В какой-то момент Лара заметила, что людей на палубе стало меньше, и тут вспомнила, что наступило обеденное время.

Только тогда Лара очнулась и отправилась на поиски ресторана.

…Она немного опоздала – зал был почти полон.

Распорядительница, узнав номер ее каюты, подвела Лару к столику номер семь:

– Пожалуйста, вот сюда!

«Семь… счастливое число!» – машинально подумала Лара.

– Приятного аппетита! – кивнула она своим соседям по столу, совершенно не замечая лиц, и села на свободное место у окна. Ей отозвались, назвали свои имена (не запомнила ни одного), она тоже представилась… Впрочем, знакомство с соседями по столу показалось Ларе совсем необременительным. Две семейные пары, двое детей-подростков, мальчики… Отец мальчиков – рыжий, странный, с неподвижными рысьими глазами, все время молчал, а мать (кажется, Альбина) – та, наоборот, все время щебетала, переполняемая эмоциями, под локтем у нее лежал ноутбук…

Сновали официантки, разнося бокалы с шампанским, потом вышел капитан – пожилой, очень милый, поздравил всех с началом рейса.

Чокнулись, выпили, приступили к закускам, перебрасываясь короткими замечаниями… «Погода замечательная!» – «Да, в ближайшие дни дождя не обещали!» – «Передайте, пожалуйста, соль…» Альбина упоенно рассказывала своей соседке, пожилой даме, как надо правильно готовить мясную солянку. Лара смотрела в окно, на проплывающие мимо берега.

В первый раз она нашла в себе силы поесть и героически осилила половину первого и гарнир от второго. Да, и даже ложку мороженого на десерт съела!

После обеда Лара опять вышла на палубу и долго сидела на корме, уставившись на воду.

По громкой связи объявили о каких-то развлечениях на верхней палубе, о предстоящих конкурсах, о том, что в баре будет концерт, – но Лару это мало заинтересовало. «Потом, возможно, схожу куда-нибудь…» – рассеяно подумала она.

…Ларе было двадцать один, когда на улице к ней подошел мужчина – солидный, холеный, видный, очень взрослый – как ей тогда показалось. Мужчина представился Виктором, пригласил в ресторан, наговорил кучу комплиментов. Ларе, не так давно ходившей в дурнушках, оказалось лестно подобное внимание – она взяла да и согласилась на ресторан.

Посидели, поболтали, поужинали. Виктор навязчивым не был, ухаживал трепетно, с нежностью – его умиляла юность Лары, ее бесхитростность. Они стали встречаться, потом Виктор пригласил Лару к себе (на самом деле не к себе, а на квартиру приятеля, но это Лара узнала позже), где «было все». Еще встречи, признания, цветы, конфеты, подарки… Виктор встречал Лару у института, провожал до дома, проводил там ночь… Утром провожал Лару в институт.

Балагур, весельчак, абсолютно не злой, великодушный. Таким был Виктор. Лара, потерявшая мать, а не так давно и отца, искренне привязалась к этому мужчине.

А ему очень нравилась роль утешителя и покровителя бедной девочки, такой юной, такой беззащитной… Ларе даже в голову не приходило, что Виктор женат.

А потом ей стала названивать супруга ее любовника. Откуда та женщина нашла номер Лары? Бог весть. Наверное, тоже копалась в телефоне мужа… Женщина говорила страшные вещи. Она проклинала, она умоляла, она грозила… «Отдайте моего мужа!»

«Да берите вы вашего мужа! Я его вовсе не держу!» – ответила испуганная Лара. И возмущенная – почему Виктор не предупредил ее, что несвободен?..

Они расстались. С тех пор прошло больше десяти лет.

Проклятие той женщины настигло Лару – она сама оказалась брошенной.

Но, в общем, ничего особенного в той истории не было. Подобных историй – миллион. Взрослый мужчина, юная девушка, ревнивая, обманутая жена.

…К ужину Лара переоделась, уложила волосы, подвела глаза, чего не делала уже давно. И вовсе не из желания произвести на кого-то впечатление. Эти простые действия напоминали ей о том, что она еще жива, что она – женщина, а не бесплотная и бесполая тень.

Альбина опять трещала – на этот раз рассказывала о школе, в которой учились ее дети, и сравнивала наше, российское образование с зарубежным, – пожилая дама и ее супруг охотно кивали, вспоминая, как сами учились в далекие шестидесятые…

Лара в общем разговоре почти не участвовала, лишь улыбалась и кивала время от времени. Ее все устраивало и ничего не напрягало – даже болтовня Альбины.

Муж Альбины все так же молчал и сосредоточенно поглощал ужин.

– Феликс, можно еще салфетку? – обратилась к нему жена. – Мерси. Гоша, держи… Петя, не вертись на стуле!

«Феликс», – мысленно повторила про себя Лара. И почему-то вспомнила, что Феликс – означает «счастливый».

