– Отлично, – сдержанно и спокойно прокомментировал свою победу мистер Харрис, а после повторил это действо, оставляя размашистую подпись на каждой странице. – Дело сделано, мисс Тосни.

– Великолепно, – кивнула я, чтобы хоть что-то ответить. Хотя никакой радости по поводу акта купли-продажи своего тела и себя как будущей матери-инкубатора, разумеется, не ощущала.

– Встань, – повелительным тоном велел Аарон, аккуратно разместив бумаги на краю стола и откинувшись на спинку кресла, наблюдал за мной прожигающим кожу темным взглядом. – И сними блузку… или юбку. Нет, пожалуй, сначала все же блузку.

– Что?! – пораженно округлив глаза, выдохнула я. – Но зачем?!

Вопрос глупый, но он сорвался с губ помимо воли, потому что я была не в силах даже вообразить, что от меня потребуют чего-то такого. Сейчас! Среди бела дня! В кабинете!

– Хочу на сиськи посмотреть, – лениво щелкнув ногтем по боку бесценной ручки, заявил Аарон. – А потом на задницу. Но сначала все же на грудь. Должен же я знать, кто именно достался мне в жены? А то в такой одежде ты не женщина, а кот в мешке.

Вокруг меня рушилось все. Стены кабинета шатались и сюрреалистически расплывались перед глазами, как и картина Дали, а я… я все никак не могла поверить, что это и правда происходит на самом деле.

Не могла… но тело действовало где-то за пределами осознания разума. Я слушалась. Я была покорной будущей женой.

Я встала, покачнувшись и ухватившись рукой за спинку кресла. Все во мне орало во весь голос, что надо бежать… спасаться от этого чудовищного развратника! Но перед глазами стояли многозначные суммы неустойки, прописанной в договоре, и это держало надежнее строгого ошейника. Только в сказках девушки гордо и независимо кидают в лицо всяким подлецам договора и честное мнение о них, а потом уходят в закат, а на полпути их спасает прекрасный и очень бескорыстный принц.

А в жизни… в жизни все иначе.

В реальной жизни я медленными, рваными движениями расстегивала пуговицы на своей форменной блузке. А напротив, развалившись в дорогом кресле, сидел тот самый злодей и развратник и с видимым удовольствием во взгляде наблюдал за разворачивающимся действом.

Я распахнула полы блузки, стянула ее с рук и бросила на кресло. Кожа покрывалась мурашками и вовсе не от холода, а соски натягивали тонкую ткань простого хлопкового бюстгальтера.

– Достаточно? Или все снимать?

Он ничего не ответил. Лишь поднялся и медленно двинулся ко мне походкой хищника, уверенного в том, что добыча никуда не денется.

– Подожди…

Он приблизился, задумчиво разглядывая мое тело. Меня же начинало бить мелкой дрожью, рождающейся где-то внизу живота, в котором поселился холодок, растекающийся по конечностям.

Аарон Харрис вновь находился преступно близко и воспринимался как что-то до невозможности чуждое. Чужак, что вторгся в личное пространство по праву сильного, и все, что остается покоренной стороне – склонить голову.

Он был очень высоким… Человек, что станет моим мужем. Подавляюще высоким, угнетающе мощным, до ужаса небритым.

Я привыкла видеть совсем других мужчин. И совсем не привыкла к чьим-либо прикосновениям. А мистер Харрис до кошмарного собственническим жестом погладил меня по… по… шее.

Сначала просто провел пальцем по трепещущей венке, а после охватил всей ладонью, и мне показалось, что его большая рука полностью сомкнулась до самых позвонков. Я потрясенно распахнула ресницы и встретилась взглядом с темной радужкой глаз мужчины.

– Знаешь, мне нравится твоя шейка, – негромко проговорил Аарон, ослабляя хватку и теперь поглаживая кожу. – Длинная, тонкая… аристократичная. Кажется, именно такие называют лебедиными. Они очень красиво изгибаются в порыве страсти… Особенно когда наматываешь волосы на кулак, а второй рукой сжимаешь ягодицу, вбиваясь в женщину сзади. Да, мне нравится твоя шея…

Он говорил, а я распадалась на части от стыда. Щеки пылали так, что румянец ощущался физически, а мои глаза, наверное, от удивления таким хамством стали идеально круглой формы.

– Точно девственница, – удовлетворенно кивнул мистер Харрис и спустил одну руку еще ниже, сжав в ладони грудь. – А вот теперь снимай бюстгальтер.

