Юлия Цыпленкова - Чужими руками

Поднимаюсь с постели. Набрасываю на себя халат, сую ноги в тапочки и бегу в туалет. Возвращаюсь в спальню и осторожно отодвигаю край шторы. Вижу безупречно синее небо. Сверкающие на солнце вершины гор. Тропинку, что начинается под верандой и, извиваясь, поднимается по склону. Фигуру Супермена на ней. С фотоаппаратом, штативом, еще какими-то причиндалами, он шагает по тропинке. Поиск шедевральных сюжетов продолжается!

Иду в спальню Супермена. Включаю компьютер. Несколько щелчков мышки – и передо мной ночная переписка Супермена с Клэр. Первые же строки заставляют меня скрипеть зубами.

...

Подлец! Написал такое сразу после того, что было между нами ночью! Через считаные минуты после того, как шептал мне на ухо нежные слова! Как оказалось – все это было притворством! Единственная цель которого – заставить жену поверить в его чувства ко мне. Чтобы глупая жена помогала мужу достичь популярности, известности, славы в надежде, что его успех – залог их общего счастья. А на самом деле…

«Моя дура!» Вот, оказывается, как он называет меня за глаза. Ну в чем-то он, безусловно, прав.

«Если бы ты знала, чего мне это стоило…» Это он про наши занятия любовью. Точнее, это мне казалось, что мы ей занимаемся. А стервец Супермен с самого начала знал, что усыпляет бдительность идиотки-жены. Конечно, он был прав! Обманывать жену надо признаниями, ласками да поцелуями. Она же у него дура! Поверит!

А вот и ответ Клэр:

...

Ответ Супермена настораживает:

...

Так, дорогой! Любовь любовью, но про денежки не забываешь! Конечно, куда же ты без них! Кому ты без гроша в кармане нужен? И что же тебе твоя пассия ответила?

...

Это на что же она намекает? Что без денег ей мой рыцарь на фиг не сдался. Подсказывает Супермену, чтобы не вздумал заявиться к ней с пустыми руками. А что мое сокровище?

...

Помнит он, оказывается! Интересно, что же из этого следует?

Я не нахожу себе места. Бесцельно слоняюсь по дому. Перекладываю с места на место какие-то тряпки, передвигаю стулья, вытираю пыль с подоконника, крошки с кухонного стола. Все это делаю механически. Потому что голова занята другим.

На глаза попадается брошюрка Амриты. Беру ее в руки. Разглядываю рисунок на обложке. Все, что написано в этой книжке, я знаю наизусть. Но могут ли эти знания помочь мне? Убираю книжку в стол. И снова мечусь по дому.

И вдруг наступает миг озарения. В какую-то секунду я понимаю, почему моя жизнь так нескладна.

Открытие кажется таким простым и таким очевидным, что я замираю посреди спальни, как от удара. И, как после удара, не сажусь, а падаю в кресло.

Все дело в том, что я одинока! Во всем мире нет ни одного человека, которому я дорога. Как нет ни одного человека, который был бы дорог мне.

Самыми близкими мне людьми всегда были только мама и Лизка. После смерти мамы осталась одна сестра. Сколько себя помню – мы всегда были рядом. Жили в одной квартире. Делились девичьими тайнами. Но были ли мы близки? Нет! Родными мы были только по маме и отцу. По фамилии и по отчеству. По месту жительства. А на самом деле…

Будь мы с Лизкой близкими, по-настоящему родными душами – да разве могло бы случиться то, что случилось? Да никогда! Ни за что!

Мне душно! Я вскакиваю с кресла и распахиваю окно. Прохладный воздух гор врывается в комнату. Он гладит мою кожу, шевелит мои волосы. Я так жадно вдыхаю его, словно вырвалась из тесного склепа, где провела в заточении много лет. И не могу надышаться. Голова начинает кружиться. Я иду в ванную. Долго смотрю в зеркало. Красивая и молодая женщина. Хорошие волосы. Длинные ресницы. Большие, широко открытые глаза. Тонкий носик, красивые губы. Все есть! Сколько на свете женщин, которым природа не дала и десятой части той красоты, которой так щедро одарила меня. Но почему же все они счастливы, а я…

Вижу в зеркале, как возле нижних век моего отражения набухают огромные, сверкающие, как алмазы, озера. Они вот-вот перельются через край, но загадочная сила удерживает их. Вдруг стягивающая озера пленка прорывается. Прозрачные капли градом скатываются по ресницам и катятся по щекам. Мою грудь начинают сотрясать рыдания. Отражение расплывается. Сажусь на край ванны и уже не сдерживаю себя.

