— Чему вы улыбаетесь?

Льюис слегка пожал плечами.

— Подумал о внуке.

Ее лицо сморщилось, как смятый бумажный пакет. Элла немедленно взяла себя в руки, и Льюис так и не понял, видел ли он в самом деле то, что успел увидеть? Отчаяние. Ему хотелось сжать пальцы Эллы и попросить рассказать, что произошло, кто так сильно ранил ее. Он уже положил руки на стол, но тут вдруг заметил, что у нее такой вид, словно из замороженного торта вдруг вылез таракан.

— Что? — переполошился он. Она взглядом показала на манжеты его сорочки. Льюис присмотрелся. На одной не хватало пуговицы, другая обтрепалась и слегка порыжела.

— Вы ее подпалили? — спросила Элла.

— Должно быть. Я не слишком ловко управляюсь с утюгом.

— Вот как… Я могла бы…

Она поспешно сжала губы и, досадливо морщась, пригладила волосы. Льюис немедленно воспользовался представившейся возможностью и ухватился за нее как утопающий за соломинку.

— Дадите мне пару уроков? — смиренно попросил он.

Прости меня, Шарла…

Наверное, теперь придется спрятать все инструкции, которые она ему оставила, коробочки и пузырьки с надписями: «Для цветного белья»; «Для белого белья»…

Элла явно сдавалась.

— Ну…

Звякнула микроволновка. Льюис вынул торт, отрезал кусок Элле. Не забыл и себя.

— Знаю, что веду себя нахально, навязываюсь, тем более что вы — человек занятой. Но с тех пор как умерла жена, у меня все из рук валится. Да я никогда и не питал пристрастия к ведению хозяйства. На прошлой неделе всерьез задумался, не лучше ли просто покупать новую одежду каждый месяц или два…

— О, не стоит, — перебила Элла. — Я вам помогу. Видно было, что соглашается она без особой охоты, что происходит некая внутренняя борьба, сочувствие и долг спорят с яростным желанием остаться в одиночестве.

— Сейчас посмотрю свой ежедневник.

Ежедневник оказался чудом методичности: книжечка в четыре дюйма толщиной была заполнена лабиринтом строчек, стрелок, телефонных номеров и клейких листочков с записями.

— Посмотрим, — пробормотала Элла, пробегая глазами страницы. — В среду я в больнице.

— Что-то случилось?

— Помогаю нянчить детишек. В четверг — кухня для бедных, потом хоспис, в пятницу — «Милзон-уилз»…

— Суббота? — нашелся Льюис. — Не хочу пугать вас, но запас чистого белья подходит к концу.

Элла издала горлом странный, подозрительно похожий на смешок звук.

— Суббота, — согласилась она.

— Прекрасно. Пять часов? А потом поедем ужинать.

И выскочил за дверь прежде, чем она успела ответить. Насвистывая, спустился вниз, где без особого удивления обнаружил Мейвис Голд, заверившую, что она как раз собиралась в прачечную. Грязного белья у нее с собой, впрочем, не было.

— Ну, как все прошло? — шепнула она.

Льюис оттопырил большие пальцы и улыбнулся ее детскому восторгу. Мейвис еще хлопала в ладоши, а он уже спешил домой. Ему не терпелось пролить чернила на брюки и оторвать пару пуговиц от своей любимой рубашки.

9

— Начали, — объявила Роуз, садясь за компьютер. — Имя… так… адрес можешь взять мой…

Ее пальцы так и летали над клавиатурой.

— Цель?

— Найти работу, — глухо пробурчала Мэгги, распростертая на диване, с лицом, наглухо замурованным под полудюймовым слоем некоей субстанции, которая, по ее словам, являлась маской для сужения пор.

— Может, лучше работу в торговле?

— Делай как знаешь, — отмахнулась Мэгги, переключая каналы. Прошло уже пять дней после ее бесславного провала, и сегодня, субботним утром, MTV представляло победительницу конкурса — хорошенькую веселую брюнетку с проколотой бровью.

— Далее смотрите последний видеоклип «Спайс герлз», — протараторила девушка. Мэгги поспешно нажала на кнопку.

— Послушай, — раздраженно проворчала Роуз, — я пытаюсь тебе помочь. Могла бы по крайней мере поучаствовать!

Мэгги фыркнула, но телевизор выключила.

— Трудовая деятельность.

— Это еще что?

— Список мест, где ты работала. Мэгги, неужели ты никогда не писала резюме?

— Только этим и занималась! Не реже, чем ты посещаешь тренажерный зал.

— Список мест работы, — повторила Роуз.

