От представленной картинки на меня напал смех. И не просто так напал, а взял в плен и не желал отпускать.

– Я сказал что-то смешное?

На меня словно повеяло сухим арктическим холодом от голоса генерального. Мне бы сразу же замолчать и успокоиться, но, как назло, я стала смеяться сильнее и громче. Кажется, это нервное. Но Неждан-то об этом не знал. И принял на свой счет.

– Или я смешон?

– Вы? Ха. Нет. Ха. Совсем. Ха. Не смешны. Ха.

Чем больше я пыталась перестать смеяться, тем хуже получалось. В конечном счете я закрыла лицо руками и, не дожидаясь разрешения уйти, пулей выскочила из кабинета. Мой смех превратился в судорожные рыдания.

Похоже, что туалет стал моим любимым местом. Я забралась в дальнюю кабинку и старалась, наконец, отдышаться и хоть немного успокоиться. Да что это со мной такое? В присутствии генерального меня обуревают какие-то дикие фантазии. Как-то плохо он на меня влияет.

Не то чтобы я не догадывалась об их происхождении и причинах, и, естественно, понимала, откуда ноги растут. Был он мне симпатичен, но я не принимала этого. Обожглась однажды, и теперь повторять тот печальный опыт не было желания. Я, конечно, все понимаю, молодая была, глупая. Можно было свалить все на возраст, но, видимо, на душе остался глубокий шрам, не позволяющий расслабиться в присутствии приглянувшегося мужчины. Ну почему я не познакомилась с ним где-нибудь в гостях или на вечеринке, в клубе, на худой конец? Одним словом, там, где знакомятся обыкновенные люди. А потому не познакомилась, что редко куда выбираюсь. Это проснулся мой внутренний голос, который, в принципе, меня редко беспокоил своими нравоучениями. Мы жили с ним в мире и согласии. До определенного момента. И этот момент наступил, судя по всему.

Тихо хлопнула дверь в туалет. Кто-то зашел. Как хорошо, что до сильных рыданий не дошло, да и слезы почти пропали, но вот видеть никого не хотелось, впрочем, как и разговаривать. Я затаилась. С чего, спрашивается? Обычая ломиться в закрытую дверь у нас в компании не было.

– Юнона, вы здесь? – раздался до жути знакомый голос.

Неждан? Что он делает в женском туалете? От неожиданности я откликнулась.

– Я здесь.

Сказать, что я шокирована его поведением, это не сказать ничего. Неужели это наш начальник? Да как ему не стыдно? Совершенно! Это же надо додуматься войти в женский туалет. Спасибо, что кабинки закрыты.

– С вами все в порядке?

Что за глупый вопрос. Он бы еще спросил: «Все о’кей»? Как говорят американцы сплошь и рядом в своих тупых фильмах.

– Нет, – сказала я правду.

– Чем я могу помочь?

Дверь кабинки распахнулась. Это вообще выходит за рамки разумного.

– Выйдите вон. Как вам не стыдно? А если бы я была раздета? – птичкой сидя на крышке унитаза, принялась я возмущаться.

– Это вряд ли?

– Почему?

Откуда подобная самоуверенность?

– Этот унитаз не работает. На дверце висит табличка.

Вот и весь фокус. А я-то не обратила внимание. И откуда он такой глазастый взялся на мою голову?

– Неужели вас не учили, что в женский туалет заходить неприлично? – начала я стыдить мужчину. – Кажется, уже в детском саду этому обучают.

– Даже если требуется помощь? Даже если с человеком, находящимся в туалете, что-то случилось? – парировал он. – И в этом случае заходить нельзя? Из-за непонятных норм приличия. Так? А как же пожар тушить, если вдруг что-то случилось? За порог ни-ни нельзя заступать?

– Можно послать секретаря, как в прошлый раз, – вспомнила я.

– И выглядеть посмешищем в глазах всего коллектива? Так? – сверкнул черносмородиновыми глазами Неждан.

А это значит, по-другому называется. То, что сейчас он тут находится.

– Но тогда же посылал?

Я даже не заметила, как перешла на неофициальное обращение.

– Тогда ты не выбегала в истерике из моего кабинета.

Он оперся спиной о стену и тоже как-то незаметно перешел на «ты».

– Ой, – раздался девичий голос, и дверь захлопнулась.

Видимо, кто-то пожелал воспользоваться туалетом по назначению, да был напуган занимающей большую часть помещения фигурой Неждана.

– Вот. Какую-то барышню спугнули, – констатировала я, при этом не чувствуя неловкости в присутствии этого человека. – Что теперь людям говорить?