За что? Почему? Я молода, красива и умна. У меня красивая улыбка. У меня красивый голос. Со мной можно поговорить не только о косметике и прокладках. Я нравлюсь мужчинам. Я вызываю зависть у женщин. Я уверенно вожу машину. Я умею хорошо работать. Почему же у меня есть все, кроме счастья?

Размазываю слезинки по щекам. Надо привести себя в порядок. Затыкаю ванну пробкой и поворачиваю кран. Тугая струя ударяет в дно ванны. Бездумно смотрю на бегущую воду. Потом взгляд, помимо моей воли, перескакивает на стену ванной. Фен! Он висит на крючке. Долго разглядываю его.

Усилием воли перевожу взгляд на воду в ванне, но глаза сами перескакивают на фен. Я усмехаюсь и начинаю раздеваться.

Погружаюсь в теплую, ласковую воду. Тело скрывается под густой шапкой пены. Слезы очистили мою душу. Теперь очищение закрепит ласковая вода в сочетании с ароматным шампунем. Я выйду из ванны, как Афродита. Чиста, свежа и непорочна!

Кстати, Афродитой восхищаются. А ведь она по жизни была та еще штучка! Любовников у нее было – легион! Мне до нее – как пешком до Луны! И детей нарожала без счета. От мужа, от любовников. И – ничего! Умиляются люди!

Кстати, о детях. Что, если родить для Супермена ребеночка? Может быть, это привяжет его ко мне? Заглядываться на других баб он, конечно, не перестанет, но, может быть, ребенок станет центром притяжения нашей семьи? Сомнительно. Не тот у Семена характер, чтобы родительские чувства одолели тщеславие. Да и что хорошего, если он около меня будет только из-за ребенка? Нет, этот прием не годится. Да и не хочу я рожать! Ходить девять месяцев с пузом? Кожа растянется, талия пропадет, таз разопрет во все стороны. Если еще и кормить грудью – про топлес придется забыть. Есть, конечно, тетки, которые шляются по пляжам с титьками до колен. Смотреть тошно. Я такой быть не хочу! И не буду!

– Ты моешься?

От неожиданности вздрагиваю. Дверь в ванную приоткрыта. В щели торчит голова Супермена.

Взгляд помимо моей воли метнулся к висящему на стене фену. Мне вдруг становится страшно! В голове вспыхивает последняя фраза сегодняшней переписки Супермена с любовницей: «Я об этом помню». Неожиданно я почувствовала в ней скрытый смысл, полный смертельной угрозы. Он был предназначен исключительно для Клэр. И потому не дошел до меня, когда я читала переписку. Но сейчас… Улыбаюсь ему через силу. С трудом выдавливаю из себя:

– Не видишь – моюсь. Я и не слышала, как ты пришел.

– За тобой вернулся! У меня есть классная идея!

– Прикрой дверь! – отвечаю. – Сквозит. Выйду – расскажешь!

Супермен прикрывает дверь. Я облегченно вздыхаю. Черт! То сон дурацкий. А теперь и наяву эти страхи. А ведь, если бы он хотел меня грохнуть – возможность сейчас у него была отличная! Я не слышала, как он в дом вернулся. Мог подкрасться, включить фен и бросить в ванну. Как в Питере это сделал… Кто? Василий? Я? Или Супермен?

Из спальни Семена доносится музыка. Звук включен на полную мощность. Это группа «Green Day». Я начинаю мыться.

А музыка звучит… Джо Билл Армстронг снова и снова задает вопрос:

«Знаю!» – отвечаю ему уверенно. А потом начинаю сомневаться. Знаю ли? Кто это? Почему их так много вокруг меня? Сначала была одна только Лизка. Потом враги начали множиться и плодиться. В их стан перебегают те, кто сначала сражался под моими знаменами. Переметнулся к врагу Василий. За ним – Вениамин Аркадьевич. С Петром Ильичом в паре. Теперь к ним прибавился Супермен.

Читала где-то, что главный враг каждого человека сидит в нем самом. Может быть, и мои враги – не враги вовсе? Потому что внутри меня сидит тот, кто разжигает и подпитывает во мне ненависть и злобу к тем, кто меня обидел?

