Я с согласием киваю. Когда он уже берется за ручку почти полностью стеклянной двери, я все же решаюсь спросить один из мучавших меня вопросов:

 - Тайлер, ты, правда, хотел, чтобы я погибла тогда? – Мой голос звучит ровно, но мне стоит это огромных усилий.

Он замирает, потом оборачивается ко мне и долго смотрит в глаза.

 - Нет. – Его голос звучит хрипло, и он далеко не спокоен. – Я никогда, ни на одно мгновение этого не хотел.


 Когда я возвращаюсь домой, Джаред уже там. На нем все еще рубашка, но галстук отсутствует, верхние пуговицы расстегнуты, и рукава закатаны до локтей. Он сидит на одном из светлых диванов в гостинной, в окружении бумаг, разложенных на кофейном столике. Рядом стоит стакан с четвертью его любимого шотландского скотча.

Эта картина столь мне знакома, и обычно я чувствую во всем этом некий уют. Но сегодня, когда я смотрю на него, мое сердце щемит от волнения и тревоги. Мои нервы в разобранном состоянии после встречи и непростого разговора с Тайлером.

 - Привет. – Джаред поднимается мне навстречу с улыбкой, в которой сквозит неуверенность. В последние дни отношения между нами были скованными, хотя мы оба делали вид, что все как прежде, и ссоры из-за Тайлера и тату не было.

 - Привет. – Я нахожу в себе силы изобразить ответную улыбку, но не знаю, насколько это было удачно. Мы с Джаредом целуемся – быстрый, безликий поцелуй. На большее сейчас просто не способна.

Дело в том, что я решилась – сегодня расскажу ему о себе то, что он еще не знает. То, что ему совсем не понравится.

 - Хочешь вина? – предлагает мне Джаред, внимательно наблюдая за мной. Очевидно, он что-то чувствует.

Могу ли я быть красноречивей, кусая губы и глядя куда угодно, только не на него?

 - Да, пожалуй, немного можно, - решив, что бокал вина сегодня не повредит, киваю я.

Обычно я употребляю мало алкоголя. Очень мало. И на то есть причины, о которых мой жених так же не знает.

Я думаю, как много тайн храню от человека, которого люблю, и с которым живу. Так же, как от всех своих новых друзей и знакомых; всех, кто меня окружает. В последние несколько лет у меня была нормальная, благопристойная жизнь. Алексис Рендол знают как молодую, успешную владелицу модной художественной галереи, а так же спутницу сенатора Блейка.

Но на самом деле, это ложь. Или точнее полуправда. Потому что настоящая я…

Ну, тут не все так радужно.

 - Держи. – Джаред приносит мне бокал вина, и его взгляд все еще цепко прикован ко мне.

Я бормочу слова благодарности, и торопливо делаю глоток, борясь с искушением проглотить холодное, немного терпкое вино залпом.

Мои глаза устремлены в пол, и Джаред, словно карающий перст возвышается надо мной.

Я едва сдерживаю истерический смешок, когда столь дикая мысль возникает в голове.

 - Алекс, что происходит? – наконец не выдерживает Джаред, и голос его едва сдерживает беспокойство.

Я чуть вздрагиваю, но потом призываю себя к самообладанию, и после долгого вздоха, медленно проговариваю:

 - Джей, я должна рассказать тебе кое-что. – Я заставляю себя посмотреть ему в глаза. – И тебе лучше сесть.

 - Та-ак, - напряженно протягивает Джаред, опускаясь рядом со мной на диван. – В чем дело?

Мои руки трясутся, и я боюсь, что бокал выскользнет из пальцев, а потому отставляю его. Несколько раз пытаюсь заговорить, но слова застревают в горле. Пока я настраиваюсь, Джаред терпеливо ждет, но я чувствую, с каким трудом ему это дается.

 - Ладно, в общем,… ты не знаешь кое-чего обо мне, - наконец залпом выпаливаю я. – И это… не то, чем можно гордиться.

Джаред с шумным выдохом откидывается на спинку дивана, а я перемещаюсь на кофейный столик, прямо напротив него.

 - Я давно должна была тебе все рассказать, но все время не решалась. – От волнения мои губы пересыхают, и я провожу по ним языком.  – Потом мне даже стало казаться, что все эти постыдные вещи остались в прошлом, и о них можно забыть. Но это было бы самообманом. – Я делаю небольшую паузу, чтобы перевести дыхание. – Теперь, когда ты попросил меня стать твоей женой, и до того момента, когда это случится, - я едва не добавляю «если», - ты вправе знать, что если факты из моего прошлого всплывут, это может навредить твоей карьере.

