Свадьба будет скромной, но со вкусом. Минимум мишуры и максимум стиля. Столь значительное событие непременно должно доставить удовольствие… угу… значительное… ха!

– А ты вещи уже собрала? А вы сегодня их заберете? А Андрей видел твое платье?

Нет, он не видел. Зачем? Будто его мнение кого-то интересует! Полина на миг задумалась и про себя признала, что ей бы хотелось шокировать его своим бесподобным видом. Впрочем, она его и шокирует, куда ж он денется!

– Наверное, вам подарят кучу здоровских вещей.

– Кто подарит-то? – улыбнулась Полина. – Гостей будет мало.

Да, пролетели денечки, пролетели… Через несколько часов она станет женой Андрея Стрельцова.

Какие чувства терзают душу?

Волнуется ли она, как и положено каждой порядочной невесте?

Готова ли принести клятву, что будет уважать и любить мужа и в горе, и в радости?

Да она сейчас вообще готова пообещать что угодно! Чего уж теперь скромничать и теряться? А душа… Душа в порядке! Полина победно улыбнулась и взяла вешалку с прямым приталенным белоснежным платьем. Возможно, она совершает ошибку, а возможно, и нет, но – не решившись, не узнаешь. А потом, она ничего не теряет, к тому же ей достался весьма харизматичный жених и ей действительно интересно, каково это жить в фиктивном браке… с ним.

Дверь еле слышно скрипнула, и появилась Оля.

– Приехали девочки из салона, пора уже одеваться и готовиться…

– Ага! – Катя сорвалась с места и вылетела из комнаты. У нее тоже приготовлено сногсшибательное платье, и ей нужны макияж и укладка.

– Еще есть время передумать, – на всякий случай «в самый последний раз» сказала Оля. – Мы тебя поддержим, а с папой я поговорю сама.

– Ты ничего не понимаешь, – улыбнулась Полина. – Зови девчонок!

* * *

Они договорились встретиться около загса. Андрей прохаживался перед высокими ступеньками, изредка поглядывая на часы. День стоял яркий, солнечный, уже чувствовалось скорое приближение весны и тепла. На сухом асфальте, рядом с пустой бетонной клумбой, напоминающей древнюю вазу, кто-то нарисовал розовым мелом две слипшиеся ромашки и неровное солнце с тонкими руками-лучиками и улыбкой. Милая картинка – простая, искренняя, добрая. Может, и настроение оттого было прекрасным, а сердце бодро отстукивало веселый ритм.

– Все же надо было купить букет, – сказал Андрей, глядя на Макса. Тот развалился на скамейке и взирал на друга с любопытством и беспокойством.

– Она же тебе сказала, что закажет сама.

– Жених должен дарить цветы невесте. Это правильно.

– Не верю, не верю, – замотал головой Макс, запахивая полы куртки, – ты женишься… Женишься!

– Сколько можно, – равнодушно отмахнулся Андрей и посмотрел на дорогу. – Опаздывает, но звонить я не буду…

– Правильно, обойдется. Не явится, и ладно, поедем в «Гангстер» пить пиво. Светка про тебя вчера спрашивала… эх, каких людей теряет страна! – Макс почесал затылок и не то застонал, не то вздохнул.

– Если она не явится, то ее папочка затянет на моей шее удавку.

– Не факт, кто его знает, вдруг он тебя пугает?

– Вот когда ты попадешь в такую ситуацию, тогда и будешь гадать, пугают тебя или нет. А вообще, женитьба – это ерунда. Как оказалось.

– Кого ты обманываешь? – усмехнулся Макс. – За тобой теперь денно и нощно будет следить частный детектив. Да для тебя свадебная церемония приравнивается к обету воздержания! Не-е-е, я бы не смог… кругом такие девчонки! Через месяц – жара, это ж голые животы, брючки на бедрышках, – он встал и, резко проведя ладонью чуть выше ширинки, наглядно продемонстрировал, где нужно искать эти самые сексапильные животики и возбудительные бедрышки, – грудь, попки, готовность в каждом взгляде, призыв в каждом движении… – Макс, усиленно виляя тяжелой нижней частью тела, копируя манекенщицу, которая, видимо, перебрала шампанского, прошелся до противоположной скамьи. – И такие, и сякие… дыхание частое, мысли горячие…

– Эй! – окликнул Андрей, еле сдерживая рвущийся на свободу смех. – Что-то рано у тебя весеннее обострение началось, иди лучше к моим родителям, они там, наверное, уже по потолку бегают…

– Не, – Макс выпрямился и с опаской посмотрел на двери загса, – к твоим предкам не пойду. Я твою маман вообще боюсь, она уже раз пять просила меня разрушить твой брак. Я ей пообещал, конечно, чего не сделаешь ради успокоения Амалии Сергеевны, но лучше я здесь постою. Тебе, в конце концов, тоже нужна психологическая поддержка, и, кроме меня, никто…

– Едут, – перебил Андрей, глядя на приближающуюся черную «Тойоту».

