Конни Брокуэй - Чужая свадьба

Летти Поттс никогда не была глупой.

— Я не позволю, чтобы какой-то гнусный представитель партии вигов отобрал у меня права на воду! — Сквайр Артур Химплерамп сердито постучал тростью по платформе.

Сэр Эллиот Марч положил руку на плечо старого джентльмена. Надо срочно отвести ворчуна подальше от дам и постараться покончить с этими глупостями раз навсегда. Как только старый негодник увидел, что Марч привез дам Биггл-суорт на вокзал, он тотчас же перешел улицу, чтобы поговорить с ним. Вернее, высказать все Эллиоту.

В этом заключалась прелесть и одновременно неудобство жизни в таком маленьком городке, как Литтл-Байдуэлл.

Если вы были «местным», то неизбежно встречались со всеми «местными» повсюду — будь то лавочка зеленщика, кондитерская Марроу, галантерейный магазин, банк или церковь.

— Конечно, решать вам, — заявил Эллиот, пристально глядя в красное лицо Химплерампа. — Но, Артур, даже если вы имеете законное право отказать Беркетту в его просьбе об отчуждении земли, закон направлен на то, чтобы защищать права гражданина, а не наказывать человека за его политические взгляды.

Нижняя челюсть сквайра затряслась от негодования.

— Я знаю, вы не мстительны, Артур. — В действительности Эллиот прекрасно знал, что это не так, но был готов покривить душой ради восстановления согласия.

Совсем близко раздался свисток приближающегося поезда.

— Черт. — Эллиот взглянул в сторону поезда, затем снова на собеседника. — По крайней мере не торопитесь, не делайте ничего, о чем могли бы потом пожалеть. А теперь извините меня. Я должен встретить эту светскую даму, которую мисс Бигглсуорт наняла для организации празднества.

Но Химплерамп не думал отпускать его.

— Кип говорит, я должен настоять на своем.

Кип был единственным сыном и наследником Артура; красивый юноша, к сожалению, слишком рано познакомившийся с зеркалом.

В мягком тоне Эллиота появились стальные нотки:

— Уверяю вас, будет лучше, если вы выразите свои взгляды в форме, приемлемой и для вашей совести, и для кармана Беркетта

— Ладно, — уступил сквайр Химплерамп. — Но имейте в виду, только потому, что так сказали вы, Эллиот. А я знаю, что в отличие от кое-кого — не будем называть имен — вы, как и я, джентльмен!

Губы Эллиота дрогнули, но он сумел произнести «Безусловно, я стремлюсь быть им, Артур» достаточно серьезно.

Фыркнув, Химплерамп повернулся и тяжелым шагом направился к платформе, у которой уже останавливался лондонский поезд. Эглантина и Анжела Бигглсуорт выступили вперед, с волнением ожидая появления волшебницы, ибо леди Агата Уайт должна была быть настоящей волшебницей, чтобы убедить семейство маркиза Коттона, Шеффилдов, закостенелых в своем вековом снобизме, смягчиться и принять малышку Анжелу в свое лоно.

Эллиот познакомился с Шеффилдами, когда на короткое время появился в свете, вызвав к себе некоторый интерес. На Шеффилдов он не произвел впечатления. Точнее, отсутствие у него титула давало им право проявлять лишь необходимую учтивость к этому человеку. Нет, Шеффилды не могли быть добры к дочери какого-то ничтожества, хотя та и собиралась войти в их знатную семью. Не имело значения то, что Бигглсуорты, как и Марчи, уже трудились на этой земле в то время, когда Шеффилды были всего лишь крепостными крестьянами какого-нибудь викинга.

Эллиот посмотрел на Эглантину Бигглсуорт. На ее милом лице легко читалось беспокойство. Рядом со своей незамужней тетей стояла Анжела, светловолосая, хорошенькая, олицетворение цветущей английской женственности, ее портили лишь сурово сжатые розовые губы и легкие тени под глазами.

Эглантина заметила взгляд Эллиота и ответила слабой улыбкой. Поскольку кучер Бигглсуортов свалился с приступом подагры, а отец Анжелы, Энтон, остался в доме, чтобы подготовиться к приему гостьи, хозяйка договорилась с сэром Эллиотом, что тот привезет даму в Холлиз в своей карете.

Он не смог отказать. Сэр Эллиот Марч прежде всего был джентльменом. Кроме того, он очень любил Бигглсуортов. После смерти матери только у Эглантины он находил утешение. И надеялся, что леди Агата сумеет сделать хотя бы десятую часть того, чего ожидала от нее Эглантина.

Кондуктор распахнул дверь и, спрыгнув на платформу, выдвинул лесенку: «Литтл-Байдуэлл!»

