Они пригласили на яхту Джека и Мишель на уик-энд. Сейчас они плыли вдоль берега, направляясь к Санта-Барбаре. Море было бурным, и от этого плавание было еще более волнующим. Мэгги это нравилось. Но на обратном пути Мишель страдала от морской болезни. Джек извинился перед Квинном за то, что его невеста – никудышный моряк. Когда молодая пара отбыла, у девушки все еще был смущенный вид.

– Бедное дитя, – сказала Мэгги, усаживаясь вместе с Квинном за обед. – Она милая.

Однако Мишель все же казалась им слишком юной. Квинн считал, что она недостаточно хороша для Джека.

– Она будет чудесной женой, – уверяла Мэгги.

Очевидно, она видела в девушке что-то, чего не разглядел Квинн. Ему по-прежнему хотелось, чтобы Джек поплыл вместе с ним на «Vol de Nuit». Он считал, что это было бы самым волнующим событием в жизни его друга. Но Джеку не нужны были приключения. Ему нужны были корни, стабильность, семья, образование – все то, чего он никогда не имел. И теперь все это у него будет, главным образом благодаря Квинну.

– Ты дал ему гораздо большее, нежели круиз вокруг света, – подарил возможность осуществить его мечты. Никто другой не смог бы сделать такое.

– Я только научил его читать, вот и все. Любой мог бы это сделать, – скромно заметил Квинн.

– Но ведь никто этого не сделал, – возрази-ла Мэгги.

Квинн лишь покачал головой. Но он был рад, что их союз будет существовать всегда. И он никогда не забывал, что именно Джек ввел в его жизнь Мэгги. Она выглядела такой робкой, печальной и испуганной, когда впервые вошла в его кухню. А теперь она расцвела и так наслаждается плаванием! Квинн знал, что она порой грустит о сыне, но в ее глазах больше не было страдания. А ведь именно такой взгляд у нее был, когда они впервые встретились утром после страшной бури.

– Эта буря принесла мне удачу, – сказал он Мэгги однажды. – Она пробила дыру в моей крыше и бросила туда тебя, как рождественский подарок.

– Она принесла мне еще большую удачу, – ответила она, целуя его.

За эти несколько месяцев он получил от нее столько любви и нежности, о чем даже мечтать не мог. С Джейн у него были совсем другие отношения. Этот союз был основан на уважении и верности. Их связывали спокойная дружба, глубокая нежность и бесконечное терпение Джейн. С Мэгги он стал моложе, и их отношения были радостными и страстными – как она сама.

Последние дни августа были волшебными. Они почти постоянно ходили под парусом. Казалось, они с каждым днем становятся все ближе. Возможно, это было оттого, что они знали: это их последние дни вместе. Мэгги любила его все более самозабвенно, а Квинн чувствовал, что его все больше влечет к ней. И он больше не ощущал желания противиться этому чувству. Никогда и ни с кем он не чувствовал себя в большей безопасности, чем с ней. В глубине души он знал, что может доверять ей во всем. В последний месяц наконец-то исчез его навязчивый сон. Он по-прежнему тосковал о Джейн, но по-другому. Теперь он чувствовал умиротворение.

Квинн покинул Мэгги, только когда в его дом пришли рабочие, чтобы увезти вещи. Он уже отослал Алекс что требовалось. Когда он отправится в Голландию, в сентябре, то возьмет лишь несколько чемоданов с одеждой и бумагами. А как только опустеет дом, он будет до самого отъезда жить на «Молли». Было странно наблюдать, как рабочие выносят из дома все имущество. Квинн ощущал боль каждый раз, как какую-нибудь знакомую, любимую вещь укладывали в грузовик. Казалось, они забирают вехи его жизни. И когда дом окончательно опустел, он стоял, окидывая взглядом комнаты и чувствуя ужасную боль в сердце.

– Прощай, Джейн, – произнес он вслух. Эхо вторило ему в опустевшей комнате, в которой умерла Джейн. Впервые за четырнадцать месяцев он действительно покидал ее. Когда в тот вечер он снова встретился с Мэгги на борту яхты, у него был мрачный вид.

– С тобой все в порядке? – тревожно спросила она.

Квинн кивнул, но был очень молчалив в тот вечер и заговорил только после обеда.

В основном они жили теперь на яхте, которую он арендовал. Квинн испытывал бы дискомфорт, если бы они с Мэгги находились в его доме. Он всегда чувствовал, что это дом Джейн. Сейчас он попытался объяснить Мэгги, с каким странным чувством он наблюдал, как из комнат выносят все их вещи, а потом стоял один в пустом доме.

