Даниэла Стил - Чудо

Ему действительно очень хотелось, чтобы Джек поехал с ним. Решив, что было бы неправильно брать с собой Мэгги, он тем более хотел взять под свое крыло Джека и сделать из него настоящего морского волка. И все же на него произвели большое впечатление планы Джека. Джек даже не обмолвился о том, что подал заявление в колледж.

— Мне придется учиться много лет. Но пусть мне даже ко времени окончания исполнится сто лет, я намерен это сделать. Буду учиться вечерами и осваивать столько материала, сколько смогу. И работу придется продолжать. К тому же… — он на секунду замялся, — у нас с Мишель только что состоялась помолвка. Мы поженимся на Рождество.

— Силы небесные! Ты времени не терял! Когда все это произошло? — Куинн был искренне удивлен его проворством и опечален тем, что придется расстаться с мечтой увезти с собой Джека. Ведь это было бы все равно, что взять в плавание сына. Но он с уважением относился к праву Джека осуществлять собственные мечты.

— Все произошло в ту неделю, которую вы провели в Голландии.

— Ну что ж, в таком случае прими мои поздравления.

Он пожал Джеку руку, но ощутил при этом чувство утраты, как будто его сын покидал дом, причем не просто для того, чтобы учиться в колледже, а для того, чтобы завести собственную семью. Это был двойной хедер. [2] Куинн окончательно понял, что нет никакой надежды на то, что Джек поедет с ним. Но Куинн отнесся к этому с пониманием, и они вернулись к женщинам. Куинн печально взглянул на Мэгги. Она предполагала, о чем собирается попросить Джека Куинн, и по глазам Куинна поняла, что результаты разговора были не такими, как хотелось бы Куинну.

— Третий мушкетер нашего клуба пятничных ужинов хочет сделать важное заявление, — высокопарно объявил Куинн, пытаясь скрыть за веселым тоном свое смятение, и наполнил шампанским бокалы. — Осенью Джек не только начинает учиться в колледже и будет получать стипендию от штата, но они с Мишель намерены пожениться к Рождеству.

Юная невеста Джека покраснела от смущения, а Мэгги издала радостный возглас. Сначала она расцеловала Джека за его успехи, потом расцеловала обоих по случаю помолвки. После еще одного бокала шампанского и порции бренди Куинн тоже воспрянул духом. Молодая пара уехала домой только в час ночи. Когда они ложились спать, Куинн выглядел печальным. Мэгги уже понимала, что за этим кроется.

— Ты хотел взять его с собой в качестве члена экипажа? — спросила она, когда Куинн, переодевшись в пижаму, лег в постель.

— Как ты узнала? — удивился он, откинувшись на подушки.

— Я знаю тебя. Мне показалось, что ты можешь это сделать. Он мог бы стать хорошим моряком, но ты сам открыл перед ним более широкие горизонты. То, чем он станет заниматься, когда закончит учебу, будет для него самым лучшим вариантом. Ты открыл ему дорогу к лучшей жизни, о которой он не мог и мечтать, пока не встретился с тобой. Для него это даже лучше, чем умение ходить под парусами. — Она улыбнулась Куинну. Никогда еще она не любила его так сильно, как в этот момент. Она любила его уязвимость, его щедрость и бесконечную доброту. Никто из людей, знавших его раньше, в другой жизни, не охарактеризовал бы его таким образом. Но именно таким был мужчина, которого она узнала и полюбила. Именно он был наставником для Джека, а не тот человек, которого знали его партнеры по бизнесу, и даже не тот, которого знала Джейн и ненавидела его дочь. Куинн, каким он был сейчас, руководствовался в своих поступках велениями сердца и, несмотря на могущество и силу, был скромен, став в результате гораздо еще более значительной личностью. — Ты очень разочарован?

— С эгоистической точки зрения, наверное, очень. Однако я также рад тому, что произошло. Я думаю, что учеба в колледже пойдет ему на пользу. А как Мишель? Она тебе понравилась?

— Она очень милая и обожает его. Мишель показалась Мэгги очень юной, но ведь и Джек был молод. Была в них обоих некоторая наивность, и Мэгги надеялась, что они будут счастливы друг с другом.

— Для брака требуется гораздо больше, — мудро изрек Куинн.

Теперь он с глубоким уважением относился к обязанностям, которые берет на себя человек, вступая в брак, потому что считал, что пренебрегал обязанностями мужа. Он был самым строгим критиком своего поведения.

