Евгения Чепенко - Чуть-чуть враги

- Дверь открой! Жаба зеленая! - хлипкая преграда в очередной раз начала содрогаться под тяжелыми ударами. - Я знаю, что ты там! Только твоих скудных мозгов могло хватить на подобное!

- Сам козел! Не открою! На данный момент я не считаю, что ты адекватен для конструктивного диалога.

После этого последовал удар на порядок сильнее всех предыдущих. Видавший виды казенный косяк не выдержал подобного натиска и с хрустом пропустил через себя новенький замок.

На этом, думаю, стоит слегка притормозить и немного прояснить ситуацию. Та мелкая девица, галопом скакнувшая в открытое окно и пытающаяся (не в первый, кстати, уже раз) спастись от неизбежного возмездия, спустившись со второго этажа студенческой общаги по водосточной трубе, - это я. Тот монстр, снесший к чертям собачьим в очередной раз мою дверь, - это Кирилл, он же Кир, он же Смирнов, он же основной мой враг, по совместительству одногруппник, паршивый отличник (паршивый - это потому что я его не люблю, а не потому что завидую). Причина, по которой он неадекватен в данный момент, проста - я. Я вообще, всегда и везде уже второй год являюсь единственной причиной вспышек агрессии с его стороны. Почему? Так сложилось, еще с первого курса, а если поточнее с первого знакомства.

Дело в том, что Кир красавчик, и не такой как в голливудских идиотских комедиях. Нет. Красавчик на мой взгляд. Иссиня-черные короткие волосы, совершенно потрясающие синие глаза, сногсшибательная улыбка, сексуальное тело, восхитительное чувство юмора и... Я в первый же день практически растеклась перед ним лужей, не обращая внимания, что между прочим не одна там такая растекшаяся, а он... Он снисходительно потрепал меня по макушке и назвал миленькой малолеткой. Всю приязнь как рукой сняло, я тут же прекратила корчить из себя жидкого терминатора и стала терминатором твердым.

Миленькой! И малолеткой! Да, мне было шестнадцать, да, я младше всех на год, но это же не повод называть малознакомую девушку "миленькой малолеткой". Я чуть-чуть обозлилась, тогда в ответ назвала его старым козлом, получила недоуменный суровый взгляд и пошло - поехало. Вражда росла как снежный ком...

- Гадина!

Ага! Это ко мне.

Я взглянула наверх. Синие горящие яростью глаза напряженно смотрели на меня и обещали если не убить, то покалечить как минимум. По спине пробежали мурашки. Ой, на этот раз чувствую, переборщила. Надо было чего-нибудь одно в стиральную машинку к его белью заправлять, а то я от всей души и йод, и зеленку, и чернила сразу.

- Ты верно угадала!

И вот эта его привычка точно знать, что я думаю в конкретный момент, меня бесила больше всего. Я начала карабкаться вниз немного быстрее. Вообще, этот путь отступления и возвращения в комнату, мы с Катькой изучили давно. Если лезть по отдельности, то труба исправно выдерживала вес одной девчонки.

- Тох, лови мелочь, я спускаюсь!

Антон?! Я взвизгнула и попыталась вскарабкаться наверх, но было поздно. Меня и вправду поймали за ступни. Дернулась, вырываясь, фигушки. Тоха, бугай с параллельной, сосед и друг Смирнова, имел немалые габариты, вес и мышечную массу соответственно.

Не долго думая, я принялась визжать во все горло. Меня дернули посильнее, отлепив от ледяной трубы и бегом потащили за угол. Вот честное слово половину царства и коня девушке, которая сделает этого монстра ручным и домашним! Я даже могу целого коня отдать. Меня подкинули, совершенно не мягко поймали, перехватив поудобнее и зажали рот ладонью. Я принялась кусаться и хрюкать, а еще лягаться.

Мимо замелькали гаражи. Мамочки! Теперь реально напугали!

- Тох, поставь.

- Без проблем, - я пребольно рухнула на свою пятую.

- Сволочь! - обратилась я к обоим, сдержав слезы. Поставил? Да, он просто руки разжал и все. Шкаф без тумбочки.

- Сам разбирайся. Пошел руку промывать, - Антон продемонстрировал прокушенную ладонь. - Черт ее знает чем болеет.

Я вдогонку клацнула зубами и осторожно поднялась с земли, уперлась взглядом в белую майку, вздохнула, подняла лицо и воинственно поинтересовалась:

- Ну? - да, страшно. Да, коленки подкашиваются. Да, вся его поза не обещает мне тепла, уюта и сладких пирожных. Но сдаваться и отступать ни за что не стану!