– Я чувствовала то же самое, когда выезжала из дома, в котором умер Эндрю. Мне казалось, что я покидаю его там, и мне было очень плохо. Я просто стояла рядом с рабочими и плакала. Но потом я была довольна, что переехала в Валледжо. В прежнем доме я никогда бы не пришла в себя. Там жили мы с Чарльзом. Там умер Эндрю. Было бы слишком тяжело жить там день за днем. Тебе будет хорошо на яхте, – великодушно сказала она.

Мэгги по-прежнему не сказала ни слова против его отъезда, и это произвело на Квинна сильное впечатление. Она выполнила все, что обещала. Ему было жаль, что он не может взять ее в пробное плавание. Квинн собирался уехать сразу же после Дня труда[9], а Мэгги планировала вернуться на работу на следующий день после его отъезда в Голландию. Позже он должен был на две недели вернуться в Сан-Франциско. И даже за день до отъезда он все еще не мог решить, что делать с Алекс. Мэгги настаивала, чтобы он позвонил дочери, но он не хотел. Казалось, он боится это сделать. И вот наконец, перед тем как лечь спать, он сел за письменный стол и набрал номер дочери. В Женеве было утро.

– Я получила мебель, – будничным тоном сказала Алекс, услышав голос отца. – Большое тебе спасибо. Она прибыла в полной сохранности. Наверное, тебе стоило целое состояние отправить ее. – Он отправил мебель грузовым самолетом.

– Твоей матери хотелось бы, чтобы она была у тебя, – сказал Квинн. Но он почувствовал, что при упоминании о Джейн Алекс напряглась.

– Я так счастлива, что у меня есть теперь ее портрет, – задумчиво произнесла она и сделала паузу, словно ей пришла какая-то мысль. – А где же живешь ты?

Он только что сообщил ей, что сдал все на хранение. Ему хотелось это сделать до отъезда в Голландию. Он желал спокойно провести последние две недели вместе с Мэгги в городе, не обременяя себя заботами. Поэтому он согласился передать дом новым владельцам на две недели раньше.

– Я арендовал яхту на лето. Буду жить на ней, когда вернусь в Сан-Франциско. Правда, всего на две недели. А потом я сяду на яхту в Голландии. – Он уже решил, что первой остановкой в его путешествиях будет Африка. – Вообще-то, – осторожно начал он, – именно из-за этого я тебе и звоню.

– Из-за яхты, которую ты арендовал? – удивленно спросила Алекс. Правда, тон ее не был таким ледяным, как раньше, и это обнадеживало.

– Нет. Я звоню насчет пробного плавания. Завтра я еду в Амстердам. Ты не будешь возражать, если я остановлюсь в Женеве?

– Этот город мне не принадлежит, – резко ответила она, и у Квинна больно сжалось сердце.

– Мне бы хотелось тебя повидать, Алекс. Я не видел мальчиков с прошлого лета. Они даже не узнают меня. – Алекс хотела сказать, что тоже не узнавала его после долгого отсутствия. Но в кои-то веки она не поддалась искушению ранить его. – На самом деле, у меня есть идея получше. Мне подумалось… не возражаешь ли ты… позволишь ли мне взять их с собой в пробное плавание? Конечно, я буду рад, если вы с Хорстом тоже присоединитесь. Но я знаю, что ты не любишь ходить под парусом. А для Кристиана и Роберта это было бы интересным приключением. Мне бы так хотелось взять их с собой! – На том конце последовала бесконечная пауза. Алекс была застигнута врасплох, и она понятия не имела, что ответить. Она долго молчала.

– В пробное плавание? – повторила она. – А ты не думаешь, что они слишком маленькие? Тебе бы пришлось все время следить за ними. И надежна ли эта яхта? – Однако тон у нее теперь не был суровым. Она невольно была тронута желанием отца взять с собой мальчиков. Раньше он никогда бы не сделал такое.

– Надеюсь, что яхта надежна. – Он тихо рассмеялся. – Если же нет, то у меня будет много проблем, когда я поплыву на ней в октябре. Это очень большая яхта, Алекс. Думаю, мальчикам она понравится. И, разумеется, ты тоже можешь поехать, – повторил Квинн, чтобы дать понять, что ей будут рады. Но он знал, что она терпеть не может плавать. Так же, как и Джейн, которой удалось настроить дочь против яхт. Его страсть к ним явно не передалась Алекс – только Дугу.

– Мне нужно обсудить это с Хорстом, – сказала Алекс. Но, по крайней мере, она не отказала. И ее голос звучал не так, как всегда.

– Так я позвоню тебе завтра перед отъездом? Я лечу в Лондон, ненадолго остановлюсь в Женеве, а оттуда отправлюсь в Голландию.