— Может быть, ты прав, — сказала Мэгги. — Возможно, вначале надо лишь доверять себе и друг другу.

— Я слишком хорошо себя знаю, чтобы снова довериться себе, — сказал он и, перекатившись на бок, посмотрел на нее. — Хотя тебе я верю, Мэгги.

Она была глубоко тронута его словами.

— Ты поступаешь правильно, доверяя мне. Я тоже верю тебе, Куинн. Беспредельно.

Когда он услышал от нее эти слова, ему тут же захотелось сказать, чтобы она не доверяла ему так безоговорочно.

— Не думаю, что это умно с твоей стороны. А что, если я причиню тебе боль? — спросил он, хотя уже знал, что причинит ей боль своим отъездом. Но она по доброй воле согласилась на их отношения, зная, каким они подчиняются правилам и каков будет конечный результат.

— Не думаю, что ты причинишь мне боль, — честно призналась она, — по крайней мере, ты не сделаешь этого намеренно. Когда ты уедешь, мне будет грустно, очень грустно. Но это будет совсем не так, как если бы ты причинил мне боль. Ты мне не лгал, не пытался изобразить такого человека, каким не являешься. А ведь именно эти вещи причиняют людям боль. Все остальное — это случайности, которые никто не может ни предвидеть, ни предупредить. Имеет значение лишь то, как ты сам с ними справляешься. В отношениях между двумя людьми нет никаких гарантий, Куинн. Можно лишь делать для другого все, что в твоих силах, — сказала Мэгги.

В том-то и дело, что Куинн считал, будто он не сделал всего, что мог, и это его убивало. Теперь этого не изменишь, время нельзя повернуть вспять. Он понимал: Джейн делала все, что могла. И Мэгги тоже. А он не делал. Муж Мэгги тоже не делал все, что мог, и теперь Куинну придется просто смириться с этим. Он не мог вычеркнуть из памяти боль, которую причинил тем, кто любил его. Он не хотел, чтобы Мэгги стала следующей пострадавшей, пусть даже пойдет на это по доброй воле. Он хотел для нее лучшей доли, даже если это означало защиту ее от себя самого. Куинн не считал, что заслуживает ее любви. Как не считал, что заслуживал любви Джейн. Веским доказательством этого были ее дневники и та боль, которую он прочел в них.

— Не суди себя слишком строго, — сказала Мэгги, уютно устраиваясь в темноте рядом с ним.

— Почему же? Не будь ко мне слишком снисходительной, — печально сказал он.

Куинн был опечален тем, что Джек не едет с ним. Опечален тем, что покидает Мэгги. Несмотря на радость, которую, несомненно, доставит ему яхта, он чувствовал, что его отплытие будет означать не победу, а поражение. Он не смог сделать для Джейн все, что было в его силах. Теперь то же самое повторялось с Мэгги. Она с готовностью согласилась, что их отношения продлятся определенное короткое время. Она, как он того хотел, любила его, а потом из любви к нему позволяла уйти. Это было наивысшим проявлением любви, но и это она тоже готова ему дать. Он понимал, что требует от нее очень многого. Слишком многого, если уж говорить честно.

— Я люблю тебя, Куинн, — прошептала она, взглянув на него.

В каюту заглянула луна, высветив его лицо на фоне окружающей тьмы. Крепко прижав ее к себе, он долго лежал молча. Ему хотелось сказать ей те же самые слова, потому что он чувствовал их в своем сердце. Но слова эти застряли в горле, так и не слетев с губ, а из уголка глаза скатилась по щеке слеза.

Июль и август были для них идиллией. Куинн закончил почти все дела, связанные с собственностью Джейн. Закончил почти все дела в доме, рассортировал и упаковал вещи, а кое-что отправил в Нью-Йорк на аукцион «Сотби». Он несколько раз звонил в Женеву дочери и спрашивал ее, что из мебели она хотела бы взять себе. Она попросила оставить для нее несколько памятных вещей, и портрет матери, а остальное отдать на хранение. Алекс сказала, что для большего у нее в доме в данный момент не найдется места. Каждый раз, когда он звонил, она старалась свести разговор до минимума. Как только деловая часть разговора заканчивалась, дочь спешила повесить трубку. Куинн не видел ее больше года, со дня похорон ее матери, и однажды заговорил об этом с Мэгги, когда они на палубе яхты наслаждались ласковым солнцем и вечерней морской прогулкой. В эти дни они большую часть времени проводили на яхте. А Джек каждую пятницу по-прежнему приходил поужинать с ними. Он не приводил с собой Мишель, потому что ему ни с кем не хотелось делить компанию Куинна и Мэгги. Однако он говорил, что счастлив с Мишель и что она нормально относится к его еженедельным вечерним отлучкам, чтобы побыть в компании своих друзей.