Мэгги тоскливо уставилась на пачку сигарет, но не пошевелилась, понимая, что всякое действие в этом направлении закончится либо лекцией Роуз о вреде курения, ведущего к раку легких, либо лозунгом «У себя дома я хозяйка». Поэтому она вздохнула, закрыла глаза и начала:

— «T.J. Махх». Шесть недель. С октября почти до Дня благодарения.

Мэгги вздохнула. Работа ей понравилась. И она с ней справлялась. Когда поручалось следить за примерочными, она не просто вручала покупательнице номерок и тыкала пальцем в направлении нужной кабинки, нет! Брала вешалки с одеждой, сама открывала кабинку, аккуратно развешивала каждый предмет, как это делали в дорогих универмагах и бутиках в центре города. А когда женщина выходила и начинала вертеться перед трельяжем, затягивая пояс или одергивая юбку, Мэгги мгновенно оказывалась рядом: давала советы, честно и вежливо высказывалась, если фасон оказывался неудачным, спешила предложить другой цвет, или размер, или что-то совершенно, абсолютно иное, такое, в чем некоторые себя даже не представляли. Зато Мэгги воображение не подводило.

«Вы просто сокровище! — заявила как-то одна из покупательниц, высокая стройная брюнетка, которая выглядела бы шикарно в чем угодно, но казалась совершенно неотразимой в ансамбле, подобранном Мэгги: маленькое черное платье с поясом из позолоченных колечек, чудесной черной сумкой и черными лакированными лодочками без пятки, на ремешке. — Я обязательно скажу менеджеру, как вы мне помогли».

— Что же случилось? — спросила Роуз.

— Я уволилась, — вяло сказала Мэгги, не открывая глаз. Собственно говоря, произошла вполне обычная история, как во всех местах, где работала Мэгги: все шло прекрасно, пока она не натыкалась на очередное препятствие. А препятствие находилось всегда. В том случае это оказался кассовый аппарат. Она не смогла просканировать купон с десятипроцентной скидкой: сумма не фиксировалась.

— Не могли бы вы просто посчитать вручную? — потребовала тогда покупательница.

Мэгги злобно нахмурилась и взглянула на итоговую цифру. Сто сорок два доллара. Десять процентов от этой суммы будет… будет…

Она прикусила губу.

— Четырнадцать долларов, — подсказала женщина. — Да побыстрее вы!

Но при этих словах Мэгги медленно выпрямилась, вызвала менеджера и с милой улыбкой повернулась к следующему покупателю.

— Чем могу помочь?

— Эй! — возмутилась женщина с купоном. — Вы еще не закончили со мной!

Но Мэгги проигнорировала ее и занялась горой свитеров и джинсов, отобранных и выгруженных на ленту конвейера следующим покупателем. Она открыла пластиковый мешок, уже понимая, что сейчас произойдет: эта скандалистка обзовет ее тупой дурой, а такого Мэгги не потерпит. Она вообще не желала слушать ничего подобного. И не хотела растрачивать свой талант в этой идиотской кассе, время можно с гораздо большей пользой провести в раздевалках, где она действительно помогает людям, вместо того чтобы как робот водить сканером по ярлычкам.

К ним уже спешила старшая по смене, позванивая ключами от кассы.

— В чем проблема?

Женщина с купоном ткнула в Мэгги пальцем:

— Она не собирается меня отпускать!

— Мэгги, в чем дело?

— Сумма не снимается, — пробормотала Мэгги.

— Подсчитай вручную. Десять процентов — это четырнадцать долларов.

— Извините, — пробормотала Мэгги, глядя в пол.

Покупательница выразительно закатила глаза. В конце смены, когда старшая попыталась объяснить, что Мэгги всегда может воспользоваться калькулятором или попросить о помощи, та сняла полиэстровый передничек, швырнула на пол бейджик со своим именем и ушла не оглядываясь.

— Ясно, — кивнула Роуз. — Но если спросят, скажи, что работа была недостаточно сложна для тебя.

— Скажу, — кивнула Мэгги, глядя в потолок, словно там были записаны все этапы ее нелегкой трудовой деятельности: некий торгово-ресторанный вариант Сикстинской капеллы. — До этого я работала в «Гэп». А еще раньше — в «Помодоро пицца», а до пиццерии — в «Старбакс» на Уолнат-стрит, да, и еще в «Лимитед»… нет, не так. Сначала я была в «Аутфиттерс», а потом в «Лимитед», и…

Роуз бешено щелкала клавишами.

— «Банановая республика», — продолжала Мэгги. — Аксессуары от «Мэйси», парфюмерия от «Мэйси», «Синна-бон», «Баскин-Роббинс»…

— А как насчет того ресторана, «Канал-хаус»?