– Как что? Правду. Я инспектирую вверенное имущество и проверяю, все ли здесь в порядке. Туалет как раз не работает. Даже предупреждающая надпись имеется.

Начальник слегка улыбнулся. И эта мимолетная улыбка делала его крайне очаровательным, гораздо приятнее красавчика Аполлона. Черты лица смягчились, и в них появилась какая-то ранимость.

– Ну вот, проверили. Можете идти.

Я уперлась руками в колени.

– Так я еще не до конца убедился, все ли в порядке с вами.

Он как-то расслабился внутренне, видимо, мой вид его успокоил.

– Да что со мной случится? У женщин бывают заскоки в определенные дни. Вы же наверняка знаете, – решила я перевести стрелки на женское недомогание.

– И часто?

– Каждый месяц.

Я действительно успокоилась, или это он на меня так подействовал? А может быть, дело было в этом разговоре, ни к чему не обязывающем и совершенно ни о чем.

– Какой кошмар. Как трудно мужчинам рядом с вами, – покачал головою Неждан.

– Могу только посочувствовать, – проявила я участие к абстрактным мужчинам.

– За то мы вас и любим, – философски констатировал шеф и как-то непонятно на меня посмотрел.

Что именно было в этом взгляде, я так и не смогла расшифровать.

– За что? За заскоки? – засмеялась я.

– Нет. За невозможность расслабиться и жить спокойно, без волнений.

Это он сейчас о ком говорит? Неужели о себе?

На языке крутился вопрос личного характера, но высказать мне его помешали обстоятельства.

В туалет вошла Стефания, как всегда с невозмутимым видом, причесанная волосок к волоску, собранная и уверенная в себе.

– Неждан Натанович, я понимаю, что отвлекаю вас от очень интересного разговора с Юноной Альбертовной, но под дверью столпилась приличная группа желающих посетить это место женщин. Не могли бы вы перенести переговоры в конференц-зал?

Все это она высказала спокойно и без каких-либо эмоций в голосе. Вот это женщина, вот это секретарь, вот это профи своего дела. Она действительно пересидит всех в этой фирме.

Ответ Неждана меня просто убил наповал.

– Мы, посовещавшись с Юноной Альбертовной, решили провести в этом помещении небольшой ремонт. Она считает, что будет гораздо комфортнее выкрасить стены в нежно-бежевый цвет вместо белого, а то вид, как в операционной. Я с ней согласился, – поведал он, как будто мы тут с ним действительно обсуждали именно эту проблему.

А потом обратился ко мне:

– Пойдемте, Юнона Альбертовна, действительно, в конференц-зал, там как раз есть образцы краски. Подберем подходящий.

Мне ничего не оставалось, как сняться со своего насеста и с невозмутимым видом прошествовать сначала мимо Стефании, а потом и наших работниц в сторону конференц-зала. Неждан же шел следом.

– Ну и фантазия у вас, Неждан Натанович! – воскликнула я по пути, когда мы отошли на достаточное расстояние от посторонних ушей.

– По поводу? – раздалось сзади.

Я по-прежнему шла немного впереди, и мне пришлось обернуться, чтобы посмотреть в глаза шефу. Не могу разговаривать, если собеседник на меня не смотрит.

Однако поймать его взгляд я не смогла… потому что он был направлен куда-то вниз, а точнее, на мои ягодицы. Складывалось такое впечатление, будто он желал их съесть. Если я немного и преувеличила, то совсем чуть-чуть. По крайней мере, желание откусить кусочек от моей плоти в его взгляде присутствовало.

– Ремонта и всего остального.

Он поднял на меня глаза. Думала, смутится. Куда там! Ни тени замешательства.

– А я не шутил. Я вообще редко шучу без повода. Как вы, наверное, заметили.

Неждан протянул руку и открыл дверь конференц-зала. Мы как раз остановились возле порога.

– Это точно, – пришлось подтвердить очевидное. – Так мы правда будем выбирать краску?

Моему удивлению не было предела.

– Конечно. А вы что подумали? – вздернул он бровь.

Мы оказались в том самом помещении, где я впервые увидела шефа. Все находилось на своих местах. Большой полированный стол стоял там же, как и всегда.

Я была так рада, что сегодня пасмурный день и солнце спряталось за тучками. Если бы все было наоборот, то я побоялась бы оставаться наедине с Нежданом в этой комнате. И испугалась бы скорее себя и своей реакции на него. Подобная мысль посетила меня сразу же, стоило посмотреть на лакированного монстра на четырех ножках.

