– Всех Туся пригласила к себе. – Серова улыбнулась – Мы остались вас дожидаться. Ну что, идем?

– Не знаю… – Юля медлила.

– Все, Ник, забирай нерешительных дам и двинули… – настаивал Борька. – Не ровен час, они все обыщут, ничего не найдут и потащат нас за весь класс отдуваться.

– Может, двинем? – Коля вопросительно смотрел на Юлю.

– Ладно, идем.

Между тем тусовка у Крыловой была в разгаре. На столе красовалось несколько ваз с фруктами, конфетами и печеньем. Лиза Кукушкина и Ира Дмитриева что-то резали, а Аня Малышева разливала в стаканы сок.

– Классно, что пришли, – приветствовала ребят Туся. – У нас тут стихийно, поэтому все при деле. Вам, – кивнула она Юле и Коле, – мороженое в морозилке, сироп на полке, комбайн слева от плиты. Вы делаете коктейль. Марин, доставай из бара стаканы, из серванта тарелки. Борька пусть их таскает, а Лена протирает.

Юля и Коля собрали все необходимое для коктейля и попытались примоститься на кухне, но, несмотря на ее внушительные размеры, места им не нашлось.

– Давайте на балкон, – посоветовала Лиза. – Там есть розетка.

С полчаса продолжалась суета, потом все сели за стол, а Юля с Колей так и остались на балконе. Время от времени их уединение нарушал кто-нибудь из ребят, приходивших за новой порцией коктейля, да еще Ежов несколько раз отправлялся в экспедицию за фруктами и сладким. Несмотря на всеобщий шум и гам, у них на балконе было тихо и спокойно. По доброте душевной Марина зорко следила, чтобы штора, отделявшая балкон от комнаты, была задернута наглухо, дверь ребята догадывались прикрывать сами.

Они сидели на маленьком тесном диванчике и смотрели на облака. Юля положила голову Коле на плечо, а он крепко обнял девушку. Они молчали. Да и о чем говорить, когда все и так здорово? Коля наклонился, чтобы заглянуть Юле в лицо.

– Что? – Она потерлась щекой о его плечо.

– Глаза у тебя необыкновенные. – Коля немного подумал. – Всегда разные, ну, как небо, там, или как море. Вот.

Они еще помолчали, и Коля опять заглянул ей в лицо.

– А теперь что?

Юля ждала ответа, и ей казалось, будто от того, что он скажет, зависит ее дальнейшая жизнь.

– Не знаю. Когда ты на меня смотришь, мне все время кажется, сейчас ты возьмешь и улетишь. Высоко-высоко, а я тут останусь. Тебя ждать.

Юля почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она зажмурилась и вспомнила их поездку зимой на дачу. Тогда Юля чуть не провалилась под лед, а после этого несчастного случая Ежов утешал ее как мог, хоть и не мастер был говорить. Потом он читал ей стихи своего отца, написанные, когда тот был влюблен в Колину маму. От этих воспоминаний Юля зажмурилась и почувствовала, как внутри у нее разливается необыкновенное тепло.

«Пусть, – думала она, – это никогда не кончится».

– Знаешь… – Юля открыла глаза. – Наверное, после такого можно умереть.

– Мы никогда не умрем. Это точно. – Он провел рукой по ее волосам. – Мы будем всегда, вот. Я тебе говорю.

Вдруг в комнате что-то грохнуло, да так, что стекла задребезжали. Юля с Колей переглянулись, одновременно вскочили и открыли балконную дверь.

На ковре сидел бледный как смерть Максим Елкин, а рядом с ним валялся массивный бронзовый подсвечник.

– Ну, ты, Макс, точно в рубашке родился. – Кажется, случившееся понимала только хозяйка. – Эта штуковина, – тронула подсвечник носком туфли Туся, – и пришибить могла. Все, я ее ссылаю на балкон, пусть там теперь живет.

Наконец Максим поднялся на ноги.

– Тусь, можно, я свою смерть сам отнесу?

– Ага, тащи ее с глаз моих подальше.

– Ну надо же… – Елкин усмехнулся. – Шел на кухню, никого не трогал. И вдруг с полки этот дивайс. Еле увернулся. Ничего себе! – Он покрутил головой. – Сначала хотели меня в школе рвануть, а потом чуть башку не пробили. – Максим взял подсвечник и понес на балкон. – Ну и денек!

– Да ладно, – хмыкнул Ваня Волков. – С бомбой все ясно: небось в одиннадцатом классе сегодня контрольная. Вот народ и отменил ее.

– И вообще, – поддержала его Марина, – ходить надо аккуратнее. Задел шкаф, бандура и грохнулась. Пускай таких в гости.

