогда — клянусь тебе, Ленсия, никогда — не чувствовал ничего подобного тому, что почувствовал от поцелуя, который так не походил на все, которые я знал.

— Это… правда? — прошептала Ленсия.

— Думаю, мы можем доказать это, — заметил герцог.

Он привлек девушку к себе и поцеловал, вначале очень нежно, а затем более властно.

Ленсии показалось, что струи воды из фонтана несут их все выше и выше, до самых звезд, которые внезапно оказались очень близко. Только когда наслаждение, подаренное герцогом, стало почти невыносимо сладким, он поднял голову.

— Теперь ты поняла, — сказал он глубоким голосом. — Мы не можем противиться этому. Ты — моя. Ленсия, а я — твой, как предначертано на небесах.

— Я люблю тебя, — шептала Ленсия, — люблю, люблю… уже так долго… Но я никогда не думала, что ты… полюбишь меня.

— Я знал, что ты так думаешь, — ответил герцог, — но, драгоценная моя, мы не можем отрицать, что наши чувства великолепны и могут быть ниспосланы только небесами.

— Да… да, иначе и быть не может, — прошептала Ленсия.

— Мы думаем одинаково, мы едины, мы — одно целое, — продолжал герцог. — Таким образом, остается только один простой вопрос: когда ты выйдешь за меня замуж?

— Как только… ты захочешь, — сказала Ленсия, спрятав лицо у него на плече.

— Сейчас же! — ответил герцог. — Но, дорогая моя, я хотел бы просить тебя еще об одной вещи, хоть она и может показаться тебе странной.

Ленсия подняла голову.

— О чем? — спросила она ? некоторой опаской.

— Я хочу, чтобы ты была храброй и убежала со мной, — ответил герцог.

Ленсия непонимающе смотрела на него.

— Зачем? — спросила она.

Герцог обнял ее крепче и ответил:

— Сейчас наши чувства так великолепны, так восхитительны, что я не перенесу, если что-либо испортит их.

— Я… я тоже, — призналась Ленсия.

— Если наша свадьба будет такой пышной, как полагается, нам придется ждать по меньшей мере месяц, — объяснил герцог. — Я знаю, что за это время тебе расскажут обо мне много всякой всячины.

Он глубоко вздохнул и продолжал:

— Возможно, эти истории будут правдивы, но я не хочу, чтобы ты слышала их. Даже если ты постараешься не обращать ни на что внимания, вокруг тебя будут говорить о том, сколько женщин было в моей жизни… и о других вещах, которые я хотел бы скрыть от тебя. Усилившимся голосом он закончил:

— Это все прошло, и в нашем общем будущем не будет места этой грязи.

Ленсия прекрасно понимала его. Она помнила, сколько мачеха говорила со своими друзьями об интрижках герцога, то, как она назвала его» шалуном»и в то же время с удовольствием говорила о его «проказах». Теперь девушка осознала, насколько дешево будет выглядеть после таких разговоров ее любовь. Сама мысль о будущем пугала ее.

Словно прочитав ее мысли, герцог заметил:

— Именно! Вот поэтому, моя дорогая, я хочу, чтобы ты была достаточно храброй и немедленно поехала со мной. Никто и ничто не должны испортить то счастье и восторг, которые мы познали друг с другом.

Он нежно добавил:

— Я до сих пор не понимаю, как ты можешь дарить мне такие чувства. Я не только хочу тебя так, как не хотел еще ни одну женщину, но готов боготворить тебя, ибо ты — само совершенство.

— Неужели ты… и на самом деле… говоришь мне это? — спросила Ленсия. — Но я… я хочу, чтобы ты действительно так думал… если это… приносит тебе счастье.

— Сейчас я так счастлив, как не был еще никогда в жизни, — ответил герцог. — Теперь я понимаю, что, когда меня звали «Господин тысячи листьев», я искал жену, которая любила бы меня, и дом, где мы любили бы наших общих детей.

У Ленсии промелькнула мысль о том, что он будет так же добр со своими детьми, как с сынишкой дровосека, который ушиб копенку. Она прижалась ближе к герцогу и прошептала:

— Я… я убегу с тобой, но… ты должен сказать мне… что делать.

— Дорогая моя, милая, я так хотел услышать это от тебя! — воскликнул герцог.