Я замолкаю, наблюдая за реакцией Джареда, но лицо его бесстрастно, и он внимательно слушает меня.

И тогда я выпаливаю:

 - Джаред, я наркоманка! Несколько лет назад я продолжительное время употребляла наркотики, в основном кокаин. В итоге я прошла курс реабилитации, и уже больше четырех лет не употребляю. Но бывших наркоманов не бывает, - тут я горько усмехаюсь, - есть те, кто тратит огромные усилия, чтобы держать свое порочное пристрастие под контролем.

Джаред по-прежнему молчит, и я продолжаю:

 - Однажды я зашла слишком далеко, и у меня была передозировка. – Я опускаю глаза на свои руки, потому что больше не могу выдерживать его взгляд, значения которого не понимаю. – Нора обнаружила меня на полу в моей квартире, я была в отключке, и она вызвала скорую. Меня откачали, и врач сказал, что задержись они минут на пять, я была бы мертва.

Внезапно Джаред поддается вперед; проводит рукой по лицу.

 - Тогда ты была все еще с ним? – голос его звучит сдержанно. Слишком.

Я киваю.

Его губы сжимаются в жесткую линию, а взгляд сквозит холодом.

 - Как он мог это допустить? Чтобы ты делала с собой такое! – Он качает головой. – Почему он не помог тебе?

Я издаю короткий смешок, но тут же закрываю рот ладонью. В глазах Джареда недоумение. Но он так много не понимает, и боюсь, я не смогу ему все объяснить.

 - Джей, он бы не смог. Никто бы не смог. – Я не хочу, чтобы Джаред считал Тайлера виноватым. Достаточно и того, что я сама долгое время его обвиняла. – Я не говорю, что он не пытался. Он делал все, что мог и даже больше. Но это не помогало. И родители пытались, и Нора. Все было тщетно, пока однажды я сама не захотела это прекратить.

Я умалчиваю о том, что к тому времени, как я это решила, Тайлера уже не было со мной. И так же я не говорю о том, какую во всем этом роль сыграл Дэниел, потому что Джаред даже не знает о его существовании. Пусть все так и остается.

 - Ты должна была рассказать мне об этом раньше, намного раньше.

Он поднимается и начинает ходить по комнате, с упреком поглядывая на меня. Все его спокойствие рассыпается в прах.

 - Я знаю. И я сожалею, что не сделала этого. – Я тоже встаю и взволнованно жестикулирую. – Я очень перед тобой виновата. Если бы ты знал, то возможно не стал… - Мой голос обрывается, но Джаред и так догадался, что я хочу сказать.

 - Думаешь, я бы не сделал тебе предложение, если бы знал?

Я пожимаю плечами.

 - Возможно. Я не знаю. То есть, ты знаешь, что я не идеальна, и, наверное, тебе не нужна такая жена, которая может бросить тень на твою репутацию, - бормочу я, и слова мои наполнены отчаяньем и глубоким раскаяньем.

 - Чёрт, Алекс, моя репутация сейчас волнует меня меньше всего! – резко отмахивается Джаред. – Но я не понимаю, как ты могла держать все это от меня в тайне так долго? Мы вместе с тобой более трех лет, и я считаю тебя своей семьей. И я разочарован, потому что ты так не считаешь.

Я молчу, потому что просто не знаю, что ему ответить. Все его негодование более чем справедливо.

 - Из-за чего ты делала это? – взволнованно проводя рукой по волосам, спрашивает Джаред. – Наркотики… это было после аварии?

Его взгляд становится сочувствующим, как и всегда, когда он вспоминает об аварии, которую я пережила почти шесть лет назад. Аварию, которая поставила крест на моей танцевальной карьере.

Но сейчас я не хочу, чтобы он меня жалел. Потому что так я сама могу начать себя жалеть. Когда-то я упивалась жалостью к себе, и это все только усложнило.

 - Да, после. – Я коротко киваю, но больше ничего не добавляю. Чувствую, как начинаю эмоционально отстраняться от него. И бороться с желанием замкнутся в себе очень тяжело. Тогда не пришлось бы отвечать на вопросы, которые мне совершенно не хочется слышать.

 - Ты принимала наркотики из-за диагноза врачей? – сложив руки на поясе, уточняет мой жених. Он кажется очень сосредоточенным, и видно, что он пытается понять меня и мои поступки.

Но вряд ли это возможно.

 - Потому что они сказали тебе, что с танцами покончено?

