– Нет-нет, я тебя не упрекаю! – энергично запротестовала Лара. – Я… понимаешь, я сама не верила в то, что Саша мне изменяет, и потому так легко говорила об этом… Я не верила, не верила!

Потом Лара принялась рассказывать Свете, как Саша сознался в измене и что она, Лара, чувствовала, когда сидела в своей комнате, запершись, а муж стоял в коридоре и через дверь объяснял ей что-то…

Лара проговаривала все это быстро-быстро, сдувая пряди волос с лица и щурясь от яркого майского солнца, которое пробивалось сквозь молодую, зеленую листву… и краем сознания, параллельно своему повествованию, Лара думала – а ведь уже май. Скоро лето. Уже тепло. Как время летит!

Света кивала, напряженно глядя Ларе в глаза.

У Светы была тонкая, прозрачная кожа, сквозь которую просвечивали сосуды. И совершенно зря Света не красила волосы. Они были серовато-пепельного, скучного оттенка. Как оживила бы лицо подруги, например, рыжинка в волосах! И вообще, Света красивая и милая и очень трогательная в этом своем сегодняшнем белоснежном наряде… Почему она одна, почему ее не замечают мужчины? Прелесть же, а не женщина… Акварель. Ренуар…

Лара уже рассказывала Свете о встрече с Оленькой в кафе.

– Как? Ты ее видела? Ты с ней говорила? – ахнула Света.

«Наверное, счастья нет вообще – в том виде, в котором его рисуют писатели и режиссеры. И Саша… Разве он счастлив? Почему он потянулся ко мне в последнюю нашу с ним встречу? А если бы я отозвалась? Он что, с такой же легкостью изменил бы своей Оленьке?»

…Лара рассказала Свете уже все. Кроме того самого, острого момента, с милосердием. «Моя святая тайна, мой вересковый мед!» – почему-то мелькнуло в голове.

– Ну вот, ты все знаешь. Что ты об этом думаешь? – спросила Лара.

– Не реви… – Света достала из сумочки платок, вытерла подруге глаза. – Я ничего не думаю, мне просто ужасно, невыносимо, нестерпимо жалко тебя…

– Спасибо. Я вот выговорилась, и мне легче… – Лара огляделась, засмеялась: – Сидим тут в кустах, пьем пиво, словно подростки… Помнишь, в школе? Тоже как-то удрали с уроков, купили пива…

– Не пиво, а какой-то мерзкий коктейль в банке. Меня потом рвало. Мама в шоке была!

– Бедная твоя мама… Слушай, мне всех жалко почему-то, – призналась Лара, зачем-то заглянув в пустую бутылку из-под пива. – Я словно чувствую людей, их боль…

– Потому что тебе самой больно.

– Я вот думаю – за что? Что я такого сделала, за что бог меня теперь наказывает?

Света некоторое время молчала. Лара читала в глазах подруги нерешительность, и вместе с тем Света явно рвалась высказаться.

– Ты знаешь? Почему? – настойчиво спросила Лара.

– Я могу только предполагать. Я вообще ни в чем не уверена… – медленно произнесла Света. – Лара, помнишь Виктора?

– Кого? – с изумлением спросила Лара.

– Виктора! Ты не помнишь Виктора? – растерялась Света.

– Что-то такое… очень смутно… А кто это?

– Ты с ним встречалась. Давно. До Саши еще.

– А-а! – встрепенулась Лара. – А я голову ломаю! Валерий, Валентин, Вадим, Владимир… Виктор же! Теперь вспомнила.

Лара потерла виски, потом рассмеялась истерично. «Вот она, расплата… Настигла меня все-таки! Око за око».

Виктор был ее третьим по счету поклонником. Первый – одноклассник, далее – юноша с параллельного потока, потом – этот Виктор. А сердце успокоилось Сашей в конце концов.

И ведь она довольно долго встречалась с Виктором, полгода где-то! У Виктора была жена. Она узнала о Ларе, звонила ей, рыдала, умоляла, проклинала… Бедная женщина страдала тогда не меньше, чем Лара сейчас.

«А я что? Неужели я тогда не понимала, что причиняю той женщине боль, встречаясь с ее мужем? Нет, не понимала… Я вообще тогда была юная, неопытная дурочка… Только это меня оправдывает!»

– Мне отмщение и аз воздам… – убитым голосом произнесла Лара. – Ты права, Света. Это мне теперь наказание. Виктор был женат. Я являлась его любовницей…

– Да погоди ты про наказание! – всполошилась подруга. – Это я просто вспомнила… Я так не думаю! И нет никакого наказания! Ты же тогда молоденькой была… И вообще – это Виктор во всем виноват! В конце концов, он своей жене изменял…

– Нет-нет, Света, в этой жизни ничего не бывает просто так, – сосредоточившись теперь только на одной мысли, убежденно произнесла Лара. – Ну и что, что я тогда молоденькой была! Это что, должно избавить меня от наказания, от ответственности?