– Да ладно вам! – Лиза Кукушкина, как всегда, решила всех помирить. – Обошлось – и забыли. Может, гулять пойдем? Погода сегодня суперская!

Идея понравилась, к тому же учебное время уже кончилось. Значит, и опасность, что, откуда ни возьмись, явится Кошка и потянет в школу, миновала.

– Пойдем? – Юля вопросительно взглянула на Ежова.

Он покосился на часы и смущенно потупился.

– Ты знаешь, я это… Я с вами не смогу. Мне надо…

Юля удивленно ждала продолжения. Неужели он сможет вот так взять и уйти? После того как они всего несколько минут назад разговаривали на балконе?

– Ну, понимаешь… – мямлил Ежов. – Очень надо. Но если ты обидишься, то я… – Он сделал над собой усилие и добавил: – Тогда я это… не пойду.

– Да иди. – Юле все еще не верилось, что он уйдет.

– Ну, значит, пошел. – Коля ласково погладил девушку по руке, хотел было еще что-то сказать, но вокруг толкалось слишком много народу, и потому он только добавил: – Вечером позвоню.

В ответ девушка попыталась улыбнуться. Ей показалось, что Ежов даже не заметил, как она расстроилась.

Одноклассники бродили по небольшому уютному парку и веселились. Теперь происшествия со взрывным устройством и с подсвечником вызывали только общий смех. Тем более что острили по этому поводу в основном сам Елкин и Шустов. Одной Юле не хотелось веселиться. Она нехотя брела рядом с Мариной и время от времени оглядывалась. Ей хотелось, чтобы Коля передумал и вернулся, но тот так и не появился.

3

Домой Юля пришла совершенно расстроенной. Если вдуматься, то нельзя не заметить, что в последнее время Ежов очень изменился. Когда это началось, Юля и вспомнить не могла. Сначала редко, потом чаще и чаще Коля стал исчезать сразу после уроков. На Юлины вопросы он отвечал уклончиво: то встречался с приятелем, то передавал вещи знакомому. Юля не настаивала. Мало ли какие дела могут быть у человека? Потом Юля заподозрила неладное. Он исчезал неведомо куда почти ежедневно и постоянно ходил невыспавшийся. «Что это может быть?» – спрашивала себя девушка и боялась ответить на свой вопрос. Однако сколько голову в песок ни прячь, а скрыть от себя очевидное становилось все труднее. И сегодня она наконец решилась сказать себе: у него кто-то есть. Конечно, сегодняшнее признание Ежова на балконе свидетельствовало об обратном. И тем не менее.

Юле захотелось поплакаться в жилетку. Кому? Да, естественно, Марине. Но едва она попыталась высказать подруге свои чувства, как та начала громко возмущаться.

– Сколько можно? – Ее темные глаза стали почти черными. – Сколько можно изводить себя, парня и окружающих? Чего тебе еще надо? Ну, чего? Твой разлюбезный Ежов и так с тебя пылинки сдувает. Вы вон полдня с ним сегодня ворковали, а я, между прочим, как секьюрити у двери на балкон стояла, чтоб никто вам не мешал.

– Да-а-а… А потом… – В Юлиных глазах блеснули слезы. – Потом он взял и ушел.

– И что? – Марина тряхнула темными волосами. – И что? Ему теперь в туалет одному нельзя? У нас сразу приступ ревности. Ах ты, боже мой! Нас бросили, ушли на минутку, и мир перевернулся.

– Да ну тебя, ничего ты не понимаешь! – Юля направилась к двери.

– Нет уж, ты дослушай! – Марина преградила ей дорогу. – У тебя паранойя, мания преследования. Запомни: Ежов никуда не денется, если ты его своей ревностью и подозрениями не достанешь. Между прочим, один раз почти достала. И что вышло, сама знаешь.

В дверь постучали.

– Девочки! – Это была Генриетта Амаровна. – Девочки, не ссорьтесь. Криком ничего не докажешь.

– Правильно. – Марина закрыла глаза и мысленно досчитала до десяти. – Все, я спокойна. Извини, что наорала. – Она взяла Юлю за руку. – Ты сама прикинь, что такого страшного стряслось? Ну, подумаешь, дела у него.

– Хорошо тебе говорить, вот твой Митя всегда тут.

Марина вытаращила глаза:

– Ну, у тебя точно крыша едет. Митя с утра в институте, потом в библиотеке. Во время сессии мы только перезваниваемся. Мало того, сейчас он начнет курсовую писать и исчезнет почти на пять недель. Потом летом практика у него. Людям доверять надо, понимаешь, до-ве-рять. – Она помолчала. – Ты мне ничего не отвечай, просто подумай.

Кажется, последние слова все же подействовали. Юле стало даже немного стыдно.

