У меня вся злоба на Аполлона прошла при виде того, что вытворял Стас. А он продолжал в том же духе. Поставил стул на середину комнаты и, соединив ноги вместе, стал присаживаться, но не так как обычно мужики садятся, а как девушка в ультракороткой юбке. У него это получилось настолько комично, что я не сдержалась и буквально заржала в голос. Поскольку смехом этот хохот было назвать нельзя.

– Ты чего? – обиделся Стас.

– А ты чего? – сквозь слезы спросила я.

– Дура, что ли? Не видишь, я перед балом-маскарадом тренируюсь, – пояснил свою пантомиму парень и положил ножку на ножку. Иначе я не могла назвать эти натянутые носочки на ногах и воображаемые каблуки. – Скажи, ведь похоже?

– Кто? Свинья на ёжа? Очень похожа, – заливаясь хохотом, произнесла я.

– Вот обижусь и уйду. И не буду тебе помогать в организации праздника, – тоненько протянул Стас.

– Вай-вай-вай. Заберу свою машинку и уйду из твоей песочницы. Сиди, Стас. Сейчас все пройдет, – утирая слезы, остановила я парня.

– Юнка, и за что я тебя люблю? – спросил парень.

– Как за что? За честность и открытость характера, – начала я загибать пальцы. И была прервана.

– Вот только не надо мне заливать за открытость. Ты самая скрытная женщина, известная мне.

– Можно подумать, ты много женщин знаешь? – скептически произнесла я.

– А вот знаю! – топнул ногой Стас.

– Бабушка и мама не считаются, – продолжала я гнуть свою линию.

– Я, может быть, и на мужиков переметнулся, только после того как узнал, что все бабы – продажные бл… – дальше он прикусил язык.

– Значит, вот какого ты о нас мнения? – задумчиво протянула я.

– Что ты, Юночка. Это не о тебе. Ты у меня нормальная. Честная. Совсем-совсем не продажная, – поспешил успокоить меня «подруг».

– Ты знаешь, я вот задумалась. Меня за короткий промежуток времени двое обвинили в одном и том же. Будто я только о деньгах и думаю. Так вот, я размышляю, а почему бы мне и не подтвердить свою репутацию… – медленно произнесла я в ответ на заверения Стаса.

– Юнка, ты это брось. Юнка, не выдумывай. Не порть себя.

– Было бы что портить, а уж кому портить – найдется, – я мечтательно закатила глаза. – Вот, спрашивается, и зачем я буду снижать статистику? Нельзя быть белой вороной. Намечу себе объект для дойки и буду из него денежки трясти. Как ты думаешь, у меня получится? – я алчно посмотрела на парня. – И буду не пешком ходить, а рассекать… на «Бентли». Нет. Это я, конечно, загнула. Для Бентли я рожей не вышла, да и возраст уже… Не первой свежести. Но это не главное. Главное – найти достойный объект. Вернее, денежный мешок. Чтобы потолще был. Такой колобок: головка, пузико и кошелек поувесистей. Подумаешь, что противно. Глазки прикрыла – и в бой. Уж пять минут перетерплю. Все равно его на большее не хватит. Вся энергия идет в добывание денег, а потенция по остаточному принципу подпитывается.

– Юн, ты же это не серьезно? – опасливо спросил Стас.

На нем лица не было. Он был похож на нахохлившегося воробушка на жердочке.

– Ну почему не на самом деле? Очень даже на самом. Вот попаду на какой-нибудь симпозиум для офис-менеджеров и там займусь охотой на живца. Или куплю себе путевку на курорт и уж там непременно откопаю себе мужичка побогаче да потучнее, – продолжала я разглагольствовать. – Вот представляешь, как я выгодно буду выглядеть на его фоне? Вся такая худенькая, практически воздушная, с легким неброским макияжем… Робкий взгляд. Трогательная и нежная. А он? Маленький, лысенький, толстенький, вечно в засаленном галстуке, со спадающими брюками (еще бы, им-то держаться не на чем, с живота все скатывается), вечно потеющий… Каков контраст? А?

– А вас только толстые прельщают? – раздался от двери хриплый голос.

По моей спине словно когтистой лапой провели. А в сердце кольнули тысячи маленьких иголочек.

Стас посмотрел на меня, как затравленный зверек. В его глазах читался тот же вопрос, который набатом бил у меня в голове: «как долго он тут стоит и сколько успел услышать?».

– Лично меня? – переспросила я Неждана, возвышавшегося в дверном проеме.

– А у кого я еще могу спросить?

Каменное лицо не выражало никаких эмоций.

