Конни Брокуэй - Чужая свадьба

Эллиот поднял бровь и некоторое время смотрел на девушку.

— Кто-нибудь еще желает высказаться?

Именно этот момент полковник Вэнс выбрал для своего пробуждения. Трость скатилась с его колен, и он поднял голову. Моргая, старик огляделся и нахмурился. Обнаружив рядом с собой дочь, он во весь голос потребовал объяснений:

— Что тут произошло? Что с этой девушкой, которая была леди Агатой?

— Ничего, папа, — так же громко ответила Элизабет. — Они все еще решают.

— Господи, что они решают?

— Преступница ли она! — прокричала Элизабет, покрываясь краской.

— Да конечно, нет! Она дала мне клубничный бисквит, не правда ли? Какой преступник отдаст другому бисквит? — заявил полковник с такой убежденностью, что никто не смог сдержать улыбки. Включая Летти.

Они были самыми добрыми, самыми великодушными людьми на свете. Но она не могла позволить им так просто простить ее. Она заслуживала наказания. Возможно, даже нуждалась в нем. Летти откашлялась, но не успела ничего произнести, потому что вмешался Аттикус:

— Хорошо сказано, полковник. — Он с трудом поднялся на ноги. — Могу я взять слово, Эллиот? Судья кивнул, пристально глядя на отца.

— Мне кажется, перед нами двойная проблема, — начал Аттикус. — Первая — совершила ли мисс Поттс преступление, в котором Эллиот должен обвинить ее, — похоже, разрешена. Никто не желает выдвигать обвинение. А в свете того, что мисс Поттс трудилась вместо леди Агаты, встает вопрос: этично ли вообще дйПать это. Я думаю, мы все согласны, что неэтично.

Зал одобрительно зашумел. Все одобряли слова профессора, за исключением Кэтрин Бантинг, — дама хранила молчание. Летти смотрела перёд собой, потрясенная их великодушием.

— Вторая проблема немного сложнее. Это — скандал. — В зале наступила тишина. — Через месяц с небольшим в Литтл-Байдуэлл прибудет много лондонцев, — пояснил Ат-тикус. — Они пробудут здесь недолго, неделю или около того, а затем уедут домой. Они увезут с собой нашу Анжелу, нашу дочь, племянницу и друга.

Девушка скромно опустила глаза.

— Я уверен, каждый из нас желает Анжеле счастья.

Все закивали, улыбки были полны нежности и доброты, которую все питали к этой милой хорошенькой девушке. Даже Кип Химплерамп выглядел растроганным.

— Мы все понимаем, что, если прибывшие каким-то образом узнают, кто такая женщина, подготовившая свадебные торжества, если им станет известно о ее профессии или о том, как она сюда попала, свадьба Анжелы окажется навеки замаранной скандалом.

Сердитые голоса и мрачные взгляды, которыми обменивались сидевшие в зале, говорили о том, что они уже готовы отыскать и наказать негодяя, который выболтает историю актрисы — устроительницы свадьбы будущей маркизы Шеффилд.

— Мы не можем этого допустить, вы согласны? — Атти-кус подождал, пока крики «нет!» утихнут. — Так вот, если мы арестуем эту бедную девушку, — он указал на Летти, — и отдадим под суд, история неизбежно получит огласку.

Люди в зале встревоженно переглянулись.

— Однако, — строго произнес Аттикус, обводя взглядом всех присутствующих, — есть одна маленькая деталь. Если кто-либо будет задавать вопросы, что маловероятно, мы.все, каждый джентльмен… и каждая дама должны признать, что мисс Поттс была здесь по поручению леди Агаты.

Летти ждала. Она понимала, почему будет лучше, если ее не обвинят в преступлении, — если был шанс спасти Анжелу от унижения, то ради этого стоило отпустить мошенницу-актрису.

Но этого шанса не было.

Летти знала о лжи намного больше, чем каждый из них. Ложь должна быть простой, и о ней должны знать как можно меньше людей. А в зале присутствовало около пятидесяти человек.

Она встала и ясно и убедительно заявила об этом, объяснив, что лгать не имеет смысла.

Аттикус вежливо выслушал, как мисс Поттс объясняет все безумие их затеи, и так же вежливо подождал, пока она сядет.

— Хотя тревога мисс Поттс, безусловно, делает ей честь… — Летти чуть не застонала. Они не должны были так настойчиво приписывать ей качества, которыми она не обладала. — Она не понимает, что значит общество.

Вот это было уже грубо! Летти собралась подняться и уйти, но суровый взгляд Эллиота заставил ее с тихим ворчаньем опуститься на место.