Все во мне сопротивлялось этому, но… но что я могу? И в конце концов, не будет же он брать будущую жену вот так, в кабинете? Тем более тут нет кровати, так что в теории бояться нечего. Просто хочет посмотреть, а пять минут позора можно и пережить. Потом поплачу.

Я быстро расстегнула застежку, и белье упало к ногам. Из груди мужчины вырвался прерывистый вдох, и он осторожно прикоснулся пальцем к моему соску, обводя по кругу сжавшуюся от страха вершину. Ласка продлилась недолго. Он сжал нежный розовый кусочек плоти и покатал меж пальцев. Я вздрогнула, как от удара и, не удержавшись, зажмурилась, тихо всхлипнув. По щеке прокатилась обжигающе горячая, одна единственная слезинка.

– Не плачь, – едва слышно выдохнул Аарон, обдавая шею потоком теплого воздуха. – Ты моя будущая жена, малышка Одри. В мои планы не входит тебе изменять, стало быть, я должен полностью удовлетворять свой аппетит в супружеской постели. Мы ведь оба этого хотим, не так ли? Значит, тебе нужно привыкать…

И он… он провел языком по моей щеке, слизывая соленую каплю!

– Неплохо, – довольно протянул Харрис, проводя обеими рукам по моей спине, лаская лопатки и перекидывая вперед волосы в хвосте. – Красивая. Сделай шаг вперед и обопрись ладонями о стол.

– Что?..

Он взял меня за руку и буквально заставил повторить озвученное, нажав на поясницу. Прохладная гладь стола начала холодить ладони, возвращая в реальный мир. В чудовищный реальный мир, где мне задрали юбку среди бела дня в кабинете!

– Я же сказал, что хочу посмотреть все, – спокойно, словно пребывал на деловом совещании, пояснил свои действия Аарон, неторопливо поднимая плиссированную ткань и поглаживая открывающуюся кожу. – И да, миля Одри, скорее всего, наше о-о-очень тесное знакомство начнется прямо сейчас. Ты же не против?

Я? Больше всего на свете я хочу НЕ БЫТЬ. Не существовать. Просто исчезнуть из этого дома, пропасть из жизни этого мужчины! Но прямо на столе, в полуметре от меня лежал подписанный несколько минут назад договор, очень удачно открытый на странице с неустойкой.

«Раз нолик, два нолик, три… пять…» – отстраненно считала я, пока чужие руки нагло трогали попку, пока еще поверх белья. Когда ягодицу обжег хлесткий удар, я вздрогнула, а по щекам потоком полились слезы. Но я ничего не сказала…

Потому что леди не сопротивляется мужу и господину, как говорила сестра Фелиция.

Особенно если в этом случае окажется должна ему до конца жизни.

Если суждено, чтобы все случилось именно так – пускай. Я выдержу.

Я сильная.

Я буду плакать потом.

В мой шатающийся мир, в котором не было больше ничего, кроме расплывающихся перед глазами строк договора и прикосновений мужчины, внезапно ворвался громкий звук. Стук в дверь. А затем и бас одного из охранников.

– Мистер Харрис, прошу прощения, но ситуация срочно требует вашего вмешательства. Вы просили сообщать сразу.

За спиной раздался прерывистый выдох и заковыристое ругательство, а после Аарон заставил меня выпрямиться, на несколько мгновений обнял, сжимая обеими руками грудь, а к попке прижимаясь бедрами с ужасающе большой и твердой плотью, ощущающейся под тканью джинсов.

– Дела, – хрипло проговорил он и, поцеловав меня в шею, сказал: – Приводи себя в порядок и располагайся в доме, Одри. Теперь он твой. Слуги предупреждены, и любая горничная проводит тебя в твои апартаменты.

– Хорошо, – нервно кивнула я, не в силах поверить, что все закончилось.

– Располагайся. Я приду ночью.

И он вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь, а я безвольно, как марионетка с обрезанными нитями, осела прямо на дорогой персидский ковер и, закрыв лицо ладонями, зарыдала.

Боль и обида сцепились во мне в крепчайшие объятия, как родные сестры. И впервые в жизни я почувствовала нечто сродни ненависти. Это было ужасно. Нельзя ненавидеть того, кто вот-вот станет тебе мужем, а однажды еще и отцом твоих детей. Но… Как объяснить сердцу? Как приказать ему слушать разум?

Я сама дала себе пощечину. Звонкую и болезненную. Она буквально прогремела в тишине кабинета, заставив широко открыть глаза и выдохнуть. Щека и ладонь горели, зато слезы вдруг прекратились. Такой странный эффект.

