Дженнифер Вайнер - Чужая роль

Льюис подвел машину к автостоянке перед зданием.

— Хотите подняться? Выпить кофе?

— О, так я всю ночь не усну. — И она хихикнула, как глупенькая школьница. Они молча вошли в лифт, и Элла подумала, что, может, не так все понимает? И он просто не прочь попить с ней чаю и поболтать? Может, ему нравится терзать ее фотографиями своих внуков? Или, скорее всего, Льюис просто ищет друга, жилетку, в которую можно поплакаться, рассказать про покойную жену. О сексе не может быть и речи. Наверное, Льюис проходит очередной курс лечения, как все ее знакомые мужчины в возрасте. А что, если он принимает виагру?

Элла даже поежилась.

Нет, что за чушь лезет в голову! Пора бы вспомнить, что ей семьдесят восемь лет! Интересно, кому это не терпится потащить ее в постель — ее-то, с обвисшей кожей, сморщенной, как слива, и покрытой старческими пятнами?

Льюис, с любопытством поглядывая на Эллу, отпер дверь.

— Похоже, вы в миллионе миль отсюда, — заметил он.

— О, я… — начала Элла, не зная, что ответить, и тут же осеклась.

Они вошли в квартиру, оказавшуюся куда более просторной, чем ее собственная. Мало того, ее окна выходили на автостоянку и проложенное мимо дома шоссе, из его же окон открывался вид на океан.

— Садитесь, — предложил он, выходя на кухню. Элла примостилась на диване и ощутила странный укол… чего? Страха? Возбуждения?

Он не включил свет, просто, вернувшись, сел рядом и сунул ей в руки горячую кружку с чаем. Потом снова встал, поднял жалюзи, и Элла увидела сиявшую на воде дорожку лунного света и волны, набегающие на белый песок. А окна были такими большими, что казалось, Элла стоит у самой воды, и это было словно…

— Как на корабле! — воскликнула она. Так оно и было. Хотя она уже не помнила, когда в последний раз плавала на корабле, она почти ощущала качку, удары волн, уносящих ее в море, далеко от всего, что было ей знакомо, от самой себя. И когда Льюис взял ее за руку, она всей душой почувствовала правильность этого жеста, такого же естественного, как плеск волн, накатывающих на песок.

— Надо, чтобы она убралась из моего дома, — сказала Роуз Эми. Подруги сидели в углу любимого кафе Эми за стаканами чая со льдом в ожидании ленча. Роуз приехала в контору на такси и почти все утро провела в дебатах с управлением автоинспекции, пытаясь выяснить, что случилось) с ее машиной и в какую сумму обойдется последняя выходка сестры. Случайно взглянув на часы, она застонала, сообразив, что работа стоит, и позвонила домой. Мэгги не подняла трубку. Роуз сухо проговорила в автоответчик:

— Мэгги, немедленно перезвони мне на работу.

К часу дня Мэгги так и не позвонила. Роуз договорилась встретиться с Эми, чтобы вместе съесть салат и выработать правильную стратегию.

— Помнишь, она прожила у меня три недели и превратила мою жизнь в ад? Помнишь, я клялась, что больше никогда и ни за что?

— Еще бы, — сочувственно кивнула Эми. Роуз поморщилась. Она тоже помнила, слишком хорошо помнила как Эми забежала к ним посмотреть фильм, а наутро недосчиталась двух тюбиков губной помады и сорока баксов.

— Послушай, ты была ей хорошей сестрой. Более чем терпеливой, — начала Эми. — Она нашла работу?

— Говорит, что да.

— Говорит, что да, — эхом повторила Эми. — И что, дает тебе деньги за квартиру? На питание? Хоть на что-то?

Роуз молча покачала головой.

Высокая черная красавица официантка неторопливо подплыла к ним, опустила тарелки на стол и удалилась, покачивая бедрами. И, похоже, не заметив пустой стакан Роуз.

— Почему мы сюда ходим? — удивилась Роуз, поднимая вилку. — Обслуживание просто кошмар.

— Из принципа. Хочу, чтобы деньги оставались в общине, — пояснила Эми.

— Эми, — не поленилась возразить Роуз, — ты не состоишь ни в какой общине. Это просто плохое кафе. — Она отставила тарелку. — Так что мне делать с Мэгги?

— Вышвырнуть за дверь, — посоветовала Эми, набив рот шпинатом. — Попросить поискать другое жилье.

— И куда она пойдет?

— А вот это не твоя проблема. Слушай, может, я кажусь стервой, но Мэгги не помрет с голоду на улице. Ты за нее не отвечаешь. Она твоя сестра, а не дочь.

Роуз прикусила губу. Эми вздохнула.