— Вероятность того, что кто-то из нас будет вести долгие разговоры с друзьями и родственниками маркиза Кот-тона, у нас ничтожно мала. За исключением Пола и Кэтрин, конечно. — Он кивнул в сторону Бантингов. — Большинство из нас вообще не будут разговаривать с ними. Нам надо всего лишь утратить дар речи на несколько дней, всего на несколько минут вздень. Осмеливаюсь думать, что мы с этим справимся.

— Конечно, справимся! — воскликнул Пол Бантинг. Но Аттикус прекрасно знал, кого можно считать друзьями Летти и кого врагами.

— А что думаете вы, Кэтрин? — спросил он, глядя в глаза миссис Бантинг. — Можем мы помолчать ради Анжелы?

Та почувствовала себя как кролик в капкане. Но ничем не выдала борьбы, происходившей в ее душе. Она натянуто улыбнулась.

— О, конечно, можем, — отчетливо произнесла она и так же четко добавила:

— Ради Анжелы мы сделаем все.

К ней присоединились другие заявления о согласии, и скоро весь зал поддержал принятое решение. Аттикус повернулся к Эллиоту, сидевшему с мрачным и задумчивым видом.

— Так как же, Эллиот? — тихо спросил он. — Что же будет? Мисс Поттс арестована?

Эллиот поднялся. Летти задрожала под его взглядом. Она боялась, что он отпустит ее, но не меньше боялась и обратного. Она стоя ждала его решения.

— Мисс Поттс, вы свободны и можете идти.

В комнату, где обычно завтракали Марчи, ворвалась Мэри — с выпученными глазами, в съехавшем набок чепце:

— Она уезжает в Лондон дневным поездом! Эллиот поднялся из-за стола.

— Хэм привез меня сюда, но вам лучше поторопиться, если хотите остановить ее, сэр Эллиот, сэр…

— Отец, позвони, пожалуйста, чтобы пришла миссис Нине и принесла стакан воды для Мэри.

Аттикус протянул руку к звонку, но Мэри затрясла головой:

— Очень вам благодарна, сэр, но со мной все в порядке, только дайте мне отдышаться. Я должна вернуться и задержать, ее. — Горничная многозначительно посмотрела на Элиота. — А вам надо поторопиться. Она уже шляпу надела! — , сделав это важное сообщение, женщина развернулась и побежала.

Аттикус с беспокойством посмотрел на сына. Он не сорвался, что Эллиот полюбил Летти, и, судя по тому, что видел, мог надеяться на взаимность. Другое дело, смогут : они поступить так, как им подсказывает их чувство.

— Мисс Поттс — необыкновенная женщина, — тихо проговорил старик.

— Рад узнать ваше мнение, — ответил Эллиот.

— А, — кивнул Аттикус. — Значит, ты думал о будущем мисс Поттс.

— По правде говоря, даже слишком много. — Эллиот ишательно следил за отцом. — Вероятно, ей следовало бы сидеть в тюрьме.

— Полагаю, найдутся и такие, кто разделяет эту точку мения, — сухо откликнулся профессор.

— Но я не вхожу в их число, — твердо заявил Эллиот.

— О? Я тоже.

— Прекрасно, — сдержанно ответил Эллиот, но затем улыбнулся. — Простите меня.

Его смуглое лицо приняло привычное выражение спокойного достоинства.

Отец, я люблю Летти. Я никого и никогда так не любил, и прежде чем вы мне скажете об опасностях, кроющихся увлечении подобной женщиной, потому что ее положение так отличается от моего, позвольте мне заверить вас — то же. самое я говорил сам себе тысячу раз.

Аттикус надеялся, что бедный, благородный глупец по крайней мере не говорил этого мисс Поттс. Будучи женщиной с тонкими чувствами, она бы…

— Это не правда, — сказал Эллиот. — Я люблю ее не за то она, какая она.

— То есть?

Выражение такого неописуемого блаженства появилось худом лице Эллиота, что у Аттикуса перехватило дыхание.

— Женщина, готовая отдать другому свой бисквит.

* * *

Летти положила на стол Эглантины стопку бумаг. Она была рада, что успела подготовить подробные указания. Она взглянула на стенные часы. Лондонский поезд отходил в полдень. А пока у нее было время, чтобы ждать и расхаживать по комнате.

Воспоминания нахлынули на нее. Куда он вчера ушел? Что он думал? Жалел ли, что признался ей в любви? Увидит ли она его когда-нибудь? Если она например, как-нибудь случайно будет проходить мимо палаты лордов, не увидит ли она, как он выходит и садится в , направляясь на поздний ужин? С дамой? С настоящей леди?