— Что мне с ней делать? — спросил Куинн у Мэгги об Алекс. — Она отгородилась от меня стеной, и я не могу до нее достучаться. — Он рассказал ей о телефонных разговорах относительно мебели. Ответив на его вопросы, Алекс благодарила его за звонок и торопливо вешала трубку.

— Она еще передумает. Поймет, когда что-нибудь случится у нее или что-нибудь ее испугает. Она не может отгородиться от тебя на всю жизнь, Куинн, ведь она твоя дочь. Ты нужен ей не меньше, чем она нужна тебе.

— Нет, я ей не нужен, — удрученно произнес Куинн. Этим он тоже причинил боль Джейн. Он понимал, что она очень расстроилась бы, узнав, как сильно они с дочерью отдалились друг от друга после ее смерти. — У нее есть муж и сыновья. Я ей не нужен.

— Она наказывает тебя. Но не может делать это всю жизнь. Настанет день, и она поймет, какой ты на самом деле, и даже если ты в прошлом не уделял ей столько времени, сколько ей хотелось бы, она наконец поймет, почему ты это делал.

— Я и сам не вполне уверен, что понимаю. В те дни я всегда спешил сделать как можно больше. Я намеревался построить что-то, и я строил. Для меня это было важнее, чем дети или Джейн. Сместились все мои приоритеты. Меня волновали лишь империя, которую я строил, деньги, которые я делал, и соглашение о следующей сделке. Сам того, не подозревая, я упустил тогда самое важное. — Говоря это, он подумал о Дуге и Джейн, о том, как быстро меняется жизнь, и о навсегда упущенных возможностях. Он, наконец, понял это, но, увы, слишком поздно.

— Многие мужчины поступают так же, Куинн, — сказала, успокаивая его, Мэгги, и на какое-то мгновение он пожалел, что был женат не на ней, а на Джейн. При этой мысли он немедленно почувствовал себя виноватым, и Джейн предстала перед ним в образе жертвы. Но ведь Мэгги после всех страданий, выпавших на ее долю, действительно понимала его даже лучше, чем он сам. Эта женщина очень сильно отличалась от той, на которой он был женат. — Ты не единственный мужчина, который делал то, что сделал ты. Иногда из-за этого жены оставляют своих мужей, а дети злятся на них. Когда люди чего-то не получают, они чувствуют себя обманутыми. Они не видят того, что получили, а это и есть то большее, что человек мог для них сделать в то время. Невозможно сделать все и нельзя быть идеальным для всех, кого любишь. В наше время есть женщины, которые делают то же самое, сосредоточиваясь на собственной карьере в ущерб интересам своих семей. Трудно жонглировать, удерживая в воздухе слишком много шариков. — Она была права, однако шарики, которые у него упали, были людьми, которых он любил. Теперь он это знал. Но понял слишком поздно. — Почему бы тебе не пригласить Алекс на яхту в Голландию?

— Она терпеть не может лодки, — мрачно ответил он, лежа с закрытыми глазами рядом с Мэгги и поглаживая ее голову, лежащую на его груди.

— А как насчет мальчиков?

— Они слишком малы. Одному семь, другому десять. Она никогда не доверит их мне. К тому же я и своих-то детей в этом возрасте практически не видел. Откуда мне знать, чем занять пару ребятишек этого возраста на яхте? — Эта мысль показалась ему безумной.

— Я уверена, от общения с ними ты получил бы массу удовольствия. Они сейчас как раз в том возрасте, когда можно научить их ходить под парусами. К тому же на яхте такого размера, как «Ночной полет», они будут в полной безопасности. Против этого даже Алекс не сможет возразить. Если попросишь, то члены экипажа помогут тебе присмотреть за ними. Они отлично проведут время. Почему бы тебе не предложить взять их с собой на ходовые испытания?

Эта мысль приходила ему в голову, но у него не было ни малейшей надежды, что дочь согласится на это, особенно после того, что произошло с Дугом. Яхты были для нее проклятием, однако Мэгги была, конечно, права. На яхте такого размера, как «Ночной полет», мальчики были бы в полной безопасности, разве что если бы прыгнули за борт на полном ходу, чего, он был уверен, они делать не станут. Они были разумными и хорошо воспитанными детьми.