– Маришка, извини меня. Я правда сбрендила и достала всех выше крыши. – Юля отвернулась.

– Еще пока не выше. – Марина совсем успокоилась. – Но до чердака ты уже точно добралась.

Выговорившись, Юля отправилась к себе.

«В конце концов, – рассуждала она, выуживая из портфеля тетрадки и учебники, —день-то сегодня был замечательный. Там на балконе... И вообще нечего чуть что взбрыкивать».

Покончив с уроками, девушка решила сделать маникюр: ногти давно уже следовало привести в порядок. Однако едва Юля разложила все необходимое, как появилась Марина и смущенно сообщила, что через полчаса придет Митя.

– И что? – Юля недоуменно посмотрела на Марину – Пусть приходит. Я-то при чем?

– Да понимаешь… – Марина замялась. – Он с Шуриком придет. Шурик на тебя запал.

– Шурик?!

– Ага. – В глазах подруги запрыгали смешинки. – Он сегодня Мите раз десять звонил и все рассказывал, какая ты клевая и как ты ему понравилась. Он считает… Как это Митя сказал? – Марина прищурилась. – А, вот: «Юля – натура тонко чувствующая, способная понять чужую душу». – Она засмеялась. – Ладно, не бойся! Митька его скоро уведет.

Юля, напротив, не видела причин иронизировать по поводу Шурика. Конечно, он существо комичное, просто прикол ходячий. Но раз он сумел в ней, в Юле, увидеть что-то необыкновенное, то уж сочувствия, по крайней мере, он заслуживает. Однако объяснять все это Марине она не захотела.

– Конечно, пусть приходит. Ты же знаешь, я гостям всегда рада. – Юля чувствовала, как Шурик становится ей все симпатичнее.

Ребята явились точно через полчаса. Митя принес Марине букетик фиалок, а вот Шурик превзошел все ожидания. Гордо выпятив грудь, он вручил Юле розу на длиннющем стебле и огромный, в два этажа, торт.

– Проходите, молодые люди, проходите. Да куда ж ее? – суетилась Генриетта Амаровна в поисках вазы подходящего размера. – Пойду к родителям. Там, если мне память не изменяет, есть подходящий сосуд. А вы, девочки, пока хозяйничайте.

Когда чайник закипел, ребята отправились на кухню пить чай. Разговор как-то не клеился. Митя вспомнил вчерашний спектакль и попытался пошутить, но, видимо, неудачно, потому что после нескольких его реплик Шурик надулся и совсем замолчал. Тогда Митя попросил посмотреть какой-то диск, они с Мариной ушли в комнату и, разумеется, не пожелали возвращаться. Вскоре до Юли донесся их дружный смех, и она закрыла дверь на кухню. Тут Шурик преобразился. Сначала он спросил, какие Юля любит цветы, и, когда оказалось, что розы, весь раздулся от удовольствия.

– Я хотел у тебя спросить, скажем так, как у женщины. – Глаза Шурика подернулись поволокой. – Вот если девушка смеется над парнем в присутствии подруг, а иногда позволяет себя проводить, это что значит?

Шурик внимательно смотрел на Юлю и ждал ответа. Она подумала, что, скорее всего, та девушка, о которой идет речь, к Шурику равнодушна, но вслух говорить этого не стала. Что попусту человека расстраивать?

– Ну, понимаешь… – начала Юля глубокомысленно. – В жизни всякое бывает.

– Я тут познакомился, ее, скажем так, зовут Оля. – Шурик слегка раздул ноздри. – Она на первом курсе, и парень у нее есть. Но ведь это неважно. Или как ты думаешь?

Юля так и не успела придумать, что бы ответить, но, кажется, Шурику этого не требовалось. Его словно прорвало. Он обрушил на девушку десяток историй о своей несчастной любви. Все они оказались очень похожими. Он знакомился, влюблялся, романтично ухаживал, но его избранница только смеялась и выбирала кого-нибудь другого. В результате Шурик оставался у разбитого корыта.

Юля слушала эти истории и чем дальше, тем больше проникалась к нему сочувствием. «Надо же, – удивлялась она, потихонечку расправляясь с тортом, – как парню не везет. За несколько лет ни одного удачного романа». А когда Шурик сделал паузу, она принялась его утешать и объяснять, что Шурик пока еще просто не встретил ту самую, единственную, что рано унывать и все, конечно, будет хорошо. Однако мало-помалу этот разговор начал ей надоедать. Она уже слушала вполуха и лишь время от времени сочувственно кивала. С одной стороны, конечно, очень жалко невезучего Шурика, но, с другой, он уже порядочно достал ее. Наконец появились Митя и Марина. Юля ужасно им обрадовалась. Со стыдом она призналась себе, что разговор «по душам» ее утомил.