— Мисс Поттс?

Вздрогнув, Летти обернулась. Погруженная в свои мысли она не услышала, как вошла Эглантина. Хозяйка дома держала на руках Феигена.

— Да, мисс Эглантина? Эглантина протянула ей песика.

— Я принесла вам Ягненочка. Понимаю, что со всеми этими событиями и прочим вы забыли о нем. — По осуждающему выражению лица дамы было ясно, что она думала о таком невнимании.

— Его зовут Фейген. По крайней мере так я его называла. Я подозреваю, что вы можете называть его как вам угодно, и вскоре он будет отзываться на это имя. Он умный бродяга. — Летти решилась:

— И я не забыла о нем, мисс Эглан-тина. Он сам захотел остаться.

Глаза пожилой женщины широко раскрылись.

— Он никогда не принадлежал мне, просто был товарищем, идущим той же дорогой, вот и все. Я никогда не думала, что мы всегда будем вместе, и, похоже, была права. — Она улыбнулась Эглантине, с изумлением смотревшей на нее. — Почему он снова должен искать то, что уже нашел? Того, кто любит его, как любит и он сам.

— О, мисс Поттс…

— Летти, пожалуйста.

— Вы шутите. Собаки не могут любить. Летти покачала головой:

— За эти последние дни я поняла одну вещь. Никто из нас не может сказать, кого мы можем любить и хорошо ли это, возможно ли или прилично. Это просто существует, мисс Эглантина. Любовь просто существует.

— Вы уверены? — Эглантина медленно убрала протянутые руки. Фейген, успокоившись, прижался к ее тощей груди.

— Это не важно, — ответила Летти, чувствуя, как у нее першит в горле. — Важно, что он уверен.

— Благодарю вас, — прошептала Эглантина. Ее глаза увлажнились, и худые руки, Щадившие голову песика, задрожали. — Я вам так благодарна.

В дверь осторожно постучали, и Эглантина, охваченная переполнявшими ее чувствами, предоставила ответить Летти.

— Войдите.

Кэбот открыл дверь и отступил в сторону:

— Сэр Эллиот.

Она не ожидала снова увидеть его, и его появление заставило затрепетать ее сердце. Он был так хорош собой: безупречно одетый, мужественный и прекрасный. Но кое-что указывало, что джентльмен торопился. Его манжеты были чуть смяты, а галстук слегка съехал набок.

Летти захотелось его поправить.

Эллиот не сводил с нее глаз, и все его тело напряглось. Потом он взглянул на Эглантину.

— Не будете ли вы так добры, мисс Эглантина, и не позволите ли мне несколько минут поговорить с мисс Поттс? — От звучного бархатного голоса у Летти по спине пробежали мурашки.

Мисс Бигглсуорт не ответила. Не выпуская из рук Фейгена, она проскочила мимо Эллиота и закрыла за собой дверь.

Утренний свет, проникавший сквозь окна, бросал голубоватые блики на его волосы.

Морщинки в уголках необыкновенных глаз стали заметнее, как и складки вдоль носа и у губ. Синяки немного побледнели и приобрели желтоватый оттенок.

— Мне так жаль, что он ударил вас.

— Уверяю, это было взаимно. — Он засветился своей обезоруживающей улыбкой. — Наверное, мне не следовало этого делать. Я так по-детски дал выход своим чувствам. — И с усмешкой добавил:

— Но я получил огромное удовольствие.

Летти не удержалась от смеха. Глаза Эллиота потеплели оттого, что он развеселил ее.

— Он не слишком сильно побил вас? — спохватилась она.

— Нет. Хуже всего то, что я не могу хвастаться, как я разделал этого убл… прохвоста.

— Почему же не можете? — спросила она все еще с веселым любопытством. Он пожал плечами:

— Это не принято. Вы подумаете, что я груб. Ее улыбка исчезла.

— Никогда.

Это единственное слово мгновенно вернуло его к реальности. Эллиот заложил руки за спину, и Летти показалось, что он не знает, как начать и что сказать. Такая нерешительность была несвойственна ему. Он нахмурился, взглянул на нее, снова свел брови и сделал несколько шагов. Резко остановился.

— Чертовски интересная шляпа. Такой я еще не видел, — сказал он, глядя на ее головной убор.

Летти ожидала чего угодно, но не этого. Ее недоумение успокоило его, и, подойдя ближе, Эллиот с одобрением начал внимательно разглядывать ее шляпу.

— Оригинальная, вызывающая и в то же время очень кенственная. — Он перевел взгляд на ее лицо. — Только вы можете носить именно такую шляпу.