Значит, Петр Петрович за рулем, лично везет старшую дочь к порогу новой жизни. «Е-мое, – пронеслось в голове, – мы действительно женимся…»

Стрельцов секунду помедлил и быстрым, широким шагом направился к машине. «Надо, надо было купить букет!»

Дверца открылась, и первым появился Шурыгин, кивнув Андрею, он поправил темно-серый галстук и замер. Выражение лица спокойное, взгляд цепкий и будто говорит: «Ну, молодой человек, принимайте свою невесту». А невеста, не дожидаясь со стороны жениха приступа обостренной галантности, сама выпорхнула из «Тойоты» и, вздернув подбородок, с вызовом спросила:

– Готов?

На ее плечах белый норковый полушубок, доходящий лишь до талии, на шее – тонкая нитка мелких сверкающих камушков (то голубой перелив, то белый, то кремовый), глубокий вырез платья смягчает атласная лента, на юбке по косой – складка, украшенная тонким кружевом. Ткань четко облегает стройное тело и струится вниз до кончиков туфель, подчеркивая сексуальность и женственность.

Полина. Его невеста.

Он заглянул в ее глаза, наткнулся на ожидаемую усмешку и улыбнулся. Добро пожаловать в загс, дорогая!

– Готов, – ответил Андрей и взял ее под руку.

Если не считать семейного состава с той и другой стороны, а также Макса, то к назначенному времени в роскошный, утопающий в нежных занавесках и цветах зал подтянулись две бывшие одноклассницы со стороны невесты, два бывших одноклассника со стороны жениха и Егор со стороны Шурыгина. Народ пребывал то в нервозном оцепенении, то в состоянии шумной бодрости. Пожалуй, только Амалия Сергеевна, Георгий Иванович и Петр Петрович ждали торжественной части молча, практически неподвижно. Но те напряженные и сочувствующие взгляды, которые они кидали друг на друга, были красноречивее любых слов.

Наконец дружно распахнулись двери в еще один – больший зал, и зазвучала легкая, приятная музыка.

Полина поймала умоляющий взгляд Ольги («Ну, пожалуйста, передумай!»), взволнованный взгляд Катюшки («Уже? Так скоро?»), жесткий взгляд отца («Посмотрим, куда тебя заведет этот брак») и расправила плечи.

Андрей поймал сокрушенно-умоляющий взгляд матери («Одумайся, сынок, она погубит тебя!»), усталый взгляд отца («что ты делаешь…»), чумной взгляд Макса («Беги отсюда, беги! Обалдеть…») и покосился на Полину. Тонкая, хрупкая, красивая… Сильная.

– Пойдем, – небрежно бросил он и сжал ее пальцы.

«Дорогие Андрей и Полина…»

«…пусть этот день запомнится вам навсегда…»

«…заботьтесь друг о друге и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии…»

«…любите и уважайте друг друга…»

«…несите свои чувства через года, берегите их…»

«…пусть счастье всегда стучится в ваш дом, пусть каждый миг переполняет ваши сердца теплом и светом…»

– …и в эти торжественные минуты, перед актом регистрации брака, позвольте вас спросить, является ли ваше желание стать супругами свободным, взаимным и искренним. Андрей, прошу ответить вас…

– Да.

– Полина, прошу вас ответить…

– Да.

Она и не думала, что церемония бракосочетания настолько трогательна и настолько… правдива. Только сейчас, слушая, как их объявляют мужем и женой, протягивая руку к кольцу, ставя подпись, Полина прочувствовала случившееся до кончиков ногтей, до взволнованной дрожи в ногах, до необъяснимого отчаяния, точно она птица, которую поймали, потому что она… так этого хотела. Бравада ушла, испарилась, и глаза запрыгали по гостям в поисках чего-то важного, нужного, ей срочно требуется глоток силы, горсть поддержки… Оля? Нет. Катя? Нет. Папа? Да, папа! На миг их взгляды встретились, и этого оказалась достаточно. Достаточно, чтобы прийти в себя.

И в горе, и в радости? Пусть так.

– Теперь вы можете поцеловать жену.

Андрей шагнул к Полине, чуть наклонил голову набок и улыбнулся. Уф, это было… непросто. Обычные слова, точно стрелы, впивались в сердце… ох уж эти сотрудницы загсов, актрисы своего театра! Пока душу не измотают, не успокоятся. Одно слово – профессионалы! На миг ему даже стало жалко, что свадьба всего лишь обман. «Несите свои чувства через года…» Сейчас понесем!