Опять все у меня на лице прочел, сощурился.

- Лягушка, мне твой детский сад вот где уже! - Кир указал двумя пальцами себе на горло.

- И?

- Я два года снисходительно относился к тебе, думал подрастешь - поумнеешь.

Появилось устойчивое желание устроить новую гадость.

- Ну?

Переступила с ноги на ногу. Стоять на морозе, на земле в одних тонких носках довольно проблематично. Мизинцев я уже не ощущала, мышцы в теле начали сокращаться.

- Найди парня, заведи роман, случайный секс, не знаю, что угодно. Направь свою энергию в полезное русло. Тебе явно не хватает. Или ты девушек предпочитаешь? Так у тебя соседка ничего.

Я вытаращилась на него. Кого я предпочитаю? Чего завести?

- Или ты в меня влюблена и так своеобразно демонстрируешь?

- Че-его?! - словарный запас вылетел в уши. - Да, будь ты последним, я б ни за что в жизни! - я подавила приступ дрожи, челюсти свело от холода. - Страдаешь самообманом!

Кир хмуро оглядел меня.

- Ты синеешь.

- Офигеть, наблюдательный.

- В общем так, умная. Завтра ты идешь и покупаешь мне одежду, желательно такую, чтоб мне понравилась, денег так и быть дам...

- Да, что ты говоришь, - скрестила я руки на груди. - Предлагаю одну губозакаточную машинку, так и быть сама куплю тебе, в подарок. Только не поломай.

- Список того, что ты испоганила, напишу, - не обратил на мои слова внимания Кир. - За то, что мне не понравилось, ты деньги мне вернешь из своего кармана. В противном случае, жаба мелкая, я расскажу коменданту, кого выселять за казенную машинку.

Я поняла, что в своем идеальном плане гадости не учла Веру Генадьевну, страшную тетеньку, которая не любила ни одного из подопечных жильцов, но почему-то любила Кира. Весь вкус победы сник, и я как-то окончательно замерзла, начав отстукивать зубами веселые ритмы.

Смирнов хмуро оглядел меня, вздохнул, присел, обнял, приподнял и понес в обратном направлении. Я бы посопротивлялась, честное слово, но он был такой тепленький, что разум как-то отказался действовать супротив врагу. Так что я, як прямая палка, возвышалась над его макушкой и тихо радовалась, что нужна живой одежду покупать. Меня под изумленные взгляды населяющих корпус студентов и вахтерши бабушки донесли до моей комнаты, уложили на кровать, бесцеремонно затолкав под одеяло и закрыв окно.

- Смотри, не заболей, лягушка. Не отвертишься.

Я с печалью посмотрела на закрывшуюся дверь и на испорченный косяк. Завтра воскресенье. Надо будет мастера вызвать, в понедельник занятия. Катька меня убьет.

- Твою мать! Марина!

Ага. Это снова ко мне.

- Катюшь, это не я. Он сам пришел.

Подруга изумленно оглядела искалеченный дверной проем.

- Мариш, давай ты начнешь сразу на улицу выбегать, а? Это уже в который раз!

- Только второй, - я невинно захлопала глазами. Она сердито поморщилась, прошла внутрь, захлопнув дверь, косяк снова хрустнул, принимая обратно то, что призван был вообще не выпускать.

- Ой, смотри, - обрадоваась я, - она закрывается.

Подруга закатила глаза.

- И что на этот раз?

Я вкратце описала суть дела, глядя как вытягивается ее лицо.

- С ума сошла? Ты когда это придумать успела? Меня только четыре часа не было.

- Не знаю, спонтанно как-то вышло. На кухне была, видела как он с корзиной прошел, вот и подумала...

- Не обижайся, Мариш, но тебе не кажется, что пора заканчивать?

- В каком смысле?

- Вообще говоря, выглядит со стороны немного странно. Это я знаю, что ты его реально терпеть не можешь, но другие-то не знают и можно решить, что...

- Я втрескалась в придурка. Да он мне сообщил свои предположения.

- Видишь.

- Плевать. Зеленка - это действительно по детски. Я придумаю что-нибудь грандиозное, такое, чтоб прям все!

- Чего "все"?

- Не важно. Как придумаю, пойму.

- С ума сойти. Давай, вылазь из моей кровати. В следующий раз объясни своему Смирнову куда тебя кидать.

Я послушно выкарабкалась из под ее одеяла.

