— Роуз Феллер? — осведомился неизвестный.

Роуз поспешно сглотнула и кивнула, таращась на его бейдж.

— Саймон Стайн, — сообщил парень, — Мы сидели рядом на совещании.

— Да-да, — пробормотала Роуз, пытаясь сделать вид, что узнала собеседника.

— Я еще предложил вам кофе, — продолжал он. И тут она вспомнила!

— Ах да, верно! Вы спасли мне жизнь! Огромное спасибо!

Саймон скромно кивнул.

— Итак, нам выпало быть спутниками и дорожными компаньонами, — заметил он.

Роуз удивленно вскинула брови. Единственным путешествием, которое она планировала, была поездка в юридическую школу Чикагского университета для отбора будущих сотрудников. В понедельник. Только она и Джим.

— Я подменяю Джима Денверса.

— Вот как? — обронила Роуз.

— У него дела, вот меня и попросили поехать.

— Вот как? — повторила Роуз.

— Слушайте, где вы живете? Я мог бы подвезти вас в аэропорт.

— Вот как? — Роуз наконец попыталась найти какие-нибудь другие слова и выдавила: — Конечно.

Саймон наклонился к ней.

— Вы, случайно, не играете в софтбол?

Роуз покачала головой. Ее единственный опыт в этой области ограничивался уроками физкультуры в первом классе средней школы. После шестинедельных тренировок она, так и не усвоив элементарных правил, зазевалась и получила увесистый удар мячом в грудь.

— Мы тут собираем команду, — пояснил Саймон, словно ничего не заметив. — Если не наберем достаточно женщин, придется отказаться от затеи.

— Увы, — притворно вздохнула Роуз.

— Это очень легкая игра, — продолжал Саймон. Роуз предположила, что он тоже занимается тяжбами: с упорством терьера вцепился в нее. — Полезные упражнения, свежий воздух…

— По моему виду заметно, что я нуждаюсь в упражнениях и свежем воздухе? — возмутилась Роуз, но тут же оглядев себя, расстроенно махнула рукой. — Можете не отвечать.

— Это очень весело, — гнул свою линию Саймон. — Встречаешься с людьми…

— Я только все испорчу. Что касается спорта, я совершенно безнадежна.

Неизвестно откуда возникшая женщина фамильярно взяла Саймона под руку.

— Милый, поиграй со мной в пул, — проворковала она. Роуз поморщилась. Эту девушку она называла «Девяносто пять», поскольку именно в девяносто пятом та окончила Гарвард, о чем непременно упоминала в любом разговоре.

— Роуз, это Фелис Руссо, — представил ее Саймон.

— Мы знакомы, — без энтузиазма откликнулась Роуз. Фелис принялась приглаживать стоявшие дыбом волосы Саймона, которые, по мнению Роуз, не поддавались никаким приглаживаниям. Тут к ним присоединилась Мэгги, раскрасневшаяся, с сигаретой в руке.

— Все равно тоска отчаянная, — объявила она, оглядываясь. — Кстати, познакомь нас.

— Мэгги, это Саймон и Фелис. Мы вместе работаем.

— Неужели? — равнодушно бросила Мэгги, затягиваясь. — Потрясающе.

— Какой чудесный браслет! — воскликнула Фелис. — Туземный?

— Как это? — удивилась Мэгги. — Я купила его на Саут-стрит.

— Правда? Видите ли, в Бостоне есть маленький бутик, и я покупала там кое-какие вещицы, когда училась в колледже.

«Начинается», — подумала Роуз.

— Я была однажды в Бостоне. Подруга училась в Северо-Западном… — пояснила Мэгги.

Три… два… один…

— Правда? — оживилась Фелис. — В каком году? Я была в Гарварде…

Роуз ухмыльнулась. И… это ей показалось, или Саймон Стайн тоже улыбнулся?

— Давайте присядем, — предложил он, и все четверо устроились за низким столиком на растопыренных ножках.

Фелис все еще распространялась о зимнем Кембридже. Мэгги залпом выпила мартини. Роуз с тоской думала о повторном походе к буфету.

— Так вы подумаете насчет софтбола? — Саймон не желал менять тему.

— Гм… да… разумеется, — промямлила Роуз.

— Это в самом деле забавно!

— В самом деле? — оживилась Фелис. — В колледже я играла в настольный сквош. Разумеется, немногие колледжи могут себе это позволить, но, к счастью, Гарвард не из их числа.

Нет, на этот раз ей точно не показалось! Саймон выразительно закатил глаза.