– У Стаса, например, – подставила я «подруга». Это была моя маленькая месть за то, что он вывел меня из себя. Жестокая. Не спорю. Жаль, что основному виновнику ничего не досталось. Но ничего. У меня память хорошая. Приберегу и для Аполлоши добрые слова. Как-нибудь с удовольствием поделюсь, уж не поскуплюсь, это точно.

– А что я? Я тут вообще пробегом. Вот Юнона Альбертовна меня заговорила и не отпускает.

Стасик быстренько перевел стрелки на меня. Молодец. Не растерялся. Мы квиты.

Он постарался прошмыгнуть мимо Неждана, но не тут-то было, генерального попробуй обойди. Прошмыгнуть не удалось, и пришлось просить посторониться, мол, у него очень важная работа буквально горит. А он же, горемычный, вынужден тратить драгоценное рабочее время на выслушивание меня и моих речей.

– Подол не прищеми дверью! – вдогонку Стасу прокричала я, когда Неждан все же посторонился.

Я имела в виду воображаемое платье, в котором он тут передо мной дефилировал.

Неждан недоуменно посмотрел на меня и проводил взглядом Стаса. Чувствую, что разговор на этом не закончится. К моему глубочайшему сожалению.

– Что-то юбки я на нем не заметил, – сделал свое заключение генеральный.

– И слава Богу, – поддакнула я.

– Я чего-то не знаю? – поинтересовался Неждан.

– Вы? – я сделала честные глаза. – Знаете все.

– Даже про маленьких, лысеньких, толстеньких… – повторил за мной Неждан.

Я все же покраснела. Было чертовски неприятно, что он услышал мой стеб.

– Вам это не грозит, – глядя на фигуру шефа, констатировала я факт.

Он же понял все по-своему.

– Значит, мне не грозит быть объектом дойки? Получается, что для этого подходят только определенные товарищи? Так?

Я не могла понять, что выражает его лицо.

– Я глупости говорила, – пришлось мне признаться в очевидном.

– Но насколько я знаю, в каждой шутке есть доля шутки. Разве не так?

Ой, не нравится мне этот разговор, совсем не нравится.

– Нет. Не так.

Почему-то слов для оправдания не было совершенно. То ли вчерашнее приключение на меня подействовало таким образом, то ли просто в его присутствии не могла толком ничего говорить, но это было так.

– Сколько? – хрипло произнес мужчина.

Его вопрос поставил меня в тупик.

– Что сколько?

У меня закралось нехорошее предчувствие. И сразу же заболели зубы. Так бывает, когда я сильно нервничаю. И вроде бы больших оснований для беспокойства не было, но мне стало не по себе.

– Какой суммы будет достаточно для обеспечения всех ваших желаний?

Я еще не до конца осознала, о чем меня только что спросили. И потому продолжала уточнять:

– Зачем?

– Ну как зачем? – прохрипел Неждан.

От его голоса у меня побежали мурашки по всему телу. Мне казалось, что это происходит не со мной, а совершенно с другим человеком.

– Чтобы иметь доступ к вашему телу.

– Зачем? – я не понимала.

– Вы прямо как маленькая. Неужели не понятно? Для удовлетворения естественных потребностей.

Я ослышалась, или мне только что предложили спать за деньги?

– Для естественных потребностей, значит. Угум…

Я сидела и размышляла за столом. Получалось плохо. Может быть, лучше встать? Походить… Может, какие мысли появятся…

Я так и сделала. Поднялась, вышла из-за стола, прошлась по кабинету. Подошла почти вплотную к Неждану. Он следил за мной, как хищник. С таким же горящим взглядом, напряженный, словно готовый к прыжку.

– А что в эти естественные потребности входит?

Напряжение в комнате начало нарастать в геометрической прогрессии.

– Как что?

– Вот вы мне и объясните, что именно? Какие функции? Обязанности? – поинтересовалась я у мужчины очень спокойно, словно это и не я была, а кто-то другой.

– Какие обязанности, говорите? Поцелуи – это раз, – Неждан принялся перечислять.

– Поцелуи, говорите? – переспросила я, прерывая мужчину.

– Ну да, – подтвердил он.

– И какие они должны быть?

Я отошла немного в сторону от Неждана. А вообще решила как можно дальше отодвинуться от генерального. Уж очень хотелось вцепиться ему в лицо, так чтобы остались следы от когтей. Чтобы все видели и шептались за спиной, гадая, за что он получил столь шикарное украшение.

– Кто?

Неждан явно не понял, о чем его спрашиваю.

– Поцелуи. Какие они, по-вашему, должны быть?

Я сжимала за спиной кулаки. Лишь бы не применить маникюр по назначению.

– А! Горячие, страстные, глубокие, – прохрипел мужчина, когда понял, что я хочу у него узнать.