- Ка-а-ать, - начала я заискивающе.

- Я с тобой не пойду, - отрезала подруга. - У меня вечером свидание, в понедельник семинар, а теперь до обеда еще и мастер благодаря некоторым.  

- Лягушка, подъем! - крикнули мне на ухо. Я испуганно подпрыгнула в кровати, неуклюже взмахнула руками и вляпалась пальцем во что-то влажное, отдернула, с трудом разлепила веки. Напротив меня, зажав один глаз ладонью матерился Смирнов.

- А, это ты, - облегченно выдохнула я. Догадаться как в... Я взглянула на часы. Догадаться как в девять утра он проник в мою комнату, учитывая вчерашний инцидент, не составило труда, а потому я упала обратно на подушку, укрывшись пледом по самые уши. Так, кстати, и ругань меньше слышно. Подумаешь, в глаз ткнула, а нефиг людям по утрам на ухо орать.

Пролежала не больше секунды. Подлюга сдернул с меня тепленькое покрывало, кинув его на Катеринину кровать.

- Вставай, я сказал. Вот список и деньги. Если вечером не получу готовых шмоток, завтра съедешь. Так что поторопись.

- Слушай, Смирнов, а может ты сам, а? Тебе ж носить, а я посплю.

- Я занят.

- Чем? Блондинка? Брюнетка? Или заблондинистая брюнетка?

Я подтянула ноги к животу, обняла подушку.

- Точно жаба, трусы и те зеленые.

Судорожно натянула футболку, служащую мне ночнушкой, как можно ниже. Я не сказала? Жабой, лягушкой, крокодилом, мхом, жижей болотной он меня называет за мою неизменную любовь ко всем оттенкам зеленого. Ну, люблю я этот цвет, из-за чего и страдаю.

- Тебя никто не просил оценивать мое белье. Катись.

- Мелкая, кто кроме меня возьмется оценивать твое белье? Разве случайно только у тебя штаны на улице упадут. Так что будь благодарна, тем более так неравнодушна к моему вниманию.

Я стойко проглотила колкость. Я худая, да, миниатюрная, наверное, а еще я плоская, грудью природа не очень наградила, так что его паршивый намек, как это не прискорбно, задел за живое.

- Пошел вон!

- С удовольствием. Учти, в пять жду свои вещи. Опоздаешь больше, чем на десять минут, - вылетишь.

- Договорились. Сгинь!

Хрустнул косяк, я нехотя открыла глаза, села, прямо передо мной на столе лежали деньги и листок. Потерла ладонями лицо. Катюха, наверное, полоскается, иначе не позволила бы уроду так меня разбудить, они с ним одного возраста, плюс у нее младший брат есть, так что она ко мне относится скорее по матерински, чем по дружески, защищает часто, хотя и считает, что неправа именно я.

Встала, старые пружины жалобно скрипнули то ли от облегчения, то ли от усталости, дошла до зеркала, задрала футболку и осмотрела себя. По моему красивое белье, кружевное, шортики, мои любимые. Врет он все, гад. С этой оптимистичной мыслью пошла заваривать чай. Сначала завтрак, потом умываться, а потом уже прискорбная повинность.

Он мне даже названия магазинов записал и адреса, блин. По ходу реально хочет, чтоб я не промахнулась. Присвистнула, поежилась от пронизывающего ветра и зашла в первый по списку. Никогда бы не подумала, что у мужских рубашек столько цветов, рисунков, форм и бог знает какой хрени, футболки туда же. Лично у меня все просто, зашла, нашла зеленое, прикинула, понравилось - купила, не понравилось - ищем зеленое дальше. А тут... Устало перебирала вешалки.

- Девушка, вам помочь?

Я отрицательно покачала головой.

- Пока нет.

Ну, не объяснять же свои беды, правда? Как ж это делается-то, ё мое?! Где-то внутри у меня должна сидеть истинная женщина. Женщина, проснись, ты мне нужна! Женщина брезгливо поморщилась и выплывать наружу отказалась. Не люблю я магазины. Они меня нервируют. Вздохнула, перешла к следующей полке.

Давай, Марин, мыслить логически. У него глаза синие, значит красное, желтое и коричневое отметаем. Будет как больной. Я представила его именно в таких шмотках, хихикнула, вспомнила про выселение и хмурясь вернулась к логике. Месть я еще придумаю и очень страшную. Значит ищем все оттенки его глаз, черный, белый и сопутствующие сочетания.

Получилось... Вроде.