Таким образом этот вопрос решился для Эллен раз и навсегда. Еще два года в школе — немалый срок, но дело того стоит.

В этот день всех отпустили с занятий пораньше, и Эллен решила отправиться домой пешком. Когда она добралась до пляжа в Свонпуле, то увидела на фасаде пляжного павильона объявление о том, что требуются временные работники. Владельцу нужны были две девушки на три дня в неделю — с сегодняшнего дня и вплоть до конца августа. Поэтому она тут же сказала, что вместе с ней будет работать сестра, и, к ее радости, хозяин согласился, даже не спросив, исполнилось ли уже Джози пятнадцать.

Когда Эллен пришла домой и сообщила новость Джози, обе пришли в неописуемый восторг. Даже отец веселился вместе с ними, а затем велел им отправляться купаться и оставить его в покое.

Было жарко как в печи, и они сгорали от нетерпения поскорее сбросить с себя школьную форму. Оставшись в купальных костюмах, девочки сбежали вниз, к бухточке, хохоча во все горло. Лежа на спине в воде, Эллен не могла вспомнить, чтобы она когда-либо раньше испытывала такое блаженство. Было так приятно думать о целых шести неделях каникул, о работе и деньгах, которые можно будет потратить как угодно. В тот день все казалось ей волшебным, спокойное море было пронзительно синего цвета, а над скалами дрожало жаркое марево. Они с Джози играли, ныряя и хватая друг дружку под водой за ноги, брызгались водой. Потом они лежали на раскаленном песке, погрузив ступни в воду, и, пожалуй, впервые делились друг с другом тем, что думают о родителях.

— Это мать все портит, — выпалила Джози. — Я думала, что все дело в грубости отца, но теперь, когда она уехала, я понимаю, кто во всем виноват.

— Мне кажется, она ничего не может с собой поделать, — сказала Эллен. Она была просто счастлива от того, что старые обиды забылись. — Я считаю, что она просто не годится в жены фермеру. Наверное, она вышла замуж за отца, рассчитывая когда-нибудь изменить образ его жизни.

— Она недавно сказала мне, что по-прежнему чувствует присутствие твоей матери рядом, — сказала Джози и хихикнула. — Он когда-нибудь говорил с тобой о ней?

— Нет, никогда, — ответила Эллен и рассказала Джози обо всем, что произошло между ней и отцом в тот день, когда она узнала, кем на самом деле приходится ей Вайолет. — Я даже не знаю, где моя мама похоронена.

— Правда? — удивленно спросила Джози. — Она лежит на церковном кладбище. Не на самом кладбище, а сразу за оградой. Мама говорила, что ее нельзя было хоронить в освященной земле, потому что она сама лишила себя жизни.

— Почему ты не рассказывала мне об этом раньше? — спросила Эллен. Ее покоробило от мысли, что кто-то может быть похоронен в неосвященной земле, особенно если этот кто-то — твоя мать, и еще неприятнее было от того, что ее младшая сестра знала об этом, но не проронила ни слова.

— Мама сказала, что я не должна говорить, и я не осмеливалась, — пробормотала Джози, на лице у нее появилось пристыженное выражение. — Прости меня, но я подумала, что ты наверняка знаешь это сама.

— Никогда больше не позволяй матери становиться между нами, — сказала Эллен. — Я уверена, что папа оттого иногда резок с тобой, что знает, как плохо мама относится ко мне. Если мы будем держаться вместе, то, может быть, это прекратится раз и навсегда. Разве тебе не хочется, чтобы у нас были нормальные мама и папа, чтобы мы жили в обычной семье, у которой есть все необходимое?

Джози кивнула в знак согласия.

Эллен тысячи раз мечтала об этом в прошлом, особенно тогда, когда у них не было электричества, а туалет располагался во дворе. Она смотрела на современные дома в Фальмуте, с их аккуратными садиками и занавесками из белого тюля на окнах, страстно желая тех удобств и комфорта, которые другие дети принимали как должное. Но в то же время ее другая половина сознавала, что у нее и Джози есть нечто такое, чего до смерти хотелось многим — этот пляж, домашние животные, леса и утесы. У детей в Фальмуте могли быть телевизоры, проигрыватели, всегда чистые и уютные дома, но порой все это им смертельно надоедало.

— Правда, наши родители такие, как они есть, так что бессмысленно желать других. Джози, мы заставим весь мир восхищаться нами… ты станешь знаменитой моделью, а я… — она внезапно умолкла, осознав, что еще не знает, кем на самом деле собирается стать.

— А ты кем хочешь быть? — спросила Джози, почувствовав, что ее сестра туманно представляет свое завтра.