– Да перестань ты про наказание! Нет никакого наказания!

– Есть. Есть… Но ты не кори себя, что вспомнила о Викторе… – ласково произнесла Лара. – Мне теперь даже легче стало. Я теперь знаю, за что мне все это. За нее, за ту женщину…

– Лара! Но это же бред! Ты теперь будешь с идеей расплаты носиться… – расстроенно, испуганно возразила Света. – И я, идиотка, сама тебе эту идею подбросила…

– Ты помогла мне все понять. Да, да, – убежденно произнесла Лара. – Не кори себя. И ребенок… Помнишь, я девять лет назад аборт сделала? И за него тоже расплачиваюсь теперь…

– Лара! – в отчаянии закричала Света. – Перестань!

– Ребенка жалко. Мне сон приснился – будто у меня мальчик должен был тогда родиться. Я его держу на руках – а он такой тяжеленький, тепленький, славный… – Лара обняла руками пустоту, потом скрестила руки на груди. Произнесла куда-то в пространство: – Прости меня. Простите меня все!

– Лара! Ты меня пугаешь… – заплакала Света. – И у меня чего-то прощение взялась просить… Лара, надо что-то делать… У тебя нервы… Надо лекарства пить, надо к психотерапевту, что ли! У тебя стресс, депрессия, или что там бывает…

Света была так напугана и расстроена, что Лара опять почувствовала свою вину перед подругой.

– Света, все в порядке, – Лара усилием воли заставила себя улыбнуться. – Это у меня так, несерьезно… Истерика. Но уже прошло. Кстати, а почему ты Виктора-то помнишь? – спросила она своим обычным, будничным голосом. – Я его забыла, а ты – помнишь!

– Да как его забыть… – пробормотала Света неуверенно. – Он же видный такой был, красивый. Очень красивый.

– Разве? – задумалась Лара. – Ну да, высокий, крепкий…

– Он был похож на русского богатыря из былин. Обаятельный. По-моему, он тебя очень любил.

– Так он тебе тоже нравился! – засмеялась Лара. – Погоди, а разве ты его видела?

– Да. Несколько раз мы втроем встречались. В Сокольники ездили, потом на пароходе по Москве-реке катались… – вздохнула Света. – В него нельзя было не влюбиться, в Виктора этого. Очень добрый, говорливый, приветливый… По-моему, он был бабником. Так что ты не должна переживать о нем и выброси эту тему расплаты из головы. Он сам еще тот гусь! – сердито воскликнула Света.

– Возможно, ты права, он был бабником. Но почему, почему я так плохо его помню?

– Ты его не любила.

– Да, я его не любила. Точно! А когда его жена стала мне названивать, мне совсем неприятно стало. И мы с ним расстались.

– Ты мне его подарки передаривала, – вздохнула Света.

– Я?!

– Да, ты. А думала, что я не узнаю? Э… – махнула Света рукой. – Духи мне подарила на Новый год, а в них записка от Виктора была… Тебе. Я сразу поняла, что ты его подарок мне передарила. Хоть бы проверила бы сначала коробку! – насупилась Света.

– Прости!

– Опять «прости»… Да я не сержусь!

– Ой, я помню! – вздрогнула Лара. – Я помню, что за духи! Очень тяжелый, удушливый, давящий запах… А я люблю легкие, фруктово-цветочные… «Мажи нуар». Это были духи «Мажи нуар»…

– Так и я люблю цветочные ароматы! – кивнула Света. – А для женщин в возрасте – самое оно. Вот я маме их и передарила.

– И правильно… А что за записка? Там была записка? Ох, как неудобно… Я должна была проверить упаковку, прежде чем тебе дарить!

– Обычная записка. Виктор в ней тебя то ли поздравлял с наступающим, то ли еще что в том же духе… Я не помню, честно говоря. Больше десяти лет ведь прошло…

– Так ты точно была влюблена в него! Теперь понятно, почему до сих пор Виктора помнишь!

– Ну его… – махнула Света рукой, а затем произнесла уже другим тоном, серьезно: – Лара, надо что-то делать. У тебя уже крыша едет. И похудела вон как!

– Ты предлагаешь вернуть Сашу? – усмехнулась Лара. – Ничего не получится. Он обожает свою Оленьку и будущего ребенка. А я Сашу презираю. Предатель… – Лару вдруг опять заколотил озноб, хотя день был ясный, теплый, почти летний.

– Нет, не надо никого возвращать. Ты должна отвлечься. Встряхнуться. Уехать куда-нибудь. Прямо сейчас. Я бы с тобой, но мне раньше осени ничего не светит. Не отпустят меня. Так что возьми отпуск и…

– Какой отпуск! – перебила Лара. – Я уже больше месяца не работаю! Меня уволили.