Сосед по столу счастливчиком не выглядел. Мрачный, закрытый, словно недовольный всем мужчина. И эта странная внешность…

Лара исподтишка его разглядывала – уж больно необычно выглядел Феликс. Очень бледное, почти белое лицо с россыпью светлых веснушек на носу и скулах. Рыжевато-карие глаза в обрамлении светлых, чуть не розовых ресниц. Те же светло-розовые брови. Волосы – верно, когда-то ярко-рыжие, теперь изрядно поседевшие, выцветшие и оттого имевшие тот же странный, розовый оттенок. И стрижка очень странная – точно под скобу. Прямая челка, прямые пряди за ушами…

Бледные, почти белые губы. Когда Феликс говорил или улыбался (а это происходило очень нечасто), на лице его образовывалась сеточка мелких морщин. Он выглядел одновременно и стариком, и ребенком. «Наверное, ему немного за сорок», – прикинула Лара…

Она разглядывала соседа напротив, и вдруг в какой-то момент Феликс, до того сосредоточенно уничтожавший салат, вскинул глаза и встретился взглядом с Ларой.

Этот быстрый, звериный (рысий!) взгляд вызвал в ней оторопь. Вместо того чтобы опустить глаза, Лара, полуоткрыв рот, продолжала глядеть на Феликса…

Несколько секунд Феликс гипнотизировал Лару, словно кролик удава, потом отвернулся. «Господи, как стыдно… – подумала Лара, тоже уткнувшись в свою тарелку. – Я разглядываю его, словно клоуна в цирке… Но у него такая странная внешность!»

Ни о каком кокетстве, ни о каком заигрывании со стороны Лары и речи в данном случае быть не могло. Рядом с Феликсом сидели его жена и дети! Для нее, Лары, женатый мужчина – табу. Да и не женатый был ей не нужен. Никто. Никогда…

Скомкав салфетку, Лара пожелала всем приятного аппетита и выскочила из-за стола. Обернувшись перед выходом, заметила, что Альбина смотрит ей вслед – с лицом кислым и недовольным. Наверное, заметила, как Лара переглядывалась с Феликсом. Фу, как неприятно…

«Буду приходить позже всех в столовую», – решила Лара. Зашла в каюту, накинула на плечи куртку (к вечеру становилось ощутимо прохладно) и вернулась на палубу.

К этому времени теплоход проходил очередной шлюз.

Шлюзования Лара сроду не видела, еще не привыкла к этому зрелищу (хотя за сегодняшний день теплоход прошел немало шлюзов) и потому напрочь забыла о Феликсе с Альбиной. Лара целый день наблюдала, как задвигаются и раздвигаются створы ворот, бурлит внизу вода, теплоход то опускался, то поднимался… Лара была восхищена этим зрелищем – равно как и большинство туристов вокруг.

…В сумерках стены шлюза показались темными, страшными, изъеденными водой. И эта кипящая пена вокруг теплохода. Реальность или сон? Надо потрогать, убедиться. Лара не выдержала, и потянула руку к зловещей стене, перегнувшись через борт.

– Осторожно, – ее руку перехватил Феликс, невесть откуда взявшийся рядом. – Упадете.

– Что?..

– Я говорю – осторожно.

– Да, спасибо, – пробормотала Лара.

Она довольно долго стояла, вцепившись в поручни и глядя только вперед. Потом осторожно обернулась и увидела, что Феликс все еще рядом…

– Детям, наверное, тоже интересно? – решительно спросила Лара. Своим вопросом она намекала – ваше место рядом с семьей.

– Каким детям? – поднял белесые брови Феликс.

– Гоше, Пете.

– Без понятия!

«Ничего себе отец!» – возмутилась Лара.

– Я думала, это ваши дети.

– Мои?! – Феликс как будто даже обиделся. – Нет, это не мои дети.

«Значит, он отчим. Тогда все понятно!»

– Простите… – Лара попятилась, обогнула корму и застыла у другого борта. «Хотя почему… даже если он отчим, все равно – это его дети!»

Через минуту из-за угла вышел Феликс и снова приблизился к Ларе.

– Я не понимаю… С чего вы взяли, что Гоша и Петя – мои дети? – возмущенным, резким, скрипучим голосом спросил он.

– Раз вы супруг Альбины, я подумала…

– Чей супруг?! – еще более скрипуче осведомился Феликс.

Лара почувствовала себя крайне неуютно.

– Альбины… – растерянно произнесла она.

– Я ее в первый раз вижу. И детей ее тоже в первый раз вижу! – возмущенно, раздраженно воскликнул Феликс.

– Да?..

– Да!

– Извините, – с мрачным отчаянием произнесла Лара. – Я думала…

И, не договорив, она пошла вдоль борта назад, подальше от Феликса. «Вот влипла… И с чего я, правда, взяла, что он муж Альбины? Но они сидели рядом и вроде что-то такое говорили… И он тоже гусь – с чего скандал затевать? Не муж так не муж!»