Только Неждан собрался что-то мне сказать, как открылась дверь, и в нее буквально влетел Стас.

– Вот ты где? Прямо-таки неуловимая женщина. Ты мне срочно нужна, – с порога протараторил «подруг».

– А вас не смущает, что мы с Юноной Альбертовной тут немного заняты? – подал голос чем-то вдруг погрустневший начальник.

В принципе, Стасу было простительно не заметить отошедшего немного в сторону Неждана. Что и подтвердил парень.

– Ой, я вас не увидел.

– Ну да. Я же такой маленький… слоник, – скривив губы, одарил Стаса ответом наш шеф.

– Что вы? На слоника вы совсем не похожи. Скорее, на мамонта.

Кажется, у парня снесло крышу в разговоре с начальством. За ним такое иногда замечается после длительного общения со своими «игрушками». Он забывает, как себя надо вести в той или иной ситуации.

– Такой же волосатый? – уточнил Неждан.

– Нет. Такой же доисторический и единственный в своем роде, как тот мамонтенок, которого нашли в вечной мерзлоте, – выдал Стас.

Он совсем с ума сошел? Так отвечать. Практически хамить начальству.

Однако, вместо того чтобы разозлиться на высказывание парня, шеф лишь только хмыкнул. Странный человек, но, похоже, ему это понравилось. Я совершенно не понимаю, что творится в головах этих мужчин. Даже Стас, который почти своя девчонка в доску, и тот какой-то неправильный, на мой взгляд. Ох уж эти мужчины. Сплошные с ними заморочки. То ли дело мы, женщины, – логичные понятной лишь нам логикой.

– Станислав Михайлович, у вас что-то серьезное к Юноне Альбертовне? – вежливо поинтересовался Неждан.

– Да. Это очень важно. Это по поводу предстоящего новогоднего корпоратива. Мне срочно нужна ее помощь.

– И дело не терпит отлагательства. Я так понимаю? – изогнув бровь, спросил Стаса шеф.

– Вы очень понимающий начальник. Одно удовольствие работать с таким руководителем. Нам сильно повезло, – подобострастно произнес парень.

И все бы было ничего, если бы не было так смешно. Недавнее его высказывание в сторону шефа и последняя фраза, уверяющая чуть ли не в безграничной любви, как-то не вязались совсем.

Неждан принял комплимент как само собой разумеющееся, сделав вид, что не уловил никакого подтекста в словах парня. Все же чудные эти мужики. Похвалу любят, как те кошки сметану.

– Хорошо. Я отпускаю Юнону Альбертовну с вами.

Нет, ну вы на него посмотрите. Он, видите ли, меня отпускает. Барин выискался. А мы тут все его холопы. Возникло дикое желание чего-нибудь выдать по этому поводу, даже позу подходящую приготовила, уперев руки в боки.

– Юнка, – это уже Стас. – Ты чего набычилась, словно на корриду собралась? Пошли, дело есть, – и уже Неждану. – Спасибо, Неждан Натанович. Вы самый лучший.

Он бы еще ботинок ему поцеловал. Подхалим чертов. Никогда за ним такого не замечала. Наверное, плохо знала своего «подруга».

Стас ухватился за мою руку и поволок в свою каморку. Что он там себе надумал? Зачем я понадобилась так срочно? По дороге я решила ничего не спрашивать, потому что лишние уши найдутся везде, даже в коридоре.

– Фух, еле вырвал красавицу из рук злобного монстра, – выдохнул Стас, когда мы оказались у него в гостях.

– Надо же, а еще минуту назад подлизывался. Теперь хаять будешь?

Мне почему-то стало обидно за Неждана.

– Да ну?! Я просто его боюсь. Он как зыркнет своими глазищами, так у меня все и опускается.

– Что у тебя может опуститься? Оно и так висит.

– Много ты знаешь, женщина. Вот был бы на его месте Аполлон, я бы глаз не сводил, – мечтательно проговорил парень.

Похоже, кто-то в кого-то втрескался по уши. Жалко пацана. На такое дерьмо запал по полной программе. Но вслух говорить ничего плохого о нашем заме не стала. Как только появился Неждан, я понизила Аполлона в должности даже в мыслях. Может быть, его как-нибудь опустить? И почему я не кровожадная?

– В чем дело? Из-за чего такой переполох? – я примостилась на подоконник. Лишь это место вызывало у меня доверие. Да и собственно в кабинете Стаса других сидячих мест, кроме этого насеста, больше не было. Везде, где только можно, что-то лежало, стояло, висело. Стас любил часто проветривать кабинет, и поэтому подоконник не был загроможден.