— У нас тоже есть кое-что, чтобы проводить время с удовольствием, — заверил он.

— Неужели? — Роуз поддержала тему из вежливости.

И, пока Саймон перечислял бары, в которых успели побывать члены «Моушн динайд», Мэгги и Фелис болтали о телевидении.

— Ах, «Симпсоны»! Обожаю «Симпсонов»! — тараторила Фелис. — Знаете…

Она подалась вперед, сделала большие глаза и, словно намереваясь сообщить страшную тайну, объявила:

— В той серии, когда обнаруживается, что у матери Гомера поддельные водительские права…

— Нет. — Саймон и Роуз сказали это почти дуэтом.

— Не люблю мультики, — добавила Мэгги.

Но Фелис, не обращая внимания на собеседников, неслась дальше.

— Адрес на правах был «Боу-стрит, сорок четыре», но ведь именно там находится редакция газеты «Гарвард лэм пун»!

Мэгги восхищенно ахнула и, нагнувшись к сестре, сообщила театральным шепотом:

— По-моему, Фелис училась в Гарварде.

Саймон поперхнулся от смеха, закашлялся и поспешно глотнул пива.

— Извините, — пробормотала Роуз и, лягнув Мэгги, потащила младшую сестрицу к дверям.

— Фу, как некрасиво, — упрекнула она.

— Брось! Можно подумать, она подарочек!

— Нет, конечно. От нее вообще тошнит.

— Тошнит! — взвыла Мэгги и, в свою очередь, потянула сестру к выходу. — Давай поскорее уберемся от всей этой тошниловки!

— Домой? — с надеждой спросила Роуз.

— Ни за что! В какое-нибудь местечко получше. Позже — гораздо, гораздо позже — сестры сидели в отдельной кабинке «Международного дома блинчиков».

Они оказались в клубе. Потом в ночном клубе. Потом еще на какой-то поздней вечеринке. И там, если только Роуз не ошибалась самым отчаянным образом или не страдала от водочных галлюцинаций, было караоке.

Она тряхнула головой, чтобы прочистить мозги, но неясные воспоминания продолжали ее преследовать: вот она стоит на сцене, сбросив туфли, и под рев толпы, скандирующей ее имя, довольно фальшиво тянет «Ночной поезд в Джорджию», а Мэгги за спиной изображает в одном лице группы подпевки и подтанцовки.

— Он отправляется… — пропела Роуз для эксперимента.

— По вагонам, по вагонам, по вагонам, — подхватила Мэгги.

О Господи!

Роуз растеклась по стулу, как тесто. Значит, весь этот кошмар — правда.

— Больше никакой водки, — строго велела себе она и пригорюнилась, вспомнив, что заставило ее обратиться к водке: Джим. Джим, отменивший свою поездку в Чикаго.

Подсунувший ей Саймона Стайна. А ведь Эми предупреждала, что ее чувства сильнее, и доказательство налицо. Эми оказалась права. Но что она сделала не так? И чем может снова его завоевать?

— Что заказываете, леди? — спросила официантка, держа наготове ручку.

Роуз, как слепая, провела кончиками пальцев по меню, словно по точкам и дырочкам Брайля.

— Блинчики, — выдавила она наконец.

— Какие именно?

— Блинчики на пахте, — вмешалась Мэгги, взяв меню у сестры. — Мне то же самое. Два больших апельсиновых сока и кофейник кофе, пожалуйста.

Официантка отошла.

— Я и не знала, что ты поешь, — заметила Мэгги. На Роуз от ужаса напала икота.

— Я не пою. Я разбираю судебные тяжбы, — ответила она.

Мэгги плюхнула в чашку кофе, принесенную официанткой, четыре пакетика подсластителя.

— Правда, здорово повеселились?

— Здорово, — согласилась Роуз и снова икнула. Тушь и тени для век, тщательно наложенные этим вечером Мэгги, потекли и смазались. Настоящий енот! — Так что ты собираешься делать? — неожиданно спросила она.

— С чем?

— Со своей жизнью?

Мэгги насупилась.

— Теперь понимаю, почему мы никогда никуда не ходим вместе, дорогая моя старшая сестра. Опрокинула полбокала вина и решила обнародовать десятиэтапный план моего перевоспитания?

— Я просто хочу помочь. Тебе нужна цель, — оправдывалась Роуз.

Снова появилась официантка и поставила перед ними тарелки и кувшин с горячим кленовым сиропом.

— Погодите, — попросила Роуз, пьяно щурясь на официантку. — Скажите, вам здесь нужны люди?

