Диана Гэблдон - Чужеземец. Книга 1

Я попыталась улыбнуться, но мои губы непроизвольно задрожали.

Он сильнее сжал мне пальцы. Мне показалось, что мы с ним удерживаем друг друга; если кто-нибудь отпустит руку или отвернется, мы оба рухнем на пол. Как ни странно, это ощущение придало мне уверенности. Да, мы попали в трудное положение, но нас двое.

— Я беру тебя, Клэр, в жены…

Голос его не дрожал, а вот рука дрожала. Я усилила хватку, и наши онемевшие пальцы сжались, как доски в тисках.

—… чтобы любить, почитать и беречь… в счастье и в горе… — Слова раздавались откуда-то издалека. Кровь отлила от головы.

Лиф с косточками дьявольски жал, и хотя я замерзла, под атласом у меня по спине струился пот. Я только надеялась, что не потеряю сознание.

Высоко в стене было небольшое окно с витражом, изображавшим Иоанна Крестителя в овечьей шкуре. На моем рукаве плавали зеленые и голубые тени, и я отчаянно хотела выпить.

Моя очередь. Я начала заикаться и ужасно разозлилась.

— Я б-беру тебя, Джеймс… — Я выпрямилась. Джейми вполне достойно справился со своей частью. Я тоже могу попытаться.

— … хранить и беречь, отныне и навеки… — Голос мой сделался увереннее. — Пока смерть не разлучит нас. — Слова раскатились по тихой церкви с пугающей завершенностью. Все молчали. Наконец священник попросил кольца.

Неожиданно все засуетились, и я уловила потрясенное выражение лица Муртага. До меня с трудом дошло, что про кольца забыли, но тут Джейми на мгновенье выпустил мою руку и снял кольцо со своего пальца.

На левой руке я по-прежнему носила кольцо Фрэнка. В синеватом свете пальцы на правой руке казались замерзшими, мертвенно-бледными и негнущимися, когда на средний палец скользнул большой металлический ободок. Он был слишком большим и неизбежно соскользнул бы, но Джейми сжал мне ладонь в кулачок и снова взял его в свою руку.

Священник еще что-то пробормотал, и Джейми склонился, чтобы поцеловать меня. Было совершенно ясно, что он собирался лишь коротко и церемонно прикоснуться к моим губам, но его губы оказались мягкими и теплыми, и я инстинктивно подалась ему навстречу. Мне смутно слышались возгласы, шотландское восторженное уханье и подбадривающие крики зрителей, но я почти ничего не замечала, погрузившись в тепло и надежность. Неприкосновенность убежища.

Мы отпрянули друг от друга, чувствуя себя немного уверенней, и нервно улыбнулись. Я заметила, что Дугал вытащил из ножен кинжал Джейми, и подумала — зачем все это?

Не отводя от меня взгляда, Джейми поднял вверх правую руку ладонью вверх.

Я ахнула, когда лезвие кинжала скользнуло по запястью, оставляя за собой темную линию, набухающую кровью. И не успела я увернуться, как и мою руку схватили, и я почувствовала обжигающее прикосновение стали. Дугал мягко соединил наши запястья и связал их белой льняной полоской.

Должно быть, я покачнулась, потому что Джейми подхватил меня под локоть левой рукой.

— Держись, девочка, — ласково попросил он. — Уже недолго. Повторяй за мной.

Это было по-гаэльски, два или три предложения. Слова ничего не значили для меня, но я послушно повторяла их вслед за Джейми, запинаясь на непослушных гласных. Льняную полоску развязали, ранки начисто вытерли, и мы оказались женаты.

По дороге вниз с холма настроение изменилось. В воздухе ощущалось облегчение и оживление. Теперь мы походили на любую веселую свадебную процессию, только небольшую и состоящую из мужчин и лишь одной женщины — невесты.

Мы уже почти дошли до подножья холма, и тут голод, остатки похмелья и общее напряжение этого дня добрались до меня…

… Я лежала на мокрых листьях, а голова моя покоилась на коленях молодожена. Он отложил в сторону влажную ткань, которой обтирал мне лицо.

— Все было так плохо? — Он усмехался, но в его глазах затаилось выражение неуверенности, тронувшее меня до глубины души. Я улыбнулась дрожащими губами.

— Дело не в тебе, — заверила я. — Просто… не думаю, что я ела что-нибудь со вчерашнего утра… зато, боюсь, очень много выпила.

Его губы скривились в усмешке.

— Я слышал. Ну, это можно исправить. Я уже говорил, что мне почти нечего предложить жене, но обещаю, что ты всегда будешь сыта.

Джейми улыбнулся и робко откинул пальцем локон с моего лица.

Я попыталась сесть и поморщилась от жжения в запястье. Эту часть церемонии я успела напрочь забыть. Ранка открылась, очевидно, из-за падения.

Я взяла у Джейми ткань и неуклюже обернула ее вокруг запястья.

— Я подумал, может, ты из-за этого упала в обморок, — сказал он, наблюдая за мной. — Следовало предупредить тебя. Мне и в голову не приходило, что ты этого не ожидала, пока я не увидел твое лицо.

— А что это, собственно, было? — поинтересовалась я, пытаясь заправить концы ткани.

— Это немного языческий обряд, но у нас принято давать обеты на крови помимо обычного венчания. Некоторые священники отказываются, но не думаю, что тот стал бы возражать. Он выглядел таким же перепуганным, как и я, — добавил Джейми, улыбаясь.

— Обеты на крови? А что означают слова? Джейми взял меня за правую руку и нежно подоткнул болтающийся конец самодельной повязки.

— Когда говоришь по-английски, они даже немного рифмуются. Там говорится вот что:

Ты — кровь от моей крови и кость от моей кости. Я дарую тебе мое тело, чтобы мы двое смогли стать единым целым. Я дарую тебе мою душу, пока не завершится наша жизнь. — Он пожал плечами. — В общем, все то же самое, что и в обычных обетах, просто немного… примитивнее, что ли.

Я посмотрела на перевязанное запястье.

— Да, можно сказать и так.

И огляделась вокруг. На дорожке, под ольхой, мы были вдвоем. Круглые увядшие листья устилали землю. Они влажно блестели и походили на ржавые монеты. Стояла тишина, лишь капли воды иногда падали с деревьев.

— А где все остальные? Они что же, вернулись в гостиницу?

Джейми поморщился.

— Нет. Я заставил их отойти подальше, чтобы поухаживать за тобой, но они ждут вон там. — И он показал подбородком, как это делают сельские жители. — Они не оставят нас одних до тех пор, пока все не будет сделано официально.

— Да? — непонимающе сказала я. — Но ведь мы женаты, верно?

Джейми, кажется, смутился. Он отвернулся и начал усердно отряхивать килт.

— Ммм-гмм. Ага, женаты, верно. Да только это еще не считается законным браком, понимаешь, пока мы не вступим в брачные отношения.

Он медленно начал заливаться ярким румянцем, начиная прямо от кружевного жабо.

— Ммм-гмм, — промычала и я. — Знаешь, давай найдем что-нибудь поесть.

В гостинице уже был накрыт стол для скромного свадебного обеда, включающего в себя вино, свежевыпеченный хлеб и ростбиф. Я направилась к лестнице, чтобы освежиться перед едой, но Дугал схватил меня за руку.

— Я хочу, чтобы этот брак был законным, и никаких неопределенностей, — вполголоса предупредил он меня. — Не должно возникнуть никаких вопросов по этому поводу и никаких лазеек для того, чтобы аннулировать его, или мы все рискуем собственными шеями.

— Сдается мне, ты ими в любом случае рискуешь, — сердито бросила я. — Особенно моей.

Дугал похлопал меня по заднице.

— Об этом ты не беспокойся. Главное — выполни свою часть сделки. — И окинул меня критическим взором, словно решая, способна ли я удовлетворительно сыграть свою роль.

— Я знавал отца Джейми. Если парень пошел в него, у тебя вообще не возникнет никаких проблем. А, Джейми, дружище! — И поспешил через комнату навстречу Джейми, который только что вернулся из конюшни, куда отвел наших пони.

Судя по выражению лица Джейми, он получил точно такие же инструкции.

* * *

Как, во имя Господа, это могло произойти? — спрашивала я себя чуть позже. Шесть недель назад я невинно собирала цветочки на шотландском холме, собираясь принести их домой, к мужу. А теперь оказалась запертой в деревенской гостинице, дожидаясь совершенно другого мужа, которого едва знала, с твердым приказом вступить в брачные отношения этого насильственного брака, в страхе за свои жизнь и свободу.

А как же мой прежний муж? Желудок мой сжался от тоски и страха. Что бы сейчас думал Фрэнк? Что бы он чувствовал? Я исчезла больше месяца назад. Он, должно быть, ищет меня. Когда его волнение переросло в страх, он начал звонить в полицию, он переворачивает вверх дном всю Шотландию. Но этого недостаточно, а ему никогда не придет в голову заглянуть внутрь холма фей, если бы даже он поверил в их существование.

