Стоило мне подумать о Кассе, как он тут же и появился. Принес чай, литр воды и хлеб с маслом.

– Вода твоя, Лекс, – сказал он. – И половина бутербродов. – Он протянул мне две таблетки парацетамола и заставил выпить стакан воды.

Я с ослепительной улыбкой вернула ему пустой стакан.

– Ешь, – велел он. – Потом выпей еще стакан воды – и в кровать.

Я улыбалась. Комната качалась у меня перед глазами, но я все равно улыбалась. Даже не верилось, что я в квартире, где живет мама Касса, где вырос он сам, и Касс заботится обо мне. Как во сне. Если Джон узнает, наверняка психанет.

– Хорошо у вас, – сказала я.

Они молча смотрели на меня. Я все улыбалась.

– Ешь, – повторил Касс.

– Ишь, раскомандовался.

Он закатил глаза.

– Жуй давай.

Я показала ему язык, чтобы Софи поняла: мы с ее сыном друзья, и я могу себе это позволить. Мне хотелось, чтобы он рассмеялся так же легко, как наедине со мной. Хотелось усесться рядом с ним, прижаться ногой к его ноге. Но Касс плюхнулся на диван рядом с матерью и спросил, как прошел ее вечер.

Софи ответила, что никак, посмотрела передачу по телеку, потом созвонилась по скайпу с подружкой из Штатов, а Касс спросил: «Когда ты уже соберешься и слетаешь к ней в гости?» На что Софи ответила: «Раз так, тогда куплю себе билет из тех денег, что ты занял на учебу».

Потом она спросила, как прошла вечеринка. Касс отвечал скупо: наверное, не хотел, чтобы у меня были проблемы.

Я ела медленно, стараясь растянуть удовольствие: до того было приятно с ними сидеть. Будь Касс моим парнем, я бы всю жизнь вот так на них смотрела.

Когда я допила второй стакан воды, Софи сказала: «Пойду поменяю постельное белье в комнате Касса, постелю ему на диване, и будем ложиться».

– Давайте я лягу на диване, – предложила я.

Софи покачала головой.

– Ты наша гостья. Так что тебя положим на кровати.

– Тогда хоть белье не меняйте.

– Не выдумывай, – возразила Софи. – Я его не меняла с тех пор, как Касс приезжал на каникулы.

Ее послушать, так Касс грязнуля несусветный. Она и не догадывалась, что я буду рада вдыхать его запах.

Софи направилась прочь из комнаты, а мне так хотелось поболтать с ней еще чуть-чуть, вдруг мы опять шесть лет не увидимся, но я не знала, что сказать.

Мне повезло: Касс ушел на кухню мыть чашки. Софи была в спальне: готовила нам постельное белье. Я молча выскользнула из гостиной и направилась к ней. Большая комната, гардероб с зеркалом, широкая кровать, оранжевые занавески.

– Можно?

– Заходи. Все в порядке?

– У вас не найдется тампона? – Ничего другого я не придумала.

Софи отодвинула зеркальную дверь гардероба, достала коробочку с тампонами.

– На. Бери сколько нужно. – Она закрыла дверь гардероба и явно ждала, что теперь-то я уйду.

Но я стояла на пороге, так что выйти мимо меня Софи не могла. Касс по-прежнему возился на кухне.

– Я хотела вам сказать, – начала я, – что Джон с нами не очень-то счастлив. В придачу к новой жизни он получил меня с моим ужасным характером.

– Понятно, – ответила Софи.

– Я тут на днях разбила окно стулом.

Она вежливо кивнула, но отвечать явно не собиралась.

– Может, вы мне посоветуете, как справляться со злостью? Я подумала, вы наверняка знаете.

Пауза. Вдох. Выдох.

– Почему ты решила, что я это знаю? – наконец спросила Софи.

Я впилась в нее взглядом. Комната качнулась, словно я ступила на борт лодки.

– Касс рассказывал, что вы раньше тоже швырялись всяким таким.

И тут она впервые улыбнулась. Печально, смущенно, но все-таки лицо ее просветлело.

– Ты хорошая девочка, – сказала Софи, – но все-таки тебе пора спать.

– Я не хотела вас обидеть!

– Я знаю. – Она подошла, обняла меня за плечи и увела из комнаты. Я хотела спросить, грозил ли Джон тоже отвести ее к врачу, но не успела: Софи отправила меня в ванную, а когда я вышла, меня уже поджидал Касс.

– Что ты сказала маме?

– Ничего. А что?

– Ничего. Она пошла спать. Просила пожелать тебе спокойной ночи.