Появились немногочисленные пассажиры. Экономка викария вела за собой двух хихикающих молодых кузин, приехавших на лето в деревню. За ними вышел средних лет джентльмен в клетчатом пальто, прижимавший к груди потрепанный чемодан — свидетельство того, что прибывший был коммивояжером. И… больше никого.

Кондуктор, взглянув на карманные часы, торопливо направился на вокзал, бормоча что-то о «чашке чая». Эглантина и Анжела встревоженно переглянулись.

— Я думаю, — проглотив комок в горле, сказала девушка, — есть уважительная при…

— Вон она! — воскликнула Эглантина. — Леди Агата! Сюда!

Эллиот посмотрел на вагон первого класса. Внутри мимо окон по коридору шла дама. На голове у нее было какое-то огромное сооружение. «Шляпа», — неуверенно предположил он. Дверь в конце вагона открылась, и он увидел на фоне заходящего солнца силуэт женщины.

Взгляд Эллиота оживился. Ее фигура и одежда были в стиле, который этот американский парень — Гибсон, что ли? — недавно ввел в моду: кружевное платье плотно, как перчатка, облегало фигуру, откровенно подчеркивая пьи ные формы.

Очевидно, она не слышала Эглантину, поскольку не ответила на зов пожилой дамы.

Вместо этого женщина оглянулась и, повернувшись, низко наклонилась, демонстрируя соблазнительную часть своей фигуры. Рядом с Эллиотом сквайр Химплерамп чуть слышно охнул.

— Послушайте, леди Агата! Леди Агата!

Предполагаемая леди Агата, все еще не разгибаясь, огляделась. Широкие поля ее невероятной шляпы скрывали большую часть лица, но Эллиот сумел увидеть решительный подбородок, овал лица и неожиданно большой рот. Она была моложе, чем можно было предположить по рассказам Эглан-тины. Намного моложе.

Он прищурился. Когда Эглантина рассказала ему о своем намерении нанять предполагаемую дочь герцога для устройства свадьбы Анжелы, он потихоньку навел справки об Агате Уайт. Он узнал, что леди Агата из «Обслуживания свадебных торжеств» действительно леди, старшая дочь обедневшего герцога Лолли. Но почему-то у Эллиота создалось впечатление, что ей далеко за тридцать.

Леди Агата выпрямилась, держа в руках маленькую лохматую собачонку, и повернулась. Солнце светило прямо ей в лицо, в темно-карие выразительные глаза. Конечно, не ослепительная красавица, но интересная женщина, привлекающая к себе внимание.

— Простите, — произнесла дама чуть хрипловатым голосом. — Боюсь, я не поняла, что вы обращаетесь ко мне. Я…

— Не извиняйтесь, дорогая, — восторженно перебила ее Эглантина. — Трудно расслышать что-нибудь, когда поезд так гремит.

— Действительно. Но видите ли, я не…

Что именно леди Агата «не…», заглушил неожиданный гудок паровоза.

— Мы так рады, что вы приехали. Признаюсь, мы немного тревожились, поезд опаздывал и все такое. Но теперь все в порядке, не так ли? Вы здесь и все просто прекрасно! — Эглантина пыталась перекричать шум и покраснела, когда гудок резко оборвался и ее последние слова услышал весь перрон. Она кашлянула. — Ваши вещи прибыли несколько дней назад.

Леди Агата, занятая тем, что устраивала собачку поудобнее, замерла.

— Мои вещи?

— Да, — подтвердила Анжела, к которой вернулся дар речи. — Все ваши удивительные сундуки, и коробки, и сумки.

— В самом деле? — удивилась леди Агата.

— Нет, мы в них не заглядывали, — поспешила заверить ее Эглантина. — Только проследили, чтобы их отнесли наверх, как вы понимаете.

Они ждали: Эглантина со смущенной улыбкой, а у бедной Анжелы был такой вид, словно она хотела провалиться сквозь землю.

— Эллиот!

Марч обернулся и увидел Пола и Кэтрин Бантинг, направлявшихся к нему.

— Увидели тебя с улицы, Эллиот, — подходя, приветствовал его Пол. — Решили подойти поздороваться. Кэтрин уверяет, что питает слабость к паточным пудингам Марроу, но я подозреваю, что ей просто захотелось взглянуть на эту леди Агату, — довольно громко заявил Пол. Он наклонился^! к Эллиоту и чуть понизил голос:

— Ты явился сюда, чтобы|{ отвезти ее в Холлиз, так?

— Да, — кивнул Эллиот, глядя на женщину с каштановыми волосами.

Голос Пола привлек ее внимание. Она смотрела прямо на Эллиота. Ему показалось, что она уловила его легкое замешательство, и это забавляет ее. Он наклонил голову.