— Прости. Мне ужасно жаль, что Мэгги так себя ведет. Что Сидел — ходячий кошмар. Что с твоей мамой так вышло. Но, Роуз, то, что ты делаешь… ничего хорошего из этого не получится. Ты не можешь заменить ей мать.

— Знаю, — кивнула Роуз. — Вот только не пойму, как быть дальше. Вернее, приблизительно представляю, но не знаю, каким образом этого добиться.

— Повторяй за мной: «Мэгги, тебе нужно уйти отсюда». Нет, я серьезно. Она отправится к твоему отцу и Сидел, и если это не убедит ее вести себя прилично, пока не накопит достаточно денег, чтобы снять жилье, значит, случай безнадежный. Ты даже можешь дать ей пару долларов, заметь, я говорю «дать», а не «одолжить». Если хочешь, я тебе помогу.

— Спасибо, — кивнула Роуз поднимаясь. — Мне пора.

— И Мэгги тоже, — заметила Эми. — В конце концов, ты должна позаботиться о себе. Звони, если потребуется помощь. И если что-то понадобится.

— Обязательно.

Вернувшись на работу, Роуз проверила голосовую почту. Ни слова от Мэгги, зато прорезалась Сидел:

«Роуз, пожалуйста, позвони нам. Немедленно».

Может, сестра отправилась прямо к ним?

Роуз набрала в грудь воздуха и принялась нажимать на кнопки.

— Это Роуз, — коротко бросила она, услышав голос мачехи.

— Ты должна немедленно что-то предпринять — я имею в виду твою сестру, — начала Сидел. Далее последовало длинное перечисление последних и самых вопиющих грехов Мэгги. — Знаешь, что с восьми утра наш дом осаждают сборщики долгов, как лично, так и звонками?

— И мой тоже.

— Ну? — взорвалась Сидел. — И что собираешься делать по этому поводу?! Ты адвокат, неужели не можешь объяснить, что звонить сюда незаконно? Милочка, твоему отцу отнюдь не полезно волноваться…

Роуз хотела ответить, что ей волноваться тоже не показано и что поведение Мэгги вредно для всех окружающих, включая и саму Мэгги, но сдержалась и пообещала принять меры.

Повесив трубку, она снова позвонила домой. Длинные гудки.

Теперь разволновалась по-настоящему. Может, Мэгги на работе? Ну да, конечно! А в конторе вот-вот появятся члены жюри, чтобы вручить ей корону «Мисс Америка».

Роуз включила компьютер и проверила электронную почту. Один из партнеров довольно сухо осведомлялся, когда Роуз закончит краткое письменное изложение дела. Тема послания от Саймона Стайна — «Предварительное собрание членов команды по софтболу перед началом сезона». Это она стерла не читая.

Больше ничего.

Роуз вскочила, заметалась по кабинету. Наверное, лучше всего поговорить с Джимом, и прямо сейчас, независимо от того, хочет он ее видеть или нет.

Опустив глаза, она вдруг заметила, что надела мокасины от разных пар, правда, одного цвета: естественное следствие беспорядка, устроенного Мэгги, которая нагло вывалила всю ее обувь на пол.

— Мэгги! — яростно прошипела Роуз. Выбежав в коридор, она промчалась мимо секретарши Джима («Эй, Роуз, он говорит по телефону!») и влетела в кабинет.

— Роуз? Что случилось? — спросил он, вешая трубку и закрывая за ней дверь.

Роуз с тоской уставилась на свои разнокалиберные туфли. Что происходит? Квартира превратилась в свалку, жизнь рушится, она должна управлению автоинспекции двести долларов и, очевидно, даже не в силах одеться самостоятельно. Ей нужно, чтобы он обнял ее, притянул к себе, сжал ладонями щеки и сказал, что между ними все еще только начинается и хотя, из-за вечного присутствия Мэгги, начало это не из гладких, скоро они снова будут вместе.

— Э, — прошептал Джим, подводя ее к креслу для клиентов, произведению Имса[30], в котором каждый, откинувшись на спинку, в неестественном полулежачем положении сразу ощущал себя маленьким и ничтожным.

Но Роуз выпрямилась и глубоко вздохнула. Быть краткой, напомнила она себе.

— Я скучала по тебе, — выпалила она.

Джим печально покачал головой.

— Прости, Роуз, но последние несколько дней здесь настоящий сумасшедший дом.

Роуз чувствовала себя так, словно оказалась на «русских горках» — только сейчас взлетела на вершину не замеченного раньше холма и теперь летит куда-то в пропасть. Неужели он не видит, как нужен ей?

Джим обнял ее за плечи, но не привлек ближе.

— Чем я могу помочь? — тихо спросил он.

