— Как ты? — вежливо осведомилась Роуз.

— На меня снизошла милость Господня, — сообщила Моя Марша.

Сидел поморщилась. Роуз залпом проглотила свою «Мимозу», схватила полный бокал и поспешила к Эми.

— Спасай меня, — прошептала она под оживленную трескотню Сидел. («Я бы пригласила всех подруг Роуз, но, боюсь, у нее просто их нет», — расслышала она.) Эми вручила ей очередную «Мимозу».

— Улыбайся, — прошипела она в ответ. Роуз оскалилась. Сидел прижала вырывавшихся внуков к своей несуществующей груди, поднялась и торжественно начала:

— Те, кто знает Роуз, счастливы, что этот день пришел.

Тут, к искреннему ужасу Роуз, два официанта ввезли телевизор.

— Что происходит? — спросила она Эми, но та лишь пожала плечами.

Сидел ответила сияющей улыбкой и нажала кнопку пульта. На экране появилась шестиклассница Роуз, мрачно смотревшая в камеру: жирные волосы и поблескивающие скобки на зубах. По комнате пронесся смешок. Роуз зажмурилась.

— Конечно, у нас были сомнения, — продолжала Сидел все с той же приклеенной к губам улыбкой. — И в начальной, и в средней школе, и в колледже она не поднимала головы от книг, не уделяя должного внимания ни своей внешности, ни прическе.

Она снова нажала кнопку — и вот она, Роуз, после первого семестра в колледже, в чересчур тесных джинсах и с падающими на лоб волосами.

— Конечно, у нашей Роуз тоже были романы…

Смена кадра. Роуз на выпускном балу средней школы, в неудачно выбранном розовом кружевном платье, и давно забытый первокурсник с резиновой улыбкой, обнимающий ее за талию.

— Но по каким-то неизвестным нам причинам они кончались ничем.

Очередной щелчок. Роуз на каком-то празднике, за столом, сует в рот миниатюрный эклерчик. Роуз с гамбургером и пятном от кетчупа на подбородке. Роуз в профиль, в блузке с огромными подплечниками конца восьмидесятых, делающими ее похожей на полузащитника Национальной футбольной лиги. Роуз на Хэллоуин, в костюме, изображающем планету Вулкан. Пальцы растопырены в салюте мистера Спока[48].

— О Боже, — прошептала Роуз. — Улики!

— Что? — удивилась Эми.

Роуз почувствовала, как из груди рвется истерический смех.

— Думаю, Сидел годами собирала эти фотографии, чтобы, если я вдруг сяду на диету и действительно похудею, предъявить мне как свидетельства моей невоздержанности.

— Поверить не могу, что она способна на такое, — возмутилась Эми, глядя на проплывающие кадры: толстая, неповоротливая Роуз, капризно нахмуренная Роуз, Роуз с огнедышащим чирьем на носу.

— Мамочка, почему леди такая страшная? Что это с ней? — громко спросил то ли Джейсон, то ли Александр. Марша громко шикнула.

— Убей меня немедленно, — взмолилась Роуз.

— Может, просто вырубить тебя на пару часов? — предложила Эми.

— Поэтому давайте поднимем бокалы и выпьем за чудо любви, — заключила Сидел.

Снова неловкий смешок, сопровождаемый жидкими аплодисментами. Роуз взглянула на груду подарков, отчаянно надеясь, что в одном лежит набор ножей, о котором упоминал Саймон. По крайней мере будет чем зарезаться в дамском туалете.

— Роуз? — окликнула падчерицу Сидел, не переставая улыбаться.

Роуз поднялась и подошла к подаркам, где провела следующий час, пытаясь восхищаться салатницами и блендерами, фарфором и винными фужерами, а также самыми современными электронными весами для продуктов от Сидел с запиской, гласившей: «Надеемся, что тебе это пригодится». Последнее слово было подчеркнуто дважды.

— О-о! — проговорила Роуз тоном, предполагающим, что всю свою сознательную жизнь она мечтала, чтобы кто-нибудь подарил ей пятнадцать пластиковых контейнеров всех размеров. — Какая прелесть!

— И очень кстати, — кивнула Сидел, подавая Роуз очередную коробку.

— Кухонный комбайн! — вскричала Роуз, улыбаясь так старательно, что заболело лицо.

— Кухонный комбайн, — повторила Эми, записывая название подарка и имя дарительницы и прикрепляя бант к бумажной тарелке, сооружая своеобразную шляпу из бантов, которую Роуз ужасно не хотелось надевать.

— Чудесно, — прокомментировала Сидел. Очередной пронзительный взгляд. Очередная коробка с бантом.