– Лара! Лара, это вы меня простите, – Феликс настырно шел за ней. – Я, кажется, вас обидел.

– Пустяки. Я очень рассеянная.

– Но правда… Объясните, с чего вы взяли, что это мои дети?

– Я рассеянная! – повторила Лара. – Не обращайте внимания.

– Постойте! Мне же интересно! – со злостью произнес Феликс. – С чего вы взяли, что это мои дети?

– Не знаю! Показалось!

Лара рванула на себя дверь, ведущую внутрь теплохода, пробежала по длинному узкому коридору в свой отсек, быстро открыла дверь в каюту, нырнула внутрь и снова защелкала ключом… «Уф! Кажется, отвязался! Вот зануда…»

Но это недоразумение никак не повлияло на настроение Лары – оно осталось прежним, умиротворенно-лирическим. В первый раз за последние недели Лара уснула – сама, легко, без помощи алкоголя.

…Проснулась от веселой, игривой музыки, льющейся из динамиков.

– Дорогие друзья, с добрым утром вас… – раздался голос гида. – Просыпайтесь – вас ждет новое утро на теплоходе «Дмитрий Карамазов». Напоминаю – сегодня мы плывем по Угличскому водохранилищу. Этим днем у вас будет уникальная возможность полюбоваться знаменитой Калязинской колокольней Никольского собора… Эту колокольню называют «плавающей» – ведь она вырастает словно из воды…

Под рассказ гида Лара быстро собиралась к завтраку, совершенно забыв о вчерашнем происшествии и о своем зароке появляться в ресторане позже всех.

…Зал был залит солнцем и почти пуст. Получилось так, что Лара пришла раньше всех. Завтрак – шведский стол.

Лара взяла себе лишь овсяной каши да фруктовый салат. Села за пустой еще стол, налила кофе, чувствуя себя хозяйкой. Она пила кофе и, щурясь от солнца, любовалась пейзажем за окнами – на берега Волги, живописно заросшие деревьями…

– Доброе утро, – раздался рядом скрипучий голос. Лара повернула голову и увидела Феликса.

– Доброе, – отозвалась Лара и тут же отвернулась к окну.

* * *

…Она сидела у окна, вся освещенная солнцем. И вчера, и сегодня она глядела только в окно, любуясь рекой и берегами – с таким искренним, детским любопытством, удивлением даже, не замечая и не слыша ничего вокруг, что ее отрешенность казалась чуть ли не безумием.

Феликс не собирался ни с кем знакомиться в этом путешествии. Даже более того – он сознательно выбрал именно этот туристический маршрут, зная, что на теплоходах собираются в основном люди семейные, пожилые. Молодежи тут скучно… На корабле или самозабвенно пьют, запершись в каюте, или не менее самозабвенно любуются красотами старых городов. А искательницы адюльтеров и романтики – они там, на южных курортах. В речных круизах по России они почти не встречаются. Хотя и здесь, бывает, попадаются одинокие, голодные, разбитные тетки, обычно сбившиеся в стаю – спаси бог от таких… Это у них, на Западе, секс в большом городе, и четыре подружки во главе с немного подувядшей, длинномордой красоткой Кэрри Брэдшоу (в исполнении Сары Джессики Паркер) сидят по кафе и мило лепечут о своих ухажерах, у нас же – озверелое, голодное, беспринципное бабье, предпочитающее водку и матерные анекдоты. Или вот еще, разновидность отечественного бабья – одинокие трепетные интеллектуалки, любительницы выставок, камерных исполнителей и пошлых книжек, где на обложке знойный мачо живописно обнимает не менее знойную красотку. От этих жеманных кровопийц тоже надо бежать как можно дальше…

Последние три года Феликс жил один, и это был его осознанный выбор. Феликс являлся мизантропом. Он не любил людей. Ни мужчин, ни женщин. Никого.

У него не было друзей. Семья? Давно, лет двадцать назад, Феликс имел глупость жениться. Дочь Нина родилась… Сейчас Нина уже взрослая, впрочем, ее судьбой Феликс совершенно не интересовался.

В свои сорок четыре года он жил один, в дачном поселке под Москвой, в очень хорошем, благоустроенном доме с высоким забором. Не работал. Не работал в том смысле, что Феликсу не требовалось ехать куда-то, контактировать с кем-то – либо в качестве начальства, либо в качестве подчиненного… Феликс был сам себе хозяин. Он существовал на средства от сдачи квартиры в центре Москвы (очень приличные деньги, кстати) и на дивиденды от акций. Свободное время Феликс проводил за компьютером, в Интернете, следя за котировками на бирже и ловко играя то на повышение, то на понижение… Это оказалось очень увлекательно и к тому же приносило доход, и немалый. Промахи, конечно, тоже случались, но редко…