Я сидела на кровати, ужасаясь судьбе, оцепеневшая в своем одолженном убранстве. Раздался негромкий звук; тяжелая дверь открылась и снова захлопнулась.

Джейми, облокотившись на дверь, смотрел на меня. Смущение нарастало. Молчание нарушил Джейми.

— Не нужно меня бояться, — мягко произнес он. — Я не собираюсь набрасываться на тебя.

Я не выдержала и рассмеялась.

— Вообще-то я так и думала. — Сказать по правде, я думала, что он вовсе не прикоснется ко мне, до тех пор, пока я сама его не приглашу. И я действительно собиралась пригласить его сделать значительно больше, чем просто прикоснуться, и довольно скоро.

Я с сомнением посмотрела на Джейми. Полагаю, все было бы сложнее, считай я его непривлекательным, но на самом деле он был очень хорош собой. И все же я больше восьми лет не спала ни с кем, кроме Фрэнка. Кроме того, этот молодой человек, по его собственным словам, был совершенно неопытным. А мне еще никого не приходилось лишать девственности. Даже отметая мои возражения всему происходящему и рассматривая этот вопрос исключительно с практической точки зрения, как, черт побери, к этому подступиться? Пожалуй, мы так и будем топтаться на месте, вылупившись друг на друга, еще дня три-четыре.

Я прокашлялась и похлопала рукой по кровати.

— Гм… не хочешь сесть?

— Ага.

Он пересек комнату с грацией большого кота. Но не сел рядом, а подтянул табурет и уселся напротив, разглядывая меня. Потом протянул руку и взял мою ладонь в свои. Руки у него были крупные и теплые, поросшие негустыми рыжеватыми волосками. От этого прикосновения я слегка вздрогнула и вспомнила отрывок из Ветхого Завета: «Иаков был человек гладкий, а брат его Исав человек косматый». Кисти рук у Фрэнка были длинными и изящными, почти безволосыми, и выглядели аристократически. Я всегда любила смотреть на них, когда он читал лекции.

— Расскажи мне о своем муже, — сказал Джейми, словно читал мои мысли. Я потрясенно выдернула руку.

— Что?

— Слушай, девочка. Мы проведем здесь три или четыре дня. Я, конечно, не делаю вид, что все об этом знаю, но почти всю жизнь я провел на ферме, и если только люди не особенно сильно отличаются от животных, у нас не уйдет много времени на то, чтобы сделать то, что мы должны. Нам хватит времени, чтобы поговорить и перестать бояться друг друга.

Такая откровенная оценка нашего положения помогла мне немного расслабиться.

— А ты меня боишься?

Вообще-то непохоже. Но все-таки он, вероятно, нервничал. Пусть он не робкий шестнадцатилетний юнец, но все же это его первый раз. Он посмотрел мне в глаза и улыбнулся.

— Ага. Думаю, больше, чем ты меня. Потому и держу тебя за руки — чтобы мои не дрожали.

Я ему не поверила, но все же слегка сжала его руки.

— Вообще мысль хорошая. Мне кажется, разговаривать легче, когда прикасаешься друг к другу. А почему ты спросил про моего мужа?

Мне в голову пришла дикая мысль, что он хочет узнать о нашей сексуальной жизни с Фрэнком, чтобы понять, чего я от него ожидаю.

— Ну, мне кажется, ты о нем думаешь. Вряд ли нет, учитывая обстоятельства. И мне не хочется, чтобы ты считала, будто тебе нельзя о нем говорить. Пусть теперь я твой муж — очень странное ощущение — но будет неправильно, если ты его забудешь или хотя бы попытаешься забыть. Раз ты его любила, он, должно быть, был хорошим человеком.

— Да… был. — Голос мой задрожал, и Джейми погладил мои ладони большими пальцами.

— Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы почтить его душу, служа его жене.

Он поднес мои руки к губам и церемонно поцеловал каждую.

Я снова прокашлялась.

— Очень любезные слова, Джейми.

Неожиданно он ухмыльнулся.

— Ага. Я их придумал, пока Дугал произносил внизу тосты.

Я глубоко вздохнула.

— У меня есть вопросы, — произнесла я.

Джейми посмотрел на меня, пряча улыбку.

— Полагаю, что есть, — согласился он. — Думаю, при сложившихся обстоятельствах ты имеешь право на любопытство. А что ты хочешь узнать? — Он внезапно вскинул синие глаза, в которых сверкнуло озорство. — Почему я все еще девственник?

— Э-э-э… наверное, это все-таки твое дело, — пробормотала я. В комнате вдруг сделалось ужасно жарко, я выдернула у него одну руку, чтобы взять носовой платок, и нащупала при этом в кармане что-то твердое.