У него появилась надежда. Впрочем, не исключено, что обсуждение с мужем – всего лишь отговорка. Квинну все еще не верилось, что дочь разрешит взять мальчиков в Голландию. Но Мэгги была права: по крайней мере, стоило спросить. Он ничего не сказал дочери о Мэгги. Ей ни к чему это знать. Через пять недель они с Мэгги расстанутся, так зачем же Алекс знать, что он провел с ней последние несколько месяцев? Она могла счесть это оскорбительным для памяти матери. Закончив телефонный разговор, Квинн взглянул на Мэгги. Она улыбнулась ему и спросила:

– Что она ответила?

– Ответила, что нужно посоветоваться с мужем. Но она не разъединилась и не сказала, что я сошел с ума и она скорее умрет, чем доверит мне своих детей. Это уже кое-что.

– Надеюсь, она позволит тебе взять с собой детей, – от всей души пожелала Мэгги.

В ту ночь он выкинул из головы Алекс и своих внуков и сосредоточился на женщине, которую любил. Ему так не хотелось покидать ее! Как было бы хорошо взять ее в пробное плавание! Он проведет три недели на борту «Vol de Nuit», а потом вернется в Сан-Франциско. Он сказал Мэгги, что она может пользоваться «Молли» сколько пожелает. Поблагодарив его, она ответила, что будет грустно на яхте без него. Это растрогало Квинна.

Они провели долгую ночь любви в объятиях друг друга. Мэгги запретила себе думать о том, что это чуть ли не их последние минуты вместе. У них будет еще две недели, когда Квинн вернется. Но она знала, что должна отпустить его. Это будет нелегко, но она с самого начала обещала это сделать.

Встав с постели на следующее утро, Квинн позвонил Алекс в Женеву. Когда она ответила, он затаил дыхание. В Швейцарии приближалось время обеда, и он слышал голоса мальчиков.

– Что сказал Хорст? – поинтересовался он, давая ей шанс отступить. Она может взвалить вину на мужа, если откажется отпустить с ним внуков.

– Я… он… я спросила мальчиков, – произнесла Алекс сдавленным голосом. – Они сказали, что хотят с тобой поехать.

На глазах у Квинна выступили слезы. Только сейчас он осознал, как много это для него значит. Если она откажет, это причинит ему боль. Дочь пока что не сказала «да», и он был почти уверен, что она не согласится.

– Ты им разрешишь? – осторожно спросил Квинн, молясь, чтобы она позволила. Он едва знал Кристиана и Роберта, и это была бы прекрасная возможность познакомиться с ними поближе. Да и им запомнилось бы это приключение.

– Да, папа, разрешу, – тихо сказала она. Это был первый жест доверия и уважения к нему за всю ее жизнь. Во всех его воспоминаниях Алекс кипела гневом и негодовала. Но сейчас было совсем по-другому. – Только присматривай за ними. Крис еще малое дитя, а Роберт очень независимый. Не позволяй им забираться на мачты или делать что-нибудь безумное. – Это был самый лучший дар любви: доверить ему сыновей. Война между ними наконец закончилась. По крайней мере, впервые был поднят белый флаг.

– Ты хочешь поехать с ними? – спросил он, послав ко всем чертям осторожность. Но Алекс сразу же отклонила это приглашение.

– Я не могу. У меня шесть месяцев беременности. – Его поразило это сообщение: ведь она никогда с ним ничем не делилась. Но в то утро они многого достигли. Квинн надеялся, что это начало новой эры в их жизни.

– Я буду хорошо о них заботиться, обещаю. – Квинн сделал бы это даже ценой своей жизни. Он не хотел, чтобы Алекс пережила трагедию, которая случилась у них с Джейн. Это было трагедией и для Алекс, потерявшей брата, и навсегда травмировало ее. Квинн знал от Джейн, что дочь сверх меры опекает детей. И тем более знаменательно, что она доверила их ему. Особенно после того, как между ними так долго длилась вражда. Это был грандиозный жест прощения и веры в него. – Спасибо тебе, Алекс. Ты не знаешь, как много это для меня значит.

Когда Алекс ответила, ее голос звучал хрипло:

– Я думаю, мама бы хотела, чтобы я это сделала. – Квинн не был в этом уверен, учитывая, как Джейн ненавидела яхты. Однако он не стал спорить. Несомненно, Джейн была бы рада их примирению.

– Я поменяю билеты в аэропорту и буду завтра в Женеве. Я тебе позвоню и сообщу время прилета в Женеву, а также время рейса в Голландию. Может быть, ты встретишь меня в аэропорту? Я могу заехать к тебе, когда привезу мальчиков обратно в Женеву, если это тебе удобно. – Он не был уверен, что его рады видеть.