– Как?!

– А вот так. Хотели по статье, но потом начальница, Маргарита Юрьевна, сжалилась и уволила меня по собственному желанию. Мне на дом документы привезли.

– За что уволили-то?

– За прогулы и хамство. Я не в себе была совсем.

– О-ой… А как же ты сейчас живешь, Лара? На что? – схватилась Света за голову.

– У меня есть деньги. И довольно много. Мы жили на Сашины деньги, они являлись общими, а мои – это только мои были.

Света задумчиво почесала нос.

– Лара… А Саша-то твой – не так уж плох…

– Был бы плох, я бы так не убивалась! – опять истерично рассмеялась Лара. – Но ты права – мне надо куда-то поехать. В ближайшее время. Лучше сменить обстановку. Иначе я и правда сойду с ума…

* * *

Легко сказать – трудно сделать.

Перед началом лета практически все путевки были раскуплены. Лара обошла несколько туристических агентств и впала в уныние… Нет, кое-какие путевки имелись, но либо подозрительно дешевые, либо непомерно дорогие.

Но потом Лара сама засомневалась – а хочет ли она путешествовать вообще? Экскурсия в Европу (в Париж, например! Или в Венецию!) – интересно, заманчиво, но… ехать туда одной? Слишком тяжело.

Отправиться на море? Еще тяжелее… С кем разделить эти волны, синее небо, солнце? Валяться одной на пляже, отбиваться от настырных ухажеров? А они будут наверняка… Даже не поймут, если начнет отказываться от знакомств – спрашивается, а зачем тогда приперлась? Отдыхать молодой женщине одной, у моря, без желания завести курортный роман – просто неудобно.

Но дома уже стены давили…

В конце концов Лара приобрела путевку на речной круиз. Она прочитала в Интернете, что подобные путешествия – исключительно для пенсионеров, и возликовала. Ничего против пенсионеров Лара не имела.

Итак, в одно прекрасное июньское утро (пока искала путевку, уж лето наступило) Лара вышла из дома.

Пока ехала на метро до речного вокзала, все думала… Но не о Саше, не об Оленьке, не о том, что скоро, меньше чем через три месяца, у этой пары родится ребенок, не о несчастной жене Виктора, а о самом Викторе.

Интересно, а что с ним сейчас? Как он живет? Помирился ли со своей женой? Сколько ему сейчас лет? Да уж под пятьдесят, наверное… Он был старше Лары, прилично старше…

Лара вспоминала о Викторе без всяких задних мыслей, просто из любопытства. Они и тогда его не любила, а сейчас он ей тем более не нужен…

…На речном вокзале было многолюдно, у входа на теплоход «Дмитрий Карамазов» уже образовалась приличная очередь. Солнце, запах воды, топлива, гудение мотора, крики чаек, нервно-возбужденное настроение толпы – все это вдруг взбодрило Лару.

В тот момент, когда она переходила трап, соединяющий берег с теплоходом, что-то произошло с ней. Бам-м… как удар корабельной рынды, только внутри головы. Приглашение к новой, иной жизни. Пусть Ларе и предстояло возвратиться в Москву через несколько дней – ну и что…

В этот самый миг закончилась ее прошлая жизнь.

Одноместная каюта оказалась совсем крошечной, узкой. Уже хорошо, что удобства в номере… Все другие места были раскуплены.

Пока Лара распаковывала чемодан, по громкой связи вещал гид – о том, что да как будет происходить на «Карамазове», а в конце своей речи гид напомнил, в какое время состоится обед.

Разобравшись с вещами, Лара вышла на палубу, и вовремя: теплоход уже отчаливал под марш, несущийся из громкоговорителя, – «Прощание славянки».

На берегу стояли провожающие, махали руками, кричали что-то вслед… На теплоходе люди тоже вразнобой завопили («Ура!», «Пока!», «Чао, Москва!», «Вау!», «Уаа!» и прочие междометия), запрыгали, энергично замахали – и Лара, поддавшись всеобщему ажиотажу, тоже бессмысленно закричала:

– Урра-а!..

Вместе с криком из нее выходило что-то черное, тяжелое, страшное… Когда Лара накричалась вдоволь, на душе у нее стало еще легче.

Она вернулась в каюту, расплакалась. Но это были уже другие слезы – очищающие. Она умылась и отправилась изучать теплоход. Обошла все палубы, поднялась и спустилась по всем лестницам, долго стояла на корме, глядя вслед удаляющемуся городу…

Вокруг сновали люди – в основном пожилые семейные пары и родители с детьми. Вопреки опасениям, Лара не чувствовала себя неуютно – она словно затерялась в толпе. Никто не стремился потревожить ее одиночество. И вместе с тем среди людей было не страшно. Демоны, терзавшие Лару в последние недели, отступили – напуганные шумом, суетой, толкотней, светом, плеском волн…