Роуз набрала в грудь воздуха и продолжала разворачивать подарки. Еще через полчаса она стала обладательницей трех форм для выпечки тортов, парочки хрустальных ваз, пяти наборов подставок под тарелки и шесть раз подряд заверила шестерых дам, что они с Саймоном не планируют иметь детей в ближайшем будущем.

Наконец последний подарок был развернут, последний бант прикреплен к тарелке, и все сооружение торжественно водрузили на голову Роуз.

Эми нырнула в туалетную комнату. И вернулась к столу с таким видом, словно в одной из кабинок столкнулась с призраком.

— Что это с тобой? — удивилась Роуз, сдергивая шляпу. Эми судорожно вцепилась в рукав Роуз, схватила сразу два бокала с «Мимозой» и потащила подругу в угол.

— Эта женщина, — выдохнула она, — кормит грудью!

— Какая женщина?

— Марша!

Роуз уставилась на Маршу, только что вернувшуюся из туалетной комнаты вместе с Джейсоном и Александром.

— Издеваешься? Им по четыре года!

— Своими глазами видела! — поклялась Эми.

— Она что, сдаивала молоко в их сухой завтрак?

— Во-первых, думаю, эти дети в глаза не видели сухих завтраков. И во-вторых, я знаю, как выглядит кормление грудью: грудь, ребенок, рот!

Роуз нервно отхлебнула апельсинового сока с шампанским.

— Что же, по крайней мере это органическое питание.

И тут перед ними выросла Сидел Феллер.

— Спасибо, что устроила все это, — бросила Роуз. Сидел, обхватив себя руками, наклонилась к ней.

— Могла бы, для разнообразия, хоть раз в жизни поблагодарить по-человечески, — прошипела она.

Роуз круто развернулась и вскинула брови.

— Неужели!

— Надеюсь, ты получишь именно ту свадьбу, которую заслужила, — процедила Сидел, устремляясь к двери.

Роуз покачнулась, ощущая абсолютную опустошенность и что-то вроде ужаса.

— Боже! — прошептала она. — Должно быть, Сидел слышала, как мы говорили о ходячем молочном баре по имени Марша.

— О нет! — ахнула Эми. — Мне ужасно жаль.

Роуз закрыла глаза руками.

— Господи. Уж это точно не то, о чем, как утверждает брошюра «Новая еврейская свадьба», люди должны говорить на приеме в честь невесты.

— Не обращай внимания, — отмахнулась Эми и взялась за весы. — Представляешь, мой большой палец весит четыре унции!

Под конец они погрузили подарки в такси, доставили на квартиру Роуз и отправились в ближайший бар, где долго топили горести в бесчисленных «Мимозах» и гадали, сколько же лет собирала и хранила Сидел эти гнусные фотографии и приготовила ли такой же «сюрприз» для Мэгги, если та надумает выйти замуж.

Роуз вернулась в пустую квартиру. Саймон оставил записку, сообщив, что пошел выгулять Петунью и купить еды на ужин. Роуз остановилась посреди кухни и устало вздохнула.

— Мне нужна мама, — прошептала она.

И это в какой-то мере было правдой. Не то чтобы ей безумно недоставало матери. Но, будь здесь мама, удар, нанесенный Сидел, не казался бы таким сокрушительным. Мать обняла бы Роуз и послала мачеху в ту напитанную серой бездну, которая когда-то ее извергла. Мать коснулась бы головы Роуз волшебной палочкой, и убогое платье превратилось бы в чудесный подвенечный наряд. Мать знала бы, как все устроить.

— Мне нужна мама, — повторила Роуз, вдруг осознав, что всего больше ей недостает Мэгги. Пусть у Мэгги нет волшебной палочки и подвенечного платья, она по крайней мере умела насмешить Роуз.

Даже сейчас Роуз слегка улыбнулась, представляя, как Мэгги произнесла бы подогретый «Мимозой» тост или осведомилась бы у Моей Марши, нельзя ли получить немного грудного молока к кофе. Мэгги уж точно знала бы, как справиться ситуацией. И Мэгги, помоги ей Бог, — это все, что было у Роуз.

— Я должна немедленно убраться отсюда, — прошептала она и, вынув из шкафа рюкзак, набила вещами, которые, по ее мнению, могли понадобиться во Флориде: шортами, босоножками, купальниками… положила бейсболку и томик «Путешествия Честити», позаимствованный у матери Саймона. Две минуты в Интернете обернулись билетом за двести долларов до Форт-Лодердейла. И только потом Роуз подняла трубку и набрала номер телефона, указанный в письме Мэгги, номер, который неведомо для нее самой хранился где-то в глубинах памяти. И, когда трубку подняла сестра, Роуз мигом забыла речь, продиктованную Эми, и просто сказала:

— Мэгги? Это я.