Он отвел меня в свою комнату. Я села на кровать и ждала, пока Касс мне скажет, что будет дальше. Может, он и не пойдет спать на диван. Может, он сейчас закроет дверь и ляжет рядом со мной.

Но Касс стоял на пороге и разглядывал меня.

Я смотрела на него. Сердце ныло. Снова хотелось плакать, и я не понимала, почему.

– Спокойной ночи, Лекс.

– Ты какой-то странный.

Он пожал плечами.

– Странная ситуация.

– Жалеешь, что привел меня домой?

– Нет.

– Кто тебе там пишет?

Он посмотрел на телефон.

– Это с тобой не связано.

– Керис?

Касс убрал телефон.

– Ложись спать.

Я протянула к нему руку.

– Как думаешь, меня теперь навсегда запрут дома?

– Почему? Они же думают, что ты у подруги. Ничего тебе не будет.

– А ты им не расскажешь?

Касс притворился, будто застегивает рот на молнию, подошел и уселся рядом со мной. Знакомый запах, но что-то все же изменилось. Кажется, у него новое средство после бритья.

– Я сегодня целовалась с парнем.

– Да уж заметил. Он тебе нравится?

– Он просто захотел меня поцеловать.

– Ты не обязана целоваться со всеми, кто хочет.

– В курсе.

– Ты-то сама чего хочешь?

– Мне хотелось попробовать, каково это.

Помолчав, Касс спросил:

– Это был твой первый поцелуй?

И что ему отвечать? Скажу правду, и он решит, что не такая уж я и крутая. При этом мне хотелось, чтобы он знал: я берегу себя для него, жду его одного, а тот парень с вечеринки ничего для меня не значит. Я обернулась к Кассу, чтобы все это сказать, и увидела, что он пристально меня рассматривает. Надо же, а я даже не заметила.

Он был так красив и сидел так близко. Мы не сводили друг с друга глаз.

– Мне пора, – наконец произнес Касс, но без особой уверенности, и я погладила его по голове. Вот бы всю ночь так просидеть. Я накручивала на палец его черные мягкие кудри, отливавшие на свету синевой.

– Что ты делаешь? – прошептал Касс, однако не остановил меня.

Я скользнула рукой ниже, погладила его шею, плечи, татуировку. Интересно, ласкал его кто-нибудь еще вот так же? Разве что Керис. Но ее здесь нет. Наверное, это она ему названивает. Я слышала, как вибрирует телефон у Касса в кармане.

– Не бери, – попросила я.

Он перехватил мою руку.

– Лекс, перестань.

Я считала его вдохи и выдохи, не обращая внимания на жужжание телефона. Прижала ладонь к его груди, считала удары сердца.

– Лекс, – повторил Касс.

– Нет, – ответила я. – Не перестану.

Я придвинулась ближе, коснулась щекой его колючей щеки, легонько прижалась губами к его губам. Мне не верилось, что все это происходит на самом деле.

Но так оно и было. Здесь, на детской кровати Касса, желание мое сбылось: мы целовались, я обнимала его за шею. Касс впился губами в мои губы, потянул к себе, я оседлала его колени, он крепко обнял меня, и мы снова целовались.

Мы никак не могли остановиться. Я задыхалась. Наконец мы отодвинулись, не глядя друг на друга. Я спрятала лицо на груди у Касса, потом уткнулась ему в шею. Он гладил меня по голове, я чувствовала щекой его горячее дыхание.

– Блин, – прошептал он.

Сердце его бешено колотилось. А может, это было мое. Как тут поймешь?

Я вспомнила, как мы сидели под деревом.

– Что это было? – прошептал он.

Я не ответила. У меня не было слов. Мне хотелось посмотреть на него, но я боялась, что по глазам его пойму: он сожалеет о случившемся.

– Лекс, – позвал Касс и нежно взял меня за подбородок, чтобы я взглянула на него. – Не надо было этого делать.

Мне хотелось возразить, что он вообще-то тоже в этом участвовал, но я промолчала.

– Я тебя люблю, – ответила я, – и всегда любила.

– Лекси, – печально проговорил он и чмокнул меня в макушку. – Я тоже тебя люблю. Но мне пора. Ты ложись здесь, а я пойду на диван.

– Останься.

– Не могу. – Он снова поцеловал меня в макушку. – Спокойной ночи, Лекс. Все будет хорошо. Обещаю.

13

Наутро меня разбудила Софи с чашкой чая. Сказала, Касс ушел встречаться с друзьями и мы с ним увидимся позже. Я целовалась с твоим сыном, подумала я. Интересно, заметна ли внешне эта перемена во мне: вдруг я выгляжу взрослее, красивее, самостоятельнее? Я ведь никогда раньше не целовалась с парнями, а вчера – сразу с двумя. Мир открывается передо мной, и скоро я узнаю, какое место занимаю в жизни.