— Приезжай сегодня, — попросила она, прижимая губы к его шее, сознавая, что делает именно то, чего женщины ни при каких обстоятельствах делать не должны, — умоляет. — Мне необходимо тебя видеть. Пожалуйста!

— Разве что совсем поздно. Не раньше десяти.

— Не важно. Я подожду.

«И могу ждать вечно», — подумала она, выходя. Секретарша презрительно фыркнула:

— Вы не можете врываться просто так! Без доклада!

— Извините, — сказала Роуз. Что за день такой! Она только и делает, что извиняется. — Мне жаль. Очень жаль.

Телефон Роуз снова зазвонил. Мэгги не стала брать трубку, уронила полотенце на пол гостиной и пошла в душ. Третий раз за утро. После близкого общения с динамичной парочкой «Грант и Тим» она то и дело становилась под воду, с остервенением скребла себя мочалкой и промывала волосы до скрипа. И по-прежнему чувствовала себя грязной. Грязной и злой. Подумать только, неделями торчать на диване Роуз, и чего она добилась? Ни денег. Ни мужчины. Ни нормальной работы. Ничего, ничего, ничего. Только уроды, лапавшие ее на автостоянке, как будто она ничто. Вообще ненастоящая. Так, кукла…

Из автоответчика несся голос сестры.

— Мэгги, ты дома? Если да — подними трубку. Мне нужно с тобой поговорить. Мэгги…

Игнорируя призыв, Мэгги завернулась в полотенце, стерла пар с зеркала и вгляделась в свое лицо. Конечно, Орудием Главного Калибра Номер Один было ее тело, разившее точнее, чем пуля, больнее, чем кинжал. Она снова найдет этих парней. Прочешет город, пока не отыщет в баре или в автобусе. Подойдет к ним, высоко держа голову, выпятив грудь, и улыбнется. Труднее всего улыбнуться, но она сумеет. Недаром она актриса. Звезда. Она улыбнется, положит руку на плечо Тиму, спросит, как дела. Выпьет с ними, оставляя полумесяцы губной помады на ободке бокала, прижмется к его колену своим. Подастся вперед и шепнет, что в ту ночь здорово провела время и теперь жалеет, что сбежала, но, может, они снова встретятся? Свободны ли они сегодня? И парни поведут ее к себе на квартиру. Тут в действие вступит Орудие Номер Два. Может, это будет нож. Или пистолет, если она сумеет достать оружие. Что-нибудь такое, чем можно покалечить их по полной программе. Она, Мэгги, покажет, что не из тех, кому можно хамить!

Телефон снова зазвонил.

— Мэгги, я знаю, ты дома. Пожалуйста, возьми трубку. Я только что говорила с автоинспекторами, и они заявили, что автомобиль незаконно взяли со штрафной стоянки и теперь придется платить кучу штрафов…

Мэгги, не обращая внимания на призывы сестры, включила стерео и под вопли Эксла Роуза «Добро пожаловать в джунгли» направилась в гостиную.

«Вы знаете, куда попали?» — взвизгнул певец.

Мэгги сунула ноги в последнее приобретение Роуз — черные кожаные сапожки до колен, туго обтянувшие икры. Двести шестьдесят восемь долларов за сапоги, и сестра в состоянии покупать подобные вещи, потому что у нее всегда и все было хорошо. О нет, никакие телесуфлеры не смутят Роуз! Роуз никогда не штрафовали за парковку в запрещенном месте! Никакие уроды не лапали Роуз на автостоянках! Роуз в жизни не согласилась бы на работу, где требуется заглядывать в собачьи зады, чтобы свести концы с концами. У Роуз было все, у Мэгги — ничего. Ничего, кроме собачки, подброшенной в «Элегант по» несколько месяцев назад, пока Мэгги не спасла ее, забрав домой.

Совершенно голая, если не считать сапог, она носилась из спальни в гостиную, потом на кухню и обратно, слушая скрип подошв по деревянному полу, с наслаждением вдыхая лапах кожи, мыла и собственного пота. Глаза заволокло красным туманом. Кинжал. Где бы достать кинжал?

Иногда туман рассеивался, и, пробегая мимо ванной, она видела себя в зеркале: раскрасневшуюся, мокрую, прелестную, — удачная маскировка, цветок с кремовыми лепестками на длинных стеблях ног. Глядя на Мэгги, никто не заподозрит ее истинной сущности.

Пронзительно зажужжал домофон. Собака взвыла.

— Не волнуйся, — бросила Мэгги, натягивая майку. Нужно бы надеть и трусики, но стоит ли? Всего восемь вечера: для Роуз слишком рано. Еще успеет явиться и завести свою шарманку. Наверное, очередной идиот с требованием приглушить музыку.