Поднявшись на ноги, первым делом надела бюстгальтер, затем поправила трусики и юбку, надела блузку, застегнув ее до самой верхней пуговички – она едва давала возможность дышать. Поискав взглядом зеркало, увидела его в углу: красивое, в золоченой раме под старину. Все в кабинете буквально кричало, что у моего жениха много денег. Это огорчало, ведь чем богаче человек, тем меньше в нем душевной щедрости и тем больше скуки, толкающей на самые необдуманные поступки.

Вот и моему отцу когда-то было скучно, поэтому он стал скупать дорогие спортивные авто. В одном из них они и перевернулись с мамой…

Тогда их жизни оборвались, впрочем, моя тоже сильно изменилась. Появился мамин брат, дядя Энрике, он же стал моим опекуном. И именно дядя рассказал, что наша семья была на грани банкротства.

Вскоре из огромного особняка с дорогими игрушками и нарядами меня перевезли в Италию и поместили в пансион благородных девиц при монастыре. Последние деньги родителей вливались туда, стали вкладом в образование и будущее. Дядя приезжал несколько раз в год, требовал от меня смирения и послушания, объясняя, что за стенами пансиона много боли и грязи. Он оберегал меня как мог. Даже когда средства, оставшиеся от родителей, кончились, Энрике продолжал платить из собственных доходов…

Он заменил мне родителей и сделал так много. Я понимала, что должна быть благодарной за все, но… Продать меня мистеру Харрису? За что он так со мной? Чем я заслужила?!

Почему мне никто не предложил альтернативы? Много лет я изучала науки, живопись, музыку и занималась спортом. Ради чего? Чтобы стать бессловесной игрушкой, которую нагнут в удобном мужу месте?!

Из кабинета я выскочила злой фурией. Слез и след простыл, когда столкнулась с охранником. Это был тот самый мужчина, которого я перепутала утром с мистером Харрисом. Снова стало мучительно стыдно, но охранник, кажется, даже не заметил смущения.

Кивнув мне, он предложил следовать наверх. Мы вместе прошли через огромный, вычурно оформленный холл к широкой лестнице, поднялись и свернули налево.

– Все это крыло – ваше, – спокойно сообщил мужчина. – Там есть спальня, гостиная, кабинет и ванная комната. Чуть дальше несколько пустующих спален – это будущие детские комнаты. В самом конце коридора небольшая оранжерея, мистер Харрис любит там завтракать. Если вам что-то не понравится – сообщите, будем исправлять.

Он улыбнулся.

Я поблагодарила: сказывалось воспитание. Однако только глупец мог не понять, насколько мне все здесь не нравилось. Этот дом, его хозяин, охрана… Больше всего не нравился контракт, захваченный с собой. Я намеревалась перечитать его снова, от корки до корки.

– Вы можете быть свободны, – сказала, разглядывая стену. – Я разберусь сама.

– Как скажете.

Он моментально ушел. А я вдруг подумала, что охранник не вошел в кабинет Харриса, когда тот изучал мое тело. Он постучал и остался стоять снаружи, даже не заглядывая внутрь. Словно знал, как будущий муж предпочтет проводить время с невестой…

Я покраснела, сжала кулаки, сминая контракт.

– Мы еще посмотрим, – шепнула, направившись в отведенное мне крыло.

Насчитала восемь дверей, все высокие, двустворчатые, из дорогого массива. В конце коридора действительно находилась оранжерея. Милая и уютная, совсем не такая, как нарисовало мое воображение. Масса разнообразных растений нашли свое пристанище в самых разных местах: на массивных подоконниках, на полу, на деревянных сундуках и даже под потолком, на навесных полках. Посередине стояли два кресла, обитых темно-фиолетовым велюром с коричневым подтоном, и круглый столик, на котором кто-то забыл газету… Я замерла в восхищении и совсем не заметила, что в углу притаился кто-то еще.

– Мисс Тосни?

Вздрогнув, посмотрела на… адвоката. Это был именно он. Высокий красавец, одетый в идеально пошитый костюм. Пожалуй, стань такой моим мужем, большего и пожелать не могла бы. Но судьба распорядилась иначе. Впрочем, нет, не судьба. Дядя.

Посмотрев на поверенного будущего мужа с опаской, постаралась припомнить, как же его зовут. Донован? В моем взгляде наверняка читалось удивление, а что именно сказать, я сориентировалась не сразу. Поэтому диалог продолжил он:

– Простите, я напугал вас, мисс.

– Немного, – призналась, улыбнувшись из вежливости. – Не ожидала, что здесь кто-то есть.

– Мне нужно было позвонить, и я поднялся сюда. Не думал, что могу кому-то здесь помешать. О, конечно, – он вскинул голову, хмыкнул, – это крыло отдали вам?