— Я не знаю, может быть, учительницей или кем-то в этом роде.

— Чтобы добиться всего этого, нужно очень сильно захотеть, — сказала Джози. — Каждый вечер, укладываясь спать, я представляю себя моделью на подиуме.

После этого обе погрузились в дружелюбное молчание, позволяя солнцу ласкать кожу. Однако Эллен было немного не по себе от собственного открытия. Оказывается, она еще не знает, что делать в будущем. У нее возникло ощущение, что она не может заглянуть дальше сентябрьского возвращения в школу и перехода в девятый класс.

Потом они возвращались домой, взявшись за руки и во все горло распевая песенку «Я люблю жизнь», которую исполняли Джерри и группа «Пейсмэйкеры».

Внезапно Джози вырвала руку и толкнула Эллен локтем.

— Смотри, там стоит машина! Кто бы это мог быть?

— Не знаю, — ответила Эллен, глядя на светло-серый седан, на тропе рядом с домом. — Я никогда не видела ее раньше.

Подгоняемые любопытством, они пустились бежать, но замерли как вкопанные перед оградой сада, увидев мать в распахнутых входных дверях.

— О, нет! — выдохнула Эллен.

Джози не произнесла ни слова, но лицо ее побледнело.

— Так вот чем вы занимаетесь целыми днями, пока меня нет! — завопила Вайолет, как только они миновали калитку. — Они, видите ли, купаются! Одежда разбросана по полу! Кровати не убраны! Ну-ка немедленно в дом и марш наверх, наденьте на себя что-нибудь приличное. Как хорошо, что я вернулась за Джози! Я так и знала, что вам двоим — тебе, Эллен, и твоему отцу — нельзя ничего доверить.

Только теперь девочки заметили, что в кухне находится отец, сидящий с сердитым и напряженным видом. Там был и другой мужчина — низкорослый и толстый, одетый в темный костюм.

— Привет, мам, — заметно нервничая, проговорила Джози. — Как бабушка?

— Очень больна, — сухо ответствовала мать. — Этот вой дядя Брайан. Мне пришлось попросить его отвезти меня сюда, потому что мне совершенно ясно, что за тобой нужен глаз да глаз.

— Вайолет, с ними обеими все в порядке, — вмешался отец, и голос его дрогнул от едва сдерживаемого гнева. — Их сегодня отпустили пораньше, а день жаркий. Почему бы им не искупаться?

— Марш наверх! — Вайолет указала на лестницу и осталась стоять с поднятой рукой, будто намереваясь отвесить им по оплеухе, пока они проскальзывали мимо нее. — Упакуй свои вещи, Джози, мы выезжаем через несколько минут. Я и так заставила Брайана слишком долго ожидать.

Наверху девочки быстро сняли с себя мокрые купальные костюмы и переоделись.

— Я не могу ехать с ней, я там умру, — прошептала Джози. — Что мне делать?

Эллен тоже была в ужасе. В понедельник они должны приступить к работе, были у них и другие планы. Мысль о том, что их разлучат, была невыносимой, но Джози придется куда тяжелее.

— Я попытаюсь уговорить папу остановить ее, — быстро сказала она.

Но когда они снова спустились вниз, Эллен поняла — мать и ее брат приехали довольно давно, а отец уже успел рассказать о том, что девочки нашли работу. Теперь Вайолет, кипя злобой, разглагольствовала как раз об этом.

— Я не допущу, чтобы моя дочь работала в пляжном павильоне, — голосила она. — О чем ты думаешь, Альберт? Ее настоящее место рядом с матерью и бабушкой!

— Не заставляй ее ехать, — Эллен была настолько взволнована, что даже позабыла о том, как Вайолет ненавидит, когда падчерица вмешивается в разговор. — Ей будет плохо в Хельстоне, а в том, чтобы работать на пляже, нет ничего особенного. Большинство из тех, кто там работает — студенты.

— Плохо рядом с матерью? — взвизгнула Вайолет, и ее мучнисто-белое лицо побагровело от ярости. — Я даю ей возможность встретиться с ее настоящими родственниками, ее тетками, дядьями, двоюродными братьями и сестрами. Ты, конечно, как и твой отец, можешь быть счастлива, до конца своих дней выгребая навоз из коровника, но в отношении Джози у меня другие планы.

— Джози — и моя дочь, поэтому я говорю, что она останется здесь, — наконец прервал ее Альберт. — Твоим чертовым родственникам в Хельстоне глубоко наплевать на тебя, так с чего бы это они внезапно начали заботиться о Джози?