— По-моему, да. Принесу анкету вместе с чеком.

— Не считаешь, что ты у нас слишком образованна? — завелась Мэгги. — Колледж, адвокатская степень… а мне, значит, остается только подавать блинчики?

— Но это не для меня, а для тебя самой, — пояснила Роуз.

— Ну да, блинчики — это верх моих способностей.

— Я хочу, чтобы ты чем-нибудь занялась, — объявила Роуз, жестикулируя с хмельным размахом. — Хочу, чтобы сама оплачивала телефонные счета. И, может, давала немного денег на продукты.

— Я ничего не ем! — вознегодовала Мэгги, что было не совсем так. Она действительно ела немного: английскую пышку там, немного молока с хлопьями тут, кусочек того, кусочек другого. В особые расходы она никого не вводила. И Роуз отнюдь не отличалась скупостью, да и денег у нее хватало. Мэгги видела отчеты, присылаемые банком сестры и подшитые в хронологическом порядке в большую папку, озаглавленную «Банковские отчеты». И все же живо представила, как Роуз бродит по кухне с блокнотом и ручкой, составляя список: «Один диетический цыпленок по-восточному. Полстакана апельсинового сока. Два пакета поп-корна. Три чайных ложки соли…»

Мэгги почувствовала, как вспыхнуло и загорелось лицо.

— Я отдам тебе деньги, — отчеканила она.

— Нет у тебя денег, — возразила Роуз.

— Ничего, достану.

— Когда? Когда произойдет это счастливое событие?

— У меня же было собеседование.

— Рада за тебя, но это не работа.

— Сдохни со своими блинчиками! Я ухожу, — прошипела Мэгги, швыряя на стол салфетку.

— Сядь и ешь, — устало бросила Роуз. — Я в туалет.

После ее ухода Мэгги несколько раз вяло ткнула вилкой в блинчики, но так ничего и не съела. Когда подошла официантка с анкетой и списком вакансий, Мэгги вытащила из сумки сестры ручку, а из бумажника — двадцатку, заполнила анкету на имя Роуз, поставив крестики против каждого варианта рабочих часов и добавив в разделе «Приложения» единственную фразу: «Я сделаю все!»

Отдала анкету официантке, вылила на блинчики сестры ягодный сироп, зная, что та терпеть не может цветные сиропы, и выскочила из ресторана.

Вернувшаяся к столу Роуз ошеломленно уставилась на мешанину в своей тарелке.

— Ваша подруга ушла, — сообщила официантка. Роуз медленно покачала головой.

— Не подруга, а сестра, — поправила она. Заплатила по счету, натянула жакет, морщась от боли в стертых ногах, и похромала к выходу.

16

— Мне достаточно, — покачала головой Элла, прикрывая ладонью бокал с вином. Это был их первый ужин в ресторане, первое официальное свидание, на которое она в конце концов согласилась после долгих уговоров Льюиса. Мало того, разделила с ним бутылку вина, что, как позже поняла, было ошибкой. Прошли годы — не менее десяти лет — с тех пор, как Элла пила вино в последний раз, и, разумеется, оно ударило ей в голову.

Льюис отставил бутылку и вытер губы.

— Ненавижу праздники, — признался он так буднично, словно речь шла о нелюбви к артишокам.

— Что? — не поняла она.

— Праздники. Просто не выношу. И никогда не выносил.

— Но почему?

Льюис налил себе полбокала.

— Сын никогда ко мне не приезжает, — коротко пояснил он, — и это ставит меня на одну доску со здешними кумушками.

— Он вообще здесь не бывает? — нерешительно спросила Элла. — А вы… разве…

— Проводит все праздники с родителями жены, — с трудом выговорил Льюис, и уже по одному тону Элла поняла, насколько эта тема для него болезненна. — Обычно мы видимся в феврале, когда у детей каникулы.

— Ну… и это неплохо, — возразила Элла.

— Еще бы! Я безобразно их балую. Жду не дождусь, когда они снова заявятся, но все же в праздники нелегко приходится.

Он слегка пожал плечами, словно давая понять, что это не худшая в мире вещь, но Элла на собственной шкуре знала, что такое одиночество.

— А как насчет вас? — Он наконец задал вопрос, которого все время ожидала Элла, потому что, как бы ни был деликатен Льюис, как бы им ни было хорошо вместе, все же она не могла вечно избегать этой темы. — Расскажите о своей семье.

Элла вынудила себя расслабиться, расправить плечи и не сжимать кулаки. Она ведь знала, что это неизбежно. И вполне естественно.