Он вновь стал покрывать поцелуями ее губы, глаза, маленький прямой носик и нежную шею. Ленсия никогда еще не испытывала подобных чувств.

— Я научу тебя очень многому, — сказал герцог, почувствовав, как она дрожит. — А любовь, моя драгоценная, любовь — это очень долгий урок.

— Я люблю тебя… люблю, — ответила Ленсия. — Но как же мы убежим, ведь меня попытаются остановить?

— Попытаются, если мы не будем очень умны и осторожны.

Он поцеловал ее в лоб.

— Когда ты уехала, я поклялся, что если когда-нибудь найду тебя, то увезу с собой. А теперь все будет гораздо проще, чем я думал.

— Но как? Как? — нетерпеливо спросила Ленсия.

— Сегодня вторник, — начал герцог. — Если завтра я уеду, сможешь ли ты быть в Лондоне в четверг?

— Да, я могу сказать, что… снова еду к зубному врачу, — ответила девушка.

— Тогда я увезу тебя из Эрмеронского дома в одиннадцать утра в пятницу. После этого мы обвенчаемся и исчезнем до тех пор, пока вызванные этим сплетни не улягутся.

— Это слишком хорошо звучит, — заметила Ленсия, — но нам придется быть очень осторожными, чтобы никто ни о чем не догадался.

— Осторожной быть придется тебе, — заметил герцог. — Ты можешь рассказать о наших планах Алисе, но никому больше.

Ленсия припомнила, что Алиса очень хотела узнать, что с Пьером, и нерешительно спросила:

— А где… Пьер?

— Он в Хемпшире, ищет Алису. Она рассказывала, что живет именно там.

— А он хочет найти ее? — спросила Ленсия.

— Он очень любит ее, — серьезно ответил герцог.

— Как прекрасно! — воскликнула Ленсия. — Алиса ведь тоже любит его! Но как же мы устроим их встречу, чтобы папенька ничего не заподозрил.

Герцог улыбнулся.

— Это несложно. Перед отъездом я попрошу твоего отца сделать мне одолжение, показав моему племяннику своих лошадей. По твоим словам я понял, что у вас есть великолепные скакуны. А если Пьер будет гостить в замке, то кого удивит, если они с Алисой полюбят друг друга с первого взгляда?

Ленсия засмеялась.

— О, какой умный план! Тут уж точно никто ничего не заподозрит!

— Я буду честен с тобой, — сказал герцог с искоркой в глазах. — Моя сестра с мужем собирались устроить брак Пьера, и уж, конечно бы, не согласились на мисс Апису Остин. А вот леди Алиса Пи из замка Эрмерон — это совсем другое дело.

Ленсия снова рассмеялась, а затем попросила:

— Прошу тебя, дорогой, устрой это. Я хочу, чтобы Алиса была счастлива, а в одном замке с мачехой это невозможно.

— Это я понял еще за обедом, — заметил герцог. — Это тоже причина того, что я хочу как можно быстрее увезти тебя отсюда.

Ленсия помяла, что он боится, как бы она не поверила в россказни мачехи. Очень сдержанно она произнесла:

— Ты знаешь, что я… обожаю тебя. Будь мне суждено всего два или три года счастья с тобой, я бы… не променяла их на целую жизнь, полную сожалений, если бы отвергла тебя.

— Я не позволю тебе отвергнуть меня, — ответил герцог. — В день шестидесятой — или восьмидесятой? — годовщины нашей свадьбы ты скажешь мне, каким я был замечательным мужем. И еще скажешь, что никогда не знала и минуты волнений из-за меня.

— Не слишком ли многого мы хотим? — рассмеялась Ленсия. — Но пока ты любишь меня и пока мы вместе, мне будет казаться, что мы живем в раю.

Она говорила так искренне, что герцог вновь поцеловал ее и не отпускал ее губ до тех пор, пока оба они не стали задыхаться.

Потом он сказал:

— Ты должна идти спать, дорогая. Тебе ведь придется очень многое сделать и о многом подумать до пятницы.

— Боюсь, — замялась Ленсия, — что у меня будет не слишком богатое приданое.

Герцог улыбнулся:

— Я ведь француз, дорогая моя, а значит, мне будет невероятно приятно одевать тебя по-французски, чтобы ты стала еще красивее.