Я очень медленно подошла к генеральному. Я чувствовала нетерпение Неждана, ожидавшего моего ответа. Еле-еле расцепила руки, сведенные судорогой за спиной, и подняла их вверх. Вцепилась пальцами в лацканы пиджака шефа и приподнялась на цыпочки. В нос мне ударил аромат парфюма, смешанного с запахом мужчины. После поездки в машине я безошибочно узнала его. Подтянувшись на руках, приблизила лицо и… поцеловала. Но не целомудренно чмокнула, слегка прикоснувшись губами, а яростно, напористо, взасос. В поцелуй вложила всю свою злобу на то, что меня сравнили с продажной девкой. А говорят еще, что инструмент без работы ржавеет. Врут. Нещадно. Если раз сумела научиться целоваться, то никогда уже не разучишься.

Не ожидала, что у меня самой закружится голова и начнут подгибаться колени. Если первую секунду показательного выступления мужчина никак не реагировал, то на второй понял, что от него требуется, и начал отвечать. Дыхание перехватило, глаза закрылись практически сразу. Ну никак не совместимы открытые глаза со страстным поцелуем. Кажется, меня начало уносить в заоблачные дали. Еще немного – и тело откажется повиноваться мне. Да и шеф вошел во вкус и схватил огромными ручищами мое тельце. А вот этого не надо. Лапать меня руками, я разрешения не давала.

Я изо всех сил оттолкнула его. Он, явно не ожидавший это, не смог удержать. Мы оба дышали, как пробежавшие стометровку спринтеры.

– Если вы имели в виду вот такие горячие и страстные поцелуи, то должна вас разочаровать: проститутки не целуются в губы, – выпалила я, чуть переведя дыхание.

Сердце громко стучало.

– Какие проститутки? Вы о чем?

Неждан сейчас почему-то мне напоминал огромного спаниеля. Так же чудно встряхивал головой, стараясь прийти в себя и понять мои слова.

– Только что вы позволили себе поставить меня на одну ступень с ними, а потому должны знать некоторые нюансы. Если еще до сих пор не знаете, – желчно выговаривала я. – А теперь я попрошу вас удалиться из моего кабинета. Мне необходимо отрабатывать жалование. А на спине полежать предложите кому-нибудь еще, кто менее щепетилен в подобных вопросах.

Я кипела, словно паровой котел, который вот-вот взорвется и разнесет тут все к чертовой матери. Да как он посмел? Меня? Сравнить? Ненавижу вот таких: самовлюбленных, чванливых, считающих себя пупами земли мужичишек, трясущих мошной для привлечения ночных бабочек всех цветов и размеров, гребущих под одну гребенку без разбора.

– Разве вы только что сами не заявили, будто готовы за определенное денежное вознаграждение подарить свое расположение? – недоуменно спросил мужчина.

В его глазах читалось непонимание. Он складывал два плюс два, а в итоге вместо логичных четырех получалось двадцать четыре. Неждан не мог понять, где же он ошибся в расчетах. Может быть, существует какой-то неизвестный фактор, который он не учел? Он был весь в недоумении. А тут еще мое поведение, понятное до определенного момента, а потом выходящее из ряда вон.

– Я же еще не озвучил цифру. А вдруг вы согласитесь?

– Да что это такое творится? – всплеснула я руками. – Один считает, что я уже с вами сплю за деньги, другой предполагает, что могу спать, а третий рад стараться воплотить это в жизнь.

Мне стало так за себя обидно. Неужели я произвожу впечатление продажной девки?

– Кто эти двое? – кажется, в его умной голове только цифры и помещались.

– Думаешь, я начну тебе сейчас душу изливать? Да еще всплакну на плече, жалуясь на свою тяжкую бабью долю? По глазам вижу, что ждешь. Считаешь, что тем самым себе цену набиваю? Так?

На самом деле хотелось разрыдаться. Хотелось, чтобы кто-нибудь пожалел. По голове погладил. Но не дождетесь! Хрен вам всем в маленькой баночке с зелененькой крышечкой. Не хочешь сам уходить? Не надо. Тогда уйду я.

И, не раздумывая, поперла на Неждана. Похоже, что видок у меня был еще тот. Глаза горят, и в них стоят слезы, отчего цвет глаз поменялся с сероватого на ярко-бирюзовый. Фурия, да и только. Не удивительно, что мужчина от греха подальше решил уйти с моего пути. Я выскочила из кабинета, и, громко хлопнув дверью, побежала в туалет, надеясь найти там уединение и покой на некоторое время. Мне следовало подумать и решить, что же делать дальше и как себя вести со всеми представителями рода мужского.