 - Да, Джаред, именно из-за этого! – Я быстро киваю, и мой голос звучит неожиданно резко. Но я хочу, чтобы это объяснение устроило его. В конце концов, это правда, хоть и не вся. Потому что главная причина, по которой я делала это, намного… тяжелее. И мне кажется, что я никогда не смогу сказать ему об этом. Во всяком случае, не сегодня. Это слишком личное.

 - Почему ты злишься? – удивляется Джаред. – Я пытаюсь понять, хотя сейчас я зол на тебя. Так помоги мне, Алекс!

Я вскидываю руку и болезненно усмехаюсь.

 - Все просто, Джей. Твоя невеста наркоманка в завязке. Я не подхожу на роль жены сенатора.

Я хватаю бокал с недопитым вином и следую в кухонную зону, где включаю воду и ополаскиваю тонкий хрусталь. Мои руки работают в разладе с моими мыслями, но необходимо чем-то занять себя.

Я морально истощена, выжата, как лимон. Сначала разговор с Тайлером, который накрыл меня эмоциями с головой, теперь признание перед Джаредом.

А ведь мне еще предстоит извиниться перед Норой!

 - После реабилитации ты еще когда-нибудь принимала наркотики?

Моя спина напрягается, когда он задает этот вопрос. Я так и не оборачиваюсь, когда отвечаю:

 - Нет, не принимала. Но я солгу, если скажу, что искушения не было.

Позади я слышу громкий выдох Джареда.

 - А сейчас? Бывает, что тебе хочется?

 - Нет, Джей. – Я оборачиваюсь и с мягкой улыбкой смотрю в его тревожные глаза. – Мне уже давно не хочется. С тех пор, как у меня есть ты, наркотики мне не нужны.

Я подхожу к нему и переплетаю наши пальцы вместе.

 - Если… если после всего ты еще хочешь, чтобы я вышла за тебя, я буду очень счастлива. – Я улыбаюсь, но мое сердце замирает, когда я думаю, что могла оттолкнуть его.

 - Боже, Алекс, конечно, я хочу этого! – Он быстро прижимает меня к себе и целует в макушку. – Ты серьезно думала, что для меня это что-то изменит? Никакое твое признание не отобьёт этого во мне. И не сомневайся, что ты будешь отличной женой сенатора.

Я прижимаюсь к нему, и хоть не вижу, но слышу улыбку в его голосе.

Всего на несколько секунд я чувствую облегчение, но оно быстро проходит, когда я вспоминаю, что моих секретов стало лишь на один меньше. Но их все еще хватает. Их груз давит на меня, и даже с учетом потери одного, не становится меньше.


  На следующее утро я просыпаюсь рано, несмотря на то, что суббота и можно выспаться.

Ночью я спала плохо, постоянно просыпалась с чувством непонятной тревоги.

Умывшись, собрав волосы в пучок и не став наносить косметику, я надеваю костюм для йоги, пишу Джареду записку, что ушла на пробежку. Он все еще спит, в своей любимой позе закинув одну руку за голову, а другую, свесив с края постели.

Прежде чем уйти, я смотрю на него с улыбкой несколько секунд, потом целую в лоб и тихо выхожу из комнаты.


 Привилегия бегать досталась мне с большим трудом. Да и ходить, собственно тоже. Раньше, до аварии, когда я танцевала, то буквально чувствовала, что могу летать. А потом, в один миг, мне обрезали крылья… и все пропало. Мое тело было приковано к больничной койке, мои ноги были искалечены, и их практически собирали по кусочкам. Долгие месяцы реабилитации, несколько сложных операций, и результат – умение вновь ходить. И это все. Самое большее, на что я могла рассчитывать.

Но я знаю, что сама виновата в случившемся. Это было ожидаемо, если не сказать заслуженно. Поэтому, когда я услышала приговор врачей о завершении танцевальной карьеры, то приняла это как данность. Почти.

Я направляюсь в парк, где в это раннее утро уже полно бегунов. Вставляю наушники в уши, включаю IPod и начинаю бег. Неторопливо, шаг легкий, без напряжения. Приходится контролировать свой темп и силу удара ступней о бетон, что не дает расслабиться, как бы того хотелось. Но это вынужденные меры, чтобы ноги не уставали раньше времени.

Марафон в этой жизни мне уже не бегать.

Проходит около тридцати минут, когда я чувствую, что пора остановится. Ноги ноют, и я болезненно морщусь.

На выходе из парка я покупаю кофе на лотке и смотрю на время. Еще нет и девяти. Рано для субботнего визита, но я должна сделать это сейчас. Дальше не могу тянуть.


 - Давно ты тут стену подпираешь? – Брови Норы взлетают вверх, когда она открывает дверь своей квартиры и видит меня.