От этой мысли становится неприятно, как бывает, когда прикоснешься к чему-то липкому, скользкому, холодному. Снова прокручиваю то, что привело к сегодняшнему дню.

Все началось с того, что Лизка собралась замуж. Виновата она в том, что это случилось как раз в то время, когда от меня отказался жених? Первый и единственный раз в жизни я стала брошенкой. Как я страдала тогда! Мне казалось, что все прохожие смотрят на меня с издевательской усмешкой. А пройдя мимо, оглядываются и тычут пальцами мне вслед: смотрите, это та самая, которую жених бросил!

Конечно, этого не было! Это я себя взвинчивала, не в силах смириться с оскорблением. Самолюбие не позволяло поверить, что такое возможно. Что от меня, такой красивой, умной, можно вот так запросто отвернуться.

А тут как раз Лизка, сияя от счастья, объявляет: я выхожу замуж! И вскипела во мне злость! Забурлила ярость! Как? Ты выйдешь замуж, а я никому не нужна? А вот посмотрим еще, чего стоит любовь твоего Васеньки. Проверим, сможет ли он устоять перед моими чарами.

И когда однажды Лизка где-то задержалась, я пошла в атаку. Охмурить Василия не составило труда. Но он, хотя сперва и был ошарашен случившимся, все-таки не думал Лизку бросать. И несколько дней трудился на два фронта. При Лизке пылинки с нее сдувал, а как только она за порог – в мои трусы лез. Однажды до того осмелел, что приперся в мою комнату ночью. Лизка в соседней комнате спит, от него еще любимой пахло, а он к сестре невесты полез! Я его тогда не прогнала. Потому что уж очень пикантно все это было. Но почувствовала, что Василию такая жизнь начала нравиться. И жена, и любовница в одной квартире – худо ли? Да еще и родные сестры! Есть что рассказать корешам за кружкой пива. Но меня мой новый статус не устраивал. Где-то в подсознании я уже решила расстроить Лизкину свадьбу. Чтобы мы обе были в одном положении. Подстроила, чтобы Лизка нас застукала. В самый, как говорится, разгар! Получилось! До сих пор помню выпученные глаза сестренки. И сползающего с меня, мгновенно увядшего Василька. Цирк!

Лизка тогда, вся в слезах, убежала в свою комнату. Василий, со штанами в руках, убрел к ней. Как уж он там грех свой замаливал – не знаю. Не могла сидеть в доме. До позднего вечера шлялась по Питеру. Когда пришла – они уже спали, в их комнате тихо было. Утром Василий свалил на работу. Я завтракала, когда в кухню вышла Лизка. И объявила, что после случившегося мне нельзя оставаться в квартире.

Теперь понимаю: вот это и был ключевой момент! Помню, что захлебнулась от негодования. От возмущения, что сестра меня выгоняет из моего же дома! Вот тогда я и решила окончательно, что выйду замуж за Василия. И сваливать придется не мне, а ей!

Так кто виноват в том, что мы с сестрой стали врагами? Все-таки она. С ее стороны было, по меньшей мере, бестактно демонстрировать свое счастье, когда у родной сестры любовная трагедия. Могла бы побольше обо мне думать. О том, как помочь мне выбраться из депрессии. А не просить совет о фасоне свадебного платья. Было такое.

А чего стоит ее приезд в Питер с целью погубить меня? Превратить в убийцу? Нет, я все правильно сделала. «Если тебя ударили по правой щеке – подставь левую» – не для меня! Я всегда отвечаю ударом на удар! Потому что мой девиз: «Everyone for himself!» [4]

Я должна была разрушить Лизкины планы – и разрушила!

Увы, но человеческое общество несовершенно. Раз так, то и законы его далеки от совершенства. Формально я совершила преступление. Вениамин Аркадьевич это понял и решил воспользоваться. Привлек на помощь Петра Ильича. Вот так все было.

«А ты не лукавишь разве сама перед собой?» – спрашиваю себя. И отвечаю: нет! В каждом человеке живет демон. Одни сознательно держат демона взаперти и не слушают его шепот. Другие живут по его указке. Что касается меня… Возможно, что во мне демон не один. И не два – их там рать бесчисленная. Но разве я в этом виновата? Не я решала, появиться мне на свет или нет. Не я решала, кого поселить в свою душу. И в каком количестве. Так что, Зоя Андреевна, она же фрау Штейнбах, хватит заниматься самокопанием. Ваше предназначение – действовать! Как поет Джо Билл Армстронг: