Как ни странно, но Оля отвечала на его поцелуи. Она обнимала Дениса за шею и покорно подставляла ему губы. Хотя нет, не покорно. Похоже, дело в том, что и Ольга собой не владела в этот момент. Она не собиралась целовать Дениса, но была не в силах сопротивляться желанию.

Солнце уже не пекло, оно обжигало…

Денис подхватил Олю на руки, понес дом.

Захлопнул за собой дверь в спальню, положил Олю на свою кровать.

Молодая женщина лежала закрыв глаза, затаив дыхание – словно собиралась нырнуть.

Денис сел рядом, осторожно стянул с нее сарафан. Под ним – тонкие кружевные трусики и такой же верх… Это просто ткань, это обычное кружево – но почему вдруг стало трудно дышать?

Он снял и белье с нее – Оля поворачивалась, повинуясь его прикосновениям, приподнималась, сгибала ноги… Сам разделся, лег пылающей щекой ей на живот. Не хотел торопиться, хотел растянуть каждое мгновение.

Олина покорность – это на самом деле ожидание от него ласк.

Она вздрагивала, когда Денис прикасался к ней, и едва слышно стонала сквозь сжатые зубы. Потом вдруг широко открыла глаза – и они показались Денису абсолютно светлыми, почти белыми, и обвила руками его шею.

Почему-то он краем сознания вдруг представил двух змей, лежащих на солнце. Змеи сплелись телами, свились кольцами и тягуче переворачиваются, пытаясь прижаться друг к другу еще сильнее, завязаться в узел, намертво.

Так и они с Олей сейчас при свете яркого июньского солнца, льющегося из открытого окна, сплетаются руками и ногами в единое целое, и чем сильнее, тем острее ощущения.

Жарко. Невозможно. Сильно. До упора.

Узел был завязан и натянут. Натянут до разрыва, до невозможного… И только тогда было поймано наконец их общее желание. В тот момент, когда они стали единым целым, Оля прошептала едва слышно, бессознательно:

– Да.

Стянуты, связаны одной веревкой, содрогаются и корчатся, пытаясь теперь разорвать путы… На некоторое время Денис потерял ощущение времени и пространства. Словно выпал из реальности.

Пришел в себя тогда, когда неведомая сила отпустила его, предварительно выжав, выкрутив, опустошив, и только тогда он выдохнул с величайшим облегчением:

– Да…

Жужжание пчел за окном, треск кузнечиков. Порывы прохладного ветра шевелили занавеску…

Обнявшись, почти прилипнув друг к другу, Денис с Олей лежали так довольно долго, не в силах пошевелиться, не в состоянии произнести ни слова.

Наконец Оля пробормотала:

– Пить хочу.

Он встал, сходил на кухню за водой, протянул стакан.

Ольга села, взяла стакан в ладони. Полусогнутые ноги с круглыми ровными коленями, узкими щиколотками. Тонкая талия, изящные руки. Сейчас, обнаженной, полулежа, Оля казалась выше ростом, что ли. Она напоминала фарфоровую статуэтку…

Она была прекрасна.

Денис поставил пустой стакан на столик рядом, лег рядом с Олей, обнял ее.

– Не надо. Мне жарко, – пожаловалась она.

– Молчи, – сказал он и поцеловал ее в плечо.

– Ну здрасьте… – устало, капризно произнесла она. – Овладел мной и теперь рот мне затыкает: «Молчи, дескать, женщина!»

Он засмеялся, опять поцеловал ее. Как хорошо, что она не стонет притворно, не ломает руки: «Ах, что мы наделали!» Она еще в состоянии иронизировать, оказывается.

– О чем вы еще говорили с Натальей? – спросил Денис.

– Что? А… Она, ты знаешь, дико обижена, что Сергей отказался от совместных родов. Как я поняла, Наталью до сих пор угнетает то, что он был с ней недостаточно ласков. Эмоционально глух то есть…

– И ты все равно собираешься «взамуж» за эмоционального инвалида? – съехидничал Денис.

– Да, собираюсь, – фыркнула Оля. – Ой, хотела спросить… Ты же врач. Вот и скажи мне как профессионал. Мужчина действительно становится импотентом, если присутствует на родах жены?

– Не факт. Вообще, на этот вопрос нет однозначного ответа. Кому-то, со слабой психической конституцией, присутствие на родах вредно, кому-то – нет, и наоборот. Все зависит от человека, все индивидуально. Лично я бы не прочь присутствовать.

– Да-а?!

– А что? Я бы хотел контролировать процесс. Чтобы быть уверенным в том, что моей жене и ребенку не навредят, что им оказывают квалифицированную помощь.

– Ты же ненавидишь детей!

– Я не ненавижу детей, но мне они безразличны. И вообще, я чисто теоретически… Слушай, Оля, ты о чем? – возмутился он. – Мне кажется, этот разговор как-то не очень – в данной ситуации…

– Ты сам спросил, – отмахнулась она. – Пусти, мне жарко.

– Я не могу, – серьезно ответил он. Опять принялся целовать ее плечи, руки.

– Отстань.

– Нет, поздно.

– Какой же ты… – с бессильным отчаянием произнесла она, замерла, опять покорившись его воле.

– Я тебя никуда не пущу.

– Только попробуй…

– Не пущу, – со злостью произнес он и сжал Олю в своих объятиях. – Ты моя.

– Я не твоя. Я своя собственная, – устало ответила она.

– Минутку… Ты что, всерьез собираешься выйти замуж за Сергея? – Денис сел, с недоумением уставился на Олю.

– Да.

– Ты же только что ему изменила.

– Ну и что. Один раз не считается, – с иронией заметила она.

– Ты страшная женщина. Изменяешь мужу накануне свадьбы.

– Я нормальная женщина. Я не собираюсь рушить свою жизнь только потому, что у меня был секс со случайным знакомым.

В ее словах заключалась определенная доля правды. Но в то же время она как будто сознательно закрывала глаза на свои чувства, на чувства Дениса.

– Оленька… – мягко начал он.

– Да?

– Ты чудесная. Ты – прекрасная. Ты заслуживаешь любви. Зачем соглашаться на брак только потому, что поезд уходит…

Оля не ответила. Они лежали, обнявшись, тихие, печальные. Ну да, сказал же кто-то там мудрый: «После соития всякий зверь печален…»

– И что мне делать? – наконец дрогнувшим голосом спросила она.

– Ты спрашиваешь у меня совета?

– Да. Скажи мне.

– Мой совет такой – ничего не делай, – серьезно заявил Денис. – Я не любитель скоропалительных выводов и эффектных фраз… Но… Ты мне нравишься. Ты мне очень нравишься. Давай попробуем. Попробуем быть вместе. – И добавил с усмешкой: – Зачем тебе синица в руке, если есть шанс поймать в небе журавля?

– Моя любимая пословица, кстати. Но… ты – журавль? Ой, не могу… Ты мой журавль! – прыснула она.

– Да, я твой журавль! – грозно произнес Денис и принялся целовать Олю.

Она и смеялась, и плакала одновременно. Пыталась оттолкнуть его:

– Это нелепо. Это смешно! Да это просто безумие!

Но Денис легко отводил ее руки, продолжал целовать.

После первого раза был второй, затем, уже позже, третий.

И чем дальше, тем глубже увязал он в этих новых отношениях.

Нет, он не забыл о Лене, не перестал ненавидеть людей, но, когда обнимал Олю, Денису словно становилось легче дышать.

* * *

«Нелепо, смешно, безрассудно,

Безумно, волшебно.

Ни толку, ни проку,

Не в лад, невпопад совершенно…»

Вот удивительно. Словно сама себе нагадала! Ехала-ехала, напевая под нос эту песню, и – бац! – началось оно, это волшебное безумие.

Но как это можно – поставить свою размеренную, правильную жизнь на кон и бросить все то, к чему шла годами…

«Я же любила Сергея всю свою жизнь… – напомнила себе Оля. Но тут же всплыли слова Дениса о том, что она придумала эту любовь. – И ведь правда, я совершенно не знаю Сережу… Какой он? В гневе, например? Рано или поздно мы с ним поссоримся, и как он отреагирует? Я не знаю. Я ничего про него не знаю!»

А здесь, сейчас, в настоящем, в реальности, с Денисом – безумно и волшебно.

Вот что, что такого в этом Денисе? А ничего, одни недостатки и минусы. Но почему невыносимое наслаждение доставляет каждое его прикосновение? Электричество, что ли, прячется у него в кончиках пальцев?

А почему, почему, почему – каждый секс с ним заканчивается оргазмом?!

Ни с приснопамятным Славиком, ни с другими мимолетными, ни даже с Сергеем подобного не было.

Почему самой так нравится прикасаться к Денису? Его кожа, его запах, его голос… Как он двигается, смотрит. В нем нравится ВСЁ. И словно жажда охватывает Олю, когда она рядом с ним…

Нет стыдного и неприятного – с ним, только с ним, с Денисом. Его хочется выпить – как тот стакан воды, до дна.

Происходящее – вне разума, вне логики, вне рассудка. А если бы Денис был преступником, убийцей, негодяем? Что, Олю бы все равно тянуло бы к нему? Есть же женщины, которые вопреки здравому смыслу связываются с подобными типами…

Оля всегда их осуждала, этих женщин. А чем сейчас она лучше? Это ведь самое настоящее безумие – накануне собственной свадьбы связаться с первым встречным, по сути…

Они с Денисом не вылезали из постели до самого вечера. Потом, обессиленные, уставшие, голодные, отправились все в то же кафе.