Мэгги поморщилась. Она прекрасно справлялась в «Канал-хаус», пока не встрял Конрад, воскресный управляющий. «Маргарет, солонки почти пустые». «Маргарет, помощник официанта не справляется, идите уберите грязную посуду».

Она много раз твердила, что ее зовут Мэгги, просто Мэгги, но он не желал ничего слушать. Так продолжалось целый месяц, прежде чем она задумала отомстить. Как-то ночью, вместе со своим парнем, почти бойфрендом, пробралась на крышу и оторвала букву К с вывески, в результате чего десятки женщин с букетиками на груди пришли праздновать День матери в «…анал-хаус».

— Я уволилась, — сообщила Мэгги. «Прежде, чем они решили уволить меня».

— Прекрасно, — озабоченно вздохнула Роуз. — Вижу, необходимо кое-что отредактировать.

— Делай что хочешь, — бросила Мэгги и ушла в ванную комнату, где смыла глину с лица. Ее трясло от бешенства. Да, ее карьера не слишком удалась! Но это не означает, что она не работала! Что не старалась!

В дверь постучала сестра:

— Мэгги, ты скоро? Хочу принять душ.

Мэгги вытерла лицо, вернулась в гостиную, включила телевизор, села перед компьютером и, пока Роуз принимала душ, сохранила свое резюме, открыла новое окно и стала печатать инструкцию для сестры:

«Регулярные занятия в фитнес-центре (аэробика и гантели). Регулярные посещения косметолога. Лучше всего Дженни Крейг — у нее авторская методика».

Она улыбаясь стучала по клавишам, а в конце добавила сообщение об операциях Карни Уилсона по липосакции. Потом сунула в рот сигарету и вылетела за дверь, оставив на кресле Роуз распечатанный список и статью «Кинозвезда сбрасывает ровно половину собственного веса» на экране компьютера, с тем чтобы Роуз увидела все это сразу, едва придет с работы.

— Закрой за собой дверь! — крикнула Роуз.

Мэгги предпочла не услышать. «Если такая умная, пусть сама и закрывает свою дверь!» — подумала она, выходя в коридор.

— Адвокат?

Бородатый тип, щурясь, разглядывал Роуз.

— Эй, как вы назовете компанию из шести адвокатов на дне океана?

Роуз едва заметно пожала плечами и тоскливо уставилась на входную дверь Эми в надежде, что сейчас появится Джим.

— Хороший старт! — прогремел бородач.

Роуз растерялась.

— Не поняла.

Тип уставился на нее, пытаясь определить, насколько она серьезна.

— То есть не пойму, что делают адвокаты на дне океана. Занимаются подводным плаванием, или что?

Бородатый стал неловко озираться: очевидно, ему было не по себе. Роуз наморщила лоб.

— Погодите… они оказались на океанском дне, потому что утонули?

— Ну… да, — подтвердил тип, сковырнув ногтем крышечку с пивной бутылки.

— О'кей, — протянула Роуз. — Итак, шестеро утопленников-адвокатов на дне океана… — Она замолчала и выжидательно посмотрела на типа.

— Это всего лишь шутка, — пояснил тот.

— Никак не пойму, что тут смешного, — дернула она плечом.

Тип поспешно отступил на два шага.

— Погодите! — воскликнула Роуз. — Вы просто обязаны мне объяснить.

— Я… то есть… э… — пробормотал незнакомец, отступая к бару. Эми послала Роуз игривый взгляд.

— Нехорошая девчонка, — прошептала она одними губами, грозя пальцем. Роуз снова пожала плечами. Злиться было не в ее характере, но опоздание Джима и трехнедельное пребывание Мэгги в ее квартире отнюдь не улучшали настроение.

Роуз смотрела на лучшую подругу, думая, что по крайней мере одна из них разительно изменилась со времен страданий и невзгод младшей средней школы. К девятому классу Эми вытянулась до шести футов при весе сто десять фунтов, и мальчишки в классе дразнили ее Ихабодом Крейном[20], сокращенно — Их. Но сама она совершенно не стеснялась своей неуклюжей фигуры.

Гордилась узловатыми запястьями как дорогими браслетами и выставляла напоказ изящные черты лица и узкие бедра как произведения искусства. В колледже она носила дреды — массу тугих косичек, но после окончания остригла и выкрасила волосы в темно-рыжий цвет. Носила облегающие черные топы, длинные черные джинсы и при этом выглядела сказочно. Экзотическая, таинственная, сексуальная, даже когда открывала рот и высказывалась с резким, так и не смягчившимся с годами акцентом уроженки Нью-Джерси. Вокруг Эми всегда вилось не меньше дюжины поклонников, настоящих, бывших и будущих бойфрендов, они выстраивались в очередь, чтобы купить ей пиццу и послушать мнение о состоянии течения «хип-хоп».