52

— О'кей, — скомандовала Мэгги. — Все по местам.

Миссис Лефковиц стояла слева от выхода из терминала.

Льюис встал в центре. Элла подошла к нему. Мэгги раскатывала взад-вперед на скутере миссис Лефковиц, оглядывая свое воинство.

— Теперь таблички!

Все трое дружно подняли самодельные таблички. На табличке миссис Лефковиц было написано «Добро пожаловать», Льюис держал картонку с надписью «Во Флориду», а на табличке Эллы красовалось «Роуз».

Сама Мэгги держала плакат с коллажем из роз, вырезанных из журналов миссис Лефковиц по садоводству.

— Прибыл рейс пять двенадцать из Филадельфии, — раздался голос из динамика. Мэгги так сильно топнула по тормозу, что едва не свалилась со скутера.

— Знаете что? — объявила она. — Думаю, лучше, если вы будете ждать у багажного конвейера.

— Что? — переспросила Элла.

— Что? — растерялась миссис Лефковиц. Мэгги неловко повертела табличку в руках.

— Просто… до моего отъезда… мы с Роуз вроде как поссорились. Может, будет лучше, если я сначала с ней поговорю. С глазу на глаз.

— Ладно, — кивнула Элла, уводя Льюиса и миссис Лефковиц.

Мэгги глубоко вздохнула, расправила плечи и, подняв плакат, стала всматриваться в поток пассажиров.

— Старушка… еще одна… мамаша с младенцем… где же Роуз?

Мэгги отставила плакат, вытерла вспотевшие руки о шорты, а когда снова подняла глаза, навстречу шла Роуз, почему-то казавшаяся выше, чем помнила Мэгги. Загорелая, с румянцем на щеках и распущенными волосами, скрепленными двумя заколками из перегородчатой эмали, в розовой футболке с длинными рукавами и шортах цвета хаки. Мэгги с удивлением увидела, как перекатываются мышцы на ее ногах.

— Эй! — тихо воскликнула Роуз. — Красивый плакат. А где наша таинственная бабушка?

У Мэгги больно сжалось сердце. Неужели Роуз не хочет знать, как дела у сестры? Или ей все равно?

— Элла у багажного конвейера. Давай свой рюкзак. Это все, что у тебя есть? Выглядишь отлично. Гимнастика?

— Велосипед, — пояснила Роуз и так быстро направилась по проходу, что Мэгги едва успевала за ней.

— Эй, притормози!

— Я хочу видеть бабушку, — бросила Роуз, не глядя на сестру.

— Она никуда не денется, — заверила Мэгги и вдруг краем глаза заметила, как на руке Роуз что-то блеснуло. Платиновая полоска с квадратным бриллиантом!

— О Боже! Обручальное кольцо?

— Угу, — буркнула Роуз, глядя прямо перед собой. Сердце Мэгги замерло. Столько всего случилось за это время, а она ничего не знала!

— Это…

— Другой парень, — сухо ответила Роуз.

Сестры подошли к багажному отделению. Элла, Льюис и миссис Лефковиц нерешительно смотрели на Мэгги. Потом Льюис поднял табличку.

— Вот она! — воскликнула Элла, спеша навстречу внучкам. Льюис и миссис Лефковиц потащились следом. Роуз выступила вперед и кивнула, внимательно изучая лицо Эллы.

— Привет, — обронила она.

— Сколько же лет прошло. Сколько лет, — прошептала Элла, делая шаг вперед, и Роуз смущенно позволила обнять себя. Очевидно, она все еще была не в своей тарелке, потому что скованно озиралась.

— Добро пожаловать, дорогая. Я так рада, что ты здесь!

Роуз кивнула.

— Спасибо. Все это ужасно странно.

Элла осторожно разглядывала внучку. Мэгги тем временем снова вскочила на самокат и принялась описывать небольшие круги, бомбардируя сестру вопросами и комментариями.

— За кого ты выходишь? Где достала такие заколки? Мне нравится твоя прическа!

Наконец она подкатила поближе к Роуз и уставилась на ее кроссовки.

— Эй, это, случайно, не мои?

Роуз опустила глаза и слабо улыбнулась.

— Ты оставила их у меня. Я подумала, тебе они не нужны. Да я и не знала, куда их отослать. Кроме того, они мне в самый раз.

— Пойдем, — сказала Мэгги, спрыгивая с самоката и беря сестру за руку. — Расскажешь, что новенького. Кто счастливчик?