– Как голова? – спросила Софи. – Дать таблетку?

– В порядке.

– Да, в молодости быстро приходишь в себя, – заметила Софи.

Я не очень поняла, что она хотела этим сказать, но в голосе ее сквозила зависть, и я улыбнулась Софи. Чем же она занимается все дни напролет? Есть ли у нее друзья, появился ли у нее новый мужчина?

Я допила чай и отнесла чашку на кухню. Стоявшая у окна Софи обернулась ко мне.

– Я придумала, что можно тебе посоветовать, – сказала она, – если, конечно, тебе еще нужен совет.

Я поставила чашку в раковину.

– Нужен.

– Тогда вот: ты имеешь полное право злиться.

– И все?

– Ты спрашивала, как справляться со злостью. Вот так. А как иначе-то? Подавленная злость превращается в страх – бороться с тем, что считаешь неправильным, высказать свое мнение, действовать, наконец. Здоровая девушка имеет полное право порой побыть фурией, поскольку жизнь вообще несправедлива.

Легко ей говорить, она-то взрослая. Наверное, лицо у меня вытянулось от огорчения, потому что Софи подошла и обняла меня. Я удивилась, но тоже обняла ее.

– Вот о чем я хотела тебя спросить, – отстранившись, начала Софи и бросила на меня пристальный взгляд. – Касс ничем тебя не обидел?

Неужели она знает, что мы целовались? Я почувствовала, что краснею.

– Нет, конечно.

Она смерила меня долгим взглядом.

– Потому что на него ты тоже можешь злиться, если считаешь нужным.

– Да с чего бы?

Она улыбнулась.

– Ну и хорошо. Ладно. Береги себя.

Я ответила, что непременно.

– Рада была тебя видеть. – Софи так нежно посмотрела на меня, что жалко стало уходить – ведь ей, похоже, не хотелось меня отпускать.

В лифте я полезла в телефон – посмотреть, нет ли сообщений от Касса. От него не было ничего, зато обнаружилось тринадцать пропущенных звонков и несколько голосовых сообщений от мамы. Я догадывалась, что дома мне устроят, и решила сперва заглянуть к Керис, чтобы забрать свои вещи. Ну и извиниться – не за то, что увела у нее парня, в этом я признаваться не собиралась, а за то, что бросила ее одну на вечеринке. Еще я хотела спросить, не знает ли она, с кем из друзей пошел встречаться Касс: может, подскажет, где его искать.

Керис выглядела бледно, зайти не пригласила.

– Я занимаюсь, – пояснила она. – Отвлекаться не могу: у меня строгое расписание.

Сказала, что теперь до конца экзаменов никаких гулянок. И долго со мной стоять не может, ей надо повторить две темы по английскому, но выйдет поболтать на двадцать затяжек вейпом.

– Не самый здоровый график, – заметила я.

Керис рассмеялась, закрыла дверь, и мы уселись на крыльце.

– Вечно ты меня смешишь.

Без макияжа Керис выглядела моложе и свежее. Она и правда красавица. Вот бы сохранить отношения и с ней, и с Кассом. Может, подождать, пока она не найдет себе нового парня, и только потом сообщить ей, что мы с ним вместе?

– Куда ты вчера пропала? – спросила я.

Она выдохнула струйку пара. Он пах имбирными пряниками. Мы смотрели, как он тает в воздухе.

– Мне вообще не стоило идти. Нет, ты не подумай, Лекс, я тебя ни в чем не виню. Но лучше бы я осталась дома, как и хотела.

«Она знает, что мы с Кассом целовались», – с ужасом подумала я. Вот сейчас она скажет мне об этом, обвинит, что я увела у нее парня, а потом еще и Джону сообщит, и тогда вообще все кончится, не начавшись.

– Что случилось? Тебе плохо?

Она глубоко затянулась вейпом.

– Мне кажется, Касс хочет меня бросить.

– Почему ты так думаешь?

– Мы с ним поговорили на вечеринке.

То есть до того, как мы целовались. Значит, я тут ни при чем.

– Он сказал, что меня не приглашали, и мне не следовало приходить, – призналась Керис. – И что ему кажется, будто я за ним шпионю. Сказал, что обычно после поступления в университет люди расстаются с теми, с кем встречались в школе, потому что это все детские шалости и надо двигаться дальше. – Она вытерла глаза. – Думаешь, он нашел другую?

– Не знаю. – Я рассматривала дома на противоположной стороне улицы и думала о том, что в них живут самые обычные люди, которым до нас нет никакого дела.

– Ты можешь как-то это выяснить?

Я обхватила колени руками и положила на них голову.