– Поздравляю.

– Спасибо, и я тебя тоже, – ответила Полина.

Поцелуй… ага… «Надеюсь, он понимает, что я от него не жду… ничего продолжительного? Дежурный «чмок» – и поехали в ресторан».

А Андрей не мог оторвать глаз от ее губ… Докатился, он мечтает поцеловать собственную жену!

С чего бы?

Ну-у… она хороша! Но только по этой причине.

И вообще, у него уже три недели воздержания. Еще вопросы есть? Нет вопросов? Вот и замечательно!

Он притянул Полину к себе, дотронулся ладонью до ее щеки и поцеловал. Вернее, начал целовать…

В зале воцарилась тишина.

Петр Петрович потупил взор.

Оля закусила нижнюю губу.

Катя набрала в легкие звенящего воздуха, а выдохнуть забыла.

Амалия Сергеевна полезла в сумку за валерьянкой.

Георгий Иванович хотел тактично покашлять, но вместо этого часто засопел.

Макс автоматически посмотрел на часы, засекая время.

«Так и до брачной ночи докатиться можно», – подумала Полина и сделала попытку отстраниться.

Собственно, в самом процессе она практически не участвовала, ей хотелось ответить на поцелуй, но это, как казалось, очень ослабит ее позицию. Ее статус – фиктивная жена, и она сама решает, с кем и когда целоваться. Нечего пристраиваться в нужное время в нужном месте.

Полина попыталась отстраниться, но Андрей прижал ее крепче. Показалось или она все же ответила на поцелуй?..

Глава 11

– Почему букет поймала ты? Это несправедливо. – Катя глотнула белого вина и бросила на сестру недовольный взгляд. – Если бы я так подпрыгнула, ты бы сказала, что это неприлично.

– Во-первых, как раз по справедливости поймать букет должна была я, потому что я старше, во-вторых, я всего лишь протянула руку, а в-третьих, подобные приметы – глупости, – прочеканила Оля, складывая пополам льняную салфетку.

– Справедливость и старшинство – разные вещи, и если для тебя эта традиция глупость, зачем вообще тянуть руку? И не ври, ты ее не тянула, ты подпрыгнула! – не унималась Катя, переходя на тон выше. – Ты уже была замужем, а я нет.

– Нашли из-за чего спорить, – фыркнула Полина, – надо было мне два букета бросать.

Оля придвинула небольшую вазу с букетом к себе и демонстративно отвернулась от младшей сестры.

– Боишься, что его кто-нибудь украдет? – насмешливо поинтересовался сидящий напротив Егор. Он подхватил бутылку с шампанским и, ухаживая за дамами, долил в бокалы.

– А тебя не спрашивают, – демонстрируя «дурное воспитание», влезла Катя. – Ешь рыбу и следи за… За кем ты должен сегодня следить?

– Цыц, малявка.

– Дурак! Ой… – Катя вжала голову в плечи и виновато подняла брови. – То есть вы сами… того… этого…

– Егор, – спокойно начала Ольга, видимо, готовясь прочитать лекцию на тему этикета за столом, – вы…

– Оля, я рекомендую тебе засушить букет, тогда эффект будет куда сильнее, – он с легкостью перебил намечавшийся монолог и вернул бутылку в металлическое ведерко со льдом.

Она поджала губы и, резко поднявшись, направилась к отцу, беседующему с родителями Андрея в мягкой зоне, предназначенной для близкого контакта с «живыми» исполнителями. Безумный день, и бесполезно кому-то что-то доказывать, а тем более наглому Доберману! И с распущенными волосами, в узком вечернем платье с дурацкими блестками на широких бретельках, она чувствует себя менее уверенно, чем обычно. А ресторан хороший – просторный, с удобными диванчиками вдоль стен, с огромным количеством удачно расставленных цветов, с малочисленными посетителями (еще бы! такие цены!). Хорошо, что здесь предостаточно мест для уединения.

Глядя на Егора, Полина гадала: зачем папочка притащил его на свадьбу? Для устрашения? Скорее всего… но кого он собирается устрашать?.. Не ее уж точно… Остается Андрей. Ее муж. Ага. Кстати, где он?..

Когда прервался поцелуй, Петр Петрович, Оля, Катя, Макс и новоиспеченные супруги сделали вид, будто ничего удивительного не случилось. Свадьба, загс, волнение, кольца жгут пальцы, слова греют душу и тому подобное – нормально это, нормально. Но настрой был показным, и каждый хоть раз задался вопросом: а что это было? Опять по сценарию? Назло? Но больно искренне получилось… Конечно, по сценарию, конечно, назло…