Он схватил обеих девочек за руки и вытолкал во двор, бормоча вполголоса, чтобы они спрятались куда-нибудь и не попадались на глаза.

— Послушай, женщина, — рявкнул он, вернувшись в дом, — я знаю, из-за чего сыр-бор. Ты хочешь выставить Джози напоказ как призовой трофей, потому что она — первая настоящая красавица в этом твоем проклятом семействе. Ну так вот, я не допущу, чтобы она из-за этого страдала. Возвращайся к своей ведьме-мамаше, пусть она вволю поизмывается над такой сиделкой, как ты, но будь я трижды проклят, если Джози станет тому свидетелем!

Снаружи девочки вцепились друг в друга, насмерть перепуганные, потому что когда их отец начинал в ярости произносить подобные тирады, от него можно было ожидать чего угодно.

— Но ведь Вайолет имеет право взять свою дочь с собой, — вмешался Брайан, пытаясь рассудительным тоном утихомирить зятя и сестру.

— А ты не лезь в это дело, — предостерег Альберт. — Я сказал, что Джози останется здесь, поэтому садись в свою тачку и катись отсюда.

— Я не могу доверить тебе Джози, — внезапно выкрикнула Вайолет. — Ты способен начать домогаться ее!

— Что ты сказала? — ошеломленно взревел Альберт, и девочки еще теснее прижались друг к другу, глядя на дверь, словно из нее вот-вот должен был вывалиться труп. — Я всегда подозревал, что в твоей коровьей башке водятся грязные мыслишки, но теперь меня от тебя просто тошнит. Убирайся отсюда немедленно!

Девочки бросились в лесок позади дома, но даже на таком расстоянии, они услышали хлесткий звук пощечины. Пронзительно вскрикнула Вайолет, а потом раздался шум, словно дрались двое мужчин, и грохот опрокидываемой мебели.

— Что же мне делать? — дрожа как в лихорадке, спросила Джози. Кровь отлила от ее лица.

— Не знаю, — ответила Эллен. Отец был так силен, что она боялась, как бы не вышло беды и брат Вайолет не получил тяжелых повреждений. Это может повлечь за собой уголовную ответственность. Но что напрочь выбило ее из колеи, так это слова мачехи о том, что отец способен домогаться Джози. Она совершенно точно знала, что это означает — всего несколько месяцев назад один мужчина из Пэдстоу был осужден за то, что изнасиловал собственную дочь, и в округе несколько недель подряд только об этом и говорили.

— Неужели папа действительно сделал бы это со мной? — жалобно протянула Джози, начиная плакать.

— Нет, — сердито прервала ее Эллен. — Она просто пыталась привлечь брата на свою сторону. За свои слова она и в самом деле заслуживает хорошей взбучки.

Джози не ответила, а просто пошла к дому, и Эллен ясно поняла, что лишилась всего завоеванного ею в отношениях с сестрой за последние несколько недель. Ее мачехе снова удалось восторжествовать, воздвигнув между ними преграду.

Эллен выждала в зарослях еще несколько минут, сожалея о том, что вообще открыла рот. Потом, сообразив, что отцу может понадобиться союзник, последовала за сестрой.

Дядюшка Брайан мешком сидел на одном из стульев во дворе, прижимая ко рту окровавленный платок. Отца нигде не было видно, но она слышала, как наверху мать с Джози гремят выдвижными ящиками комода.

Шокированная, Эллен бросилась в амбар и обнаружила там отца, который сидел на ящике и потирал разбитые костяшки пальцев.

— Она покидает нас совсем? — спросила Эллен. И хотя она была бы рада навеки распроститься с мачехой, о Джози она не могла этого сказать.

— Не может быть, чтобы мне так повезло, — мрачно проговорил он. — Она вернется, но к тому времени погубит девочку.

— Не позволяй ей забрать Джози, — взмолилась Эллен.

Он взглянул на нее — в темных глазах отца вспыхнули тревога и беспокойство.

— Я не могу остановить ее, — произнес он внезапно охрипшим голосом. — Я пытался, но… она приволокла с собой братца и вывела меня из себя настолько, что я отделал обоих и сам сунул голову в ловушку.

Эллен все поняла — если мачеха обратится в полицию, закон будет на ее стороне.

— Пожалуйста, пойди и поговори с Джози до того, как мать увезет ее, — умоляюще попросила она. — Не позволяй ей уехать с мыслями о том, что она тебе безразлична.

Когда он не пошевелился и ничего не сказал в ответ, она восприняла это как отказ, повернулась и вышла из амбара. Вайолет укладывала баулы в багажник автомобиля, ее брат уже сидел на месте водителя, а Джози с заплаканным лицом как раз выходила из дома.