И тогда она улыбнулась.

Эллиот забыл о приличиях. И совершенно забыл о Поле и Кэтрин Бантинг. Он стоял и смотрел на нее, ибо улыбка изменила все.

Ее лицо было молодым, и только многозначительно приподнятая бровь и очаровательно-насмешливое подрагивание губ выдавали зрелую женщину. В ней чувствовались непростой характер, озорная веселость и в то же время неуловимая прелесть. \

Казалось, она хотела, но не смогла сдержать улыбку. У нее был такой вид, словно она знала захватывающую тайну и хотела поделиться ею. Темные глаза сияли, а на щеках появились ямочки.

— Как мило, что вы сами приехали встретить меня! — проворковала она, обращаясь к Бигглсуортам. — Взгляни-ка, э… Ягненочек, — последнее относилось к песику, — видишь этих хороших людей?

Она опустила его на землю и взмахнула рукой, словно собиралась обнять кого-то. В руке появился носовой платок, который она медленно поднесла к глазам, — настоящий портрет сентиментальной дамы, преисполненной признательности. Лишь насмешка в ее глазах нарушала этот образ.

— Благодарю вас. О, я так вам благодарна.

В Эллиоте вновь пробудился свойственный ему скептицизм. О леди Агате говорили, что ее очень смущает внимание публики. Она считала вульгарным рекламировать себя и ни разу не позволила напечатать свой портрет в газете. А здесь эта дама с восторгом принимала восхваления Эглантины. С кокетливой улыбкой путешественница сошла со ступенек.

Сошла. Иначе это нельзя было назвать. Только что, застыв, она стояла у лесенки, и вот уже на платформе. Он никогда не видел, чтобы женщина так двигалась.

Эллиот тряхнул головой, отгоняя наваждение. Он глазел на нее, как ребенок, вел себя нелепо, и, Бог мой, Пол и Кэтрин, должно быть, сочли его полнейшим идиотом! Он повернулся к Полу, но тот, похоже, тоже не устоял перед чарами гостьи.

— Значит, вы — леди Агата? — сказала Эглантина и, когда та, широко раскрыв глаза, кивнула, торопливо продолжала:

— Конечно же! Но когда вы сразу не откликнулись… впрочем, это не важно. Дорогая леди Агата! Искренне надеюсь, что ваше путешествие было не слишком утомительным. Такой длинный путь и в такой тесноте. И что вы должны думать о нас? Позвольте представиться: я — Эглантина Биггл-суорт, которая имела удовольствие переписываться с вами. Так приятно наконец познакомиться лично!

— Мне тоже очень приятно, мэм, уверяю вас, — искренне отозвалась леди Агата, хотя ее полные яркие губы продолжали насмешливо улыбаться.

— А это, — глаза Эглантины гордо блеснули, — наша невеста, наша малышка Анжела.

— Я очарована, мисс Бигглсуорт, совершенно очарована. — Леди Агата в восторге схватила девушку за руки. — Такая прелесть! Как повезло вашему молодому человеку!

Эглантина взглянула на Бантингов и Эллиота и помахала рукой, чтобы они подошли.

— О! Как чудесно! Вот наши соседи. Разрешите представить лорда Пола Бантинга и его супругу Кэтрин.

Кэтрин наклонила голову — довольно глупо, подумал Эллиот. Он надеялся, что леди не заболела. Несмотря на то что с тех пор, когда они были помолвлены, прошли годы, он все еще заботился о ней. Пол поклонился, просияв от удовольствия.

— А вот — какая удача! — Вэнсы. Привет! Мисс Элизабет! Идите сюда и познакомьтесь с леди Агатой!

Эглантина окликнула Вэнсов, медленно прогуливающихся по дорожке у вокзала.

Напускное равнодушие Бет выглядело несколько нарочитым, чтобы их неожиданное появление у вокзала оказалось чистой случайностью.

Старый лолковник Вэнс наклонился к своей далеко не молодой дочери и прокричал:

— Что? Что она сказала?

— Леди Агата, папа! — спокойно и громко сообщила Бет. — Приехала украсить свадебное торжество мисс Анжелы!

— Мисс Анжела и так красива, без всяких ослов… Густо покраснев, Бет обняла старика за плечи и увлекла в сторону, прежде чем тот успел закончить фразу.

— Пожалуйста, извините нас! Боюсь, папе нездоровится! — полуобернувшись, крикнула она.

— Тогда как-нибудь потом! — Эглантина с облегчением повернулась и увидела Эллиота. — Ах, как я могла допустить такую оплошность? Пожалуйста, позвольте представить нашего дорогого друга, сэра Эллиота Марча.