Сумерки, разноцветные фонари. Воздух – теплый, пахнущий приправами с кухни и цветущими липами с улицы…

Ужинали, смеясь, то и дело целуясь. Говорили о какой-то чепухе. Ели друг у друга из тарелок, точно дети. Ни стыда, ни брезгливости. И никакого желания посмотреть на себя со стороны.

Возвращались домой уже после одиннадцати. Шли обнявшись, повиснув друг на друге, глядя на плывущую в небе луну.

– Ты никуда завтра не поедешь. Ты останешься со мной.

– Мне страшно. Я не знаю, как отреагирует Сергей…

– Плевать. Ты слишком много думаешь. Не думай. Просто позвони ему и скажи, что свадьбы не будет.

– «Не думай!» – передразнила Оля. – Поразительный совет. И это тогда, когда и без меня дураков вокруг полно…

– Ты не понимаешь. Не думать – это значит прислушаться к своей интуиции. Я, конечно, за мужскую логику, но ты женщина, включи свое подсознание, прислушайся к своим чувствам… Что они тебе подсказывают?

– Ничего, – честно призналась Оля. – Я живу сейчас одним днем. Одной минутой…

Они свернули на улицу, ведущую к дому Дениса.

И не сразу заметили, что возле пролома в заборе припаркована машина.

– Ой, – растерянно пробормотала Оля, когда они с Денисом практически уперлись в капот стоящего авто.

– Кого еще нелегкая принесла… – сквозь зубы пробормотал Денис.

В этот момент, хлопнув дверцей, из машины вышла женщина. Невысокая, полная, со светлыми, коротко стриженными волосами, зачесанными назад. В коротких, до середины икры, лосинах, в широкой цветастой тунике.

Фонарь светил ей в лицо, да и ночь, лунная, светлая, позволяла рассмотреть посетительницу в подробностях. Только Оля, сколько ни силилась, не могла признать незнакомку. Может, это приятельница Дениса? Но Денис стоял рядом, обняв Олю за плечи, и с недоумением разглядывал женщину.

А та, в свою очередь, с любопытством смотрела на парочку, стоящую перед ней.

Пауза затянулась довольно надолго.

Наконец женщина вздохнула и сказала приветливо:

– Ну здравствуйте, мои дорогие.

– Привет, – ответил Денис. И без агрессии, но сухо, деловито спросил: – Что надо, кто такая?

– Я Алиса, – улыбнулась незнакомка. – А ты, наверное, Денис. Он у тебя бойкий, Оленька, – произнесла она с одобрением, обращаясь к Оле.

– Алиса? – повторила Оля ошеломленно. – Алиса?!

– Минутку… Что еще за Алиса? – насторожился Денис. – А, так это вторая жена твоего Сергея?..

– Да, я вторая жена Сережи, – мягко сказала Алиса. – Вторая, но не самая любимая. Нас у него целый гарем… Наверное, ты будешь самой любимой, Оленька.

Оля молчала, не зная, как реагировать на происходящее. Алису в отличие от Натальи она почти не помнила. Алиса появилась рядом с Сергеем, когда Оля жила уже в Москве. Или нет, вроде приходилось видеть разок Алису, в один из приездов в Ярославль.

– Мы не знакомы с тобой, да, девочка моя, – словно угадав Олины мысли, продолжила Алиса. – Но много слышали друг о друге. Ты еще лучше, чем мне тебя описывали, признаюсь. Ничего, что я на «ты»? Давайте проще будем…

– Как ты меня нашла, Алиса? – вырвалось у Оли.

– Да как-как… – встрял Денис. – Наталья, поди, ей рассказала. Прямо паломничество какое-то в мой дом началось! Вот они, Оля, твои принципы, каким боком теперь выходят.

– Я не ожидала… – растерянно возразила Оля. – И что теперь делать? Алиса, зачем ты приехала?

– На тебя посмотреть. Ну, и само собой, отговорить тебя от свадьбы с Сергеем, – ответила женщина. – У Натальи, как я поняла, это не получилось. Наташа до сих пор переживает разрыв с Сережей, у нее, как теперь принято говорить, незакрытый гештальт. А вот со мной все в порядке, в голове у меня тараканов нет.

– Ох, не верю я подобным заявлениям… – с сомнением покачал головой Денис. – Мне опыт подсказывает, что самые большие тараканы у тех, кто не признает у себя их существование…

– Он у тебя умный, Оля. Да, у меня есть большие и жирные тараканы в голове. Только к Сергею они не имеют отношения, – мягко произнесла Алиса. – У меня нет никаких иллюзий в отношении своего бывшего супруга, и я ничуть не переживаю из-за того, что развелась с ним.